После таких слов любимой женщины я расслабился, но вспомнил о просьбе Иррека. Опаловые глаза тут же согласилась помочь, открыть ему банковский счет, и перевести на него полмиллиона зеленых.

???

Когда на следующее утро я проснулся, то первым, кого увидел, был капитан Т.Т. Трезоров, который сладко похрапывал на моей кровати, а валялся на половичке у его кровати. За последние дни мой четвероногий друг сильно изменился, он повзрослел, потерял излишний вес и превратился в поджарую собаку, которую ноги кормят.

Совершенно незаметно, Трезор Трезорович взвалил на свои плечи тяжелое бремя ответственности за нашу безопасность и сохранность нашей боевой мощности — истребители Х76 последней модификации. С момента своего появления в этой африканской стране капитан Т.Т. Трезоров для ее чернокожего населения стал полковником Зеро, Трезор Трезорович сам выбрал этот псевдоним. Своим геройским поведением полковник Зеро привлек к себе внимание широкой африканской общественности и после одного случая превратился в национального героя страны. Этот полковник обладал чудодейственным характером, он умел появляться там, где требовалась срочная помощь людям, где они искали справедливость в противостоянии добра и зла. Зирроу всегда появлялся в нужном месте в нужное время и он побеждал зло, а добро торжествовало. Поэтому народ стал складывать о нем легенды и сказки, им стращали озорничающих детей и молились в храмах. В общем, Трезор Трезорович стал народным авторитетом и при его появлении тут же собирался народ, чтобы пожаловаться на беды, постигшие его, а чернокожие замужние красавицы пальцем тыкали в него, чтобы показать героя своим чернокожим детишкам.

В кратчайшие сроки из добровольцев с черной кожей он создал несколько диверсионных групп и стал обучать их специфике минного дела — пуска под откос поездов, подрыва рельс, установке фугасов на транспортных магистралях. Его люди профессионально владели холодным и огнестрельным оружием, маскировались так, что в полной темноте их было невозможно найти.

Полковник Зеро часто пропадал по вечерам и ночам, а утром появлялся усталым и разбитым, но через пару минут отдыха и приема душа в моих апартаментах, которые почему-то считал своими, он появлялся на людях посвежевшим и готовым к новым подвигам. Если раньше Трезор Трезорович любил провести время с друзьями, поболтать с ними за чашкой чая, то с момента появления в Африке он всегда был занят, у него не находилось времени, чтобы пообщаться даже с Генералом.

Вот и сегодня полковник Зеро вернулся домой под самое утро, по всей очевидности, с ночного боевого задания, ни слова не говоря, согнал меня с постели и пристроился клубочком на моем месте. Уже через секунду измордованный и переработавший пес, крепко спал, слабо, словно кутенок, посапывая носом. А мне пришлось переместиться на пол. За окном тропическое солнце медленно всползало на небосклон, заливая своими жаркими тропическими лучами все вокруг. Даже на полу, спалось так сладко и уютно. Ну, и надо же было моей правой руке задрожать в эту прекрасную минуту возрождения жизни, а выработанные за годы службы в армии условные рефлексы погнали меня к Х76.

К своему глубокому удивлению, по дороге и на лестничной площадке я не встретился с Белояром и, подумав, что он, вероятно, обогнал меня, помчался к своему истребителю. Уже заскакивая в пилотскую кабину, я вспомнил, что свой любимый и неразлучный мобильник оставил на прикроватной тумбочке. Разочарованно вздохнув, я подумал, подставляя голову для контура-шлема, чем же мне заняться во время полета, так как у меня уже вошло в привычку болтать с опаловыми глазами на взлете и на дистанции следования к точке назначения. Мимоходом взглянул на истребитель Белояра, который по-прежнему неподвижно стоял вблизи моего Х76, обратив внимания на то, что колпак его пилотской кабины опущен и вокруг его машины не было ни единого человека.

А в моем шлемофоне уже слышался радостный голос Генерала, который вещал о том, что мне предстоит часовой вылет для испытания прибора, изобретенного мною и Ирреком, по обнаружению биологической активности в лесной местности. В этой связи я должен выйти в определенную зону и с высоты в двадцать метров на фотопулемет отснять все, что прибор обнаружит в джунглях и покажет на своем мониторе. Вот тут то я и обратил внимание на мерцающий зеленый огонек на приборной доске контур-шлема, при фиксации моего взгляда огонек развернулся в небольшой дисплей, по которому пошла инструкция по пользованию этим прибором. От меня требовалось, во время мысленно нажать кнопку включения фотопулемета и затем активировать сам датчик. Инструкция настойчиво требовала, чтобы пилот-испытатель должен был вовремя выключить фотопулемет и дезактивировать прибор, чтобы зря не расходовалась энергия.

В этот момент за спиной раздался негромкий смешок. Я почти уж обернулся, но пилотский кокон так крепко обнимал меня, что я не мог шевельнуть головой. Раздосадованный этой идиотской инструкцией, этим идиотским смешком и всей этой идиотской ситуацией, а главное тем, что впервые в жизни вылетал на боевое задание без Белояра, я резко рванул Х76 в высоту так, что у меня помутнело сознание, а насмехавшийся Иррек поперхнулся от неожиданности и такого ускорения. Немного позже я собрал всю силу воли в кулак, продумал поставленную задачу и, выйдя в заданную зону, стал нарезать круги на высоте двадцати метров над бескрайними просторами африканских джунглей. Прибор работал отлично и четко на дисплее демонстрировал все, что происходило в густых зарослях. Картинка из джунглей шла красочная и все, что она отражала, несло в себе жизнеутверждающий характер. Целых двадцать минут я спокойно наслаждался красотами тропических джунглей Африки, ее флорой и фауной. Но вскоре мне это немного надоело и, заставив работать и любоваться красотами джунглей Иррека, задремал, в глубине души жалея, что сам не могу куда-нибудь позвонить и мне никто не мог тоже позвонить.

Проснулся и почувствовал себя отлично выспавшимся, но очень голодным человеком. Утренняя тревога разбудила и тут же отправила меня на задание, не дав времени на то, чтобы позавтракать. Но до возвращения на базу времени оставалось мало, еще два круга и можно будет брать курс домой. В этот момент меня привлекла картинка, показываемая дисплеем тестируемого прибора. Похоже, Иррек, воспользовавшись случаем, изучал образ жизни волчьего логова. Трое пузатеньких щенков, аккуратненько вылизанные и обихоженные мамой-волчицей, колготились и, мешая друг другу, требовали маминого внимания. Они, видимо, совсем недавно появились на свет божий, но были такими подвижными и активными, что диву можно было даваться. То они грызлись, разумеется, совершенно по-детски друг с другом, то расползались во все края света так, что маме приходилось всех собирать и, слегка прикусывая за загривок, перетаскивать их в центр логова. Один кутенок, который выглядел побойчее других, все время норовил куснуть своих собратьев за уши или оттолкнуть их подальше от матери-волчицы. Двое других, очень похоже было на то, что это были девочки, не обращали внимания на поползновения своего братца, и все время прижимались к матери, ведь так безопаснее. Но братец не уставал и не отставал от сестричек, он все больше и больше наглел, пока не залез матери на спину и не вцепился мертвой хваткой ей в ухо. Кутенок был совсем маленьким, размером в ладонь взрослого человека, но кусался, по-видимому, довольно таки больно, так как его мамаша рез крутанула головой. Этот маленький наглец отлетел в сторону, где на него навались обе сестрицы и задали ему небольшую трепку.

Я не успел досмотреть, что произошло дальше с этим волчьим логовом, так как на дисплее мелькнула тень человека со странным и толстым бревном на плече, направленным на мой Х76. Иррек что-то прокричал в большой тревоге о неожиданном нападении, но в этот момент раздался сильный взрыв и я провалился в темноту беспамятства.

???

Сильная головная боль заставила меня приоткрыть глаза и осмотреться, но я чувствовал себя ужасно и от боли ломило виски.

К своему удивлению обнаружил, когда открыл глаза, на небольшой полянке, сплошь покрытой зеленым мхом и колыхающейся подо мной. Любое движение телом, рукой и ногой заставляло почву подо мной содрогаться и раскачиваться. Я еще шире приоткрыл глаза, но кроме ветвей над головой и стены зарослей, окружающие меня со всех сторон, ничего не смог рассмотреть. Попробовал опереться на локоть, но тут же провалился под этот зеленый мох и что-то там захлюпало. Стараясь больше не делать лишних движений, я задумался, пытаясь мысленно разобраться в ситуации, которая сложилась на данный момент.

Первая мысль была о том, куда мог исчезнуть мой Х76 вместе с Ирреком. Было совершенно очевидно, что самостоятельно покинуть истребитель я не мог, кокон пилота надежно хранил меня от всех опасностей. Только при двух условиях я мог его покинуть: когда кругом для меня не существовало никакой опасности или, когда само нахождение в этом коконе, угрожало моей жизни. Принимая во внимание события, произошедшие до момента потери мною сознания, можно было сделать вывод, что Иррек посчитал, что мое дальнейшее нахождение в пилотском коконе могло бы привести к моей же гибели, поэтому он выбросил меня за борт истребителя. Но это могло произойти только в том случае, если тот же Иррек посчитал, что моему Х76 грозит самая непосредственная смертельная опасность и необходимо спасать пилота. Я внимательно огляделся кругом, но вблизи не было заметно ни воронки от взрыва, ни воронки от падения самолета. Все поросло густым кустарником и мелкими деревьями, ветки и стволы которых настолько переплелись, что между ними казалось невозможно было протиснутся.

Осторожно передвигая руками и ногами, я стал ползти из центра полянки к этим зарослям, но делал это очень медленно, стараясь не потревожить хлюпавшую подо мной субстанцию, исходивший запах от которой сильно напоминал болотную несвежесть. В конце концов, мне удалось достигнуть береговых зарослей, среди которых с трудом, но все же можно было передвигаться. Вначале я попробовал ползти, но это оказалось не очень удачным решением, скорость передвижения снизилась до минимума, а царапаться щипами, отростками растений приходилось по максимуму. Тогда я поднялся на ноги, что удалось мне проделать с некоторым трудом, но в результате я все же оказался стоящим на ногах, да и к тому же способным к передвижению.

Но прежде, чем углубляться в заросли я решил осмотреться кругом и понять, чем располагаю на данный момент, а главное решить, что мне следует или не следует делать в данной ситуации. Экипирован я был неплохо, как обычно одевался каждый день перед вылетом на задание — черный полетный комбинезон, который мог трансформироваться в высотный компенсирующий костюм пилота, а в нужную минуту он трансформироваться и в космический скафандр. В обычное время комбинезон имел вид робы с множеством карманов, молний, в которых можно было бы хранить вещи, необходимые при аварии самолета. Но за последнее время мы с Белояром сильно избаловались и обленились, не уделяли должного внимания своему комбинезону и не следили за тем, что у него в карманах. А зря, как сейчас выяснилось ничего в карманах комбинезона не было, ни шоколада, ни НЗ на случай аварий. За исключением пистолета "Стечкина", который висел на боку в кобуре, но только с одним магазином на двадцать патронов.

Пожав плечами, расхлябанность есть расхлябанность и за все приходится расхлебываться, я, плечами раздвигая заросли, стал углубляться в джунгли, придерживаясь северо-западного направления, где располагалась авиабаза. Но уже первые шаги показали, что уйти далеко по таким зарослям и бездорожью невозможно. Так, что пришлось на некоторое время забыть о возможности добраться ногами до места назначения. Африканские джунгли — это не наша родная тундра с вечной мерзлотой, в которой, если не порвать верхний дерн, передвигаться даже на нартах с оленями было можно. Я немного подумал, что делать дальше — идти невозможно, ползти невозможно, а стоять на месте глупо. Но поблизости не было ни одной дороги или звериной тропы. И в этот момент я вспомнил о волчьем семействе, за которым наблюдал за секунду до взрыва. Ведь их логово должно располагаться неподалеку и к нему, наверняка, должна была быть пробита тропа. По крайней мере, вблизи логова должен был располагаться источник, из которого всегда можно было бы напиться.

Да, и в компании всегда приятнее и веселее!

Не долго раздумывая, я попытался сориентироваться на местности, жалея в глубине души, что рядом нет Белояра, который был настоящим мастером ориентирования на местности. Если принять во внимание, направление полета моего истребителя, то это тропическое солнышко светило мне прямо в затылок, а сейчас он светит в лицо. Получается, что мне снова нужно преодолевать это тропическое болото. После долгих расчетов и прикидок, я вывел алгоритм свое движения, согласно которому пересекать болото заново мне не требовалось.

Минут двадцать я продвигался в избранном направлении, слава богу, что мой комбинезон был изготовлен из стойкого материала, который неплохо сопротивлялся любым попыткам его порвать, оцарапать. Но за то, очень страдали кисти рук и лицо. Я прошел метров триста не больше, когда в поле зрения мелькнула знакомая прогалина, которая, словно говорила, что логово волчьего семейства расположена чуть восточнее и до него не более пятидесяти шагов. Когда вход в логово открылся передо мной, то я даже не поверил, что все-таки сумел найти и добраться до него. А вокруг сгущались сумерки и тропическое солнышко торопилось скрыться за горизонтом. Темнота на джунгли обрушилась внезапно, словно лавина снега в горах, только что было светло, а сейчас сплошная темень. Но я был рядом с входом в логово и все, что мне оставалось сделать, это нагнуться и заползти в него.

В логове было очень темно и нельзя было определить, есть ли в нем живые существа, или волчица-мамаша со своим семейством уже покинула его. Своими руками в этой темноте мне ничего не удалось нащупать, поэтому я замер и постарался устроиться поудобнее. Через некоторое время я крепко заснул, сказались неудачи сегодняшнего дня, и мне ничего не снилось.

Проснулся от приятного ощущения, что кто-то смачивает мое лицо, которое горело и гудело от тропического солнца, полученных царапин и укусов местных москитов. Могу сказать только, что африканские москиты мельче наших комаров, но они гораздо кровожаднее. Приоткрыв левый глаз, я чуть не подпрыгнул от охватившего меня удивления на месте, мое лицо деловито вылизывали две малюсенькие волчьи самочки, которые с неистовой энергией и совершенно безбоязненно своим малюсенькими алыми язычками снимали боль и зубками вытаскивали занозы и щипы из ран на лице. А маленький наглец устроился на кисти моей правой руки и что-то деловито выгрызал из нее. Он был глубоко занят своей работой и не обращал на меня и своих сестер абсолютно никакого внимания.

Когда я перевернулся на спину и поднял кверху глаза, то над собой увидел морду матери-волчицы, которая красивыми и умными глазами внимательно рассматривала меня и ее глаза выражали столько, словно она пыталась мне что-то сказать. Волчица совершенно не обращала внимания на своих малышей, но во всем ее поведении не ощущалось какой-либо агрессии по отношению ко мне. Я, правда, немного напрягся, но внутренне собрался и совершенно непроизвольно сформировал мыслеобраз с вопросами, кто она и что это за семейство. По моргнувшим глазам и потому, как они наклонила мохнатую голову, я понял, что мой мыслеобраз достиг ее головного мозга. Несколько секунд волчица смотрела на меня, затем она немного подтянула губы и показала острые клыки своей пасти. Я моментально подобрался, поджал ноги и руками заслонился о серого хищника, столь угрожающей получился этот волчий оскал. Но затем послышалось глухое бульканье, звук абсолютно непривычный моему слуху, но в нем не слышалось ничего угрожающего. Мне даже показалось, что это был смех, непривычный уху, но смех. Я отвел руку в сторону и вновь посмотрел на волчицу и сразу понял, что она смеялась. Даже в полусвете логова можно было рассмотреть, что ее пасть растянута в улыбку, а из горла шли звука бульканья, которые легко можно было бы принять за нормальный человеческий смех.