Зона отчуждения

Майор осторожно согласился:

— Может сработать. Главное, если мы уничтожим завесу. Тогда, считай, от любой атаки отобьёмся. И снабжение наладим. Когда?

— Предлагаю пробу делать не откладывая. Сегодня. Ближе к вечеру, когда активность спадёт.

— Добро, — за всех разом ответил отец Василий.

Эксперимент проводили втайне от всех. Не хотелось вселять в людей надежду, если вдруг ничего не получится. Потому для опыта собрались в комнате Капитоновых. Пётр, Маша, Вика и Фарид лежали каждый на своей кровати. Над ними стояла Лида, с лекарствами наготове, если что-то пойдёт не так. А возле окна с картой расположились остальные.

Первым расслаблено замер мальчик, за ним девочка, потом лейтенант. Словно уснули с открытыми глазами. Вика наоборот, сосредоточенно смотрела на потолок. И вдруг застрочила цифрами! Очень быстро, потому повторяла всё по два раза — чтобы не было ошибки. Отец Василий записывал, Фёдор же пояснил Хмельницкому, который оказался не в курсе дела:

— У Вики сейчас скорость реакции и сознания в несколько раз больше нормальной. Она даже говорит по своим меркам очень растягивая слова.

Майор удивлённо покачал головой. И тут всё кончилось. Люди на кроватях очнулись, сели. Лида немедленно дала каждому по плитке шоколада, восполнить потраченную энергию.

Фарид дожевал свою порцию и удивлённо сказал:

— А ведь и в самом деле. Спасибо, Пётр, всё оказывается так просто. Как мы не сообразили раньше?

Настоятель на это тепло улыбнулся, так, что заиграли ямочки на щеках:

— А для этого надо быть всего лишь ребёнком, который не боится показать свою душу другим как есть.

Пётр на этих словах покраснел от смущения. И тут же пересел на кровать к Маше. Фёдор же принялся задавать лейтенанту уточняющие вопросы:

— Какой радиус?

— Примерно километров сорок. Может больше — но мы пока не рискнули.

— Хорошо. А разрешение?

— Видели каждую тварь, даже зарывшиеся мины.

— Очень хорошо. Можно связываться с командованием. Пусть готовят авиацию.

Руководство операцией неожиданно легло на Фёдора. Хотя он предполагал, что этим займётся майор как военный: в масштабах страны должность у него была чиновник среднего уровня, вряд ли генералы его станут даже слушать. Хмельницкий отмахнулся:

— Тут не воевать, а договариваться и согласовывать. Вы как администратор куда лучше подойдёте.

Два дня спустя Фёдор вынужден был согласиться. Судя по всему, генштаб был готов хвататься за любую соломинку. Потому его предложение и план операции встретили с неожиданным энтузиазмом. Зато в остальном бюрократами и формалистами даже на поле боя, многие генералы оказались страшными. Да и остальная работа по подготовке военной операции всё больше напоминала решение очередной хозяйственной проблемы. То, чем Фёдор занимался последние два года. Координировать, согласовывать и следить, чтобы всё нужное делалось вовремя и без задержек.

Назначенный день выдался хоть и прохладный, но ясный. Никакой облачности. Потому все трое Слышащих разошлись по стенам, образовав треугольник. А Вика вместе с майором и радистом забрались в БТР, где была смонтирована радиостанция. Фёдор и отец Василий остались стоять снаружи. Проходившие мимо люди смотрели с любопытством, но не отвлекали. Давно привыкли, что когда надо Капитонов-старший сам объявит. А до этого лучше не лезть под руку. Вот развернули антенну спутниковой связи. Из открытого люка послышалось бормотание Вики. Потом она смолкла. Заговорил майор, диктуя радисту координаты.

Несколько минут ничего не происходило. Время тянулось словно резиновое. Фёдор почувствовал себя мухой, которая застыла в твердеющем янтаре... И тут засвистело, загрохотало! Со всех сторон заревели взрывы авиабомб. Люди замерли, а следующая волна бомбардировщиков уже сбрасывала свой груз по более широкому кольцу. По монастырю разнеслось:

— Ура! Ура!

И те, кто был на улице, и те, кто только что выскочили, кричали, свистели, подбрасывали вверх платки и шапки, солдаты — каски.

Из БТРа раздался голос Вики:

— Поражено семьдесят процентов. Даю координаты.

И опять застрекотала цифрами.

Взрывы, теперь уже не так плотно, загрохотали опять. Люди снова закричали и засвистели. Вдруг затихли. И это молчание было куда красноречивей любого возгласа. Потому что, пользуясь очистившимся пространством, прямо над монастырём со стороны Купола один за другим снижались штурмовики. Теперь, не боясь зенитной атаки ещё на подлёте, они подныривали под завесу и словно лучи солнца на детском рисунке расходились от монастыря в разные стороны. Чтобы сбросить свой груз и взмыть обратно в небо. А потом вернуться.

Вика устало выбралась из люка, спрыгнула на землю рядом с отцом. Фёдор обнял дочь, прижал к себе и шепнул:

— Молодец.

Вика прильнула к груди отца и ответила:

— Мы победили.

Глава 10

Птицы-бомбёры рвались вперёд как сумасшедшие. Но шансов подобраться хотя бы к стенам у них не было. Основную часть, ещё на границе чистого неба, дежурные самолёты накрыли специальными боеприпасами для перехвата баллистических ракет в воздухе. Подорвавшись в центре стаи, такая бомба рвала зверюг в клочья. Остальных добивала Вика. Сегодня она стреляла по своим меркам неторопливо, даже с ленцой. Ведь пока остатки стаи пролетали расстояние от границы эффективного огня до монастыря, времени хватало в каждого "птеродактиля" попасть по два раза. Наверняка вражеский аналитический центр это понимал. Но всё равно уже четвёртый день гнал зверьё в самоубийственные атаки и по небу, и по земле. Лишь бы уничтожить плацдарм и систему наведения.

Справа ударил грохот выстрела из противотанкового комплекса. За ним ещё один. Капитонов невольно вздрогнул и тряхнул головой — хорошо хоть стреляли не рядом, а со стены. Тут же звонкой барабанной дробью залаяли пулемёты, установленные на башнях. Места на верхней площадке центральной башни было не так много, поэтому одна из гильз неудачно отскочила. Горячий метал неприятно задел кожу.

— Ах ты... — ругнулся Фёдор.

И заставил себя сосредоточиться на том, что происходило внизу. Но оказалось, автоматчикам работы уже нет. За те секунды, на которые Фёдор отвлёкся, последняя вытянутая шестиногая черепаха высотой полтора метра неподвижно замерла. Из-под расколотого панциря выпрыгивал "десант". Давние знакомцы — зелёные гоблины, из отличий лишь то, что вместо одной из рук теперь толстая труба. Огнемёт пополам с пистолетом. Вот только когда черепаху подбили, до стены оставалось не меньше четырёхсот метров. Несмотря на скорость и повышенную живучесть вражеские солдаты были обречены. Кинжальный огонь сразу трёх пулемётов выкосил всех гоблинов мгновенно. Тем более что патронов никто не жалел. Теперь, не сильно опасаясь вражеской ПВО, самолёты снижались и взлетали над куполом, а дальше шли по чистому участку. Припасы в монастырь сбрасывали каждый день.

Отец Василий вытер со лба пот.

— Уф, кажется на сегодня конец. Совсем умаяли за эти дни, бесовы дети. Теперь ещё мусор почистить — и всё.

Стоявший вторым номером пулемёта солдат кивнул. На один их БТР приделали из стальных листов нечто вроде совка грейдера и каждый день после боя с его помощью сгребали в реку уничтоженных тварей, чтобы не воняли под стенами. Чуть подумав, боец добавил:

— Стрельба почти как под Казанью.

Но тут же улыбнулся. Беззаботно снял каску и положил на пол, подставил волосы ветру.

— А всё равно тут куда легче. Считай и про атаку нам заранее говорят, и летуны работают.

Фёдор и отец Василий, не сговариваясь, кивнули. Действительно, все дни нападение проходило по одному и тому же сценарию. Сначала враг пытался сдвинуть вперёд завесу. Самолёт-наблюдатель поднимал тревогу, эсперы тут же наводили авиацию "по грибы". После чего прореживали с воздуха атакующую группировку. И пусть докатившуюся волну приходилось встречать шквальным огнём, с учётом беспрерывной поддержки с неба шансов у туманников было мало. К тому же весь остальной день лётчики успешно охотились за плантациями и захваченными системами ПВО, особенно за радарами. Расширяться Прилив прекратил. А на юге даже начал отступать, и уже полностью освободил Волгоградскую область.

— На сегодня ещё не всё.

Фёдор остановил товарищей, собиравшихся вытаскивать из бойницы пулемёт. Затем снял с пояса рацию — в центре чистого пятна работали даже маломощные передатчики, и произнёс:

— Всем оставаться на местах.

Сменил частоту и связался уже с дежурившим на рации майором Хмельницким.

— Пусть начинают "Второе звено".

Солдат непонимающе посмотрел. Отец Василий был в курсе плана, но последние дни весь ушёл в организацию текущей обороны монастыря. Поэтому сейчас уточнил:

— Всё-таки начинаем?

— Да. Вика и остальные эсперы работают на износ. Если они начнут ошибаться от усталости... — Фёдор покрутил рукой. — Пока противник дезорганизован, нам как воздух надо перебрасывать сменщиков.

— Добро, — кивнул священник, взял лежавший на полу бинокль, расчехлил и принялся всматриваться вдаль.

На округу легла плотная, давящая тишина. Лишь изредка откуда-то издали доносилось эхо взрывов. Солдат, как и остальные в монастыре, давно привык, что самолёты бомбят весь световой день. Сразу после отражения утренней атаки. Потому не обращал внимания, а сел и прислонился к стене, наслаждаясь минутой покоя. Фёдор и отец Василий наоборот тревожно переглядывались. Они знали, что сейчас авиация с большой высоты и артиллерия и в глубине позиций, и вдоль линии фронта наносят удары, имитируя подготовку к наступлению с разных направлений. Перегрузить вражеский аналитический центр, чтобы он не успел среагировать на прорыв.

Опять налетел ветер, заставил поёжиться. С башни были хорошо видны солнечные часы, установленные рядом с собором. Фёдор выглянул во двор: по ним прошло больше получаса. Обе машины должны подняться заранее и стартовать сразу по получении сигнала. По всем расчётам уже должны показаться. Но небо пусто, даже ни звука. Не долетели? Рядом также нервничал отец Василий, крутил в руках несколько выброшенных пустых гильз. Священник и Фёдор с завистью поглядывали на рядового бойца, который удобно устроился возле стены, надвинул каску, чтоб закрывала глаза и, кажется, даже задремал.

Стрекот вертолёта ударил по нервам, словно нож по струне. Только шёл он не с запада, а с юго-запада. Отец Василий прильнул к окулярам бинокля:

— Летит. Один точно летит.

И передал бинокль Капитонову. Фёдор, посмотрев, передал бинокль вскочившему солдату. А сам невооружённым глазом принялся всматриваться в небо. Губы сами собой зашептали поминовение о павших в бою — за последние месяцы все эту молитву выучили слишком хорошо.

"Боже духов и всякия плоти,

смерть поправый и диавола упразднивый,

и живот миру Твоему даровавый!

Сам, Господи, упокой души усопших раб Твоих:

вождей и воинов за Веру и Отечество живот свой положивших..."

Предполагаемые трассы прорыва вчера и сегодня отбомбили особенно тщательно. Но потеряв за последние дни немало захваченных комплексов ПВО, туманники спешно принялись вводить в бой свои аналоги. Идея явно была ещё не отработана, живые ракеты срабатывали одна из пяти. К тому же летали они пока не выше трёх тысяч метров, а потолок транспортного МИ-172 больше шести... Видимо либо ошиблись в оценках вражеского изобретения, либо упустили что-то ещё. Второй вертолёт не долетел.

Винтокрылая машина снизилась над лугом недалеко от ворот. Села в полутора сотнях метров от стены, заглушила двигатель. Пассажиры и экипаж, не дожидаясь, пока остановятся лопасти винта, выбрались наружу и бегом помчались к монастырю. Фёдор довольно кивнул: налегке. Командование предлагало заодно использовать вертолёт для доставки припасов. Каждому рюкзак — и сотню-другую метров доволокут. Фёдор спорил. Безопасность экипажа, сопровождающего отделения и смены эсперов ему была важнее. Лишняя нагрузка хоть ненамного, но снижала скорость и манёвренность вертолёта. Всё-таки согласились на его вариант, хотя Капитонов до последнего опасался самодеятельности какого-нибудь промежуточного руководящего звена.

— Отец Василий, командуйте пока. Я спускаюсь.

Священник кивнул, и Фёдор поспешил вниз, на встречу с пополнением.

Новички ждали его около ворот, поглядывая на застывшие напротив БТРы. Вертолёт доставил шестерых эсперов — четверых Слышащих и две Руки. Фёдор уже наловчился отличать людей с особыми способностями, даже не глядя на знаки различия — чаша и пересекающая её молния. Чуть в стороне от остальных стоял экипаж. Летунам явно было жалко бросать хорошую и верную машину. Пусть они и понимали, что шансов прорваться обратно по воздуху — ноль.

Завидев Капитонова, навстречу ему шагнул поджарый офицер в чине капитана. Командир группы прорыва. Отдал честь и отрапортовал:

— Прибыли под ваше командование. Капитан...

Фёдор дослушал. Ответил:

— Хорошо.

Заколебался на мгновение... И всё же задал вопрос:

— Что со второй? У вас должна была быть связь. Если не рация, то хотя бы в пределах видимости.

Капитан замер, словно наткнулся на стену. Заиграл желваками, лицо застыло. И негромко ответил.

— Мы узнали, что совсем рядом с маршрутом штурмовик подбили. Я знаю, приказ... Но бросить их мы не могли. Вторая машина сообщила — они попытаются подобрать пилотов.

Фёдор отвёл глаза. Приказ и в самом деле был "не останавливаться". Если один из вертолётов собьют, другой его бросает и идёт дальше. Только и экипаж второй машины тоже можно понять. Сам погибай, товарища выручай — только так и держались на этой войне.

Фёдор поднёс было рацию к губам, отдать приказ о завершении тревоги. Как прямо из люка БТР высунулся радист и крикнул:

— Есть связь! Подобрали, но их гонят по воздуху.

Фёдор отреагировал немедленно:

— Капитан. Всех ваших людей на западную стену. Если и с земли опять накатит... Обе пары эсперов на угловые башни. Поможете прикрыть с воздуха.

Капитан отрапортовал: "Так точно", и начал отдавать приказы, распределяя бойцов. Фёдор же побежал обратно на верхнюю площадку надвратной башни. Своих людей капитан знает, потому расставит их всех вдоль стены и на башнях без ненужных подсказок.

Фёдор как раз добрался наверх, когда показался второй вертолёт. Судя по хвосту и боку, заляпанным чем-то буро-жёлтым, его не спасли ни ловушки, ни эсперы. Одна — две живые зенитные ракеты всё-таки попали. Но к счастью, не сработали. Вертолёт сел рядом с первой машиной, и точно так же из него посыпались на землю экипаж и пассажиры. Разве что сейчас бойцы тащили на руках двух пилотов. Как только створки ворот хлопнули, Фёдор кивнул сам себе, скомандовал по рации:

— Всем отбой тревоги.

И неторопливо отправился обратно. Знакомиться со второй группой.

Когда он спустился, пилотов уже унесли в больницу. Остальные ждали во дворе. Завидев начальство, навстречу шагнул командир второй группы. Такой же поджарый капитан, неуловимо напоминавший товарища. Мелькнула мысль: "Словно по шаблону вас делают"... Капитан отдал честь и начал доклад. Тоже почти слово в слово повторяющий первый. Потому Фёдор в него даже не вслушивался. Всматривался в глаза собеседника. Взгляд виноватый — капитан знал, что пусть даже решали они тогда все добровольно, ответственность за нарушение приказа всё равно только на нём. И готов был принять любое наказание, вплоть до немедленного разжалования и даже расстрела. Но ещё в глазах стояла твёрдая решимость: повторись всё, капитан бы, не раздумывая, сделал точно так же. "Интересно, а как бы я поступил на его месте?"