Увидев нас, ратник дал парню подзатыльник и шагнул навстречу:
— Здравы будьте, бояре.
Кубин кивнул и спросил:
— Что Иван, так плохо?
Ратник покачал головой:
— Да не, не всё. Половина стреляет хорошо, другие посредственно. Но трое, даже в сторону чучела не попадут. Этот пострел чуть меня не подстрелил.
И строго посмотрел сторону нерадивого стрелка. Кубин спрыгнул с коня и позвал парня:
— Николка, а ну подь сюда.
Никола, смотря в землю подошел. Кубин положил руку ему на плечо и сказал:
— Вот что Николай. Батьку твоего поганые убили. И ты теперь за старшего в семье остался. Так будь прилежным и упорным, чтоб стать воином справным и отомстить врагам за отца. А как стрелять из лука я тебе сам покажу. Примечай и старайся.
Откуда-то сбоку раздался голос Кутерьмы:
— А пусть боярин Велесов умение своё покажет.
Горин обернулся и пригрозил:
— Ох Гришка, дождёшься у меня.
Потом повернулся и, глядя на меня, сказал:
— Володимир Иванович, ты добрый вой, и правда, покажи отроку, как стрелять надо.
Вот елки, не было печали. А Кутерьма опять подал голос:
— Если лука с собой нет, так вот. — И подаёт мне ЛУК. Блин это не лук, лучище. Под кого его делали? Под великана? Этот лук выглядел, как будто его оторвали от огромного арбалета. Я его даже наполовину не натяну, не говоря о стрельбе. Не подав вида, бросил Лисину:
— Спасибо, у меня свой есть. Только кольца нет, выронил где-то.
Неугомонный шутник тут же сказал:
— Сейчас найдём.
И через минуту развернул тряпку с кольцами:
— Выбирай, боярин.
Подобрав кольцо по размеру, сразу пристроил его на пальце. Отошел к коню и снял тул с луком. Достал его и пару стрел. Думаю, хватит.
Сначала попробовал натяжение тетивы. Туг-гая з-з-заррраза. Даже в лопатках щелкнуло.
Так. До мишени примерно сто пятьдесят метров. Я сразу выбрал дальнюю. Если промажу, хоть не так обидно будет. Хотя, если промажу, то шуток не оберёшься....
Вот мазать и не надо. Только целиться как? Вот зараза. Ни мушки, ни целика на стреле нет. Это не автомат и не пистолет. И стрелять меня из лука не учили. Блин, позорище будет. А, была, не была.
Наложил стрелу и, не оттягивая тетивы, навел на мишень. И замер. Именно так случилось на том задержании — я смотрел на мишень и видел её как будто вблизи. Казалось, моя стрела упиралась в истыканные доски. Как в оптический прицеле. Стрельни и стрела попадет туда, куда сейчас смотрю я.
Резко натянул тетиву.
Дзень!
Со всех сторон одобрительно загудели. Стрела торчала в середине мишени.
Вот тебе и раз! Со всего стрелял метко. Даже из пистолетов по-македонски, с двух рук. Но из боевого лука — никогда. Но я понял. Это память предков заработала, спасибо древу за это. Похоже, у меня в предках Робины Гуды были.
— Пусть ещё раз стрельнёт.
Кутерьма достал уже. Кстати, о Робине Гуде, смотрели фильмы про него? Нет? А я смотрел. Есть там один трюк. Взял вторую стрелу, натянул тетиву и нацелил на мишень. Потом повернувшись к Кутерьме, и смотря ему прямо в глаза, отпустил стрелу. Кутерьма посмотрел на мишень и уронил челюсть.
— Ох! — раздалось со всех сторон.
— Не может быть!
Последнее сказал Лисин, то есть главный шутник. Всё. Шутки кончились. Хватит. Упаковал лук обратно под восторженный гвалт бояр и отроков. Демьян, сам хороший стрелок смотрел восторженно.
М-да, я тогда сам не ожидал. А сейчас сказал парню:
— Ну, стрельнул метко, что такого?
Демьян аж подскочил:
— Да так никто не стрелял никогда! Стрела в стрелу! Да всех завидки взяли.
Сделав паузу, сказал тише:
— Даже мне завидно. А Никола после этого в мишень попал. Всё потому, что ты для него стал примером. И другие стрелять лучше стали.
Кубин зачерпнул кашу и пробурчал:
— Говорите-говорите, мне больше достанется.
Я взялся за ложку и сказал парню:
— Давай лопай. Психолог, блин.
Котелок быстро опустел, и пока Демьян смотрел в другую сторону, я заварил чай. Посидели молча. В голове у меня крутилась мысль о причинах такого поведения окружающих. Чего они ко мне так относятся? Меткая стрельба причина для восхищения, но, блин, не поклонения. И ипатом, то бишь воеводой, они меня зря кличут. Какой из меня стратег или тактик? Тут все войска — это сплошь кавалерия, а я не кавалерист. И на коня сел только здесь. Хотя в лощине и на поле просто толковые советы дал, это да, а так...
— Владимир Иванович, ты что, заснул?
— А? Нет. Так, задумался.
Разлили чай и, подсластив стали пить. Мимо прошел ратник. Ну, просто бы прошел, так блин, поклонился и произнес:
— Благова брашна тебе, боярин. И вам, бояре.
Да что же это такое? Ну, почему? Точно Кутерьмы проделки. Горин про меня рассказал, а этот ещё чего-то наплёл. Вот и ходят, отбивая мне поклоны. Кубин стал трепать меня за руку.
— Что, Матвей Власович?
Он глазами показал на руку. Ой! Сам не заметил, как закурил. Быстро огляделся. Кроме Демьяна на меня никто не смотрел. Демьян смотрел, открыв рот. Кружка с чаем замерла у лица. Я кинул сигарету в костер и, смотря на парня, приложил палец к губам:
— Тихо. Это не колдовство. Ты ничего не видел.
Демьян кивнул и что-то пробурчал, но что он пробурчал, пропустил мимо ушей. Мимо опять прошли ратники, и каждый поздоровался и поклонился.
— Всё! Хватит. Я хочу знать, что происходит?
Кубин допил чай и, поставив кружку, сказал:
— Сядь, Володя. Я, кажется, знаю, что происходит.
Он показал на золотой крест, висящий у меня на шее, и спросил:
— Откуда он у тебя?
Я взял крест в руку и посмотрел на него. Причём тут он?
— От отца остался. Где он его взял, не знаю.
Кубин хмыкнул:
— Тогда слушай. У Велесова точно такой же крест. Один в один. Тоже от отца достался. Странно, не правда ли?
— Ну и что в том, что они одинаковые? В нашем времени это нормально.
— А в этом нет. Пойми, тут не делают одинаковых вещей просто так. Тем более таких. У отца Велесова был брат Иван. У него точно такой же крест был. Он ещё новиком в одном из ратных походов на булгар пропал. И вот ведь совпадение — ты Велесов Владимир Иванович.
Эх-ма! Индийское кино. Только никаких родинок на теле у меня нет. Улыбнувшись, сказал:
— Я не могу быть кузеном Велесова. Даже не дальний родственник, сами должны понимать.
Дед Матвей кивнул:
— Я-то понимаю. Они нет. Кстати, вы чем-то похожи. И с Борисом тоже. Велесов в растерянности. Думаю, не знает, как теперь себя вести с тобой.
Дела. Ну, точно индийское кино. На всякий случай уточнил:
— Могу чем угодно присягнуть — я из будущего, и чужого имени мне не надо.
— Ну-ну, не кипятись. Я тебе верю, но совпадения этим боярам не объяснить.
Вот чёрт!
— И чем мне это грозит?
Кубин пожал плечами и сказал:
— Интриги могут быть. По поместному уложению ты в их глазах выше Велесова. Так как Иван был старше Дмитрия. А это, знаешь ли, удар по самолюбию.
Я ещё раз посмотрел на крест. Дофорсился. Увидел кресты у некоторых бояр и надел свой. Думал, хорошая идея. Глядя на Кубина, пробормотал:
— Что посоветуешь, Матвей Власович? Сразу скажу — крест я снимать не буду. Может, с Велесовым поговорить?
Дед Матвей щёлкнул пальцами и сказал:
— В Китеж поедем. К Кулибину, он поможет. Всё рано нам к нему надо.
И, обернувшись к сидящему молча Демьяну, сказал:
— Ты, парень, сбегай до Горина, Скажешь, мы в Китеж поехали. К вечеру будем. Сам тут останься.
Демьян кивнул с кислой миной, а дед Матвей добавил:
— Да. Обратно пойдёшь, коней приведи. Без заводных пойдём.
Пока Демьян бегал к Горину, мы одели бронь. Все-таки Тютя молодец, вон как заказ выполнил. Мне ещё на пути сюда все уши прожужжали, мол, кто такое сделал. Ратники сразу оценили достоинства новой защиты. Основная пластина, защищала грудь, под ней, три поменьше. Они накладывались внахлёст и не особо мешали двигаться. Зато теперь меня на рогатину взять трудней, остриё просто соскользнёт.
А ведь день жарким будет. Упарюсь в железе. Хорошо хоть начистили его, не так нагреваться будет и блестит как зеркало, хоть смотрись.
Я и посмотрел. В отражении увидел искаженное кривизной, бородатое чудище, с густой шевелюрой. Провёл рукой по бороде и волосам.
М-да. Стригся я месяц назад, а брился с неделю. Это за неделю так всё обросло? Хорошо хоть здесь все бородатые. А ничего бородка, только чуть подровнять.
Нацепил саблю, ножи. Проверил наручи, стреляющую ручку. Всё нормально, только взвести. Чуть постоял, размышляя — надевать ермолку под шлем, или нет? Решил одеть, мало ли что. Попрыгал. Хорошо подогнанные пластины нагрудников даже не звякнули. Вот и славно.
Глянул на Кубина. Он давно снарядился. Ну, правильно, ему только в кольчугу влезть.
— Готов?
Я кивнул. Дед Матвей махнул в сторону деревни на холме. Наша палатка была почти на краю поля, рядом с деревней.
— Выедем к холму, а там стороной лагерь обойдем. Ага, вот и наши кони.
Честно говоря, я в лошадях разбирался плохо, точней вообще никак. У меня, оказывается, были две кобылы, остальные оказались меринами. Хоть и объезженные все, но Кубин мне посоветовал ездить именно на кобылах, они, мол, спокойней. Согласился, а потом взял и подарил остальных коней, вместе с захваченным добром и оружием школе, при этом усмехнулся, подумав, что если вернусь домой в будущее, буду всем говорить, что подарил четыре мерина. Новики тоже удивились, но тут мерин есть мерин, а не что-то ещё. Новикам пригодится, а мне не придётся заморачиваться с продажей. А со своими кобылами я сдружился, даже имена дал — Дуся и Фрося. Дуся рыжая, с белым пятном на лбу, а Фрося вороная. Обе спокойные и дружелюбные. Демьян привёл мне Дусю. Помог оседлать и накинуть сумы. Лошадь стояла спокойно, чуть шевеля ушами.
— Всё. Ты тут смотри Демьян. Если что, свернёшь палатку, вещи и ...
И не договорив, мол, и сам поймёт, поехали к холму.
— Куда ты ведёшь нас, Сусанин-герой?
Кубин хохотнул и соскочил с коня. Я тоже слез, так как через эти засеки верхом не пройти. Елки росли плотно, сцепляясь ветками, и представляли собой лабиринт из непроходимых стен. Сначала мы въехали в лес, напоминающий парк, но потом... потом начался кошмар. Я, конечно, видел непроходимый лес, но этот. Мы петляли как по серпантину, огибая ёлочные стены. Иногда мне казалось, что тут мы уже проезжали. На небольшой поляне с толстой сосной посередине остановились чуть отдохнуть. Я ослабил подпругу и пустил Дусю пощипать травы. Дед Матвей сделал тоже самое, и направился к огромной сосне. Сосне!
— Стой!
Кубин замер и обернувшись, спросил:
— Что случилось?
— Власыч.... Кхм. Матвей Власович. Я бы не стал приближаться к сосне, на всякий случай.
Дед Матвей посмотрел на дерево, верхушка которого терялась в высоте.
— Ты думаешь это... древо?
Я пожал плечами:
— Не знаю. Но вдруг попадём в каменный век или к динозаврам.
Он усмехнулся:
— Сосны так долго не живут, хотя.... Ты прав. Береженого Бог бережет, сядем тут. Кстати, можешь звать меня по отчеству. Как там ты меня: 'Власыч'? Хех! Мне нравится. Но, только не при всех.
Я улыбнулся:
— Идёт. Власыч, далеко ещё? Совсем закружил, или путаешь меня специально?
Кубин взял травинку и стал жевать. Ответил не сразу:
— Я не путаю тебя. Просто путь срезал, покороче. Напрямки ещё верста. Если вернёмся на хорошую тропу, то верст семь.
Ого! Интересно.
— А это почему?
— Тут сплошь ручьи, впадающие в болота и вот такой лес. А тропа не такая и широкая. Она огибает болото. А ты как думаешь, сколько мы проехали?
В этом однообразии петляния ощущение времени я потерял, но глянув на часы, прикинул, сколько мы ехали от Больших Ключей, и сколько в этом колючем рассаднике. Получилось час, мы петляли по лесу, а это восемь-десять километров. Нет. В таком случае это не короткий путь. По таким буеракам, петлять такое расстояние? Лучше уж длинной тропой. Блин, не знаю. Посмотрев на Кубина, пожал плечами и помотал головой.
— Две версты.
Не может быть! Удивление видимо нарисовалось у меня на лице. Кубин улыбаясь, сказал:
— Сам не знаю, но в этом месте всегда так. Думаешь, что проехал десять верст, но на самом деле три.
Ой! Это значит...
Показывая на сосну, я сказал:
— Власыч, это древо. Точно тебе говорю. Путаница с расстояниями, это проделки леших.
Кубин вскочил и, взяв коня под уздцы, отошел к краю поляны. Затянул подпругу и по краю прошел к проходу между ёлками. Я позвал Дусю. Она послушно подошла, умница. И я двинулся за дедом Матвеем. Он остановился и, смотря на сосну, выругался:
— У, нехристь!
Сверху что-то прошелестело, и от шлема Кубина отскочила шишка. Он показал кулак:
— Хулиган.
— Пойдём, Власыч. Не надо его драконить.
И повернувшись к сосне, сказал:
— Извини его древо. Передай привет Кочуру. Осипу тоже.
И мы окунулись в хвойный суп.
Минут пять мы вели коней в поводу, а в голове крутилась интересная мысль.
— Власыч, а таких мест у Китежа много? Я имею виду как это. С путаницей расстояний или когда кругами ходишь.
Кубин остановился и, помедлив, сказал удивлённо:
— Есть такие. Мне известны ещё три.
— Вот! — Я поднял указательный палец. — Я что тут подумал. Если вокруг Китежа такие места, то даже нечисть его оберегает.
Кубин махнул рукой:
— Ничего она не оберегает. Нечисть есть нечисть, а Китеж, город святой и чистый. Богородицей храним. Поехали. — И вскочив на коня, пустил его шагом.
Через сто метров открылась небольшая поляна, но Горин, подняв руку, застыл, вглядываясь в ёлки на той стороне поляны. Я тихо подъехал и шепотом спросил:
— Что там, опасность?
Он прошептал, показывая на арбалет, висевший у седла:
— Дай мне.
Я зарядил арбалет и передал его Кубину. Сам зарядил стреляющую ручку и проверил, как вынимается сабля. Потом стал внимательно оглядывать лес.
Кубин вскинул арбалет и выстрелил. Болт влетел в ёлочную лапу и оттуда вывалился заяц. Дед Матвей подъехал к тушке и, наклонившись, схватил косого за уши. Поднял, показывая и улыбнулся:
— Ещё пару и на обед заработали, а я зайчатину люблю.
— Блин, Власыч, предупреждать надо. Я уже саблю почти вытащил. А ты охотится задумал.
Тот, смеясь, выдернул болт и запихнул зайца в суму.
— Если б я тебя предупредил, то обед бы уже убежал. Лук приготовь, их возле болота много. Конечно, лучше с кистенём за зайцами охотиться, но это по полям. А тут у них под каждой ёлкой убежище.
Подумаешь, охотник. Ладно, достал лук и приготовил стрелу. Через метро десять Кубин опять выстрелил. Косой даже из-под лапы не выпрыгнул, скончался там. И как он их видит? Вглядываясь в нижние ветки елок, и матерю про себя братцев кроликов. Блин, когда не надо, эти твари сигают, пугая, а сейчас сидят тихо и не дёргаются.
О!
Я заметил что-то под веткой. Заяц?
Навёл стрелу. Во! Точно заяц. Прицел сработал и здесь. Через стрелу я видел за лапой глаз притаившегося зайца.
