Торговец по найму

— Сволочь. — тихо отцедила она. В широко расставленных огромных карих глазах, которые глядели в глаза Гривза, прыгали зелёные искорки гнева. Плотно сжатые губы превратились в узенькую щелочку, из которой падали тихие, полные горечи слова:

— Какая же ты сволочь! Ты знаешь, что из-за тебя мы не можем нормально работать, знаешь, что каждый раз, когда ты появляешься, штаб несколько недель совершает глупые ошибки, ошибки, за которые мои девочки расплачиваются жизнью. Ты знаешь, что все они об этом знают, и что я приказала тебя убить, если ты попробуешь придти, потому их жизни для меня не стоят твоей...

её голос дрогнул, срываясь на плачь. Она затолкала его поглубже и выкрикнула:

— ... ты знаешь всё это, и всё равно пришёл! Зачём?!

Гривз помолчал, глядя в глаза, полные зелёных искр и слез. Потом набрал полную грудь воздуха и взревел:

— Затем, чтобы показать тебе, что сквозь твою охрану может пройти любой, кто умеет воевать!!!

Она сжалась, придавленная его голосом. Её глаза, освободившись от слёз, ещё ярче засверкали искрами.

— Пройти и размазать твои драгоценные мозги по драгоценным экранам!!! Затем, что я могу швартоваться во всех до единой базах Сириуса и не собираюсь делать из Кагошимы исключение!!! Затем, что...

Она прыгнула. Пролетев разделявшее их пространство, она напрыгнула на него, вцепившись руками и ногами. Он, пошатнувшись, устоял. Её нос ткнулся ему в ухо.

— Папка... — шепотом проплакала она.

Он уронил пистолет и мультитул и обнял её. Запустив ладонь в её волосы он прошептал:

— Затем, что мне некого терять, кроме тебя.

Несколько секунд в материальной вселенной ничего не менялось. Потом она потерлась мокрой щекой об его щетину и голосом, содрогающимся от смеси восторга с ужасом, прошептала:

— Папка, ты вернулся.

Гривз ещё крепче прижал её к себе.

— И привез тебе очень интересную игрушку.

Она замерла. Восторг, схлынув, сменился живым интересом.

Она отодвинулась и заглянула ему в глаза.

— Это ты про тот монстр, что в доке? — выпалила она, хитро прищурившись.

— М-м — помотал он головой, хитро прищуриваясь в ответ. — Куда как интереснее.

Он пару раз хлопнул её по заднице, улыбнулся и ласково буркнул:

— А то скоро совсем неприподъёмную попу отъешь.

Она недоумённо приподняла бровь.

— Мистер Гривз, не кажется ли вам, что транспортные габариты моего зада не входят в сферу вашей компетенции?

Гривз перекроил улыбку в гнусную усмешку и гнусаво протянул:

— Ну должен же хоть кто-нибудь следить за тем, чтобы они не превысили предельно допустимые, мисс Гривз.

Она коварно ухмыльнулась, ткнулась лбом в его лоб и загадочно прошептала:

— Пап, а с чего ты решил, что некому?

Гривз несколько секунд смотрел в карие глаза, в которых плясали хитрые зелёные искорки, а потом сурово протянул:

— Тогда слезай с шеи своего старого больного голодного папы, раз тебе уже есть на ком повисеть.

— Ага... старого и больного. — прошептала она. — Ты сколько девчонок в лазарет отправил по дороге? Тоже мне...

Она замерла, потом спрыгнула на пол, и вскрикнула:

— Ой, ты же наверно, голодный. Я счас...

Она метнулась к пульту, упала в кресло и быстро заколотила по клавишам. Гривз, проводив её взглядом, вздохнул и тихо буркнул:

— Если честно, у нас есть час на торжественный пожрать, минут десять на то, чтобы ввести тебя в курс дела, а потом надо быстро мотать на Чугоку...

Она резко крутанулась в кресле и уставилась на него пронзительным взглядом. По лицу её скользили первые волны обиды.

— Я же сказал, что привёз тебе игрушку, которая понравиться. Причём не только тебе, но и госпоже Маяги.

Она через плечё покосилась на один из экранов. Тот, на котором висел текст Соглашения. Когда её взгляд вернулся на Гривза, в нём был глубокий спокойный интерес.

— Но в качестве страшной мести я тебе ничего не расскажу, пока не накормишь.

Она тяжело вздохнула, опуская взгляд, а потом маска притворной обиды лопнула хохотом. Через несколько секунд хохот сократился до улыбки. Она встала из кресла, подошла и ткнулась лбом ему в плечё.

— Папка, я тебя люблю.

Он взъерошил ей волосы и шепнул в ответ:

— Я тебя тоже люблю, Терри.

Выждав паузу, он добавил:

— Но если меня сейчас же не покормят, то я обижусь и полечу к соседям жрать полицейский паёк и жаловаться на то, что на Кагошиме не кормят.

Охнув от сильного удара по рёбрам, Гривз согнулся и похромал к двери.

Стол, он был уверен, начали накрывать через пару десятков секунд после того, как он объявился у шлюза.

— Восемь часов шесть секунд спустя

Гривз медленно поставил танку на низенький стеклянный столик и вопросительно посмотрел в двери бара.

Наоко, остановившись в дверях, скользнула взглядом по десятку посетителей. Найдя Гривза, она на миг заглянула в его глаза. Потом её взгляд опустился к полу и она медленно побрела к его столику. Осторожно опустившись на табурет по другую сторону круглой столешницы, она несколько секунд сидела, задумчиво глядя на большую танку виталайзера, окружённую кружками. Гривз терпеливо ждал, пока она наберётся смелости заговорить. Через десяток секунд она вздохнула и тихо выдохнула:

— Мне стыдно, мистер Гривз. Я потеряла лицо. И я не знаю, что делать... Сиракоши-сан — хороший мастер. Воспоминания не давят. Они похожи на сон о том, что было не со мной. Но я потеряла не только лицо, но и себя. И чтобы вернуть себя, мне придётся понять, что это был не сон. И у меня просто нет другого выбора. Всё, что я могу — попытаться отгородиться от того, что нужно сделать, временем. Но я уже боюсь. И ещё я боюсь, что время будет пожирать мою храбрость сделать то, что...

Гривз громко хмыкнул. Она осеклась. Миг помолчала. Выдохнула неизрасходованный на слова воздух виноватым вздохом. Гривз налил кружку виталайзера, пододвинул к её рукам, лежащим на столе, и пронзительным гулким голосом сказал:

— Наоко, перед тем, как вам вообще что-либо ответить, я хочу выразить Вам... выразить, несмотря на то, что Вы не готовы его принять, и выраженное некоторое время будет лежать на пороге Вашего сознания... я, тем не менее, хочу выразить моё восхищение Вашей смелостью, волей и мудростью. Смелостью и волей — в том, как Вы держались. А мудростью — в том, что Вы достаточно, хотя не полно, осознаёте, что это всё-таки был не сон.

Она вздрогнула. По её лицу пробежала тень брезгливости. Гривз глянул на её ладони, стиснувшие край стола, и продолжил:

— Во вторых, позволю себе предположить, что Ваше соображение о потере лица во многом основывается на моих действиях, и только другое соображение о том, что я Вас оттуда вытащил, удерживает Вас от того, чтобы высказать мне то, что я заслуживаю.

Её руки расслабились. Она подняла на него взгляд. Удивление в её взгляде быстро размывало последние крупинки омерзения. Гривз задумчиво прищурился в ответ и протянул:

— Хотя, позволю себе поправиться: у Вас вполне хватило бы смелости высказать то, что Вы, как подсказывают Вам выводы Ваших размышлений, должны бы высказать. Но Вашей мудрости хватает почувствовать, что потом Вам придётся искренне сожалеть о сказанном, поскольку для размышлений не хватает нескольких данных. Возможно, именно этих данных Вы от меня и ждёте. Но, позволю себе побыть ленивым и подождать, пока появиться Сиракоши-сан, и не просто сообщит, а засвидетельствует эти данные.

Глаза Наоко по мере того, как Гривз говорил, раскрывались всё шире и шире. После того, как Гривз закончил свою речь, она ошарашенно прошептала:

— Ведь...

— Стоп! — резко бросил Гривз, взметнув руку. Опустив её на ручку кружки, он подхватил её, стукнул о край кружки, стоявшей перед Наоко, и сердито потараторил:

— То, что мы те, кто есть, как раз налагает обязательство поменьше говорить об этом вслух.

Она схватила кружку, сделала огромный глоток и со стуком опустила её на стол. Её улыбающийся взгляд был устремлён в грудь Гривза. Через несколько секунд размышлений она подняла его. Её глаза лучились виноватым дружелюбием.

— Простите, Гривз-сан. Я, кажется...

— А вот к нам приближается тот, кто не даст вам высказать свою догадку, сообщив точные данные! — выпалил Гривз, посмотрев ей за спину.

Она обернулась.

К столику легкой походкой призрака шёл маленький сухонький старичок. Ответив на глубокие поклоны Гривза и Наоко, старичок переместился за один из табуретов, поправил длинную бороду и налил себе кружку виталайзера. Отсалютовав в воздух перед собой, он в несколько глотков опустошил её. Бесшумно установив кружку на стол, он поднял смеющийся взгляд на Гривза.

— Они сейчас придут. — сказал он. Голос его был полон угрозы пополам с сочувствием. — Как я и ожидал, блокировать пришлось до состояния пары статичных слепков. И даже этого маловато для гашения эмоционального отклика... Ну и злы они на тебя!

Старичок хихикнул и начал наливать вторую кружку.

Гривз пожал плечами и буркнул:

— Вот, собственно, для этого я тебя и попросил, чтобы ты засвидетельствовал, в чём, собственно, суть дела... и заодно подтвердил догадку госпожи Наоко.

Старичок хитро покосился на Наоко, не отрывая взгляда, сделал маленький глоточек, и тонким голоском прожурчал:

— Ну подтвердить-то я всегда запросто, особенно умному человеку, который сам всё понял, и ему осталось только сказать, что она права.

Наоко посмотрела на Сиракоши, на Гривза, опять на Сиракоши, потом зажмурилась и замотала головой. Открыв глаза, она уставилась на танку и ошарашенно протянула:

— Просите, а Кровавые Драконы всё такие?

— Нет, что Вы, — махнул рукой старичок. — Единственная принципиальная разница с Империей в том, что на Чугоку довольно быстро убивают тех, у кого не достаточно собственного достоинства, чтобы иметь смелость терпимо относиться к чужому превосходству в какой-то сфере, и потому странным людям вроде нас с вами здесь довольно комфортно, хотя ни Вы, ни я, ни господин Гривз не имеем чести состоять в рядах клана Кровавых Драконов.

Наоко сделала глоток, переваривая сказанное.

Гривз, бросив взгляд её через плечо, стремительно натянул на лицо маску каменного спокойствия. Сиракоши не замедлил зеркально отобразить её.

Через пару секунд Наайн и Вапаспор уселись на табуреты, оказавшись посредине между Гривзом и Сиракоши.

Несколько секунд они гневно смотрели на Гривза. Гривз застенчиво изучал содержимое своей танки.

— Мистер Гривз! — процедила Наайн. — Хочу вас уведомить, что мной составлен рапорт о произошедших событиях, и в ближайшем времени вам будет предъявлено обвинение в преступной халатности, приведшей к аппаратному вскрытию памяти офицеров разведки гражданским лицом, мошенничестве с целью нанесения финансового ущерба Либерти, а так же в сексуальных домогательствах. Советую вам срочно пересмотреть ваше поведение, а так же начать искать средства для компенсации причинённых неудобств.

Гривз уныло покосился на Наоко. На лице Наоко удивление сменялось холодной брезгливостью. Гривз перевёл взгляд на Сиракоши и кивнул.

Сиракоши, тщательно скопировав интонации Наайн, медленно отцедил:

— Хотел бы сообщить, майор, что часть вашего рапорта будет откоментирована следующим образом. Во первых, процедура, неточно обозначенная вами как вскрытие памяти, представляла собой минимально необходимое временное блокирование некоторой части оной, каковая часть чётко маркирована началом наркотического воздействия, для устранения последствий которого, собственно, и проводилась процедура, что придаёт её исключительно терапевтический характер.

Наайн открыла рот возразить. Вапаспор все более и более мрачнела. Сиракоши на ненадолго сбросил маску, показав гнев. Сделав паузу в секунду и убедившись, что Наайн раздумала говорить, он продолжил:

— Во вторых, майор, данное терапевтическое воздействие проводилось полковником в отставке объединённого комитета сил безопасности, допуски которого, как вам должно быть известно, не имеют ограничений ни по глубине, ни по срокам действия.

Наайн пренебрежительно опустила взгляд на простой комбинезон Сиракоши.

Сиракоши ответил легкой улыбочкой и продолжил цедить слова:

— И, наконец, госпожа Наайн, возможно, лица, которым будет направлен ваш рапорт, более вашего будут знакомы с техникой действия контроллерных ошейников, в частности, с фактом, что при силовом перехвате лиц, не закреплённых на определённый источник управления, и при гибели курьера, перевозящего стабилизаторы нейроконтроллеров, происходит сбой настроек оных, и при этом направление сбоя имеет спонтанный характер. В частности, в вашем модуле и в модуле госпожи Вапаспор произошёл практически идентичный сбой, который коротко можно охарактеризовать как выборочная инверсия отклика управления с фиксацией скорости истекания препаратов. Для неспециалистов комментирую: импульсы желания от управляющего блока ошейником трансформировались в излияние успокоительного и наоборот. И таким образом... думаю, в состоянии выводы сделать сами.

— Враньё! — заторможенно взвизгнула Наайн. — Что вы мне звездите?! Своего дружка выгораживаете?

Вапаспор тупо злобно хихикнула и торжествующе протянула:

— Не думаю, что суд примет во внимание свидетельства человека, который не нашёл себе другого места для работы, кроме пиратской базы.

Гривз посмотрел на окаменевшее лицо Сиракоши, медленно вытащил из нагрудного кармана лист бумаги, встряхнул его, чтобы он развернулся, и скучающим голосом протянул, не отрывая взгляда от танки:

— А эту подписку он примет в качестве доказательства?

Гривз поднял взгляд и не смог удержаться от того, чтобы брезгливо сморщится. На лицах Наайн и Вапаспор бурлила смесь страха и тупого животного бешенства.

— И, хотел бы обратить ваше внимание, — жёстко протянул Гривз, убирая бумагу в карман, — что пребывание вас на Чугоку так же может быть отклассифицировано как последствия, включая насильственную смерть, вызванную конфликтом с местными.

Гривз подождал, пока до офицерок дойдёт смысл сказанного. Страха стало больше, и они принялись прятать его под масками безразличия.

— Поэтому я настоятельно рекомендую вам, не вступая ни в какие контакты с местными проследовать до дока номер 13-Р, и до вылета как можно меньше покидать гостевые комнаты дока. Вас проводят. — Гривз кивнул на трёх Драконов, сидевших за столиком у входа.

Вапаспор покосилась на столик и воинственно сгорбилась.

Наайн, глядя ненавидящим взором в сторону Гривза, тихо отцедила:

— Мы ещё продолжим эту беседу, я надеюсь.

Гривз пожал плечами и выжидательно склонил голову.

Офицерки, опустив взгляд, нервно поднялись, и возмущенной походкой направились к выходу.

Сиракоши сбросил каменную маску и сделал большой глоток, смывая раздражение. Гривз и Наоко смотрели в удаляющиеся спины.

— Не понимаю, Гривз-сан. — протянула Наоко. Голос её был полон сожаления и удивления. — Не понимаю, каким образом вы... они оказались в одной лодке с вами.