Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Октябрь, который ноябрь


Опубликован:
09.04.2017 — 09.11.2017
Читателей:
2
Аннотация:
Чрезвычайно фантастический роман о Великой Октябрьской социалистической революции и попытках изменить ее результаты. Повествование-фарс с попаданцами, пулеметной стрельбой, погонями, тайнами, трагическими ошибками и чудесными спасениями. Альтернативно-историческая трагикомедия, местами нелепая, порою веселая, но чаще грустная. Сюжет спорен, герои неоднозначны, события строго документальны, следовательно, неправдоподобны. Взаимосвязь действий и противодействий основана на теории марксизма-магнетизма.
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
  Следующая глава
 
 

Стараясь дышать не слишком глубоко, юный боевик повозился у окна, примериваясь. Как не крути, германский пулемет для энергичной стрельбы был малость тяжеловат. Зато улица как на ладони: до дома на противоположной стороне, казалось, доплюнуть можно. Тоже трехэтажный, но жилой, доходный, кое-где свет пробивается из-за зашторенных окон. Вот будет жильцам ночная побудка! А нечего в квартирах на буржуйский манер квартировать.

Вообще-то дом выглядел мелко-буржуйским, не особо заядлые фабриканты тут ютились. Стены темные, подкопченные, сыростью тронутые. Единственный фонарь на ветру покачивается, теней той копоти добавляют. В Петрограде всегда так — неуютный город.

Привалившись боком к подоконнику, Борька загрустил, вспоминая сады и пруды далекого Арзамаса, где, по правде сказать, в октябре тоже не особо уютно.

— Идут! — не особо сдерживая голос, предупредил Гаолян.

Борька подскочил, распахнул створки — шпингалеты уже были подняты, все подготовлено. Сразу бахнуло в грудь зябким холодом. Ну, сейчас согреемся! Внизу двери на улицу забиты, да еще и завалены-забаррикадированы всякой рухлядью.

Гаолян занимал позицию у первого окна и должен был взять на себя арьергард противника. Засевший слева Андрей-Лев, брал на себя авангард. Борьке досталось самое главное — посечь центр контрреволюционного боевого порядка...

Вот оно — шорох тяжелых шагов, позвякивание амуниции и оружия — армейская колонна, пусть и не бывавшая на фронтах и в боях. Михайловское артиллерийское училище.

Колонна вывернула из-за угла. Следующий впереди всадник-офицер, повернулся неразборчиво скомандовал 'шир-рре шаг!'. Спешат! Ну, нам тоже невтерпеж.

Шагают по три в ряд, тусклая щетина штыков покачивается за спинами, размеренно, в ногу бухают сапоги, полощутся длинные полы шинелей. Не особо многочисленна юнкерская рота, да и 'штыки' в ней вовсе не гвардейского роста и выправки, частью и вообще маломерки. Но в хвосте колонны тарахтит колесиками пара 'максимов'. Засядут у моста и беги потом на пулеметы — небось, не дрогнет рука у пулеметчиков. Разве ж они нас за людей считают? Белая кость, она насквозь белая, сахарная, дворянская.

Борька помнил, что и сам наполовину дворянин, да и Андрей точно так же — мать у инженера из тверских дворян. Но это ж иное дело! Есть и сознательные трудовые люди в бывшем благородном сословии.

Бах-грох, бах-грох, стучали каблуки сапог контрреволюции. Уже почти под окнами — вон, кругляши фуражек, макушками изнутри продавленные, одна дергается — боится низкорослый юнкерок с ноги сбиться.

Андрей-Лев шепотом выругался, и уже громче попросил:

— Давайте все ж не всех, а?

— Как договорились, — откликнулся Гаолян. — Пли, ребята!

Борька швырнул в шеренги свою бомбу, краем глаза отметил, что Андрей-Лев запустил свой снаряд чересчур далеко от головных юнкеров, почти под брюхо командирской лошади. Эх, пропадет граната почти попусту...

— Ай, это что?! — ойкнул кто-то в середине взвода, крепко схлопотав Борькиной бомбой по загривку.

Вскинулись десятки бледных пятен лиц, закрутились, ища взглядами, что и откуда на них падает.

— Граната! — с опозданием взвизгнул кто-то.

Борька плюнул в окно и нажал спуск пулемета...

Первые строчки пуль погасли в хлопках разрывов бомб — рвануло почти одновременно. Осколок расшиб переплет рамы над головой Борьки, да только юному стрелку было плевать во всех смыслах. Дрожал пулемет в руках, полосовал товарищ Сальков улицу, косил мечущиеся, падающие фигуры, расстреливал мировую империалистическую несправедливость, и заливала сердце волна восторга и чувства всесильной справедливости.

Второй магазин, и длинными, длинными!

Боль Борька почувствовал с опозданием — раскалившиеся подстволье обожгло левую ладонь. Вот дурень, перчатки забыл надеть. А, плевать!

...Щелкнул, занимая место опустевшего, свежий магазин. Обожженный пальцы дернули затвор. Ага, поразбежались?! Нате еще!

На лежащих мертвых и раненых, боевик Сальков не обращал внимания, полоскал по тем, кто отбежал к стене, сгрудился у парадной. Строчка пуль скосила разом троих, вот покатилась фуражка... Кто-то под домом вскинул винтовку, бахнул в белый свет как в копеечку. Сейчас ты, гад, настреляешься...

Борьку отшвырнуло от подоконника. Рука у Гаоляна была цепкой — стрелок чуть пулемет не выронил.

— Оглох? — жестко спросил одноногий боевик.

Ну, да, договаривались же: бомбы, по два магазина, и деру. Филимону на одной ноге бегать непросто.

Скатились вниз, на лестнице дядя Гаолян и, правда, чуть не кувырнулся... Захламленный двор, с улицы несутся крики и стоны, беспорядочно трещат винтовки... Лестница, заранее прислоненная к забору... Помогли взобраться одноногому, переваливаясь на ту сторону, Филимон пропыхтел:

— Что оружье так держишь?

— Руку занозил, — пробормотал Борька.

Прошли двором в арку — срезанный замок мирно висел на своем месте. Андрей-Лев открыл калитку, выглянул на улицу:

— Чисто!

Сложили приклады, отстегнули магазины, спрятали пулеметы, уже мирными обывателями вышли на улицу.

— Тьфу, палку забыл, — спохватился Гаолян.

Он вернулся за припрятанной у ворот тростью, а Андрей-Лев, морщась, покосился на Борьку и спросил:

— Ты зачем столько стрелял? И по раненым. Всех насмерть хотел? Какие они вояки, если подстреленные?

— По раненым я ни разу не пальнул, — угрюмо возразил Борька — ладонь жгло просто зверски. — А что мне на юнкеров смотреть да улыбаться, что ли? Они мою мать пожалели? Меня пожалеют? Или твоих в Торжке пожалели?

— То другие мерзавцы были, — все больше бледнея, напомнил инженер. — Я тебя не виню. Просто понять хочу — мы уже до конца оскотинились, или еще дичаем? Они же там совсем сопляки.

— Ты Бориску еще возрастом попрекни, — ковыляя из подворотни, одернул инженера Гаолян. — Вы вовсе сдурели? Один палит как заведенный, не остановишь, другой вопросы умные задает — самое время нашел. Уходим живо!

Боевики благополучно вышли на Пантелеймонскую. Выстрелы за спиной стихли, где-то выла перепуганная собака, нагоняла уныние. Рука у Борьки болела — казалось, уж до зубов прохватывает. Гаолян велел показать ладонь, ругать не стал, приказал лечить 'по-проверенному'. Борька отошел к стене, поскуливал, тужился, — жгло еще острое, взвоешь громче того кобеля.

— Довоевался, снайпер обоссаный? — спросил дядя Филимон. — Перчатки-то где?

— Там забыл, кажется, — баюкая ладонь, признался Борька. — На подоконнике. Жарко было, положил, ну и...

Подзатыльник был заслуженным, но все равно обидным.

— Все, поковыляли лечиться, — вздохнул Гаолян. — Выгнать бы тебя, оболтуса, из группы. Да только куда? Вместе начали, вместе и покончим.


* * *

К месту событий шпионки, естественно, опоздали. Сначала извозчик заупрямился, потом лошадь отказывалась 'поспешать', и насовать кобыле в шею, по аналогии с хозяином, было делом бесполезным, ввиду преклонного возраста представительницы гужевого профсоюза.

Лошадь делала вид, что рысит по просторной Надеждинской.

— Даже к финалу не успеем, — злобно предрекла Катрин, прислушиваясь. — Нужно было ногами рвануть, быстрей бы было.

— Одинокая дама, бегающая по улицам — вызов общественной морали, — напомнила Лоуд. — Да и вообще, ну, пулеметы, — эка невидаль. Понимаю, ты встрепенулась, вдохновилась, но стоит ли так лететь навстречу любимым звукам? Успеешь еще под пульки. Кстати, эти пулеметки вообще какие-то неурочные, сомнительные.

— В том-то и дело. Это вообще не пулеметы. Вернее, это — ХАРАКТЕРНЫЕ пулеметы. Их здесь вообще не должно быть. Я этот звук неплохо помню.

— Ага, начинаю понимать. Но тем более, нельзя же сразу напрыгивать, вдруг мы их вспугнем? — намекнула крайне предусмотрительная по линии огнестрельных боестолкновений оборотень.

— Да уже упустили, — вздохнула Катрин. — Теперь ищи по следам, а они остывают быстро. Нужен нам нормальный транспорт.

— 'Лорен-Дитрих'! Мне рекомендовали — отличная колымага! — немедленно припомнила Лоуд. — Шестьдесят лошадиных сил и никого в шею пихать не надо.

Извозчик на очередной тумак никак не отреагировал — был рад, что стрельба затихла.

________________________________________

[1]Оформление казначейских знаков Временного правительства выпуска сентября 1917 года было скопировано с марок консульской почты.

[2] Авентин — один из семи холмов, на которых стоит Рим. На данном холме Сервием Туллием был основан один из самых известных храмов Дианы.

[3] Актеон — некий не в меру болтливый и любознательный античный грек, надерзивший Артимиде-Диане. Был превращен в оленя и скормлен собственным собакам.

Глава восьмая. Маневрирование сил и средств

Ново-Косой переулок

46 часов до часа Х.

— Дальше не пущают, — намекнул извозчик.

— Что значит 'не пущают'?! — возмутился л-пассажир. — Не старые времена, чтоб не пущать. Тем более мы для выказывания помощи, а не абы как!

Впереди люди в шинелях толклись вперемежку со взбудораженными гражданскими, видимо, наблюдалась попытка выстроить оцепление, но неубедительная, ввиду полного хаоса и растерянности. К истошным крикам дальше по улице пробивались грузовички 'карет скорой помощи', какие-то верховые, бежали солдаты...

— Прапорщик, наш полковник цел? — высунулся из пролетки л-господин, предупреждая попытку шагнувшего наперерез офицера, задержать экипаж.

— Не могу знать, — машинально отрапортовал прапорщик, подчиняясь начальственным интонациям вопроса. — А вы, собственно...

— Ничего-ничего, голубчик, мы его сами заберем, — Лоуд уже привычно двинула кулаком промеж ватных лопаток возницы, и пролетка вкатила в ад...

Крики, стоны, разбросанные винтовки, десятки тел: шевелящихся и неподвижно лежащих, люди, ползающие по лужам крови, склоненные над трупами, загружающие раненых на носилки, блеск осколков разбитых стекол, извивающиеся тени в смутном свете единственного уличного фонаря. 'Господи, за что их?! За что?!' — кружилась, заламывая руки, растрепанная женщина в накинутом поверх пеньюара пальто.

Катрин, болезненно морщась, выпрыгнула из пролетки. Не привык еще город к ужасу, все у него впереди. И обстрелы, и вымерзшие квартиры, и,... Но что ж, мать его, так рано началось?

— Дай!

Лоуд вдохнула, но кинула перевязочный пакет — после одного неприятного случая оборотень таскала с собой продвинутый комплект перпомощи, справедливо полагая, что спасение коки-тэно дело рук самих коки-тэно, ибо кровопотерю даркам в районной лекарне вряд ли чем-то возместят.

Юнкер стоял на коленях, упираясь лбом в стену, мычал от боли: ранение в область ключицы, сзади, выходного нет, мается, не видя куда попала пуля, так куда страшнее.

— Замри!

Лоуд помогла расстегнуть шинель. Белоснежный бинт рассекал темноту, ложась точными витками под вспоротую гимнастерку.

— Теперь встаем, — приказала Катрин, закрепляя повязку.

— Благодарю. Благодарю, я... — парнишка, пошатываясь, выпрямился.

— Помалкивай, тодысь быстрее выздоровеешь, — Лоуд вела раненого к пролетке. — Не сомневайтесь, молодой человек, в два счета пульку вынут, вон вы какой усатенький, полнокровненький.

— Ой, коляску закровит, — запричитал извозчик.

— Заткнись, кобылий сын! — почти ласково сказал л-господин. — Или я тебя щас так закровлю... Достал, хамская морда.

Суетливый дворник помог посадить в экипаж второго раненого с простреленной голенью.

— Вы не думайте, сударыня, у нас дом благонравный, никогда чтоб так вот, разбойно... — -бормотал, чуть не плача, дворник. — Порядочный дом, вот истинный крест, порядочный. Это с цеха палить взялись.

— Да уж, удумали мерзавцы, — соглашалась Лоуд. — Террор — истинное злодейство и разорение. На него одних бинтов вон сколько идет.

Откуда стреляли было понятно и без дворницкой подсказки: зияли распахнутые окна на верхнем этаже темного унылого строения, рядом с проемами виднелись отметины пуль — видимо, уже по опустевшей огневой позиции лупили снизу уцелевшие юнкера. Коварные автоматчики наверняка успели отскочить задними дворами, теперь их ищи-свищи.

— А дворы здесь на редкость уродские, — подтвердила невысказанные выводы подруги, опытная оборотень.

Катрин кивнула. Догонять по горячим следам нечего и думать. Особенно в вечернем платье и с единственным пистолетом, который, к тому же, пока на хранении у л-кавалера. Стрелявшие по юнкерам боевики дерзки, терять им нечего, у них минимум три автомата, наверняка и иные козыри найдутся. По идее, у террористов должна предусматриваться и группа прикрытия, и транспорт, и место запасной лежки. Но откуда у них МР38/40? Или это что-то иное, типа МР-18[1]? Едва ли — характерный темп стрельбы, его хрен спутаешь.

— Вознице, уроду, грошей я дала, хотя за что ему вообще платить, не понимаю. И чего мы сюда так спешно неслись, тоже не понимаю, — бурчала Лоуд, глядя как укладывают в ряд на тротуаре убитых юнкеров. — Покойников мы с тобой и раньше вдоволь навидались. Сдается мне, испортят нам революцию. А все этак легендарно проходило, приятно было читать. Наврали, конечно, изрядно, но все-таки... Слушай, Светлоледя, давай, придумывай какой-то план. Мне прежняя революция больше нравилась.

— Мне тоже. По ней открытки красочные рисовали, я по детству помню. Пусть и не совсем по своему детству, — прошептала Катрин. — Слушай, ты видишь, кто приехал?

— Что ж, я вовсе ослепла? — обиделась оборотень. — Начальство. Но тощее какое-то.

Высокий, действительно, очень худой человек в генеральской шинели с полевыми погонами, подошел к лежащим телам. Ему что-то говорили, он, кажется, не слушал, стоял, склонив непокрытую, рано полысевшую голову.

— Похож, — сообразила Лоуд. — Это тот, кого завтра снимут за 'неопределенность'?

— За 'нерешительность'. Видимо, это действительно генерал Полковников. Но нерешительным он сейчас не выглядит, — отметила Катрин.

Действительно, узкое лицо генерала застыло, но ярость, клокочущая под замороженным спокойствием, вполне угадывалась. В общем-то, да, не бой, а откровенный расстрел. Генерал, кстати, тоже Михайловское артиллерийское училище в свое время окончил, сейчас ему болезненно вдвойне.

— Не лезь туда сейчас, — предупредила оборотень. — Бесполезняк. Не в том настроении господа, чтобы слушать. А уж втолковать им что-то дельное... Щас не объяснишь и не обаяешь.

Кто-то из подошедших офицеров указывал на окна, откуда стреляли, потом сунул руку в карман шинели. Горсть гильз на ладони...

— Я все ж попробую. По-деловому. Если диалог пойдет перпендикулярно и затянется, на квартире встретимся, — Катрин двинулась к офицерам.

— Ты ж в платье. Запутаешься, — напомнила в спину Лоуд. — А пистоль?

Катрин помотала головой. Не тот случай. Класть еще кого-то на мостовую с простреленной башкой нет никакого желания. Если задержат за назойливые подозрительные разговоры, оборотень выдернет. Хотя и будет потом попрекать лет десять.

Командующий округом[2] повернулся, собираясь уходить.

— Петр Георгиевич, — отчетливо окликнула шпионка.

123 ... 1617181920 ... 606162
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх