Институт экстремальных проблем. Часть 7. Новый год

— Ну и что в этом такого? — удивился Сергей.

— Петрович поставил нам два условия: во-первых, диплом, во-вторых — ни-ни до свадьбы.

Томский только пожал плечами:

— Диковато это выглядит... Домострой какой-то! Наташа ведь уже и замужем была, Аленку родила... Не пятнадцать же ей лет!

— А для него Натуська — ребенок, за которым нужен глаз да глаз, — развел руками Меньшиков, — и я в его представлении — пацан, у которого молоко на губах не обсохло. Поэтому нас нужно контролировать по жизни, чтобы мы каких глупостей не натворили.

— Ну что ж, придется тебе становиться начальником, хотя бы для того, чтобы тесть тобой не командовал, — усмехнулся Сергей.

— Ничего, он в неслужебное время свое наверстает, — вздохнул Сашка. — Одна надежда на то, что жить мы будем далеко друг от друга.

— Нашли наконец вариант обмена? — заинтересованно спросил подошедший к ним Денис.

— Нашли, — опять вздохнул Сашка. — Получается три двухкомнатные квартиры, все малометражки, как у тебя, Серега, но далековато от центра.

— Нормально, вроде, — пожал плечами Денис, — что вздыхать-то?

— Мне нашу квартиру жалко, — признался Сашка, — просторная, светлая, две лоджии, кухня большая. Я помню, как ее ремонтировали...

— А что, Наташа не хочет жить с твоей мамой? — спросил Сергей, думая при этом о непростых взаимоотношениях Ирины с его собственной матерью. — Или твоя мама против такого варианта?

— Мама не против, Натуська тоже, но рано или поздно квартиру все равно придется разменивать, когда сестра надумает замуж выходить.

— Брось! Когда это еще произойдет?! — Денис решил, что это несерьезный довод.

— Она хоть сейчас готова, — фыркнул Сашка, — и, знаете, за кого? — Он выдержал многозначительную паузу. — За Егора!

— Скрябина?! — Денис, поскользнувшись от неожиданности, с размаху сел на лед.

— Вы думаете, Светка ко мне на работу приезжает? Черта с два! Я как-то на склад зашел: сидят рядышком, чай пьют, чирикают о чем-то. Только, сдается мне, не одним чаем они развлекаются, — Сашка сердито засопел, — если застукаю эту парочку за чем-нибудь другим, обоим мало не покажется!

— Серега, спорнем, — рассмеялся Денис, — это цитата из Петровича!

— Точно! — согласился Томский. — Шурик даже сопеть, как будущий тесть, уже научился! И точно так же блюдет нравственность. Ты представляешь, Денька, как он будет воспитывать собственных детей?

— Чтоб вас всех! — с досадой, но не зло буркнул Меньшиков. — Светка еще в школе учится, а замуж уже приспичило! Я согласен, Егор — парень нормальный, но как они собираются жить? На что? Зарплата у него не ахти какая, по инвалидности тоже сущие гроши платят, и он еще часть денег родителям отдает. Светка после школы собралась в медучилище, уже прикидывает, какая там стипендия, сколько троек в сессию можно получить, чтобы ее не лишиться. Заявила матери, что устроится в нашу клинику санитаркой, одновременно будет работать и учиться, а потом родит Егору троих детей; они уже так решили.

— И что твоя мама? — поинтересовался Сергей.

— Мама воспринимает это как данность, — покачал головой Сашка, — и только стремится сделать для нас как можно лучше. Я все думаю: если мы согласимся на этот вариант обмена, то что потом она сможет сделать из двухкомнатной квартиры? Две комнаты? — Сашка вдруг замолчал и только после долгой паузы выдавил из себя: — Я не могу допустить, чтобы мама жила в коммуналке. Не так уж много хорошего видела она в своей жизни, а теперь, перед пенсией, жить с чужими людьми, делить с ними кухню и туалет, после того, как она была полноправной хозяйкой в своем доме.

— Слушай, а почему же так получилось? У вас четырехкомнатная квартира, она из-за одной площади должна дорого стоить, — засомневался Денис. — Дом в хорошем месте стоит, рядом парк, магазины, транспорт любой...

— Почему-то никто не хочет связываться с кооперативной квартирой, во всяком случае, так говорит риэлтор, — пожал плечами Меньшиков. — По его словам, там какая-то морока с документами, с налогами, еще с чем-то, вечные поборы с жильцов.

— Что за чушь! — возмутился Сергей. — У нас кооператив — и никаких проблем, и покупают квартиры в нашем доме, и продают. А деньги за прошедшие полгода собирали только один раз, решили для всего дома заказать одинаковое остекление для лоджий, чтобы прилично смотрелось. По-моему, вас пытаются надуть с этим обменом, — уверенно сказал Томский. — Петрович-то куда смотрит?

— Ему кто-то из знакомых риэлтора порекомендовал, — поморщился Сашка, — и Петровичу неудобно скандалить с этим мужиком, он и ему вроде бы доверяет, и знакомому своему, да и деньги за работу уже отданы.

— Доверяй, но проверяй, — хмыкнул Денис. — Стоит только деньги заплатить, сразу совсем другие разговоры начинаются, всегда и везде почему-то так.

— Слушай, Шурик, — Сергей о чем-то сосредоточенно думал, — лучше потерять какую-то сумму поначалу, чем крупно пролететь в итоге. Не торопитесь пока с обменом, может, что-нибудь другое найдется. Поговори с Максимом Устюговым, — предложил он.

— Петрович по своим милицейским связям проверил этого риэлтора, — дернул плечом Сашка, — никаких делишек за ним вроде бы не числится. Зачем еще Макса сюда приплетать? А если Петрович узнает, что я дополнительную проверку организовал... Ты только прикинь, что тогда начнется?

— Не ради проверки, — успокоил его Сергей. — Я тут вспомнил, как Ира говорила, что Максим, правда давненько, работал риэлтором, кухню эту знает. Мне кажется, что советом он, по крайней мере, помочь сможет.

— Конечно, Шурик, — поддержал Томского Денис, — ты же с Максом в приятельских отношениях...

Зорин, может быть, хотел сказать что-то еще, но не удержал равновесие на скользкой поверхности и со всего маху рухнул на лед, уронив при падении ящик со взрывчаткой. Не выдержав, лед покрылся паутиной трещин, и в мгновение ока спасатели оказались в воде, выбраться из которой оказалось не таким уж простым делом, потому что края образовавшегося провала обламывались от тяжести человеческих тел.

— Всего-то ничего толщина, три сантиметра, не больше, — Меньшиков попробовал ухватиться за кромку молочно-белого льда, но тот обламывался, как только Сашка посильнее надавливал на него. — Совсем тонкий, наверное, здесь приличное течение.

И правда, током воды спасателей ощутимо затягивало под лед. Сергей предпринял попытку вонзить в него лезвие ножа и, получив таким способом точку опоры, покинуть ледяную купель и вытащить из нее друзей, но окоченевшие пальцы сорвались с пластиковой рукоятки, и он снова оказался в воде, окунувшись с головой.

— Шурик, попробуй ты, — вынырнув на поверхность, сказал Томский. — Что-то у меня сегодня с акробатикой не очень.

— Серега, погоди, давай по-другому, — Сашка отказался от протянутого ножа. — Ты полегче нас будешь, мы тебя сейчас из воды на лед выбросим, а ты постарайся откатиться как можно дальше от края.

— Правильно, — поддержал его Денис, — а потом придумаешь, как нас отсюда выудить, или дашь сигнал Марату, что нам нужна помощь.

— Рация на дне, ракетница тоже, — хмыкнул Меньшиков, заметив, что на льду не осталось ничего из их вещей. — Придется справляться самим.

— Справимся, — кивнул Томский.

Все получилось так, как было задумано: Сергей сначала ползком, потом, перестраховываясь, на четвереньках добрался до берега, где наполовину сломал, наполовину срубил ножом росшую неподалеку березку. Снова ползком по угрожающе потрескивавшему льду он подобрался к ребятам, толкая перед собой тонкое деревце. Сначала из воды выбрался Зорин, которого сзади подталкивал Меньшиков, а затем Сергей с Денисом уже на пару стали вытягивать на лед Сашку. За этим занятием их застал Илья, которого Марат, обеспокоенный потерей связи со спасателями и пропажей Зорина, вызвавшегося отнести взрывчатку, послал проверить, что могло случиться.

Крик Дениса: "Не лезь к нам! Сам провалишься!" почти совпал с оглушительным свистом, которым Илья звал на помощь ребят из группы Марата. Те подоспели к месту происшествия, когда Сергей, Денис и Сашка при содействии Ильи уже оказались на твердой почве.

— На дне два ящика тротила, бур, ракетница и рация, — доложил Марату Кузьминых Томский.

— Две, — уточнил Зорин, — я, Марат Андреевич, твою рацию тоже утопил.

— Гидрокостюм есть? — еле шевеля синими от холода губами, спросил Меньшиков. Пока спасатели выбирались из воды и ползком пробирались к берегу, они, несмотря на яркое весеннее солнце, успели закоченеть от холода. — Там метра три до дна, не больше, я без акваланга все достану.

— Я тебе достану! Полоумный! — оторопел Марат. — Бегом марш до лагеря — и под горячий душ! Все трое!

— Есть! — Сашка не стал спорить.

Одежда спасателей промокла и сковывала их движения, бежать было тяжело, но Сергей не давал друзьям останавливаться, то подгоняя их, то помогая преодолеть подъем или перебраться через поваленное дерево; Сашка с Денисом поражались, откуда у него брались для этого силы. Когда ребята добрались до лагеря, разбитого примерно в пятистах метрах от берега, то от них буквально валил пар.

— Ну что, утопленники, живы-здоровы или не совсем? Руки-ноги целы? — Роман, сокрушенно повздыхав, достал из какого-то тайника алюминиевую фляжку со спиртом и отдал ее Сергею: — Вообще-то это для наружного использования, но я не буду проверять, как вы его употребите.

Примерно через полчаса распаренные после обжигающего душа друзья обсуждали случившееся.

— Оттаяли? — поинтересовался заглянувший к ним Илья и сообщил: — Марат сказал, что тротил спишет, оборудование тоже. Как бы там ни было, на своем участке лед вы разломали, — хохотнул он, увернувшись от брошенного Меньшиковым скомканного полотенца.

— Денис, больше мы тебя к беляшам в столовой не подпустим! — пообещал Сергей.

— А также к ватрушкам, хачапури и чебурекам, — добавил Сашка.

— Наоборот! — не согласился с ними Илья и, сдернув с полуголого друга полотенце, похлопал того по наметившемуся брюшку. — К будущей весне мы Дениску как следует откормим, и будет он у нас лед проламывать без всякого тротила. Экономия получится неимоверная, а это нашим руководством завсегда приветствуется.

Денис попробовал отобрать свое полотенце, но потом махнул рукой и начал одеваться.

— Да, если бы взрывчатка не утонула, — вздохнул он, — можно было бы рассчитывать на премию. А так, спасибо Марату, если не вычтут ничего.

— А если бы Середкин не ушел бюллетенить, — усмехнулся Сашка, — то сейчас мы ныряли бы за нашим барахлом до посинения. Вот в чем разница между командирами.

— А если бы здесь был Вадим, — Сергей внимательно посмотрел на друзей, — то он нас, как котят, за шкирку выкинул бы на берег и сам полез в воду.

— Предварительно высказав все, что он о нас думает, — кивнул Денис.

* * *

Перед майскими праздниками на два дня приехал Дмитрий Алексеевич. Он возвращался из Москвы с традиционной ежегодной конференции и не мог не проведать сына. Отправляя мужа в столицу, Алла Николаевна тоже, как о само собой разумеющемся, говорила о том, что на обратном пути он должен навестить Вадика, и дала целый список вопросов, которые нужно было задать ему. Список был распечатан в нескольких экземплярах для того, чтобы академик не мог потом оправдываться тем, что по рассеянности потерял его и забыл о чем-то спросить. От Вадима, хоть он звонил теперь родителям не раз в месяц, как раньше, а почти каждую неделю, его мама так и не добилась ответа, когда он приедет к ним в гости. Также Алла Николаевна толком не поняла, как ни допытывалась, появилась у него девушка или нет. Вадим отшучивался, уклоняясь от прямого ответа, и Дмитрий Алексеевич получил задание выяснить, в конце концов, все о личной жизни сына. Особое внимание нужно было обратить на порядок в квартире, вернее, его отсутствие или наличие.

Вадим едва уговорил Кленова отпустить его из клиники на два дня в середине недели, чтобы провести их дома с отцом. Олег встал на сторону завотделением.

— Евгений Петрович совершенно прав, — он довольно жестко пресек возмущение Медведева, — ты превратил в проходной двор не только свою палату, но и все отделение. Тебя, если нужно осмотреть, постоянно приходится отлавливать где-то на территории, а если ты случайно обнаруживаешься в палате, то у тебя толпы народа: спасатели, экологи, наши пиарщики, сторонние журналисты, священники, военные, байкеры какие-то. Пришлось специально для них открыть выход на запасную лестницу, чтобы твои друзья-приятели не шатались по всему отделению.

— Вот и отпустили бы меня, сразу бы тишина настала, — язвительно заметил Вадим. — А то, еще лучше, совсем выписали из клиники. Я бы вышел на работу на свои законные полставки, а сюда приходил бы на процедуры и на осмотр.

Худяков такого заявления не ожидал.

— Ты что-то совсем осмелел, — он удивленно посмотрел на Медведева. — Давно ли тебя было не вытащить из палаты на свет божий, а тут уже на работу собрался. По-моему, с выпиской не стоит торопиться.

— Чего ты боишься? — рассердился Вадим. — Я чувствую себя, если не считать проблем из-за позвоночника, совершенно здоровым. Сколько вы еще собираетесь держать меня под своей опекой?

— Сколько нужно, столько и продержим. От тебя, — Олег невесело усмехнулся, — в любой момент можно ждать чего угодно, я это знаю, наверное, лучше других. С Евгением Петровичем я поговорю, но не думаю, что он согласится выписать тебя.

Кленов категорически отказался даже разговаривать на эту тему.

— Рано еще думать об этом, рано! Процесс реабилитации идет неплохо, но его нужно держать под непрерывным контролем, внимательно отслеживая все изменения и своевременно корректируя нагрузки. Это можно сделать только при условии постоянного пребывания в клинике. Мы и так идем навстречу Вадиму Дмитриевичу, отпуская его домой на выходные и праздники и в других особых случаях. Так и быть, я напишу разрешение на эти два дня, но о выписке пока и речи быть не может.

Медведев недовольно пожал плечами, но спорить не стал.

Светлана взяла отгулы и ранним утром встретила Дмитрия Алексеевича на вокзале. Он знал, что сын пустил жить в свою квартиру друга с семьей, и не удивился, когда Света привезла его к себе. Вадим еще накануне приехал из клиники и с вечера не мог ничем себя занять, с нетерпением ожидая приезда отца.

— Привет, папа! — Вадим, улыбаясь, встретил его на пороге.

— Здравствуй, мальчик мой! — Дмитрий Алексеевич наклонился и обнял сына.

Если бы тот не сидел в инвалидном кресле, то невозможно было бы догадаться, что с ним что-то не в порядке — за те семь месяцев, что прошли с момента последнего приезда отца, Вадим практически полностью оправился после тяжелейших травм и операций. Он мог почти во всех случаях обойтись без посторонней помощи и больше не впадал в депрессию от любого пустяка, к нему вернулась юношеские оптимизм и общительность, а неспособность передвигаться самостоятельно Медведев воспринимал как временное неудобство.

Дмитрий Алексеевич по голосу сына уже давно заметил произошедшие изменения, да и у Аллы Николаевны не возникало больше никаких подозрений. Вадиму теперь не приходилось говорить ей неправду, рассказывая о работе в учебном центре, о волейбольных тренировках, о многом другом, что происходило в институте, но он до сих пор не признался ей в том, что в его жизни есть Светлана, абсолютно точно зная, что в этом случае мама на следующий же день появится на пороге квартиры на улице Гоголя. Допустить этого Вадим не мог и по той причине, что вместо него теперь там жили Илья, Наиля и двое их малышей, о чем Алла Николаевна не знала. С телефоном он выкрутился, сказав, что сменили номер, посоветовал маме звонить на мобильный и вообще старался предупреждать ее звонки своими.