— А дом? — заорал кто-то так громко, что перекричал не только толпу, но и звонкоголосого. — А поле? Думаешь, засранец, это так просто — взять и уйти? Ты сам-то с боку приблуда!
— Приблуда! Как есть приблуда! И не собираюсь здесь подыхать! Сначала какие-то разбойники по округе шастают, потом, когда мы двоих убиваем, приходят люди Нервила и говорят, чтобы мы их не трогали, а с ними какие-то мымры шастают! Вот и как жить? Как жить, спрашиваю? Не знаете? А я знаю, валить отсюда надо! Что, мало конунгов в округе?
И снова воцарился жуткий гвалт, поглотивший его голос.
Четвёрка игроков — друид, воин, паладин и убийца (прямо, как надо!) — стояли поодаль. Мы подошли к ним, и я дёрнул убийцу за рукав. Тот затравленно обернулся.
— Привет.
— О, привет, мужики, — кивнул убийца. Мужиками он нас называть вряд ли мог — лет ему было восемнадцать, а на лице царил настоящий цветник из прыщей, достойных пацана года на четыре младше его.
— Что здесь творится? — заорал Павел, с трудом перекрикивая толпу.
— Пошли в таверну, там расскажем! — крикнул паладин.
Мы вернулись за ребятами и отправились в таверну. Там был только хозяин, а в углу, кроме виденной нами четвёрки, сидел ещё один игрок. Седьмого уровня. Один из этих камикадзе?
— К этому не подходите, — буркнул паладин.
— Он шиз, — хихикнул убийца.
Мы познакомились. Паладина и лидера пати звали Николай, воина Михаил, друида Антон, а убийца назвался Дриззтом.
— Так что здесь происходит? — спросил Павел, когда хозяин таверны принёс заказ.
— Да хрен его знает, — хмыкнул паладин. — Вернее, всё понятно — решают, надо ли менять конунга или не надо. А в целом — хрен пойми. Мы здесь с самого утра, а лодку нанять не можем — не хотят везти.
— С утра? — переспросил друид. — Странно, что мы не встретились.
— А мы с соседнего острова, — кивнул паладин. — По квесту взяли заказ на убийство одних из шатающихся здесь ведьм, её-то пришили, а выбраться не можем. Вам тоже к конунгу надо?
— Да, так и есть.
Паладин пристально осмотрел нашу пати, задержавшись взглядом на Юле.
— У вас не хватает танков, — медленно произнёс он. — У нас поддержки. Думаю, дальше говорить не стоит? Временно за главенство я спорить не буду — у тебя выше уровень, да и поддержка побольше, но если ты мне не понравишься, ещё как поспорю. Или уйду. Согласен?
— Согласен.
Мне за спину кто-то зашёл. Я резко обернулся. Шагах в пяти позади стоял воин, которого назвали шизом. Странно, я был уверен, что он встал буквально на шаг сзади. Впрочем, он как раз направлялся к нам.
— Что, — неприятным и злым тоном произнёс он, — ещё одна партия живодёров?
— Не слушайте, — отмахнулся Николай.
— Нет, пусть слушают! Не все же здесь бессердечные твари!
— Говори и вали! — рявкнул ему Костя. Кровь у него вроде бы остановилась, но болтающаяся губа явно мешала есть. Моё-то ухо до сих пор горело огнём, представляю, какую боль испытывает он.
— Вали! Ха! Ещё одна партия ублюдков! Что, нравится убивать людей? Ну так попробуй убить меня! Не получится? А почему ты тогда убиваешь других?
— Других — этого кого? — недоумённо спросил я.
— Мобов, — пояснил Костя. — Он считает их людей.
— Говорю же, шиз, — снова захихикал Дриззт. Он меня раздражал.
— Возможно, — окрысился пацифист. — Возможно, я шиз. Но вы — убийцы!
— А с чего ты это решил, что несколько миллионов пикселей... или, скажем, несколько десятков запрограммированного мяса — люди? — немного раздражённо спросил Павел. Кажется, ему этот парень сильно не понравился. Да и мне тоже. Сектанта он напоминал что ли...
— А с чего ты решил, что ты не несколько миллионов запрограммированных пикселей? Или не мясо, выполняющее чью-то чужую волю?
— Потому что я — это я. Могу взять и долбануть тебе по башке табуреткой. А вот этот дружелюбный трактирщик может только продать мне ужин, немного поболтать и, быть может, дать мне квест.
Пацифист рассмеялся.
— Это означает лишь то, что ты точно так же запрограммирован на насилие, поедание пищи и получение квестов. Скажешь, не так?
— Уберите его от меня, — жёстко сказал Павел.
— Уберите! Что, правда-то глаза колет? Вы... вы ни хрена не понимаете! Нас уже десятки. Тех, кто понял! Мы отговариваем таких же как вы не убивать людей, но нас слушают только единицы...
Я сбил парня с ног и потащил его за шкварник на выход. Он пару раз дёрнулся, но это было бесполезно — мои параметры были явно выше его, а они сильно влияли на физическое состояние.
— Убийцы! — рявкнул он. — Долбанные убийцы! Вы... вы заплатите за это! Бог покарает вас, как и всяких других...
Я вышвырнул его за дверь. Догнал и снова ухватил за шкварник. Во мне кипела злоба.
— Не знаю почему, — сказал я, — но ты не нравишься главе нашей пати. Может, у него маму в какую секту затащили, не знаю. Но и мне ты тоже не нравишься. Поэтому лучше тебе к нам не приближаться. И скажи-ка, пацифист, а как ты досюда добрался? Никого не убил?
— Нет, — стараясь выглядеть гордо, хотя это было невозможно в такой ситуации, выпалил парень. — Я стоял сзади, когда остальные...
— Когда остальные убийцы убивали ни в чём неповинных мобов? Чего же ты их не остановил? Почему не бросился на ножи, спасая несчастных запрограммированных людей? Это противоречит твоей программе?
— Я пришёл сюда, чтобы рассказать это вам, тем, кто уже убивал людей. Жертва... которую понесли мобы ради этого будет... куда меньшей, если я остановлю хоть одного ублюдка вроде вас!
Я дотащил пацифиста до ворот и вышвырнул его, но отпускать пока не собирался. Я подсёк парня, когда он попытался встать, и уселся сверху, крепко схватив его за грудки.
— Ну, что скажешь? Что ты ничтожный балласт? Паразит?
— Сука...
— Сука? Да, я сука. Но ты не видел того, что делали твои драгоценные мобы.
— Что они делали? Убивали? Это самозащита! Если бы они не убили игроков, их бы...
— ДА! — Я схватил пацифиста за голову и кричал ему уже в лицо. — ДА! Они бы погибли! А к следующей партии игроков уже отреспаунились! Скажи, выродок, ты видел хоть одного ожившего игрока? Видел?
Он замычал что-то невнятное и задёргался, но я продолжал держать его. Пацифист принялся вырываться так рьяно, что я чуть не ударил его, но сдержался. Сидеть сверху и держать — это не нападение, за это не карают. Так же, как и за ослепление. Но мне нужно было куда-то деть свою злобу...
Пацифист извернулся в моих руках как-то неуклюже, что-то хрустнуло. Он замер с выкаченными глазами. Не знаю, возможно, я ему помог — невозможно сломать себе шею просто извиваясь... Или возможно? Но почему тогда я?..
— Ах да! — радостно сказал в моей голове женский голос. — Мы совершенно забыли об этом! Со вчерашнего дня можно убивать друг друга хоть с первого уровня! Поздравляем самого любопытного! Убийца Алексей шестнадцатого уровня, ты открыл новые возможности для игроков первых восьми локаций! За это ты получаешь семнадцатый уровень и замечательную ауру, повышающую на десять процентов все твои статы! А вы, игроки, не отставайте, как же можно быть такими нелюбопытными? Желаем приятной игры!
Я тяжело опустил голову убитого мной человека, с трудом поднялся.
— Суки, — прошептал я. — Суки...
"Поздравляем с получением нового уровня. Вы получили единицу ловкости, единицу выносливости и единицу интеллекта. Получена новая аура — все базовые параметры увеличены на десять процентов. Дробные числа округляются в меньшую сторону. Улучшен навык "Скрытность" — звуки вашего движения практически полностью заглушены, приглушён ваш запах, незначительно увеличены регенерация и сопротивления от Плаща Теней".
И это — цена человеческой жизни?
Ко мне навстречу выбежали мои напарники. Юля бросилась ко мне, но я осторожно отстранил её.
— Суки, — ещё раз прошептал я.
Но мои глаза были сухи. А в сердце кипела злоба
Интерлюдия. IRL?
— Медленно, медленно... слишком медленно... — девушка пригубила кофе и на миг закрыла глаза. Смысла в этом жесте не было никакого, но как приятно почувствовать себя уставшим человеком... Особенно, если ты ни капли не устала, да и человеком...
Некогда об этом думать. Как здесь говорят? Делу время, а потехе час? Да, кажется. Проблема в том, что этот час слишком короток, а ждать следующего ещё много месяцев.
Парень тихо сходил с ума, бедняга. Вот так живёшь, живёшь... привыкаешь к новому месту... а тут — бах! — и дорогущий фарфор лежит на столе разбитый.
— Я жутко виноват, — пробормотал ошалевший официант. Трясущимися руками он стирал со стола то, что ещё несколько секунд назад было ужином. Салфетка уже промокла насквозь и больше размазывала всё по столу.
"Чёрта с два ты сейчас думаешь о забрызганном платье, ублюдок. Ты думаешь, сколько тебе придётся работать на то, чтобы оплатить этот сервиз".
Она улыбнулась как можно более успокаивающей улыбкой.
— Ничего, за платье я выставлю счёт.
Кажется, парнишка вот-вот потеряет сознание. Её платье выглядело очень дорогим. Оно таким и было.
Она рассмеялась.
— Это шутка. Включите в счёт бой посуды.
— Заказ за мой счёт, — сглотнув, бросил официант. — Я вызову...
— Вызовешь. А когда кончится твоя смена, найдешь меня, хорошо?
Он бросил на неё короткий взгляд. Она улыбалась.
— Я уже переработал час, так что...
— Отлично. Счёт и поживее. Ужина не надо. Встретишь меня у входа, я пока в дамскую комнату.
В конце концов, у неё сегодня официальный выходной. За событиями сегодня следил Сам. Вот он повеселился, когда всучил парню бонус... Впрочем, зря. В первом убийце чувствовалась... гнильца. Но Шулер всегда плохо чувствовал такое, а если и чувствовал, то надеялся, что всё ещё обойдётся. Из-за этого он и... Ладно, пока не стоит об этом. Да и когда ещё бонус войдёт в полную свою силу...
Официант встретил её у входа. Тонкая куртка, летние кроссовки, и это в такую погоду! Впрочем... он явно живёт не очень хорошо.
Он задержал такси, молодчага.
— Куда поедете? — промямлил он, переступая с ноги на ногу. Глаза бегают. Не может поверить в свою удачу? Именно.
Она улыбнулась.
— Куда поедем, дурачок.
Официант сглотнул слюну и нервно кивнул. Она снова улыбнулась. Да, он постоянно пожирал её глазами, с самого первого дня. Что ж, сегодня она ответит ему взаимностью.
Она назвала адрес. Парень ещё раз вздрогнул — это был один из самых дорогих отелей. Она лишь улыбалась.
Доехали быстро. Поднялись в номер. Парень нервничал всё больше и больше, но в его глазах читалось непреодолимое желание. Она тоже его хотела, что в этом плохого? В конце концов, он оставил её без ужина и запачкал любимое платье.
— Раздевайся, — шепнула она парню на ухо. Её плащ уже лежал на полу, платье вот-вот должно была присоединиться к нему.
— Но... — пискнул официант, пожирая её грудь глазами.
— Раздевайся! — рявкнула она.
Он принялся стягивать одежду. Это длилось очень долго, уж слишком парнишка нервничал. Но, наконец, он был готов.
Она приблизилась к нему, провела ладонью по его груди. Он схватил её за зад и потянулся, чтобы поцеловать...
Хрип, вытаращенные глаза. Так всегда бывает.
— Что...
Изо рта льётся кровь, но он всё ещё жив, она держит его здесь. Он должен досмотреть, как она ест его сердце, иначе энергии будет не так много, как ей нужно. Да и этот чёртов мир уж слишком замкнут на себе.
Немного расстраивал тот факт, что ей придётся поменять отель... да и в тот ресторан лучше больше не ходить... Но ужин всё равно был великолепен.
— Привет, — раздался над его головой хрипловатый бас.
Павел поднял голову. Обратившийся к нему человек был просто огромен — рост метра два, широченные плечи. На его лице сияла улыбка от уха до уха, а в руке он держал объёмный бурдюк, буквально тыча его Павлу в лицо.
— Будешь?
— Пожалуй... — Павел замолчал. Сначала он хотел отказаться. Смерть — не та вещь, которую стоит заливать алкоголем, как ему казалось раньше. Но теперь... — ... давай.
Он глотнул. Сладкая и крепкая дрянь, отдающая сливой.
— Дерьмо.
— Сам ты дерьмо, — усмехнулся мужик, подсаживаясь. — И ты дерьмо, и люди твои дерьмо.
Глава пати вздрогнул. Наверняка, свидетелей убийства, совершённого Алексеем было не мало. И, судя по всему, неписи не отнеслись к этому равнодушно.
Громила тем временем сделал длинный глоток и, чертыхнувшись, принялся рассуждать:
— Видно же, что парень ему не ровня был. С крыльца бы спустил да пинка под зад дал, и тот бы сбежал. Нет, давай его мутузить, а потом и вовсе шею свернул. Ещё лицо такое было... зверское. Нет, специально твой его убивал, специально. — Он покачал головой и протянул бурдюк игроку.
— Он... многое видел, — сказал Павел, делая глоток.
— Многое? Это что же, интересно?
— Изнасилование... — Это было ложью, но не совсем. — Жесткое изнасилование, — проговорил друид уже твёрже. — А этот парень... — он снова осёкся, — как бы... выгораживал насильников. Оправдывал их. — "А насильники были такими же пикселями, как и ты. Избавиться бы от тебя... Но ты, скорее всего, хочешь дать мне квест... Это того стоит".
— И это причина его убивать?
— Н... нет. Не знаю. Алексей перенервничал... И я отдал ему приказ убрать паци... парня с моих глаз.
— То есть ты отдал ему приказ убить его?
— Нет, конечно же... Просто Алексей... перестарался.
Павел слышал себя. И понимал, как жалко звучат его оправдания. А непись сидел и усмехался, слушая его. Это раздражало. Но в чём-то громила был прав. Да, им было очень тяжело. Да, Алексей многое видел, слишком много страдал...
Не больше, чем Костя, у него вообще от лица практически ничего не осталось. Но Костя никого не убил.
— А? — здоровяк толкнул Павла в плечо. — Понял, что я имел в виду?
— Не думаю, — буквально прорычал друид. — Сейчас тяжёлое время. И он себя даже не оправдывает, он понимает, что сделал. И знает, что это плохо. Алексей... не плохой человек.
— Это ещё хуже, — покачал головой непись. — Если знает и понимает. Сказать тебе то, что я знаю? В следующий раз, когда этот парень... Лесей... увидит изнасилование, он присоединится к насильникам. Видел я таких людей, если их вообще можно так назвать. Звери они, даже хуже. Им плевать на всё. Да, они могут быть отличными воинами, некоторых даже называли героями... Они всегда в первом ряду на поле боя, они не щадят ни себя, ни друзей и уж тем более врагов. Дело в том, что им просто нравится убивать. Такому человека пришить, как тебе комара прихлопнуть. И плевать, свой это или чужой. Или он сам — такие смерти не боятся, а как будто ищут... вот только чаще всего смерть находит множество других прежде, чем забрать одного такого.
Павел тяжело сглотнул. В плаще ему было жарко, во рту слипалось от приторного пойла. Его тошнило, болела голова.
— Алексей... не такой...
— Нет, не такой. Пока не такой. Но станет, уж поверь мне. Ещё вина?
— Нет. — Павел поднялся. Перед глазами плыло, он чуть не упал, но громила поддержал его за руку. — Он не такой, — повторил он. — И я докажу это. Поговорю с ним... — Он выпрямился. Тошнота проходила.
