Бастион (прототип)

— Шумновато, — поморщился я.

— Это кто же шумел?! — удивилась она, кидая тюк с одеждой на диван и ставя поднос на стол.

— Все, — я еще раз зевнул и запер дверь. — У меня просто слух очень чуткий, а в темноте он еще и обостряется.

— И что ты слышал? — заинтересовалась она.

— То, о чем тебе пока рановато знать, — отмахнулся я от любопытной девчонки, со смесью зависти и злости вспоминая сладострастные стоны, раздававшиеся из соседнего номера добрую половину ночи. Развернул сверток и перебрал одежду. Пять рубашек, трое брюк, трое портянок, пара плащей... В общем, сменной одеждойхотя бы неделю я обеспечен, учитывая мой образ жизни.

— Пф, — фыркнула Ява. — Я взрослая, между прочим! Через полгода отец будет искать мне жениха!

Я чуть не разорвал рубашку, которую собирался одеть, и ошарашено на нее уставился.

— Чего? — не поняла та, на всякий случай оглядев свою одежду и вновь подняв на меня взгляд. — Что-то не так?

"Тут не миры Содружества Разума", — прошуршала жупи. — "В таких условиях разумные взрослеют очень рано. И браки заключаются соответственно".

Я мысленно согласился с "тараканом в голове" и быстро одел рубашку.

— Просто там, откуда я родом, девушки женятся не раньше восемнадцати лет.

— Так они ж совсем старые будут? -удивленно воскликнула Яванна.

— Разница в культуре, — пожал я плечами, садясь за стол и открывая крышку горшочка. Внутри было тушеное мясо с овощами. — Ммм... пахнут шикарно!

— Сама готовила! — похвасталась Ява и выжидательно на меня посмотрела.

— Может, ты все-таки выйдешь? — через несколько секунд спросил я, нерешительно теребя край шарфа. Пугать ребенка во второй раз мне совершенно не хотелось.

— Да ничего! — излишне бодро заявила она. — Просто тогда было несколько неожиданно, да еще и ты был... не одетый.

— Ну как хочешь, — пожал я плечами и, размотав шарф, быстро заработал деревянной ложкой.

— Кстати, я уже собрала кое-какую информацию через своих знакомых, — Ява беззастенчиво разглядывала мои клыки. — Интересно?

— Угу, — промычал я с набитым ртом.

— В-общем так... — она накрутила на палец локон волос, собираясь с мыслями. — В Чагоре есть всего три человека нужного тебе уровня. Один из них безвылазно сидит в Академии и, я так понимаю, сразу отпадает, — я только кивнул, соглашаясь. — Со вторым поинтересней. Он тоже живет в районе Академии, но периодически выезжает загород. У него поместье где-то в лесу, но вот где именно, это узнать уже сложнее.

— Насколько сложнее? — заинтересованно спросил я, проглатывая очередной кусок.

— Намного, — поморщилась она. — Сотни две серебром, не меньше.

— Это не проблема, — махнул рукой я, чем вызвал ее заинтересовано-удивленный взгляд.

— А сколько у Вас, дяденька, денежек? — вкрадчиво пропела она, слегка наклонив головку к плечу.

— На скромную старость хватит, — оскалился я

— Пф, — Яванна насмешливо сморщила носик. Видимо, моих клыков она уже действительно не боялась. — Интересно, что же в твоем понимании "скромно", если ты готов выложить столько за информацию, которая может и не пригодиться.

— Когда каждый следующий день грозит тебе превращением в алчущую крови тварь, взгляды на ценности как-то резко меняются, — пробурчал я, возвращаясь к еде.

— Что касается третьего, — продолжила девчонка. — Тут все неоднозначно. Точно про него пока ничего выяснить не удалось, все только на уровне слухов. Якобы живет где-то в трущобах слегка безумный маг немаленькой силы, периодически помогая или наказывая разных местных.

— Неоднозначный вариант, но проверить стоит, — решил я, отодвигая от себя пустой горшочек и делая глоток из кувшина. Там оказался какой-то вкусный травяной настой. — Так же проверь, нельзя ли как-то договориться с теми магами из Академии, чтобы они приехали сюда. Ну и поищи того, кто может показать "загородный домик" того мага. Сколько на все потребуется?

— А сколько ты готов заплатить? — хитро прищурилась эта мелкая блондинка.

Я молча встал и направился в спальню. Там, в сундуке, под защитой охранных чар и нескольких ядовитых жупи, я держал свой капитал, оставшийся еще с гоблинских пещер.Чуть меньше шести с половиной сотен золотых, расфасованных полусотнями по мешочкам, несколько сотен монет мелочью и, главное, небольшая сумка с мелкой и дорогой ювелиркой — кольца, серьги, ожерелья, тиары, драгоценные камни... Специалистам я не показывал, но, думаю, тянуло все это добро на несколько тысяч тяжелых желтых кругляшков.

Взяв один из кошельков, я закрыл сундук и вернулся в гостиную.

— Тут полсотни, — шлепнув глухо звякнувший мешочек на стол перед Яванной, я сел на стул напротив. — Пять оставишь себе за работу. По тратам отчитаешься.

— Маловато, конечно... — она подтянула к себе кошелек и заглянула внутрь. Примерно минуту я довольно наблюдал за впавшей в ступор блондинкой. Наконец она подняла на меня абсолютно круглые и лихорадочно блестящие глаза и севшим, заикающимся голосом выдавила: — З... Золото?

— Золото, золото, — кивнул я.

— П... Полсотни?

— Полсотни, — опять кивнул я.

Она опять залипла взглядом в горловину мешочка, откуда зазывно блестели желтыми боками небольшие монетки. Подрагивающей рукой девочка достала одну и, медленно покрутив ее в руках, уронила обратно.

— Настоящее... — выдохнула она, вновь глядя на меня.

Я флегматично отхлебнул настой из кувшина.

День прошел... лениво. После того, как Ява в прострации ушла, как доложила Прима, к отцу за советом, я отправился бродить по главной улице.

Хотя это и не внутренние районы, но и тут было на что посмотреть — недалеко от ворот расположилась небольшая торговая площадь, где лавочники и уличные торговцы предлагали самый разный товар за довольно скромные, по моему капиталу, деньги. Побродив тут, я прикупил себе несколько отрезков мягкой прочной ткани — тот кусок, который я использовал в качестве шарфа, уже порядком поистрепался. А также я прикупил кулон на плетеном кожаном шнурке в виде маленькой ящерки, выточенной из зеленого камня. Грошовая безделушка, но меня заинтересовало совсемдругое.Камушек был заготовкой под катализатор и, после обработки, мог принять в себя пару хорошо заряженных чар.

В-общем, вернулся я в трактир далеко за полдень, поднялся в номер и, устроившись на диване, принялся магичить. Сначала когтем аккуратно выцарапал на камне три руны — две будут служить как активатор, а одна — для зарядки. Уколол палец, обвел руны кровью и они, тут же впитав ее, покраснели и слабо засветились. Потом, по той же методике, создал небольшой алхимический круг прямо на столешнице и положил будущий амулет в его центр. Ну а потом началась рутина алхимика и мага — воздействуя через круг, я менял структуру материала, укрепляя его, усиливая свойства магического катализатора, и просто слегка поправлял красивую, но грубоватую работу неизвестного резчика по камню.

В результате, через два оборота я довольно рассматривал получившийся артефакт. Маленькая ящерка была будто из полупрозрачного зеленоватого стекла с ярко-изумрудными бусинками глаз. На спинке, пузике и голове у нее виднелись небольшие сложные руны кроваво-красного цвета.

За этим делом меня и застал стук в дверь. Тяжело вздохнув, я встал и пошел открывать. За дверью обнаружилась Яванна, но не одна, а с отцом. Девочка, опустив голову и смотря в пол, неуверенно мяла передник. Ее отец был одетым в простоватую одежду белокурым голубоглазым мужчиной лет сорока на вид, чуть выше меня ростом, с резковатыми чертами лица и уже несколько грузной, но все еще могучей фигурой. На их родство указывало не только фамильное сходство, но и разведданные моей карманной авиации. Смотрел на меня мужик несколько настороженно, но и только — враждебности, напряжения или страха в нем не чувствовалось.

Я молча посторонился, пропуская их в номер и, закрыв дверь, прошел к столу. Сев первым, я откинулся на спинку и, невольно зевнув, с громким хрустом размял шею — пока работал над амулетом, она сильно затекла. Трактирщик сел напротив меня, а Ява устроилась на диванчике чуть в стороне.

— Я Харкус, — представился он после недолгого молчания, закончив разглядывать меня и алхимический круг на столе. — Хозяин трактира и отец Яванны.

— Рус, — в свою очередь назвался я, а потом, внезапно вспомнив рыжую морду Шена, с улыбкой добавил. — Маг и воин, победитель страшных чудищ и спаситель страждущих.

— И много чудищ победил? — с легкой усмешкой спросил Харкус.

— Достаточно, — серьезно ответил я, прикидывая в уме список. Получилось не длинно, но внушительно.

— А стол зачем испортил? — он постучал пальцем по моим художествам.

— Да так, подарок мастерил, — я достал из кармана амулетик. — Заодно и практиковался. Ява, держи, — девчушка ловко поймала кинутый кулон и вопросительно на меня посмотрела. — Сжимаешь его так, чтобы большой палец лежал на руне на спине, и направляешь голову ящерки куда нужно. Если сказать "огонь", то она плюнет огненную стрелу шагов на двадцать. Не особо сильную, но человека зажарить хватит. Если сказать "лечи", то голова ящерки засветится зеленым, после чего надо прикоснуться ею к ране. Тяжелые травмы не вылечит, но порезы, ушибы и легкое ожоги заживит быстро. Энергии примерно на пять использований. Чем тусклее становятся глаза, тем меньше в ней силы. Для восстановления заряда на одно использование просто сунь ее в огонь где-то на три-четыре оборота.

Глядя, с каким горящим взглядом ребенок вцепился в подарок, я понял, что заберут амулетик только из ее мертвых рук.

— И что я за него должен? — задумчиво глядя на дочь, спросил трактирщик.

— Ничего, — пожал я плечами. — Она хорошая девочка и мне просто хотелось бы, чтобы в случае чего, у нее был какой-нибудь трюк в рукаве. Мало ли что в жизни случится, а мне это стоило всего полсеребряника и два оборота времени, — я хмыкнул. — Ну и испорченной столешницы.

— Ясно... — Харкус немного помолчал, переводя задумчивый взгляд с меня на увлеченно рассматривающую ящерку дочь. — Можешь снять шарф?

Яванна сразу напряглась и, одев на шею шнурок и спрятав кулон под одежду, вновь сосредоточила на нас все внимание. Было видно, что ей немного страшновато, и, зная эту девчонку, я был уверен, что боится она отнюдь не моих клыков. Боялась она этого разговора между мной и ее отцом.

Подметив эту ее реакцию краем глаза, я спокойно размотал ткань и весело оскалился. К моему легкому удивлению, на Харкуса улыбка от уха до уха в полсотни слегка загнутых внутрь длинных острых клыков не произвела ровным счетом никакого впечатления — он все также спокойно изучал мое лицо. Кивнув своим мыслям, он следующей фразой удивил меня по-настоящему.

— Рыкни, — спокойно попросил трактирщик, слегка наклоняя голову к плечу.

— Уверен? — спросил я, взглядом показывая на его дочь.

— Абсолютно, — серьезно кивнул он.

— Гррр... — выдал я негромкий, но низкий и пробирающий до костей рык.

Яванна нервно вздрогнула и, побледнев, втянула голову в плечи. Трактирщик же лишь слегка прищурился и даже как-то насмешливо спросил:

— Это все?

Должен признать, такое отношение меня немного задело и, слегка наклонив голову вперед, я зарычал уже по-настоящему. Это был не короткий громкий рык, как тогда в переулке, а угрожающее, животное рычание, направленное на одного единственного человека. Таким хищник пугает жертву, заставляя ту всеми потрохами ощутить близость его клыков и забиться в страхе в самый дальний угол.

— Уже лучше, — хотя лицо отца Яванны осталось не изменилось, я самодовольно подметил, как его рука дернулась к висевшему на поясе кинжалу, а вся фигура напряглась, будто готовясь к прыжку. — Но все равно как-то...

— П... Пап, — раздался с дивана жалобный писк. — Хватит.

Ява сжалась в углу диванчика, поджав под себя ноги и, уткнувшись носом в коленки, мелко дрожала. Харкус хмыкнул и покачал головой.

— Ладно, не буду, — согласился он, расслабленно откидываясь на спинку стула. — У меня есть к тебе предложение, Рус.

— Слушаю, — кивнул я, постаравшись расслабиться. Выдержка мужика начинала меня немного пугать.

— Я помогу тебе встретиться с моим знакомым профессором из Академии. Маг он первоклассный, так что от проклятья ты скоро избавишься, не сомневайся. Тех денег, что ты дал Яванне хватит на все с лихвой, остаток я верну.

— Благодарю, конечно, но я так понимаю, ты это не просто так делаешь? — спросил я, прикидывая варианты.

— О многом просить не могу, все же платишь ты, а я просто посредник, но... — он тяжело вздохнул и посмотрел на греющую ушки дочку. — У Яванны есть дар. Просто немного поговорив с человеком, она способна увидеть саму его суть. Знаешь, как она тебя назвала? — я удивленно вскинул бровь, тоже бросив взгляд на смутившуюся девочку. — Рыцарем.

— Это такая уж редкость? — ухмыльнулся я.

— Представь себе, да, — вернул он мне ухмылку. — Ты рыцарь не по званию, а по сути. Такой, какими их рисуют барды.

— Боюсь, Ява немного перепутала, — я постучал когтем по кончику оскаленного клыка. — Это так, по-вашему, выглядят "истинные рыцари"?

— Поверь мне, — кисло скривился Харкус, — я видел много людей и нелюдей, именующих себя рыцарями, и понял одну вещь. Как говно не назови, меньше смердеть оно не станет.

— Ты рыцарь, — вдруг подала голос Ява. — Настоящий. Тот, кто не предаст, не бросит и не отступит.

— Ну ладно,будь по-вашему, — шутливо поднял я руки, сдаваясь. Спорить с ними у меня не было никакого желания. — Так что ты хочешь?

Прикрыв глаза и откинувшись на спинку стула, трактирщик спокойным голосом начал свой неторопливый рассказ.

— Я сирота.Родился и вырос на улице, в этом самом городке. Дела много глупых и злых вещей, о которых стыжусь до сих пор, но... Они были необходимы, чтобы выжить. Примерно в возрасте Явы я записался новобранцем в наемничий отряд и сумел вырваться из трущоб внешних районов. Меня кое-как обучили и кинули в мясорубку. К удивлению своему и окружающий, я сумел каким-то чудом выжить. Прошел несколько войн, а потом уволился из отряда и нанялся в регулярную армию. Там было, не скажу что легче, но терпимо. Наш старый король отличался редким благоразумием и умел избегать ненужных свар с соседями, так что гоняли мы в основном разбойников и всякую нечисть.Отслужил положенные десять лет, получил деньги и надел. Женился. Мать Явы была... не то, чтобы красивой, но доброй женщиной. А еще деревенской ведьмой. Она сбежала из родных мест, когда ее совсем затравили и поехала по миру искать счастья. Познакомились мы в этом самом трактире... Потом было много чего, но в итоге... свадьба, недолгое счастье и ее последние слова, перед самыми родами. До сих пор помню ее слабый голос. "Родится девочка", — сказала она, — "А я умру. Когда-нибудь она встретит Рыцаря. Доверь ее ему. Так надо".

— Ты мне ничего этого не рассказывал, — всхлипнув, жалобно пропищала Ява, сжавшись комочком на диване и с горечью смотря на нас.

— А зачем? — тяжело вздохнув, пожал плечами ее отец. — Что бы это изменило?