Завоеватель Шамбалы - Reconstruction

И вот так получилось, что мы рванули на разведку на двух самолетах. Слава богу, горючего Уэнди и Лиза захватили с собой в избытке.

А над морем занимался рассвет. Долгая-долгая ночь, наполненная событиями, едва ли не самая долгая ночь в моей жизни, заканчивалась.

И почему-то, хотя я сути не спал, лететь было холодно и жутко неудобно, я чувствовал себя счастливым. Мы можем и не вернуться домой. Мы даже в Мюнхен можем не вернуться. Мы можем потерпеть поражение. Но в драке, которая предстоит, Ал снова будет прикрывать мне спину... а значит, мы сделаем все возможное. И невозможное тоже.

Но это давало мне еще больше сил и желания рвануться навстречу неизвестности.

Хотя... теперь меня начал сжигать страх. Раньше я почти не боялся... Теперь да — за Ала. Ох, как я боялся!

Глава 19. Таинственный остров

Голова раскалывалась... черт, как она невозможно раскалывалась... не так сильно, как вчера вечером... или не вчера?.. Но тоже прилично.

Я поморгал глазами, стараясь оглядеться. Не так уж и долго я провалялся: в окно сочился всего лишь серый утренний свет, а не яркий дневной.

Ужасно хотелось спать... спать.... С чего бы это?.. Давно у меня не было подобного чувства: организм как-то послушно довольствовался теми пятью-шестью часами в сутки, что я ему выделял, и не претендовал на большее. Увидит Эд, как я зеваю, на смех же поднимет!

Я сел на кровати... и замер. Потому что кровать была вовсе не моя.

Собственно говоря, вообще не кровать. Топчан какой-то, и лежал я на нем в одежде, поверх покрывала. А окно было у меня прямо перед глазами... тоже ненормальность: так оно у меня только в Бухаресте располагалось, а в Мюнхене моя койка стояла так, что спал я к окну головой и, просыпаясь, видел перед собой в зеркале собственную взлохмаченную и сонно моргающую физиономию. Хоть выучил, какого цвета у меня глаза, а то раньше всегда путался...

Комната была маленькая, скорее даже каморка, с каменными (!) стенами, для уюта, видимо, завешанными половичками домашнего тканья. У мамы стоял такой станок в комнате, от бабушки остался. На нем полагалось ткать половики из разноцветных ленточек.

Кроме того, здесь была тумба для умывания с кувшином и тазиком, письменный стол... и все, если не считать занавесок на окнах. Да и то, вся эта мебель оставляла очень мало места, только-только встать с кровати и сделать пару шагов.

Собственно, это я и предпринял: подошел к окну.

Окно было оснащено огромным подоконником... то есть не подоконником, а оно как будто было вдавлено в толщу стены. А за окном, где-то этажа на два ниже, находился замковый двор. Почему я говорю "замковый двор"?. Потому что ничем иным эта небольшая мощеная каменными плитами площадка в обрамлении каменных же высоких стен оказаться не могла. Уверен, если бы обзор из окна был чуть получше и мне удалось бы задрать голову, я бы увидел возвышающиеся над стенами высокие башни.

Во дворе никого мне разглядеть не удалось, хотя обзор, конечно, открывался аховый: собственно, даже не весь дворик, а только часть его. Ну и ладно. Осмотрелся снаружи — теперь проверим, не замуровали ли меня.

Подергав дверь, я убедился, что замуровать не замуровали, а запереть — заперли. Поскольку замка я не заметил, вероятно, на засов снаружи. Поздравляю, Альфонс. Тебя не просто похитили, а еще и заточили в самую настоящую крепость. Ну что, умываемся и начинаем ковырять стены тазиком?.. Потому что ничего другого здесь нет.

Выполнить мне пришлось только первый пункт моей программы. Потому что едва я успел умыться и худо-бедно пригладить волосы, как за дверью заскрипел засов — выходит, я был прав! — и она приоткрылась. На пороге стоял... Рой Мэтьюз.

Конечно, прошло уже девять лет с тех пор, как я его видел, да и не так уж много я с ним общался, но он мало успел измениться с той поры. Тогда ему было, вероятно, лет двадцать пять, а в промежутке от тридцати до пятидесяти годы не слишком меняют человека. Хотя он, конечно, стал старше, у рта появились жесткие складки. Кроме того, он отрастил волосы и подрастерял армейскую выправку, слегка ссутулился, но взгляд темно-янтарных глаз остался таким же жестким и проницательным.

— Герр Мэтьюз! — ахнул я. — Так вас не убили!

Мэтьюз скользнул по мне непроницаемым взглядом.

— А мы знакомы, юноша?.. Вы не один ли из моих учеников, часом, в вечерней школе?..

— Нет, я... — тут мне пришло в голову, что, возможно, он меня прекрасно узнал, но по каким-то причинам хочет держать наше знакомство в тайне... скажем, в комнате есть прослушивающие устройства. — Да, что-то вроде того, — покорно согласился я.

— Мне сказали, что вы — вновь прибывший, и вас необходимо познакомить с лабораторией, мастерской и другими рабочими площадями. Эту задачу поручили мне. Потрудитесь следовать за мной.

Я вышел из комнаты вслед за ним и с удивлением обнаружил, что, оказывается, моя дверь охранялась часовым... и тоже в нормальной военной форме. Но когда в немецкую армию начнут брать господ с такой уголовной рожей, наступит последний день Германии.

— Да, кстати, как вас зовут?.. — спросил Мэтьюз. Он шел впереди меня по каменному коридору и даже не обернулся, чтобы задать этот вопрос. — Я забыл представиться: мое имя Рой Мэтьюз. Можно просто Рой.

— Альфонс Хайдерих, — произнес я нейтрально.

— Альфонс?.. — он установился на полушаге и обернулся. Уставился на меня как на привидение. — Ал?.. — спросил он чуть дрожащим голосом. — А я-то думал, кого ты мне напоминаешь!

Он шагнул ко мне и взял за плечи, как будто не мог рассмотреть с дальнего расстояния. С удивлением я обнаружил, что он меня ниже где-то на полголовы или даже больше... вот бы ни за что не подумал.

— Как же это тебя угораздило? — сурово спросил он. — Как ты-то тут оказался?.. Только не говори мне, что по доброй воле! И что с профессором Михельсоном?..

— Он умер три года назад. А меня вот вчера вечером похитили... или не вчера?.. Не знаю.

— А мой племянник?.. Где Эдвард?. Он не с тобой, часом, был?.. Вы ведь вроде очень подружились тогда.

— Эдвард... пропал сразу после того, как объявили, что вы... в общем, его никто с тех пор не видел. А ведь были бомбежки.

— О господи! — Мэтьюз хлопнул себя по лбу. — Бог ненавидит тех, кто играет не по правилам.

— Не святотатствуйте!

— Веришь в бога, мальчик?.. — он глянул на меня искоса. — Ну что ж, верь. Здесь тебе понадобится вся твоя вера.

Остров возник под нами тогда, когда мы уже не чаяли его увидеть. Я от холода совсем продрог, так что Уэнди, которая иногда искоса на меня поглядывала, порывалась отдать мне свой шарф. Еще чего не хватало. У нее и самой тоже зуб на зуб не попадал, но девушка старалась держаться как ни в чем ни бывало, строя из себя этакую ко всему привычную "воздушную волчицу". Она и у Ала спрашивала, в порядке ли он, и не замерз ли совсем в этих доспехах — понимаю, что она имела в виду, прикосновение железа к телу на таком ветру должно бы вызывать более чем неприятные ощущения. Моя правая рука совсем заледенела, хотя и была в рукаве пальто, и я старался держать ее подальше от себя.

— По-моему, — закричала вдруг Уэнди, — пора признать, что мы ошиблись! Нет тут никакого острова! Ну, может, скала какая посреди моря торчит!

Уже давно рассвело, время даже, по-моему, шло к обеду, только небо было пасмурным. На самом деле в искомый квадрат мы добрались не так давно, больше тут блуждали. Неудивительно, что Уэнди подрастеряла боевой задор. Да и заправляться на лету — приятного мало. Хорошо хоть запасного горючего они с собой прихватили более чем с избытком: у них еще и какой-то керосиносберегающий двигатель оказался — но сама заправка потребовала от всех нас акробатических чудес.

— А это что?! — закричал Альфонс, тыкая пальцем куда-то влево.

— Ничего не вижу! — запротестовала Уэнди.

Я тоже ничего не видел, но у Альфонса-то в доспехах зрение более чем стопроцентное. Посему я крикнул:

— А я вижу! Разворачивай!

Уэнди послушно изменила курс, качнув крыльями Лизе — "делай, как я".

И остров открылся прямо под нами.

Н-да... Сам-то он был невелик, вряд ли и километр в диаметре наберется. Зато весь его занимал здоровенный готический замок. Классический такой, каменный, с башнями, крепостной стеной и прочим. Даже в сером пасмурном свете неприветливого дня Северной Атлантики он казался зловещим, а уж грозовой ночью, например... Интересно, как его строили?.. Кроме замка на островке едва остается место для полоски пляжа... а кое-где и вообще не остается, где берега бугрятся темными и острыми скалами. На дирижаблях, что ли, сюда стройматериалы подвозили веке эдак в шестнадцатом?..

Уэнди, однако, почему-то совсем не впечатлилась. Она прогнала самолет над самым замком и продолжала жать куда-то вперед.

— Ты куда! — я даже перегнулся через разделяющее наши места пространство и дернул ее за уголок шарфа. — Вот же он!

— Что?! — недовольная Уэнди обернулась ко мне.

— Вот замок, прямо под нами!

— Какой замок, говорили же об острове!

— А на острове замок! Погоди, ты что его не видишь?..

— Только волны плещутся!

Видимо, Лиза считала так же, потому что самолет, летящий за нами, даже не сделал попытки заложить над замком круг.

— Уэнди, а я вижу! Это может быть какая-то ловушка, или что-то в этом духе, или...

— Или твои галлюцинации! Мы и так сюда рванули, потому что доверились тебе и твоему странному братцу, а теперь ты просто не хочешь признать, что там ничего нет!

— Уэнди, есть! Поворачивай!

— Разумеется! Домой, в Англию! И там добирайтесь до своей Германии как хотите!

Черт! Не хотелось, но придется!

Я подтянулся к пилотскому месту сильнее, запрыгнул туда — Уэнди вскрикнула, — и, правой рукой придерживая Уэнди (пусть царапается и кусается сколько хочет!) выкрутил штурвал. Ох... кажется, я выкрутил его куда-то не туда! Самолет заложил такую роскошную петлю... еще чуть-чуть, и она превратилась бы в мертвую, причем для всех! Кроме Ала, возможно...

Самолет Лизы пролетел совсем рядом с нами.

— Что ты творите! — заорал Хьюз. — Жить надоело?!

— Эдвард, я тебя под суд отдам! — закричала Уэнди. — Пилота... в воздухе!

— Ну и отдавай! — разозлился я. — Сама же хотела... ого!

Остров с замком снова оказался прямо под нами. И не только остров. Еще две выкрашенные в алый цвет этажерки, взлетевшие с него. И они стреляли! Одна пуля просвистела у самой моей щеки, другая пробила щиток спереди пилотского места — каким-то чудом, повинуясь скорее наитию, я успел пригнуть голову Уэнди книзу. Еще одна (судя по звуку) срикошетила от Ала. А то и не одна.

Уэнди легко вывернулась из-под моего захвата — впрочем, теперь я ее и не удерживал — и резко рванула руль. Самолет прочертил в небе еще одну дикую петлю, но мы увернулись от следующей очереди.

— Откуда они взялись?! — заорала Уэнди.

— С невидимого острова, откуда же еще! Они поняли, что мы их видим!

— Я по-прежнему ничего не вижу!

— А они тебя — очень даже!

— Лезь назад, ты мне мешаешь!

— Под огнем?! Еще чего! — я вжался спиной в заднюю стенку кабины, стараясь занимать как можно меньше места. Не сказать, что это у меня так уж замечательно выходило, но...

Так, теперь достать из кармана пистолет...

Я встал на сиденье на колени и высунулся из самолета.

— Ты что делаешь, придурок!

Что надо, то и делаю... Стану я тратить время, чтобы отвечать тебе... Стреляю я, конечно, далеко не так, как Хайдерих, но чему-то он меня успел научить... да и дистанция тут не так чтобы очень... Надо только подпустить его поближе... ага, вот оно!

Я выстрелил, и, кажется, очень удачно — умудрился попасть в бак с бензином. Самолет рвануло, он загорелся, и начал стремительно терять высоту. Я еще успел увидеть, как расцвел где-то под нами белый цветок парашюта, и успел порадоваться за себя, что никого не прикончил. И тут мы увидели, как с острова взлетело еще три.

— Не фига, да сколько же их тут?! — крикнул позади Альфонс.

— Хрен их знает!

— Так мы не приземлимся здесь, надо драпать! — это Уэнди.

Скрепя сердце, я не мог с ней не согласиться. Конечно, этот остров нам очень-очень нужен, но... что делать! Если мы попробуем сесть, нас искромсают только так!

Уинри легла уже на обратный курс... и тут нас тряхнуло. Да еще как. Я услышал лязг, и с криком обернулся — мне показалось, что взрывом — или что там было позади — повредило Ала. В душе у меня как отморозило: хвоста у нашего самолета просто не было... и брата моего, разумеется, тоже не было сзади!

— Альфонс! — я снова высунулся из кабины так, что чуть не выпал... и сразу же успокоился. Ала, очевидно, сбросило взрывом, однако он успел зацепиться за опоры между крыльями и теперь висел-болтался на левом крыле. Правда, мы из-за этого накренились...

— Ты как?.. — крикнул я.

— Понятия не имею! Вишу!

— Ну виси дальше!

— Эдвард, засунься обратно, выпадешь!

Я пригнулся снова, потому что еще одна пуля просвистела прямо у меня над головой, и послушно втиснулся назад, в пилотскую кабину, придавив Уэнди вплотную к штурвалу.

Самолет — точенее, то, что от него осталось — закладывал широкую дугу над островом.

— Ты что делаешь?!

— Сесть пытаюсь!

— Ты хоть видишь, куда?!

— Только что увидела, когда опустились!

Краем глаза я увидел еще самолет Лизы, улепетывающий со всего мотора... ну слава богу, по крайней мере, с ними все в порядке! Потом, когда мы пролетали над полоской пляжа — очень низко, я даже испугался, как бы мы не врезались в скалы — самолет снова тряхнуло, и он выровнялся. Я догадался, что это отцепился Альфонс... черт, нашел время геройствовать! Хотя...с другой стороны, правильно. Разбиться он не разобьется, а нам все полегче...

Я посмотрел вперед... Лучше бы я этого не делал! Хмурые неприветливые волны какой-то бухточки неслись мне навстречу на бешеной скорости. До сих пор считаю самым большим подвигом в моей жизни то, что я тогда не выхватил у Уэнди штурвал и не задрал его вверх...

Но я только зажмурил глаза. Прощайте все!

А потом — толчок по днищу и туча брызг. Мы сели. А мне даже дух перевести не дали.

— Быстро вылезай! — крикнула Уэнди, выскакивая из кабины. — Он же без хвоста, сейчас потонет!

Выскакивай! Как будто это легко сделать, когда ноги после семи-восьми часов отсидки затекли так, что как будто и нет их... а если учесть, что одной и вправду нет...

Но тут я почувствовал, что самолет булькнул и начал погружаться... и уже одно это лихо придало мне сил. Я выскочил из кабины в одну секунду и оказался на берегу не помню уже как... Помню только, как мы стояли и ошалело наблюдали за самолетом, пускающим пузыри.

Уэнди стянула пилотский шлем. В глазах ее стояли слезы.

Я посмотрел на нее, не зная даже, что сказать. Ну нет у меня опыта в утешении девушек, хоть тресни! Да еще когда они плачут по погибшему самолету, построенному собственными руками...

— Э... ну, Уэнди, по крайней мере, мы живы...

— По-моему, это ненадолго! — испуганно воскликнула она. — В сторону!

Я машинально отпрыгнул от нее — ноги, особенно левая, отозвались мгновенной острой болью. Она отскочила в противоположную сторону. А прямо между нами свалился парашютист. В противогазе. А потом рядышком приземлились еще несколько. И первый уже направил на меня пистолет.

Блин!

Я подскочил к Уэнди, схватил ее за руку и отодвинул за спину. В пистолете еще есть четыре патрона, а пила в руке ждет своего часа... так просто я не дамся. И Уэнди не отдам.

Глава 20. Жертвы зеленого змея