Университет волшебников. Часть 2. Сопротивление материалов.

Глава 20. Мастер интриг третьего класса.

Окончание третьего курса было намного более материальным и намного менее волшебным, чем первые курсы — студентов учили делать работоспособные конструкции и организовывать работающие системы. Практические и теоретические занятия сменяли одно другое по бесконечному кругу. Студентов учили рассчитывать прочность и надёжность, учили теории допусков и посадок, вниманию к мелочам и недоверию к технике. Интенсивность подготовки превысила даже ту, с которой учили на первом курсе боевым искусствам. Вскоре даже самые ленивые почувствовали, что их действительно готовят как экспертов и что после них не будет никаких проверяющих, кроме катастроф и массовых бедствий. Учили на примерах строительных и других катастроф. Для изучения процессов применяли как теории прочности, так и выжимки из системного анализа. Вслед за теорией следовали практические задания — создать работоспособный узел для автомобиля, для самолёта, для химического реактора. Узлы создавались не просто так, а для самолётов, автомобилей и реакторов, которые проектировали четверокурсники. Естественно, все эти изделия заводились далеко не с первого раза, реакторы взрывались, а самолёты плохо управлялись. Проектировщики из студентов пока что были никудышные — многие необходимые для проектирования курсы им ещё не прочитали. Преподаватели только посмеивались и давали следующее задачи. Времени на выполнение всех этих заданий жутко не хватало, даже применение магии не спасало. Сдача огромных кип чертежей вошла в привычку. При этом надо было ещё следить за 'Изумрудом' и поддерживать войска союзников — шло финальное сражение за Германию. Фашисты сопротивлялись отчаянно, подводные лодки не успевали вывозить в Антарктиду оборудование и образцы перспективной техники, огромные транспортные подлодки UF и сорок шестимоторных Ю-390 мотались туда и обратно с максимальной скоростью. Лекции шли своим чередом. — Приведу вам пример из истории систем, о том, как судостроение может вызвать революцию, — говорил профессор Стоянов (это был третий пример за лекцию), — итак, 1905 год, Россия. Идёт строительство крейсера 'Очаков'. Крейсер строился по проекту, который купили во Франции в 1895 году — очень хотелось быстро получить современный крейсер. Одновременно строилось несколько крейсеров по этому проекту — на Балтике и на Чёрном море. Решение принимали не конструктора, а высшие морские чиновники. При организации проекта не учли того, что крейсер — образец уже построен, а техническое развитие идёт настолько быстро, что простое копирование недопустимо. В результате, пока покупали и везли чертежи, пока их копировали на Балтийском заводе и рассылали — службы централизованной отработки документации ещё не было — крейсер технически устарел ещё до своей закладки. Положение попытались исправить, вводя мелкие усовершенствования. И без того затянутая программа отстала ещё больше. Судостроительные заводы вынуждены были простаивать с уже заложенными кораблями в ожидании чертежей. Естественно, никто им в это время не платил, рабочие голодали, спуск крейсеров задерживался. Затяжки проекта оказались настолько значительными, что крейсер стал бесполезным, ещё не будучи спущенным на воду. Всю эту историю хорошо знали матросы крейсера. Им очень не хотелось идти на убой на корабле, который заведомо ни на что не годился, да и момент сочувствия к рабочим был тоже силён. Плюс поражение в войне с Японией — и на крейсере и ещё на нескольких кораблях вспыхивает восстание, вам оно, возможно, известно по имени его главы на последнем этапе — лейтенанта Шмидта. Да-да, того самого, 'дети' которого так красочно описаны в 'Золотом телёнке'. Кстати, настоящий сын лейтенанта Шмидта — Евгений — после 1917 года воевал против большевиков на стороне Добровольческой Армии. Забавный исторический казус. Обратите внимание на то, как неловкость властей в якобы не очень критическом деле — постройке крейсера — вызвала социальные потрясения. Наблюдая неловкость в одном месте, матросы не без оснований предполагали подобную неловкость и при ведении боевых действий. Отсюда — общее недовольство и уверенность в нежизнеспособности властей, а это уже серьёзно. — Ещё один, совсем недавний пример, из жизни одного авиаконструктора, А. С. Москалёва. Возможно, вы слышали о нём как об авторе рекордно совершенного самолёта САМ-5. Итак, 1928 год, идёт выпуск нового истребителя И-2бис. Возникает проблема с радиатором — он постоянно перегревается. Инженеры КБ делают несколько вариантов, но ни один не годится. Для решения проблемы берут молодого выпускника университета — С.А. Москалёва. Он сделал расчёты и создал новую конструкцию. Дальше началось самое интересное: начальник чертежно-конструкторского бюро Н. Г. Михельсон и другие конструктора отчаянно сопротивлялись её воплощению в металл, начальник бюро даже ходил к начальнику КБ, требовал остановить изготовление. Начальник конструкторского бюро В. Е. Зверев настоял на практической проверке. Результат: радиатор заработал успешно, истребитель был сдан военным. — Привожу вам этот пример потому, что он в чистом виде демонстрирует свойство сложных человеческих систем. В этом случае не было ни денежного интереса, ни момента конкуренции (выпускник не конкурент начальнику бюро), все участники были заинтересованы в успехе проекта. Мало того, за срыв программы нового истребителя могли и репрессировать. Однако, как вы видите, ключевые люди пытались предотвратить успешное решение вопроса. Почему? Во-первых, неверная оценка обстановки: они считали, что перебрали все возможные варианты и что дальнейшие эксперименты только потратят средства. Во-вторых, опытный инженер не мог допустить того, чтобы зелёный выпускник сделал то, чего не смог сделать он. Мотив гордости у немагов, да и у магов тоже может быть очень сильным — они даже не признаются себе в этом, изобретают различные оправдания и сторонние причины. Обязательно учитывайте чувства в своей практике. При продвижении нужного решения сначала найдите того человека, от которого общество захочет принять данную идею, наведите его на эту мысль, а затем начните её критиковать — вам будут возражать и укрепятся в решении. Возможно, вы не получите лавров разработчика, но зато добьётесь нужного эффекта. — В любом обществе всегда есть типовые психологические типажи — 'лидер', 'главная мамочка' к которой все бегают за сочувствием или за подтверждением чувств, 'главный умник', 'шут', 'дурак', 'такой как все', 'непризнанный гений', мечтатель 'НОМИС' — 'не от мира сего', и другие. Подробнее вам расскажут на курсе 'заколдовывание немагов', в разделе о ведении интриг. К полу или возрасту эти позиции никак не относятся. 'Лидер' всегда прав и всегда высказывает только правильные идеи, а если нет, то виноват кто-то другой. Мнение 'главной мамочки' иногда перевешивает мнение всех лидеров и экспертов, поскольку от её сочувствия зависят все. 'Дурак' может быть очень умным и знающим человеком, это не уровень знаний и ума — это позиция того, над кем все смеются и кто не против этого. Мечтатель — это тот, кто живёт будущим, фантазёр и прожектёр. Не спутайте его с 'дураком', над мечтателем смеются все, но при этом все знают, что без его видения того, что всё может быть по-другому, обществу может стать очень плохо, и потому слова мечтателей НОМИС воспринимаются, как правило, очень серьёзно. — Разные персонажи больше подходят для разных идей. Парадоксальные идеи лучше подбрасывать Главному Шуту — ему не страшно их высказывать. Идеи очевидные будет лучше, если выскажет Главная Мамочка — от неё их приятнее слышать. Главного Умника никогда не используйте для продвижения новых идей — его все привыкли видеть экспертом по анализу чужих решений, спор с коллегами унизит его и будет противен его природе. Никогда не пытайтесь продвигать новые идеи через 'дурака' — его слова априори воспринимаются как смешной вздор. Это можно использовать, если вы хотите дискредитировать идею — в этом случае как раз очень удобно сделать так, чтобы её высказал 'дурак'. — Следующая история, про того же конструктора. 1934 год. Весь мир считает бипланы лучшей схемой для истребителя — наш герой создаёт проект истребителя 'Сигма' с треугольным крылом малого удлинения и винтом с серповидными лопастями для полётов со сверхзвуковыми скоростями. Технический комитет в шоке, отвечает автору, что появления двигателей необходимой мощности в ближайшее время не ожидается. Господин Москалёв резонно замечает, что сейчас таких двигателей нет, а вскоре могут и появиться, тогда проработки подобной аэродинамической схемы и потребуются. Но технический комитет не принимает проект. Через пять лет по указанию нынешнего Генерального Секретаря, который где-то случайно услышал о том, что за рубежом ведутся работы с крыльями необычной схемы, этого конструктора находят и требуют построить маленький самолётик — авиетку для подтверждения её 'летучести'. Самолётик был построен, назывался 'Стрела', в полёте показал расчетные данные, после чего был срочно уничтожен для секретности. — Надо признаться, что мы, волшебники, предприняли некоторые усилия для того, чтобы после 1934 года никто более не мог ознакомиться с этим проектом, но первое решение технического комитета было принято без нас. Двигатели необходимой мощности были созданы к 1941 году — я имею в виду реактивные двигатели 'ЮМО' в Германии. Но двигатели таких параметров могли быть созданы и без реактивных устройств, поршневые — на базе двигателей Ванкеля или по схеме Баландина. В этом случае уже к 1940 — 1942 годам СССР имел бы на вооружении самолёты со скоростью полёта 900 — 1200 км/ч, что катастрофически нарушило бы мировой баланс сил. При этих словах Майоров, Соколов и Веселов переглянулись — они видели 'Сигмы' не только построенными, но и в действии. — В данном случае я обращаю ваше внимание на другое, на то, что новое слово в науке и технике было сказано только после личного вмешательства Генерального секретаря. До этого косность мышления и страх осмеяния намертво блокировали какие-либо попытки провести новшество. Иерархические системы живут по законам страха, по принципу 'как бы чего не вышло', и я прошу вас иметь этот факт всегда в виду. Никогда не доверяйте мнению чиновников и экспертов из высших уровней иерархических систем — они всегда будут защищать только существующее положение дел или такое, при котором улучшаются условия для иерархии. — По результатам этого курса вы в этом семестре сдаёте экзамен по мастерству ведения интриг в сложных иерархических системах, этот экзамен идёт в диплом. Заранее предупреждаю, что парни очень редко получают квалификацию выше мастера интриг третьего класса, а чаще четвёртого. Зато наши милые дамы почти всегда получают первую — вторую категории.

Глава 21. Коэффициент электрички.

Александр стоял в переполненном пригородном электропоезде, в руках у него были две тяжеленные сумки. Все окна по причине прохладной погоды были закрыты, и вдобавок к жуткой жаре прибавилось полное отсутствие кислорода в воздухе. Александр покачивался и уже готов был послать все задания Университета куда подальше, но остатки воли и чувства долга всё-таки удерживали его на месте. Большинство пассажиров клевало носом, немногие вели ужасно глупые разговоры надоедливо — громкими голосами, и от этой глупости становилось ещё хуже. Через час езды Александр почувствовал, что больше не может, через два он сломался и понял, что если он сейчас не выйдет, то просто погибнет, и стал продвигаться к дверям.

Реальность вдруг подёрнулась рябью и растаяла — он стоял посреди спортивной пещеры университета, рядом с ним стояли и держались за горизонтальные поручни его однокурсники. Понемногу возвращалась память: сегодня у них испытание на выносливость волевых качеств. Накануне им сообщили, что руководству волшебного мира, как и руководству боевых и небоевых орденов, всегда необходимо знать, насколько терпелив тот или иной человек, чтобы не посылать слабаков на такие задания, где те гарантированно сломаются. Испытание предлагалось пройти на совершенно добровольной основе, но сквозь подтекст сквозила фраза 'кто не пройдёт испытание, тому важные дела не доверят', и потому согласились на испытание все. Терпение и выносливость в университете измеряли часами в электричке. Немаги ухитрились сконструировать совершенно безумные поезда, в которых невозможно было находиться большую часть года. Окна у них открывались так, что при дожде или прохладной погоде ближайшие пассажиры гарантированно намокали или замерзали, поэтому их всегда закрывали, при этом вентиляции не было совсем. Вот эти-то поезда и приняли за образец измывательства над всеми человеческими чувствами. — Одно время мы пытались измерять терпение часами на подводной лодке, накладывая такую иллюзию, как будто вы последний человек на лодке, который ещё не потерял сознание от удушья, а всплыть нужно как можно позже ночью — чтобы не разбомбили вражеские бомбардировщики, — вещал ректор, который не упустил случая произнести красивые слова по случаю Испытания, — но оказалось, что подводная лодка не так тяжела, как электричка. На подводной лодке можно сесть и ждать, нет физической нагрузки! А в электричке страдаешь не только от удушья, но ещё и нужно стоять, поскольку падать некуда! Поэтому электричка — гораздо лучшее испытание, чем подводная лодка! А чтобы ситуация была как можно более приближенной к жизни, вы будете держать в руках тяжелые сумки. Ректор разглагольствовал перед началом испытания, весь поток слушал его молча и искренне желал ему провалиться в самую глубокую преисподнюю со всеми его 'самыми лучшими испытаниями'. Потом студентов расставили у специально изготовленных для этого случая поручней и наложили иллюзию. А вот духота была самой настоящей. Всё это Александр вспомнил за считанные секунды, сползая по стойке на пол. — Час сорок три минуты, — услышал он рядом с собой голос профессора Марадея, голос был искажен кислородным аппаратом, — очень неплохо, поздравляю. В следующую секунду его тело взмыло в воздух — маги — целители вытащили его из пещеры, усадили на кушетку в соседней пещере и наложили компресс. На скамеечках уже сидели Соколов, Майоров и большая часть потока. Появление Александра приветствовали дружным рёвом. Поздравления были приятны, но они не могли заглушить горечь предательства — там, в иллюзии, он пренебрёг долгом ради желания подышать... Это было стыдно и обидно. Судя по кислым физиям окружающих, они чувствовали то же. После испытания полагался день отдыха, кроме того, рекомендовалось сразу перенестись на океанские острова. Александр решил подождать остальных. Ваулина появилась через пятнадцать минут, дольше всех продержалась тщедушная Дубровская — два двадцать пять. Её встретили аплодисментами. Целителям пришлось не только делать ей компресс, но и применять кое-что из реанимации. Когда её передали весёлой компании, она всё ещё покачивалась. Наталью подняли магией в воздух и, имитируя торжественную переноску на руках, с воплями 'Да здравствует королева терпения!' потащили к порталу переноса. Так и перенеслись на острова. На этот раз приход на остров почти всей компании 'Летящего паровоза' не был вызван ни собранием, ни построением планов, впервые за всё время они просто отдыхали. Обнаружив в засаде агента 'Изумруда', они долго хихикали. Рухнули на песок почти там же, где и вышли из портала, кое-как расстелили подстилки и принялись дышать. Через четверть часа появилась Земскова с компанией. Она прошла сразу туда, где валялись Веселов, Ваулина и другие третьекурсники. Расположившись рядом с Александром, она промурлыкала: 'Двадцать три двадцать пять'. Все студенты вместо купальников теперь носили на себе облачка, парни — толстое облако в тридцать сантиметров вокруг бёдер, девушки — два тоненьких облачка вокруг груди и таза. Нюанс был в том, что неизвестный гений модифицировал стандартное заклинание 'облака', и теперь тот, кто знал код, с которым накладывалось облако, мог видеть сквозь него. Код говорили только своим. Правила чести требовали, чтобы тот, кому сказал код, говорил свой в ответ. 'Двадцать один', — шепнул Александр Виктории. Краем глаза он увидел, что Виктория пальцами передаёт его код Ваулиной. Юмор был ещё и в том, что даже у тех, кто шифровался четырёхзначными цифрами, при известном трудолюбии можно было за часок — другой подобрать шифр. Некоторые эротоманы так и просиживали на пляже по несколько часов, перебирая шифры. Шестизначные шифры использовала только Дубровская. Парни редко использовали более двух цифр. Вика опять обманула Александра. Под 'облачком' у неё находилось другое действующее заклинание, которое позволяло видеть только силуэт, и не более того. Красиво и очень эротично... но и только. 'В отместку' Александр встал и начал показывать маленькое эротическое шоу — потягиваться и шевелить тазом (где-то он вычитал, что женщинам больше нравятся в мужчинах вид сзади, а не спереди). Земскова лениво смотрела, Ваулина едва кинула взгляд и пробормотала: 'Аполлон, Аполлон. У тебя ракушка прилипла... нет, чуть ниже'. 'Чуть ниже' оказалось под облачком. Ракушка была микроскопической. Когда Александр улёгся на место, Ольга прошептала: 'Тридцать один одиннадцать'. Она была великолепна. — Ты великолепна, — честно сказал Александр. Ольга хмыкнула, Земскова поджала губки. — Я как-то читала историю волшебных операций, оказывается, волшебники потратили очень много сил для того, чтобы заставить человечество носить трусы и панталоны. Очень долго не получалось, — вдруг сказала Ваулина. — А зачем это было нужно? — удивилась Земскова. — Борьба с перенаселением. Когда ляжки меньше трутся друг об друга, человек меньше возбуждается. Меньше секса, меньше детей. Особенно ночью — меньше случайных касаний простыней, меньше секса в полусне, когда у людей просто не успевает включиться сознание, подумать о противозачаточных средствах или о том, что больше детей не вытянуть. А вообще-то нижнее бельё очень вредное — трусы делят человека пополам, человек перестаёт считать себя цельным. Плюс собирают всякую гадость. По это причине в Древнем Риме штаны и вообще всё, что носилось на поясе, было запрещено. И штаны, и трусы. — А как же они ходили? — удивился Майоров. — В туниках — это такие длинные майки до колен, поверх наматывали длинное шерстяное полотно — вот тебе и тога, но не всегда. Правда, забавно подумать: идёт тебе навстречу человек, а ты сразу представляешь, как там у него всё болтается? — сказала Ольга и лукаво посмотрела на Майорова. Василий выглядел таким озадаченным, что все засмеялись. — Так все и занимались... перекрёстным опылением. Вот волшебники и вынуждены были заняться этой проблемой, — подытожила Ваулина. — Куда ни плюнь — попадешь в волшебную проблему, — философски заметил Александр. — В общем они где-то правы. В облачке чувствуешь себя совсем иначе, чем в плавках. Может, в будущем, при наступлении Счастливого Будущего, издадим такой закон, чтобы отменить и трусы, и панталоны? — предложил Соколов. — Точно! А плавки на пляже должны у мужиков будут держаться на подтяжках и коленях, — обрадовался возможности пошутить Майоров. — Вот здорово будет с большой высоты прыгать, никогда о дно не стукнешься, плавки как парашют сработают. Главное — это чтобы подтяжки не порвались, — засмеялся Савёлкин, — тогда уж лучше в виде юбочки их делать. — А я на днях присутствовала на одном обсуждении, там обсуждали устройство мира после войны. Долго всё обсуждали, было много споров, и пришли к очень странному решению — что после войны нужно увеличивать количество клерков, офисных работников и прочих непроизводящих людей, — внезапно сказал Виктория Земскова. Все удивлённо уставились на неё — уж что не было характерным для Виктории, так это внимание к глобальным процессам. — А какие были варианты? — спросил Александр просто для того, чтобы нарушить тишину. — Говорили, что можно всё хозяйство разбить на маленькие производства, и тогда будет много пролетариата и много мелких хозяйчиков, такой способ организации выгоднее тем, что всё дешевле — и управление, и здания, и легче вскрывать разные злоупотребления. Но решили всё-таки развивать такие структуры, когда небольшое количество рабочих работает на высокопроизводительном оборудовании, а над ними висят многочисленные уровни разных организаторов и бюрократов. — Зачем? — дружно удивилось сразу несколько студентов. — А вот это меня больше всего и удивило. Во-первых, для того, чтобы было меньше пролетариата — меньше солидарности в обществе, больше возможностей для социальных трансформаций. Во-вторых, так производится меньше изделий — в первом варианте у людей стало бы так много вещей, что им было бы некогда их все потреблять, а ресурсы истощались бы слишком быстро. В-третьих, так появляется большое количество неудовлетворённых жизнью людей, чьё внимание не занято ежесекундно и которые могут думать о жизни, мало того, они ещё и вынуждены уметь формулировать слова для составления документов. Я была очень удивлена! Совершенно неожиданная точка зрения на проблему. — Иными словами, жизнь надо сделать намеренно бедной и некомфортной, чтобы легче было организовывать хаос, а потом ещё и начать стравливать разные слои общества так, чтобы они случаем не смогли придти к какому-нибудь общему решению? И кто же такой бред предложил, не 'Изумруд' ли? — Александр! Не говори так об 'Изумруде', они очень талантливые волшебники, только они способны к нестандартным и парадоксальным решениям! — принялась с жаром защищать 'Изумруд' Виктория. На пляже установилось нехорошее молчание: о том, насколько парадоксальные решения способен принимать 'Изумруд', все остальные знали слишком хорошо. Молчание продолжалось недолго. Из портала переноса вывалился первокурсник — посыльной из 'Белого Орла': — Вас просят принять участие в боевой операции, — начал он без предисловий, — группа из 'Белого Орла' попала в засаду, ей на помощь вышли четыре группы боевых магов, но от них получили только сигнал о помощи. Кроме вас просить некого, все группы на выходе. — Кто в первой группе? — Велели сказать, Михаил Андреев. Веселов пробормотал проклятия и начал натягивать одежду, не снимая облака. Вслед за ним поднялись другие маги. Немаги прятали глаза — без университетского оборудования идти им не было никакого смысла. Заходить в университет за оборудованием времени не было. — Давай ориентировку. Первокурсник протянул фотографию. На фотографии виднелась очень странные каменные столбы, целое поле странных каменных столбов явно природного происхождения. — Это что ещё за чудо природы? — удивился Веселов. — 'Побиты столбы', — с ударением на 'о' объяснил посланец, — это в Болгарии. Там была великая битва, то ли живых в камень превращали, то ли камень оживляли — никто до сих пор не знает, некогда было их изучать, там несколько таких мест, вытянуты в цепочку длиной восемь километров. Стоят уже много тысячелетий высокие каменные столбы, и место вокруг них травой не зарастает. Жуткое место, вам там сказали поосторожнее быть. Александр запомнил картинку, передал её следующему и начал выкрикивать фамилии. Большинство согласилось. Через минуту сорок секунд двадцать парней — магов вышли из порталов переноса на некотором отдалении от цели. Ещё через минуту вышли пятнадцать девушек — магов — исцелять и подбирать трупы. Но за эту минуту произошло очень многое. Двадцать боевых магов выходили построением 'кабан' — практически непробиваемым строем. Первые ставили щиты и заливали всё пространство вокруг непрозрачным, но зато сияющим с огромной силой туманом. Вторая волна выходила с приготовленными подавляющими заклинаниями, третья шла с уже активированными смертоносными заклинаниями, бьющими по площадям. Четвёртая волна шла с 'чёрным туманом', непрозрачным и глушащим все звуки изобретением университета — для прикрытия эвакуации, если что-то пойдёт не так. Естественно, ни 'чёрный', ни 'сияющий' туманы не представляли препятствия для зрения 'своих' воинов. Противник должен был сначала получить удар по зрению, потом ощутить 'прелести' парализующих заклинаний, уклонившиеся от парализующих заклинаний получали смертельные, а затем наступал мрак. Это было очень хорошее построение, которое должно было гарантировать ото всяких неожиданностей, но вот только предшествующие студентам опытные профессиональные боевые маги должны были использовать такое же построение. Правда, их было намного меньше — численность боевой группы быстрого реагирования обычно не превышала шести человек. Но всё равно переноситься на новое место было страшно. Михаил Андреев, земляк Александра Веселова и его ближайший сподвижник по ордену 'Летящий Паровоз', входил в группу, которая должна была разбрасывать по подземным хранилищам зомби специальную закваску. Эта закваска должна была проникать в тела зомби, чтобы затем, когда они выйдут из консервирующей их тела воды, разрушить их до конца. Закваска была специально разработана в университете для противодействия ордену тёмных магов, который создавал по всему миру огромные подводные хранилища с убитыми и превращёнными в зомби людьми. Технология этого ордена работала так, что превращённый в зомби человек становился разносчиком заразы — любой, кого он укусил или поцарапал, тоже становился зомби. Подводные хранилища нашла группа Александра Веселова ещё на первом курсе. Поначалу волшебный мир не планировал вмешиваться в дела магов, предоставив борьбу с тёмными магами обычным магам. Однако, когда обнаружилась, что орден создаёт хранилища возле всех крупных городов и прибегает к массовым убийствам, стало ясно, что планируется глобальное изменение. Чтобы не обнаруживать себя, волшебники решили не противостоять открыто, а устроить сюрприз: подсыпать в подводные хранилища специальную разрушающую закваску. Закваску попытались использовать и против зомби запретного города, но с теми ничего не получилось, кощеевы зомби были какими-то другими. Группа Михаила Андреева как раз и должна была обработать несколько 'обычных' хранилищ. Александр Веселов выходил в первой волне. Он ожидал всего, чего угодно, — засады тёмных, нападения чёрных гаргулий, — но только не того, что увидел. По всему пространству каменистой пустоши, из которой тут и там возвышались изрезанные ветром и водой каменные столбы, с глупыми улыбками или криками ужаса бегали маги: тёмные маги, боевые маги университета и студенты из группы Андреева. 'Сияющий туман' лишил их зрения, но судя по тому, что на камнях лежало несколько трупов, при столкновениях маги ненадолго приходили в сознание, ровно настолько, чтобы убить врага. Ориентировка врала: трава между камнями росла, но её было намного меньше, чем на холмах вокруг. Деревьев не было. Охватив эту картину одним взглядом, Александр наложил на всех своих 'чёрный туман', а потом ещё добавил одно чудное оглушающее заклинание, почёрпнутое у боевых магов на первом курсе. Затем он активировал канал внутренней связи, который они настроили ещё до переноса. Вышедшие с ним студенты ругали его почём свет стоит за ослепляющие и оглушающие заклинания. — Замолчите вы все, хотите разделить участь предыдущих групп? Немедленно выходим за края пустоши! — рявкнул Александр, — Все помнят направление движения? Худо — бедно они дохромали до выхода из аномальной зоны. Некоторые запомнили ориентиры и прыгнули переносом. Александр снял заклинания. Никто из двадцатки пока не пострадал. За краем зоны, на холмике их ждали девушки. — Чего это вы тут в жмурки играете? — поинтересовалась Тихонович. Но отвечать ей было некогда, поскольку обнаружилось, что хорошие идеи приходят в голову не только студентам волшебного университета. Немногие из сидевших в засаде тёмных магов сообразили, что происходит что-то странное, и успели удрать за границы зоны ещё до того, как на помощь первой группе студентов пришли боевые маги. Теперь они решили отыграться на новой партии студентов. Из ниоткуда возник огневой вал и покатился на волшебников. 'Примитивный огневой вал, второй курс магической школы, можно даже не реагировать, уже наложенная защита погасит', — успел подумать Александр. Так и произошло: вал прошел над студентами, даже не задев их. В следующую секунду произошло нечто новое: прямо из воздуха сконцентрировалась сияющая полупрозрачная фигура, отдалённо напоминающего человека, с дубиной в руке. Великан был ростом метров под тридцать, выглядел он так, будто был слеплен из камней на глине. Дубина была соответствующего размера. Чудовище обрушило дубину на то место, откуда исходил огневой вал, а затем исчезло. Даже с большого расстояния было видно, что вся трава в этом месте превратилась в труху и рассыпалась. Тел тёмных магов видно не было — очевидно, они прятались в какой-то расщелине. — Савёлкин, Тихонович, Ваулина, — Александр выкрикнул ещё с десяток фамилий студентов, которые были известны как слабые бойцы, но могли пригодиться как исследователи, — дуйте в универ, трясите архивы и всех преподов, Прохорова спросите. Нам нужно знать, что это за место, иначе мы своих не вытащим. Сами видели, как оно на магию реагирует. Майоров, Палиас, Якимото — со мной, посмотрим, что осталось от тёмных. Идём пешком, магию не применять! Остальные прикрывают. Группой не стойте! Будьте готовы к новой атаке. Названные студенты исчезли, Александр и его помощники двинулись к засаде. В расщелине обнаружились тела троих магов, двое были совсем мальчишками, одному было под тридцать. Никаких видимых повреждений у них не было, но жизнь покинула их. — Какой-то вариант 'вытягивания жизни', — оценил Константинос в результате трёхсекундного изучения трупов, — наша защита по идее должна выдержать. Александр скомандовал сопровождающим отойти подальше и попробовал притянуть к себе камень из пустынной зоны. Первые несколько шагов камень летел, как ему и положено, а затем свернул в сторону и упал. Магия в районе 'Побитых столбов' не действовала. Александр уже видел примеры подобных фокусов в старом университете, а потому отказался от дальнейших экспериментов с камнями. Надежды вытащить товарищей простым вытягиванием по воздуху исчезли. Оставалось только вести планомерную осаду и изучать это место 'под микроскопом'. Александр посовещался с Константиносом, и они решили применить несколько исследовательских заклинаний. Синие и желтые нити исследовательских заклинаний потянулись внутрь аномальной зоны. Александр с Константиносом только ахали, глядя на то, что творилось в зоне. Такого буйства магических сил они никогда не видели — синие нити крутило, вертело и закручивало узлами. — Нам повезло, что мы вышли на краю зоны, — сказал Константинос. Александр не успел согласиться, поскольку начались новые проблемы. Очевидно, тёмные маги успели позвать на помощь, только их боевая группа прибыла намного позже, чем боевые маги университета. Новые тёмные маги вышли далеко за границами зоны, они относились к тяжеловесам, и их было много — около двух дюжин. Выйдя из порталов переноса, они заметили только троицу Веселова — все остальные студенты к этому моменту, как и было положено по инструкции, замаскировались под сухие деревья, камни, шланги и другие детали пейзажа. Группа Веселова сразу оказалась под тяжелейшим обстрелом. Новоприбывшие не были новичками в военном деле. Они применяли не какие-нибудь простейшие заклинания наподобие огненных валов или разрыва сосудов, а сложные сочетания: взрывающиеся камни с парализующими нитями, огненные заклинания с ядовитыми газами, парализующие заклинания с удушением... Правда, тёмные маги не подозревали, что их заклинания изучает и отклоняет добрых два десятка квалифицированных волшебников и волшебниц. Майоров, Палиас и Веселов тоже не бездельничали — они раз за разом ставили постоянно трескавшиеся и уплывающие щиты. Магия у тёмных была очень мощной. Убедившись через минуту отчаянной пальбы в том, что их заклинания не приносят нахальной троице никакого вреда, тёмные маги вскочили на мётлы и помчались к студентам, чтобы подавить их на близком расстоянии. У них могло получиться, защищаться от нападения со всех сторон — это совсем не то, что закрывать втроём щитами узкий сектор обстрела. Александр уже изготовился обрушить на чужаков всю мощь парализующих заклинаний университета, как вдруг почувствовал, что камни под его ногами шевелятся. Он оглянулся. Вся почва вокруг — как внутри аномальной зоны, так и вокруг неё — шевелилась, камни перекатывались сами собой и складывались в фигуры невысоких, под метр ростом людей. Другие камни катились по фигурам и складывались в дубинки у них в руках. Армия каменных карликов пришла в движение и принялась строиться повзводно и поротно. Тёмные маги от удивления на секунду приостановили атаку. За эту секунду позади них выросла уже знакомая студентам фигура сияющего великана, а армия карликов принялась наступать на восседающих на мётлах злодеев. Те обрушили на них магию всех стихий: огонь, воду, торнадо, холод — каменные карлики выстояли. Под действием жара или холода некоторые камни рассыпались на части, но тут же собрались в новых карликов. Пока внимание тёмных магов было привлечено карликами, сияющий великан позади них приблизился и поднял свою дубину. А затем — Бац! Бац! — быстрыми точными движениями стал сбивать магов с мётел прямо под дубинки армии. За какую-то секунду десяток тёмных оказался под ударами дубинок. Тёмная масса строя карликов переползла через них, оставляя после себя только большие красные пятна. Оставшиеся тёмные маги, только теперь заметившие великана, разделились: одни принялись колдовать, насылая воздушный щит на армию карликов, другие поставили защитные щиты от великана. Ставили щиты наспех, Александр только успевал фиксировать заклинания: тёмные поставили всё, что знали. Какой-то из щитов сработал, и великан остановился (а может, просто не захотел приближаться). Армия карликов тоже забуксовала. Тёмные решили, что справились с угрозой, и двинулись к Веселову — возможно, подумали, что это он наслал на них этих созданий. Тут кто-то из девчонок снял щиты тёмных. Эффект был самым ошеломительным: великан и гномы рванули к тёмным, которые не ожидали внезапной атаки, и мигом посшибали их с мётел. Через секунду от дюжины магов ничего не осталось. Великан исчез, а вот армия каменных гномов разделилась пополам. Одна половина двинулась на группу Веселова, вторая — на прикинувшихся шлангами и покрышками замаскированных студентов. — Может, они нас поблагодарить хотят? — предположил Майоров. — Вода и холод, — скомандовал Александр по каналу связи, — давайте их в лёд закатаем. Сам он запустил обнаруживающие заклинания. Заклинания накрыли полянку между ними сетью из цветных линий и высветили очень неожиданную картину. Над армией каменных гномов парили полупрозрачные женские фигуры с ужасающими лицами. Ужасное в лицах было то, что посреди красивых правильных лиц находились совершенно мёртвые, невидящие глаза. Александр обернулся — такие же фигуры парили и над площадкой с 'побитыми камнями'. Некоторые из этих фигур плотно прилипли к бегающим по площадке магам. На некоторых магах висело сразу по две. Над полем боя сгустилась туча и пролилась ливневым дождём, затем в небе открылось окно абсолютного холода, и вся пролившаяся вода мигом замёрзла. С таким же успехом они могли бы тушить пожар бензином: каменные гномы мигом выбрались из ледового плена, зато куски отколотого льда сами начали складываться в ледовых великанов ростом в два — три метра. — Это кто же это сумел природные стихиалии настолько испоганить, что у них глаза оказались выжжены? — с ужасом прошептал Константинос Палиас. Как и Александр, он смотрел не на гномов, а на женские фигуры над полем боя. Совсем недавно им прочитали лекцию о том, что — по предположениям — в природе существуют некоторые формы жизни, состоящие из того же материала, что и человеческие души, только эти души связывались не с человеческими телами, а с обширными районами леса или степи, в которых растения смогли образовать сетевую структуру. Считалось, что эти существа умеют управлять и оптимизировать жизнь своего растительного мирка, и что их можно увидеть при определённых условиях в виде полупрозрачных фигур людей. В предположительном ключе говорили о том, что стихиалии могут чувствовать людей и даже вступать с ними в контакт, только не через слова, а через чувства. Говорили, что иногда это может быть даже опасным, например, стихиалии иногда, радуясь детским восторгам от новых красивых уголков природы, могут уводить детей далеко от дома, туда, откуда те не могут вернуться самостоятельно. Ваулина клялась, что видела стихиалии и даже общалась с ними явным образом. Тут же они видели не просто стихиалии, а существ, вырванных из своей среды чужой злой волей и превращённых в оружие. Существ, которые сами могли использовать мощную магию и повелевать стихиями — притом совершенно неосознанно. Суть происходящего ужасала. — И как с ними бороться? — спросил Майоров. — Может, попробуем их расколдовать? — предложил Веселов. — Ты опытный доктор, знаток устройства стихиалей? — спросил Палиас. — Попробуем их успокоить. Кто хорошо поёт — начинайте песню Ваулиной... ту, вторую, не ту, от которой все сознание теряют, а от которой все плачут от умиления, — попросил Александр по внутренней связи. — Они же звуками не общаются? — удивился Палиас, — Надеешься, они наши чувства услышат? Их же в боевые машины превратили, что им наше умиление? — Надеюсь, — коротко ответил Веселов. Сухие деревья, покрышки, валуны и пни нестройно затянули песню Ваулиной номер два. В этот момент раскрылся портал переноса, и на сцене появились Максим Прохоров, Ольга Ваулина и Мэри — подруга Максима. Александр поймал себя на мысли: 'И кто отпустил Мэри с занятий? Занятия ещё не кончились'. Ваулина удивилась, услышав свою песню, но решила, что раз её поют, значит, это кому-то нужно, и решила подпеть. С её помощью дело пошло на лад: расчувствовавшиеся стихиалии замерли в воздухе, каменные и ледяные воины сначала застыли, а затем рассыпались. Находившиеся вне 'побитых столбов' стихиалии, покачиваясь, потихоньку вернулись в свой мир, и там принялись кружиться в такт мелодии. К Александру подползло, перебирая корнями, сухое дерево и голосом Анюты Тихонович спросило: — И долго нам так петь? — Можно прекратить, — сказал Александр. Всё это время он лихорадочно запускал в зону изучающие заклинания и пришел к некоторому решению. Хор деревьев замолк, продолжала мурлыкать песенку одна только Ваулина. Обитателям каменистой зоны этого оказалось достаточно: они продолжали покачиваться в такт мелодии. — Что-нибудь нашли про эту зону? — спросил Александр с надеждой у подошедшего Прохорова с товарищами. — Одни легенды... да и то предположительные. Скорее всего, дело не в самих каменных столбах — с ними неясностей вагон, но основная наша проблема не в них, а в том, что на этом месте когда — то была большая битва, и тут осталось слишком много магии. Впрочем, это тоже предположения. Давай про легенды по порядку: Про эти места — 'Побиты столбы' — издревле ходят легенды, что это воины, за плохое поведение превращённые в камень. Сейчас болгары верят, что это бывший турецкий отряд, который сжег жителей деревни, а поутру на месте деревни обнаружились вот эти столбы. Но и до прихода болгар, а тем более турок, у фракийцев бытовали похожие легенды. Где здесь правда — неизвестно, историческая память немагов заканчивается на двух тысячелетиях назад. Зато у волшебников есть в архиве записи о том, что некогда один маг рассказывал другому магу, что в юности слышал, как его учитель говорил, что есть около города Месембр, что находится на острове, удивительное место, в котором находятся живые камни, и что у них там целый город. Древний Месембр — это современный болгарский Несебор. А вот про это место он говорил или нет — вопрос. — Живые камни! — дружно заскулили Веселов, Палиас и Майоров, — Только этого нам не хватало! — Теперь про битвы. Войн здесь было что дождей. Но таких, которые могли бы нас заинтересовать, было всего две. Одна — когда славянское ополчение добивало один из отрядов Кощея, с ним шли двое или трое магов из числа ближайших приближенных Бессмертного. Но я думаю, это не тот случай — двое слабых магов не смогли бы устроить такого безобразия. А вот вторая война гораздо интереснее. Один индийский волшебник в поучениях к наследникам описывал великую битву, произошедшую в давние времена далеко на севере. В битве применялось среди прочего оружие похожее на ядерное, но для нас важнее то, что было причиной войны. Волшебник писал, что 'добропорядочные маги восстали против небольшого царства, в котором нечестивые маги пробовали для добывания энергии и создания оружия использовать силы души человека и природных сил, отчего те исчезали. Получившуюся энергию они использовали для движения летающих повозок и управления погодой'. То есть они как-то научились переводить силы души в энергию, в том числе энергию взрыва, и губили ради этого души рабов и пленных. Майоров ничего не понял, а вот маги потрясённо замолчали. Даже Ваулина перестала петь и спросила: — Они что, совсем безголовые? Магов учили этому в магических школах, магов учили этому в университете: можете творить любую магию, любое злодейство, но только не допускайте истощение души. Дух, оставшийся с истощенной душой или без души, обречён на неисчислимые страдания на протяжении бездны времён, отчего он, скорее всего, впадёт в озлобление, попытается захватить или присосаться к чужой душе и станет причиной вселенских страданий. Все маги в своей жизни хоть раз, да испытали ощущение падения сил при ослаблении души: кто-то в детстве, по неосторожности, кто-то из-за неправильного управления магией. Это было очень, очень неприятно. Все силы магов брались как раз из возможности разума оперировать природными силами через душу, но силы души при этом не уменьшались, а даже возрастали за счёт контакта с разными стихиями. Это было... как если бы руками брали и переносили предметы, только в роли рук выступали различные способности душевного тела. Тут же древние маги брали и кидали руки в огонь, чтобы вскипятить чайник. — Это что, так страшно? — прервал затянувшееся молчание Майоров. — Человеческая душа способна выделить огромное количество энергии, больше, чем десяток ядерных бомб, но при этом дух остается компьютером без монитора, — объяснил Александр, — ничего не видишь, ничего не чувствуешь, только пустота и одиночество, и так миллионы лет. Кроме того, это нерационально: управляя природой через другие возможности души, можно получить энергии гораздо больше. Например, перекачать сюда энергию Солнца, душа при этом только укрепится. — Да, помню, учили, — кивнул Майоров, — А зачем им это было нужно? — Возможно, они по-другому просто не умели, — предположил Прохоров, — правда, неизвестно, про это место писал тот волшебник или про какое другое, с равным успехом дело могло происходить и в Сибири где-нибудь. Я нашел эти сведения даже не как легенды, а как легенды о легендах. Александр посмотрел на танцующих стихиалей: — Можно прозакладываться, что про это. Интересно, как они стихиалей замучили? — 'Нужно в лунную ночь встать посреди поляны и начать бить в барабан для возбуждения любопытства, а когда игривые силы приблизятся, надо взять трёх отроков и зарезать их в три движения, собрать кровь в сосуд и плеснуть на силы', а дальше там были какие-то магические формулы, я их не понял, — внезапно продекламировал Василий Майоров. — Ты где это такой чернухи начитался? — удивился Прохоров, — Даже я такого нигде не встречал, а я весь архив прочёл. — В тайничках у Кощея, когда нас случайники носили. Только там приписка была: ни в коем случае не использовать, слишком тяжкие последствия. — Если Кощей написал 'слишком тяжкие последствия', наверное, они действительно тяжкие, — хмыкнул Прохоров. — Предлагаю поступить просто: обвязываете меня верёвками. Я захожу в зону, хватаю кого-нибудь из наших и вытаскиваю сюда. Здесь пытаемся их исцелить, — озвучил результат своих раздумий Александр Веселов. — А почему ты всё время первый? — возмутился Майоров, — Я пойду, у меня и ценность меньше, ты маг более сильный. Александр промолчал — идти в зону ему совсем не хотелось, он предложил это только потому, что не мог просить кого-либо ещё. Палиас исчез, чтобы возвратиться через десять секунд с тремя мотками верёвок. Александр не стал спрашивать, у кого он их украл — до склада университета Палиас явно не успел бы добежать. — Дёрнем за ту, что к правой руке привязана — иди направо, за левую — налево, потянем за поясную — выходи. Два рывка — ложись. Один — вставай. Там на тебя может любая иллюзия свалиться, так что закрой глаза, уши и ориентируйся только по веревкам. Запомнил? — Чего уж тут запоминать, — буркнул Майоров и двинулся в зону. Первые двадцать метров он одолел совершенно спокойно. Александр с Константиносом ловко провели Василия между двумя танцующими стихиалями, Майоров сделал следующий шаг и... пропал. Верёвки при этом остались натянутыми. Все вылупили глаза от удивления — никто такого не ожидал. Прыгать переносом Майоров ещё не умел, других предположений о происходящем ни у кого не было. Через две секунды Василий появился на том же месте, он развернулся и пошел обратно. На лице у него был написан восторг, глаза были устремлены к небу. Василий заливался слезами умиления. Майоров приблизился к товарищам, пробормотал: 'Это было прекрасно... там восхитительно! Они действительно живые!' Потом он внезапно пришел в себя, оглядел всех присутствующих ясным осмысленным взглядом и рванул обратно в зону, на ходу скидывая с себя верёвки. — В ещё более глубоких легендах говорилось о том, что волшебники самого высокого уровня способны создавать свои вселенные, — произнёс Прохоров, — но про эти легенды говорилось везде только как про сказки. Развить эту тему студенты не успели, поскольку Майоров начал выводить людей. Что бы ни произошло с Василием, это пошло ему на пользу. Он совершенно спокойно обошел стихиалей, уклонился от мест, где особенно сильно буйствовала старая магия, по кругу обошел то место, где до этого пропал, достиг ближайшего боевого мага и за руку вывел его к остальным студентам. Стихиалии, что удивительно, сразу покинули боевого мага, как только тот миновал последние камни, и тот свалился в беспамятстве на руки Веселову и Прохорову. Веселов с Ваулиной занялись целительством, Майоров развернулся и опять потрусил в зону. За каких-нибудь пятнадцать минут Василий вытащил всех безумных. Занятые целительством студенты — а заняться целительством пришлось всем, поскольку у всех побывавших в зоне наблюдались крупные кровоизлияния по всему телу, в том числе в мозгу — не успевали перехватить Василия и спросить о случившемся. Василий носился по зоне, вытаскивал буйных и не переставал заливаться слезами умиления. Только через полчаса, когда все боевые маги и студенты лежали рядками на солнышке (отправлять их в университет не было никакого смысла — весна в Болгарии гораздо теплее таковой на Крайнем Севере), а тёмные маги, плотно упакованные заклинаниями, лежали в соседнем рядке, Максим Прохоров и Александр Веселов пристали к Василию с требованием рассказать о произошедшем. — Да не видел я там ничего толком, — отнекивался Василий, — просто я как будто попал в отдельный мир, где вся Вселенная видна с одного холма, на котором я и стоял. И ещё там повсюду живые камни, не как эти, а что-то вроде коралловых зарослей — только там всё это намного красивее. И ощущение там такое благостное, красота везде, мир, покой, чистота... словами не передать. Как будто радость в воздухе разлита. А потом они начали меня информацией напихивать, и я вообще способность что-либо видеть потерял. В общем, эти камни — это бывшие очень хорошие и очень мудрые маги, они жили здесь в незапамятные времена, а потом решили создать свой мирок и ушли туда, переписали своё сознание в камень. 'Побиты столбы' — это кусочек их присутствия здесь, их старая экспериментальная площадка и заодно двери в этот мир. — Как люди превращаются в деревья, мы видели, но чтобы в камень... Как такое возможно? — удивился Александр. — А новые компьютеры для немагов, на кремнии, видел? — спросил Майоров. — Ну, да... понятно... да, возможно. Но там же чистый кремний, а тут песчаник. — Они мне подробности не докладывали. Как-то они это смогли. Потом они про битву стали рассказывать. Битва была далеко отсюда, после того, как злодеи одну душу рванули, почти все армии, участвовавшие в битве, погибли. Взрыв был такой, что на десятки километров всё выжгло. Остались только боевые маги, да и тех мало. Одни словом, стихиалии, которых тёмные маги в боевые машины превратили, остались беспризорными. Вот древние маги — камни их и подобрали. Они создали им тут внутри камней имитаторы их рощ и садов, чтобы они могли с любовью заниматься свои делом и потихоньку исцеляться. Говорят, они за несколько тысяч лет почти исцелились, на людей почти не нападают. Они обычно из камней не появляются, их сейчас первая группа тёмных магов, которая на наших студентов напала, разбудила. Они применили какое-то заклинание убийства по площадям, а стихиалии этого терпеть не могут, вот они и припомнили старое. — Ты это всё за секунду осознал? — Я там больше часа пробыл... мне так казалось. А ещё они мне сказали одну штуку забрать, она им тут мешает, она от другой битвы осталась. Они мне ориентировку дали. Что именно за штука, не знаю, картинки перед глазами очень быстро сменялись, вроде на ящик похожа. Кроме того, они просили всё это буйство магии снять — частично оно осталось от древней битвы, частично от действий разных любителей, которые пытались до древних магов докопаться. Маойров, Веселов, Прохоров, Савёлкин и Ваулина отправились по 'ориентировке', остальных магов оставили расшифровывать и снимать обрывки старой магии. Маги переносились вместе с Майоровым на несколько километров, после чего тот осматривал местность и выносил решение. Ушло добрых два часа — то ли рельеф местности изменился, то ли ориентировка была не очень точная, но искали очень долго. Нашли благодаря Прохорову, тот на каждом новом месте стал запускать заклинания — обнаружители старой магии в надежде найти следы старых боевых заклинаний. Именно он и обратил внимание Майорова на место старой битвы. Место располагалось всего за три километра от Побитых Столбов, а студенты к тому моменту прочесали уже пол-Болгарии. Начали искать 'предмет'. С этим тоже возникли сложности, поскольку разнообразных предметов в земле было море: заколдованные оружие, доспехи, мечи с наложенными программами боевого мастерства и даже боевые амулеты магов. Каждый из этих предметов, попади он не в те руки, мог привести к очень большим неприятностям. Который из них вызывал беспокойство старых магов, было загадкой, которая, впрочем, через час разрешилась сама собой. При очередном вытягивании из земли выскочила и со звяканьем рухнула на землю шкатулка 'Валуда', древний и очень опасный артефакт, созданный то ли для борьбы с Кощеем Бессмертным, то ли ещё раньше. На втором курсе студенты посвятили немало времени её поискам. Студенты — по счастью, все члены 'Летящего Паровоза' — столпились вокруг шкатулки. Теперь всем стало понятно, какой 'предмет' имели в виду старые маги. — Кто-нибудь хочет открыть? — спросил Прохоров. Ответом ему было молчание. — Кто-нибудь считает нужным отдать её 'Изумруду'? — опять спросил Прохоров. Ответом опять было молчание. Через минуту молчания Максим не выдержал и сказал Веселову: — Ну, что стоишь? Ты у нас командир — начальник, тащи шкатулку к себе. Маскируй и под облачко. Придётся на Луну переправлять — здесь её нигде не откроешь. Александр посмотрел на себя и осознал, что он до сих пор в пляжном облачке. Через два часа, когда у исцелённых закончился срок реанимации, они вернулись в Университет. На сдачу откопанных магических предметов ушло два часа — набежали специалисты из исторической лаборатории, из волшебных лабораторий, пришли многие преподаватели и даже сам ректор. Охам и ахам не было конца — такого большого количества изделий древних магов в университете не появлялось давно. Волшебники цокали языками, восхищались мастерством древних и хвалили студентов. Некоторые артефакты использовали забытую магию, и о принципе их работы вспыхивали жаркие дискуссии. Студенты скромно стояли у стеночки, отводили глаза и думали о том, как они правильно сделали, что не показали шкатулку.