Легенда о Вращающемся Замке

— Вы меня вытащили? — спросил Дэрри ошарашено. — Зачем вам лишняя обуза?

— Не дергайся, — проворчал венет, — сейчас трясти будет.

Выставив вперед копье, Эдвард Фэринтайн двигался на прорыв из вражеского окружения, и сопровождали его уцелевшие воины королевской гвардии. Было их не так уж и много. Сначала Гледерику показалось, что выбраться с поля живыми им все же не удастся. Слишком много стояло гарландцев на их пути, и слишком настойчиво они смыкали свои порядки. Но потом в темном вражеском месиве наметился какой-то просвет, и эринландские рыцари рванули во весь опор коней, сбивая с ног и затаптывая пехотинцев противника.

Наконец они вырвались на свободный простор, и дальше горячили что было мочи лошадей, стараясь уйти от погони. Дэрри со всей дури вцепился в спасшего его солдата, надеясь не вывалиться из седла. Всадники мчались как бешеные, поля и перелески стремительно сменяли друг друга, и порой юноше приходилось прятать лицо, чтобы уберечься от хлещущих прямо в глаза веток. С облегчением Дэрри приметил среди выживших солдат Гленана и Джеральда. Те ехали на своих конях, и, увидев Гледерика, приветливо ему кивнули.

— Лучше всего будет поехать сейчас в Каэр Сейнт, — сказал Фостер Фэринтайну, когда вражеское войско оказалось в миле или двух позади.

— Древний замок сидов? — уточнил сэр Эдвард. — Почему именно туда?

— Нам нужно где-то переночевать, — пояснил Гэрис, — и Клифф непременно вышлет за нами погоню. Они прочешут всю равнину. Каэр Сейнт считается проклятым местом. Простонародье верит, что злые духи живут в его стенах. Гарландцы суеверный народ, туда они не сунутся ни за что.

— Вот значит как, — проронил сэр Эдвард. — А вы, Гэрис Фостер, получается, не боитесь приглашать нас в овеянные настолько дурной славой развалины.

— Я боюсь мечей и стрел. Древнего колдовства не боюсь. Тем более, если оно сказочное.

— Не все сказки лживы, — сказал герцог медленно. — Но в этом предложении имеется смысл, не могу на сей раз отрицать. Лорд Остромир, — повернул Фэринтайн голову в сторону командира наемников, — скажите пожалуйста, вы позаботились о дальнейшей судьбе ваших солдат?

— Я отдал им четкие приказы, если вы об этом, — сообщил чужеземец. — В случае нашего полного разгрома — кто как может добирается к Таэрверну. Там старший по званию принимает командование отрядом, и решает, что делать дальше. То, что мы видели на Броквольском поле — это ведь полный разгром, верно?

— Похоже на то, — поджал губы герцог.

— Ну значит хорошо, что мои глаза мне не лгут. А вы, Эдвард, позаботились о судьбе своих дружинников?

— Все мои люди получили точно такие же приказы, что и ваши. Только, — герцог чуть помедлил, — я, кажется, не разрешал вам называть меня по имени.

— Верно. А я не разрешал вам называть меня лордом.

Эдвард Фэринтайн с секунду поглядел на своего оставшегося совершенно невозмутимым собеседника, а потом неожиданно улыбнулся:

— Это правда, Остромир. Простите. Может быть, мой покойный кузен и был прав насчет моей излишней манерности. Гэрис, расскажите, как погиб наш король?

— Скверно погиб, — признался Фостер. — Отважно и скверно. Примерно так же, как и жил.

— Странно! — сказал Эдвард. — Еще недавно вы отзывались о Хендрике с куда большим уважением. Ваша вертлявость, Фостер, начинает вызывать у меня еще большее недоверие, чем до этого.

— А давайте хотя бы сейчас не будем ссориться, — сказал Гэрис зло. — Я говорю, что думаю. Пока Хендрик был жив — я служил ему верно. Он взял меня на службу в свою гвардию, а это дорогого стоит. И плохой я был бы солдат, если бы начал лаять на своего командира и обсуждать его приказы. Однако умер он плохо. Позволил себе оторваться от своих бойцов, попал в окружение, а там его и добили. Навалились толпой. Хотя, — добавил Гэрис мрачно, — менестрелям бы такая смерть понравилась.

— Но мы с вами не менестрели, Гэрис Фостер. Мы солдаты разгромленной армии, и нам придется с этим что-то решать. Переночуем и впрямь в Каэр Сейнте. Благо, мы не делаем такого уж большого крюка, заезжая туда. А потом нам нужно будет опередить Клиффа, пока он не занял Таэрверн. Едем, не станем мешкать.

И они поехали. Никакая погоня, вопреки всем опасениям, их в тот день не настигла. Насчитывавший едва ли сотню воинов, порядком потрепанный отряд стремительно проезжал на север, двигаясь запустелыми окраинами Эринландского государства. На здешней неровной лесистой равнине, среди глухого бездорожья, им не встречалось людей. Ни пешего, ни конного — лишь звери и птицы. Привалов не делали, все равно опасаясь возможного преследования врага. В седельных сумках нашлось немного провианта — им и перекусили на ходу.

Фостер так и ехал в одном седле с Эдвардом Фэринтайном, так как отдельного коня ему не нашлось. Не имея возможности ни о чем расспросить своего господина, Дэрри принялся забалтывать седовласого венета. Тот, неожиданно, оказался вполне словоохотливым — по крайней мере не огрызался на каждом слове, в отличие от сэра Гэриса.

— Откуда, говоришь, ты родом? — неожиданно спросил Остромир, разглядывая Дэрри. — С побережий Винного моря? Народ там загорелый и темноволосый, а ты даже бледнее эринландца и волосы у тебя ржавые, как небо на закате.

— Вы бывали в Элевсине? — уточнил Гледерик.

— Парень, я бывал во всех королевствах, от Итильского моря до Закатного. Я солдат удачи. Я нес службу в Озерном Крае, в Дардании, в стране эллинов, в Падане, в Лумее, в Тарагоне, даже в чертовом Иберлене. Говоря по правде, на иберленца ты больше всего похож. Они через одного или рыжие, или белокурые, а иногда нечто среднее между тем и тем. Здешний народ белокож, но волосы у него русые или каштановые, гарландцы — черноволосые и тоже очень бледные, но элевсинцы — ни то, ни се. Не такие смуглые, как люди с Дарданского пролива, но все равно загорелые, и среди них почти не бывает рыжих. И зовут тебя не по-южному.

— В моей стране живет смешанный народ, — сказал Дэрри. — Многие кланы пришли пятьсот лет назад из Гарланда, перемешавшись с местными жителями. Поэтому у некоторых элевсинцев такие же имена, как на западе. Большинство других больше похожи на антов, венетов или дарданцев. Среди моих предков тоже могли найтись гарландцы, допустим.

— Да только будь ты гарландцем, повторюсь, твои волосы были бы чернее вороньих перьев, а глаза — скорее серыми, чем зелеными. И имя у тебя совсем не простое, Гледерик. Так звали древних королей, что давно спят в курганах. Расскажешь, почему родители так тебя назвали?

Дэрри немного потянул с ответом.

— Боюсь, что не могу признаться, — сказал он.

— Дело твое. У всех здесь свои секреты. Однако, — заметил Остромир, — твой господин не больно внимателен, если сам еще не допросил тебя на этот счет.

— Вы правы, с внимательностью у моего сеньора все погано, — согласился юноша. — По-моему, сэр Гэрис полон собственных тайн, и потому не придает никакого значения чужим. Хотел бы я знать, что у него за тайны такие.

— Ты тоже заметил? Мне сразу бросилось в глаза, что какой-то он скрытный. Я попытался расспросить его немного, так он каждый раз переводил разговор — и весьма ловко, надо признать. Не нравится мне это, Гледерик, и место, в которое мы едем, тоже не нравится. Я предчувствую беду.

— Вы тоже? — усмехнулся Дэрри. — Казалось бы, какие еще беды могут случиться после всех наших утренних неприятностей!

— Думаю, — рассмеялся Остромир, — этот день еще нас обоих удивит.

Солнце уже клонилось к закату, когда беглецы въехали в широкую долину, чьи оплывшие склоны поросли оголившимся по осенней поре лесом. На противоположном конце долины вставали, отчетливо видимые на фоне темнеющего неба, высокие башни и крепостные стены. Даже отсюда без труда можно было разглядеть, что по размерам своим древняя твердыня, к которой они подъехали, ничем не уступит могучим укреплениям Вращающегося Замка. Величественные и грозные, ее бастионы внушали невольный трепет, а вместе с ним еще и тревогу — словно нечто непонятное и пугающее таилось в кольце этих черных стен. Дэрри невольно поежился, размышляя, в какую же чертову глухомань завел их сэр Гэрис. Он не слишком верил в чудовищ, великанов, леших и прочих волшебных тварей, но если такие существа и могли существовать, то явно в местах наподобие этого.

— Мы почти приехали, — сказал Гэрис Фостер с волнением. — Добро пожаловать в Каэр Сейнт.

Всю дорогу от Броквольского поля Гилмор Фэринтайн провел в нелегких раздумьях. Сначала, увидев смерть своего кузена, он едва не впал в отчаяние. Случилось именно то, чего он опасался все предыдущие дни, и миссия, которую поручила ему Повелительница чар, готова была пойти прахом. Однако чуть позже Гилмор успокоил себя. Кэран говорила, что для ритуала ей необходим носитель древней крови — ну что ж, такой носитель у нее будет. Эдвард пережил битву, а значит, его и следовало доставить в древний замок. Мысль эта доставила Гилмору подлинное облегчение. По крайней мере, ему не пришлось убивать Хендрика самому. И то хорошо — потому что он глубоко сомневался, что нашел бы в себе твердость это сделать.

Гилмор любил кузена, но никогда не ладил с братом. Еще с детства стало ясно, что им предстоит идти в жизни разными дорогами. Задумчивый и мечтательный, Эдвард проводил много времени в обществе книг, с равным интересом изучая как немногие уцелевшие древние фолианты, путано повествующие о секретах забытого волшебства, так и современные научные трактаты. Когда он подрос, стало ясно, что Эдвард сторонится ратных подвигов, предпочитая совершенствовать свое воинское искусство на турнирах или в тренировочных схватках. Несколько раз младший Фэринтайн, конечно, ходил вместе с Хендриком в боевые походы, однако видно было, что исполнение этой обязанности не приносит ему никакого удовольствия. Впоследствии Эдвард проявил себя как изысканный придворный кавалер и завсегдатай балов.

От всех этих привезенных с юга дорогих костюмов, в которые Эдвард облачался, Гилмора просто тошнило. Разряженный в шелка и бархат, его брат и в самом деле выглядел так, как и подобает потомку высоких эльфийских властителей. Гилмор же своего происхождения словно боялся. Рассматривая в зеркале свое странное, почти нечеловеческое лицо глазами густого фиолетового оттенка, он словно воочию ощущал пугающее древнее наследие, затаившееся в его крови.

Гилмор тоже, конечно, читал книги — в том числе посвященные истории и повествующие об основателях его дома. Упоминались в этих хрониках эльфийские лорды, что правили когда-то Землей, направляли движение воды и ветра, отпечатали свои имена навеки в пении птиц и шорохе листвы. Рассказывалось там о Сумеречном Короле, чей двор находился далеко на севере, и о Владыках Холмов, стоявших вровень с ним и осуществлявших власть в Срединных Землях. Предки Гилмора происходили от этих владык, пусть даже их кровь и была разбавлена десятками браков со смертными женщинами. Фэринтайны старели куда медленнее обычных людей, пусть и умирали в положенный смертным срок. И выглядели они не совсем как прочие люди.

Все это было слишком странно, и долгие годы Гилмор не желал иметь с этим ничего общего. Как не желал иметь ничего общего с братом. Безупречно воспитанный, слегка насмешливый, утонченный, Эдвард словно воплощал всю ту часть их общей природы, что вызывала у Гилмора недоверие и страх. Потому он и тянулся что было сил к Хендрику. Хендрик, несмотря на наследие Фэринтайнов, полученное им от матери, казался нормальным человеком во всех своих проявлениях. Воинственный и беспечный, он делал мир вокруг себя настолько простым и ясным, насколько это вообще было возможно. Находясь рядом с ним, Гилмор мог забыть о собственной странной природе и жить, как подобает обычному человеку его ранга — дворянину и рыцарю. Гнетущие мысли, тревожившие его в прочее время перед сном, отступали.

И вот теперь Хендрика больше нет, а Гилмор Фэринтайн привел своего брата в замок своих предков, чтобы убить его, исполняя приказ девушки, владеющей той самой темной магией, которую он всю жизнь боялся.

Это выглядело очень смешно, и наверно ему стоило над этим всем от души посмеяться, да только смех упорно не лез в горло. Он понимал, что идет на предательство — и все равно шел. Собственные действия, казалось Гилмору, были подчинены необходимости. Он понимал, что сделался заложником Кэран и ее честолюбивых замыслов. Возможно, старший Фэринтайн мог бы отказаться от участия в ее плане — но даже не предпринял подобной попытки. Он преисполнился презрением к последнему из Грейданов после очередного затеянного тем безумного похода. Собственный же брат никогда не вызывал у Гилмора добрых чувств.

"Фэринтайны некогда правили в Каэр Сиди, — напомнил себе рыцарь, — и делали они это, опираясь на чародейское могущество. Я всего лишь верну славу моих предков, въехав во Вращающийся Замок в качестве законного хозяина, а не как прислуга никчемных глупцов, вознамерившихся в своей гордыне погубить нашу землю".

Отряд остановился перед распахнутыми воротами замка, и воины принялись спешиваться.

— В гостеприимную обитель вы нас завели, сударь, — проворчал подошедший к ним Остромир.

Каэр Сейнт и впрямь выглядел не слишком доброжелательным к незваным гостям. Окружавший крепость ров давно уже зарос травой. Сорные травы, как можно было заметить отсюда, покрыли и внутренний двор. Когда-то короли Таэрверна держали здесь пограничный гарнизон, но потом границу передвинули, и последний солдат покинул этот пост почти два столетия назад. С тех пор Каэр Сейнт, и без того покрытый дурной славой из-за колдовства, творимого тут в эльфийские времена, оказался окончательно заброшен.

В стенах кое-где виднелись пробоины, то были следы давно минувших осад, и в паре мест привратные укрепления начали осыпаться под натиском беспощадного к ним времени. Башни зияли провалами пустых окон. И все же, несмотря на все беспощадные годы, древняя цитадель пока еще не обратилась в прах — строили ее на века. Гилмор не знал, как выглядела крепость в те дни, когда в ней правили фэйри — за последующие столетия люди перестроили ее не раз и не два. Тем не менее, если верить словам Кэран, в здешних камнях до сих пор жила сила.

— Может, здесь и мрачновато самую малость, — сказал Гилмор, — зато безопасно. При желании тут получится выдержать целую осаду.

— Но лично у меня такого желания нет, — признался Эдвард. — Заночуем здесь, а утром обратно в столицу. Лишним временем мы особенно не располагаем. Разобьем лагерь прямо во дворе.

— Я не спорю, — сказал Гилмор. — Рассиживаться лишний раз и в самом деле не стоит. Но все же, я бы посоветовал нам с вами, герцог Фэринтайн, сперва зайти вовнутрь и осмотреться. Вдруг в замке притаились мародеры или кто-то еще наподобие?

— И это говорит человек, который сам нас сюда привел, — усмехнулся Эдвард. — Но вы правы. Разведка не повредит. Я отправлюсь на нее лично, и вы, Фостер, пойдете со мной. Остромир, составьте нам тоже компанию, пожалуйста.