Единственными, кто мог получить сверхдоступ к ней — были родители и братья. Ну ещё и деды-прадеды с бабушками-прабабушками. Всё. Но, как раз все многочисленные Стрельцовы и понимали очень полно и хорошо, что Светлана поступает нормативно. Пусть необычно, но — нормативно.
Её корабль стали посылать в сложные полёты. Давать экипажу "Волги" сложные задания. Такие, какие не каждому линкору разведки под силу. А она такие задания выполняла. Потому что у неё сформировался не экипаж — семья. Она лично отбирала людей, общалась с ними постоянно, влияла на них, работала с ними бок о бок, забывая о правиле "командирской дистанции". Результат — впечатляющий — не замедлил проявиться: за несколько месяцев никто из принятых в состав экипажа дальнего разведкрейсера "Волга" офицеров, старшин, солдат и матросов не подал не только рапорта с просьбой о переводе — даже рапорта с какой-либо жалобой на командира. А ведь в разведастрофлоте Империи при всей внешней "свободности" взаимоотношений порядки — крайне суровые. Так что и жалобы и просьбы о переводе — вполне обычное явление. Не все выдерживают нормативы реальной разведработы, благодаря которой Империя была сильнейшим игроком среди стран, не присоединившихся к структуре "Альянс Систем". Ну, одним из сильнейших.
У него — только три дня. Трое суток. Потом придётся вернуться — он нутром ощущает — будет новое задание и линкор уйдёт с Земли. Его мощь требуется в отдалённых районах Большого Космоса, там, где раз за разом вскрывались новые ретрансляторы, за которыми лежали новые скопления, новые туманности, новые звёздные системы. Да, сначала — катера и фрегаты, потом — крейсера, подобные "Волге", затем — линкоры. Последние, конечно, строго по необходимости, но после окончания войны с Жнецами Россия резко активизировала освоение космического пространства — космо— и астрофлот должны летать, должны приносить стране пользу. Глупо ставить столько кораблей, заслуженных, боевых, на прикол только потому, что война, видите ли, закончилась. В галактике для разведастрофлота империи — и не только для него но и для ВКС империи в целом — всегда найдётся дело.
Теперь, когда Жнецы разгромлены — найдётся. Рядом теперь — флоты и эскадры почти двухсот стран, которые именно в ходе войны с Жнецами, галактической войны получили все права и все основания не только называться — быть космическими державами. Достойно представлять интересы человеческой расы в самых разных уголках Галактики.
Трое суток. Адмирал был уверен — внука будет рада возможности пообщаться с ним. А уж как он будет рад и доволен, получив возможность пообщаться с ней — и говорить не надо. Он будет счастлив! Не зря супруга говорила: лети и сделай всё, чтобы быть постоянно рядом с внукой. Когда же адмирал молча взглянул в глаза своей благоверной, та просто тихо добавила: она, Светланка, заслужила. Да, заслужила! Сама теперь генерал, но это — только потому, что она окончила Спецфакультет, а его выпускники флотских штабных званий не получают — только сухопутные. Да какая собственно ему-то, её деду, разница, адмирал она, Светланка, или генерал? Она — высший офицер ВКС Империи. Она добилась огромных, значимых успехов, её имя, как говаривали в старину, золотыми буквами вписано в военную историю Российской Империи.
Она... Даже сказать трудновато... Но она сумела сделать то, что изменило очень многих женщин-офицеров ВКС России. Она не стала списываться на берег, когда забеременела. Ему, её деду — и то было трудно представить свою внуку замужем и тем более — мамой двух замечательных детей, а она и это смогла. Причём так, что до сих пор её опыт совмещения материнства, за-мужества и командирства изучают досконально в профильных военных академиях Империи. Да и не только Империи.
Она очень боится за своего мужа. Настоящего её главного друга. Очень боится. Всегда боялась, наверное, с самой первой встречи. Ну что можно тут сделать? Да ничего! Так уж повелось у достойных женщин Империи — бояться за своих достойных мужей. Беспокоиться о них, забывая о себе. А муж Светланы — достойный человек. Офицер, адмирал британских ВКС, Спектр Совета Галактики с огромными полномочиями. Да, формально Совет Цитадели ещё не преобразован в Совет Галактики, но он, командир "Двины" уверен — это преобразование никак особо не затронет Джона Шепарда. По той простой причине, что он был Спектром не по званию, не по должности, а по своей сути. Внутренней человеческой сути.
Именно он смог сделать Светлану по-настоящему счастливой и, наверное, больше не найдётся человека, который сможет повторить то, что сделал для Светланы Джон Шепард. Светлана поверила ему, влюбилась и не обманулась в своих самых лучших, самых глубоких и важных ожиданиях. Он был с ней нежен и честен, он смог дать Светланке возможность ощутить себя снова девушкой, а не просто офицером ВКС Империи и командиром разведкрейсера "Волга". Благодаря Джону девушка Светлана стала женщиной, стала счастливой матерью для девочки и мальчика. Сын и дочь Светланы и Джона уже сейчас признаны уникальными детьми и детство у них было уникальным.
Конечно же, в эти трое суток ему, адмиралу, будет важно пообщаться и с Марией и с Александром — праправнучкой и праправнуком. В этих "пра" он до сих пор, к стыду своему, путается, но это — ничего. Главное — они для него оба — родные. И он может обоснованно думать, что и он для них тоже — родной. Так их воспитали Светлана и Джон. Наверное, ещё до их рождения. А уж после рождения их воспитывали не только родители, хотя родители — в первую очередь. Потому у Маши и Саши и детство-то было необычным, что они общались с тремя киборгессами, с протеанином, с турианцами и саларианцами. Общались почти постоянно, помногу и подолгу.
Нет, определённо трое суток на такое общение — слишком мало. Хотя... — адмирал потянулся, устроился поудобнее в кресле, взглянул в окно. — Наверное, ему, как и другим Стрельцовым, не впервой делать невозможное возможным, а нереальное — реальным.
— Через час будем у границы базы "Ликино", адмирал. — сказал адъютант. — Нас уже видят и ждут. Пропустят без проблем.
— Хорошо. — адмирал посмотрел на экран, где светилась подробная карта маршрута. — Вы — со мной, капитан-лейтенант. — он взглянул на офицера, всем своим внешним видом выражавшего несогласие с последним решением старшего начальника. — И не отнекивайтесь. Генерал Стрельцова не поймёт, если я поступлю по-иному. Пояснять детально ситуацию надо? — командир "Двины" скользнул взглядом по приборной панели, уясняя состояние флайера и обстановку вокруг.
— Никак нет, адмирал. — тихо ответил адъютант. — И так понятно — первое возвращение одного из кораблей легендарного отряда на родную Землю. Спецформат и всё такое...
— Правильно. — одобрительно усмехнувшись, ответил адмирал, откидываясь в кресле и устраивая голову на подголовнике — пока ещё этот час пройдёт — надо о многом подумать. И о "внуке" и о её детях и о её корабле. О многом. — он прикрыл глаза, погружаясь в размышления.
Светлана Стрельцова. Встреча с дедом Устимом — капитаном океанского сухогруза
Устим Маркович собрал сумку. Самое необходимое. Посмотрел в иллюминатор капитанской каюты. Привычка. Капитан отвечает за всё и обязан быть постоянно в курсе всего, что происходит не только на корабле, но и вокруг него. В кусе всего, что имеет или может иметь отношение к его кораблю, команде, экипажу.
Хорошо. Настроение с утра — приподнятое, редко такое у него бывает. Совершенно не вспоминались тяжёлые океанские походы под огнём кораблей Жнецов, висящих на орбите и в очередной раз пытавшихся высадить десанты или прервать конвойное морское или океанское сообщение между континентами планеты. Сейчас-то вокруг — порт, родной российский океанский порт. А тогда... сколько портов он повидал — до войны он столько и не думал увидеть собственными глазами, хотя приходилось плавать весьма интенсивно. Вчера он переговорил с руководителем транспортной корпорации, в состав которой входил сухогруз "Иртыш". Тот уже давно, больше декады по аудиоканалу связи и лично пытался склонить его, капитана сухогруза к тому, чтобы тот взял, наконец, заслуженный отпуск. Ну и что, что может быть новый груз и новый порт назначения? У него есть прекрасный первый помощник. А вот, кстати и он, входит в капитанскую каюту. Как всегда, постучал.
— Заходи, Андрей. — капитан ещё раз проверил сумку, застегнул замки, взял за ручки, поднял, взвесил в руке. — Присаживайся.
— Флайер прибыл, Устим Маркович. Вы решили сами пилотировать? Если нет, то водитель готов...
— Нет, Андрей. Я поведу флайер сам. — капитан поставил сумку на пол, выпрямился, повернулся к помощнику. — Ты чем-то озабочен?
— Нет, капитан. — улыбнулся помощник. — Я наоборот, рад, что вы, наконец, согласились взять хотя бы декаду отпуска.
— Рад он... — усмехнулся капитан. — Небось, чуешь, что будет очередной рейс?
— Если будет, капитан, то...
— Не говори ничего, Андрей. — капитан подхватил сумку, шагнул к стоявшему у двери старпому. — Верю и знаю, что справишься. — он протянул руку, пожал руку Андрея. — Действуй.
— Есть действовать. — Андрей козырнул. В гражданском грузовом океанском флоте после войны прижились многие военные традиции и ритуалы. Иначе и быть не могло — все гражданские экипажи грузовых судов воевали.
— Ну вот и славно. — капитан переступил порог. Помощник пошёл следом. Ступив на трап, Устим Маркович обернулся, вахтенный козырнул капитану, тот отзеркалил. Садясь в пилотское кресло наёмного флайера и ставя сумку рядом, капитан окинул внимательным взглядом стоящий у причала сухогруз: всё в порядке. Ничто не указывает на проблемы. Помощник и вахтенный прощально вытянулись, отдали уставное приветствие. Флайер взмыл в небо. Причал и порт быстро остались далеко позади — машина, ведомая умелой и твёрдой рукой, вошла на магистральный эшелон, автопилот принял вахту.
Убедившись, что машина — под контролем автоматики, Устим Маркович достал из сумки рамку с портретом Светланы. Не в офицерской форме — в обычном платье. Да, он старомоден, все эти ридеры и проекторы — явно не для него. Хотя, бывает, и он ими пользуется, куда же денешься от новинок — капитан обязан их знать и работать с ними тоже обязан уметь хорошо, иначе никакого авторитета особого у молодёжи он иметь не будет. Не им установлены эти законы — не ему их и менять.
Он вспомнил, как впервые увиделся с внучкой. Тогда, наверное, она приняла его за настоящего морского волка, о которых, конечно же, читала в многочисленных книжках. Как детских, так и не очень. Может быть, он и соответствовал некоему стандарту внешнего вида морского волка. Может быть, но главное — он смог стать для внучки важным и нужным человеком. Не дедом, перед которым ей вроде бы надо было испытывать трепет, а дедом, с которым ей было всегда интересно. Да, он научил её хорошо плавать. Плавала-то она и раньше неплохо, но вот так, чтобы не бояться не только воды какого-нибудь мелковатого озера или речки, но и воды моря и океана — плавать тогда она, конечно, не умела. Он научил её. И она научилась этому очень хорошо. Ей — понравилось. И он был рад, что ей понравилось.
Потом он взял её в кругосветку. Может быть и не полную кругосветку, но половину обычной кругосветки тогда сухогруз осилил — это совершенно точно доказано штурманской службой корабля. Светлана была счастлива — она тогда впервые воспользовалась системой дистанционного обучения, так что от одноклассников и одноклассниц нисколько не отстала, да еще и узнала много такого, чему не в каждой, ох, далеко не в каждой школе учат.
Сухогруз — плавучий дом для экипажа и команды. В пути всякое может быть, так что несколько резервных кают на борту были. Вот он и выделил ей одну резервную каюту. Лично ей. Пусть привыкает. Почему-то ему тогда казалось, что она тоже со временем станет капитаном. Или командиром. Ей, конечно, он об этом никогда не говорил, но ясно чувствовал — что-то такое в её настройках присутствует. И она сделала уже тогда очень много, для того, чтобы приблизиться к необходимому уровню подготовленности. Юнга на корабле должен быть постоянно занят делом. Тогда время идёт быстро и тратится с пользой и для юнги, и для экипажа и для корабля. Светлана не только училась по стандартной школьной программе, но и осваивала морскую премудрость.
Ему нравилось, когда Светлана, улучив момент, задавала ему вопросы. Нравилось отвечать на них полно, чётко, ясно. Она, конечно, задавала множество вопросов и другим членам экипажа, а судовая библиотека стала одним из любимейших её мест на корабле — там она пропадала часами, а если было бы возможно — наверное, пропадала бы сутками. Да, он старомоден, потому что держал в судовой библиотеке множество бумажных книг и поначалу думал, что внучке это не придётся по душе. Как же он был рад, когда убедился в обратном. Шелест страниц, старых бумажных страниц под её пальчиками для него стал лучшей музыкой. Он часто стоял у двери библиотеки и слушал, как она переворачивает страницы. Да, читала она быстро, но эта скорость чтения — всего лишь следствие большой практики. Главное — она читала внимательно, любила сама искать информацию, умела её находить, запоминала, обрабатывала. До многого, очень многого она докапывалась сама и умела отстаивать свою точку зрения невзирая на возраст и ранг собеседника.
Может быть действительно именно та "кругосветка" и помогла внучке окончательно определиться со своим жизненным путём? Может быть. Почему не может быть? Жалко, конечно, было расставаться с внучкой, пройдя только половину маршрута, но — ей необходимо было возвращаться к учёбе, возвращаться к родителям. Хорошо, что он смог договориться со своим другом и тот обеспечил приём Светланы на борт военно-транспортного самолёта. Иначе ей пришлось бы сидеть на той базе неделю или даже декаду, а время тогда было для неё очень дорогим ресурсом — тратить его впустую она не любила.
Почему он тогда посчитал, что она очень одинока? Сам не знал точно и полно ответа на этот вопрос. Просто почувствовал. Он видел её, стоявшую на побережье и провожавшую его сухогруз только взглядом. Красный зонт и её фигурка под его куполом... Он смотрел на неё, отдавая обычные команды, чтобы сухогруз выполнил выход из порта как всегда — нормативно и чётко. Слушал ответы и понимал — теперь у Светланы много друзей на борту его корабля.
Видел он, как во время стоянки в одной из российских океанских баз, внучка играла с овчаркой. Радовалась, смеялась. Ей нравилась хвостатая партнёрша по игре. Очень нравилась. Тогда он и решил: пусть у внучки будет своя четырёхлапая подружка. Переговорил по аудиоканалу со своим другом — кинологом, тот по своим знакомым нашёл щенка, постарался перебросить его на ту базу, где деду и внучке предстояло расстаться. И Светлана обрела Мэри. Потом, когда она повзрослеет, у неё на её собственном корабле будут три овчарки — дама и два её кавалера. А Мэри останется рядом с её родителями и будет их оберегать, защищать, хранить. И будет ждать свою хозяйку.
Тогда он предупредил родителей Светланы о том, что подарил внучке овчарку. Щенка. Те поняли Устима правильно, согласились с его решением. И Мэри стала своей в семье Стрельцовых. Внучка лично ею занималась, ни на кого заботу о собаке не переложила ни разу. Как бы ни была загружена, как бы ни была утомлена — Мэри была обихожена, накормлена. Светлана сама нашла профессиональных тренеров-кинологов для своей подружки, так что Мэри прошла два курса дрессировки, поучаствовала в выставках.
