Из зарослей справа пулей вылетел чёрный раккон. Обдав горстями листьев из-под лап, она затормозила когтями и повторила фразу, немного тише:
— Гане. Текстрра!
Ещё раз втянув воздух, я с удивлением осознал, что встретил не самца, а самку. Или -раккону. Понимание пришло на уровне инстинкта, помимо воли. На её чёрной шерсти и длинной гриве, словно водопад цвета вороного крыла, плясали лучики полуденного солнца; она была... изумительно красивая. Впрочем, мне ли судить об этом и даже внешности существа, знакомого по кадрам с зондов на орбите? Но заворожённого взгляда оторвать от неё оказалось выше моих сил. Между тем, чёрная красавица, окончательно успокоив голема, медленно развернулась ко мне, стоявшему в нескольких метрах. Смерила любопытным взглядом с ног до головы, и задав, судя по интонации, по ходу какой-то вопрос:
— Аа мена н'зеррла тя а семесе адосепорри. Т'перрегал о недав? Ажале кьё дррагг тя ("А я тебя раньше здесь не встречала. Недавно переехал? Извини, если напугала тебя").
Первые слова, прозвучавшие за несколько дней в лесу, на чужой планете. И я стою, продолжая глупо смотреть на неё. Гррр... Что оставалось делать, если не знаешь ни слова из местного языка?! Вот и налаживай первый контакт...
Словно прочитав досаду на моей морде, раккона тихо рыкнула, зачем-то пошевелив опушёнными ушами. После чего демонстративно уселась на землю, не забыв изящно обернуть длинный хвост вокруг своих задних лап. Выходит, поняла, что не воспринимаю речь? Её взгляд, на этот раз ещё пристальней, заскользил по серебристой шкуре незнакомца — то есть меня — после чего, она задумчиво наклонила голову. Такое внимание окончательно смутило, заставив стыдливо отвести глаза. В голову немедленно врезалась мысль:
— "Ты что, не понимаешь совсем? Глухой, да?" — интонации выдавали раздражение собеседницы.
Только сейчас я вспомнил, что могу общаться телепатически. Сел в лужу... Всё, хватит зевать, соберись! Должно получиться. Попробую так.
— "Нет, слышу, — мыслеречь не передаёт и малой части того сожаления, граничащего с паникой, — только... забыл всё. Кажется, так".
Крылатая недоверчиво прищурилась:
— "Совсем? И язык... тоже?"
Я постарался изобразить на лице грустную ухмылку. Здесь нет ни капли лжи — здесь память действительно чиста, как у новорожденного. Нет смысла что-то скрывать или недоговаривать. Внимательно слежу за реакцией крылатой. Недоверие в глазах резко сменилось сожалением. Даже встала и обошла меня вокруг — очевидно, собираясь с мыслями. Или таки не поверила?!
— "Зашибись об облако, тяжёлый случай! — Покачала головой раккона. — Что же стряслось с тобой в наших краях... Ах, да, ты ещё и ранен!"
Я приподнял переднюю левую и посмотрел на "ранение". Следы от когтей местной зверюшки, что потрепала в первый же день нервы, уже стали затягиваться. Корка запёкшейся крови покрывала практически всю поверхность, порванной в нескольких местах, кожи. Не так представлялось первое знакомство с местной фауной. Иммунная система почти справилась с возможными последствиями, тем не менее, я опасался заражения — ведь, ни обработать, ни перебинтовать было нечем. Не дав возразить, раккона аккуратно взяла мою пострадавшую конечность и, закрыв свои жёлтые глаза, медленно провела ладонью. Мне на миг почудилась, как под когтистыми пальцами прошлась волна ровного тепла, плавно перешедшая в холод. Отголоски боли разом утихли, сменившись нестерпимым желанием почесать лапу. С трудом дождавшись, когда крылатая отпустит меня, я увидел вместо раны лишь короткую шерсть. Как будто ластиком стёрла! Так вот какие они — ракконы-маги...
— "Хоть зовут как тебя, помнишь?" — спросила целительница, опережая все мои благодарности.
— "Даррелл..."
Свой псевдоним в обществе контактируемых я хорошо запомнил. Не зря же придумал его?
— "Веррата. Веррата-зеррагор! — с гордостью добавила волшебница. — И что же мне делать с тобой? Мммм... Ладно, отведу лучше пока к себе — как освоишься, посмотрим".
Затем она обернулась к неприкаянно стоявшей железной громаде и прикрикнула:
— Оссерр то плаш яка рраззрр — а домо, текстрра!! (Хватит лежать как бревно — домой, хреновина!).
При последних словах от ауры* ракконы отделился искрящийся сгусток, и "впитался" в лежащую на земле "хреновину" — та немедленно ожила, противно заскрипев суставами конечностей, нашедших надёжную опору, Кое-как поднявшись с земли, голем повернул на сто восемьдесят резную голову, и резво зашагал по ранее проделанной просеке, попутно свалив ещё одно дерево. Едва безумное творение исчезло из виду, волшебница, тяжело вздохнув, обернулась ко мне.
— "И так всегда. Стоит не рассчитать со Сферой Силы, и становишься похожей на меховой шар... — улыбнулась мне, подкрепляя фразу светлыми эмоциями, — Так что, полетели? До Рруса совсем немного. Пристрою у себя в башне, а на утро поговорю со старейшинами, чтобы осмотрели тебя и вынесли решение", — последнее прозвучало уже на поляне, залитой солнцем.
— "Веррата-зеррагор..."
— "Просто Веррата, Даррелл. Зеррагор для остальных. — и с гордостью добавила. — Месяц назад дали".
— "А твой... голем не заблудится опять?", — надо поддержать разговор, не стоять же полным болваном?
— "Не бойся, я дала ему совсем немного Огня. Как раз добраться до поселения... Всё, хватит сидеть на земле! Не поспешим, останемся без ужина. И Кинира с Рраррогом станут ругаться..."
Призывно распахнув чёрные крылья, она взвилась вверх. По сравнению с изящной Верратой, я смотрелся детёнышем, только познавшим первый полёт. Пока соображал, как взлететь с настолько ровного места, она успела долететь до реки и вернуться назад, чтобы обрушить на голову небольшой дождь из водяных брызг.
— "Извини, слетала к реке освежиться... Что-то ты долго думаешь, Даррелл... Давай подскажу как лучше!", — в голове возник образ в виде крутого холмика на краю поляны. Как раз в шаге отсюда. Она и правда считает меня забывшим всё на свете? Сдерживаю обиженное фырканье, спеша подняться в воздух.
Делаем круг над берегом реки, приноравливаясь к темпу полёта соседа. Веррата держится на расстоянии — я то знаю, она внимательно изучает нового знакомого — прекрасно ощущаю любопытный взгляд. Словно она пытается незаметно пробраться в душу и заглянуть туда. Даже не мечтай! Перехожу на мыслеречь.
— "Куда лететь?"
— "Пристраивайся с правого крыла. Не прощу себе, если ты вновь потеряешься"
И посылает успокаивающий импульс заботы. При этом в голосе проскальзывает нотка разочарования. Или я опять всё неправильно понял? Каждая вторая эмоция от неё требует усилий от разума, чтобы понять и осознать истинный смысл туманного послания. Клон на полигоне Института не умел что-то скрывать, искренне выдавая всю гамму чувств и мыслей, в виде образов, пришедших в голову. А эта чёрная красавица... постоянно скрывает. Понимаю, перед чужаком не стоит болтать, но каждый наш мысленный контакт превращается в оборванный диалог. И я решил промолчать. Пусть воспринимает, как хочет. Раз со мной скрытна, так и мне не стоит выдавать себя сразу.
— "Жалко..." — пришёл мне полный неподдельной грусти образ. — "Ведь ты не только всё забыл, но и всех... Всех своих любимых и родных. Теперь у тебя жизнь без начала".
* * *
Лес под лапами, казалось, никогда не кончится. И как раккона не боится залезать настолько далеко от дома? Зелёные волны лиственных деревьев кое-где темнели, смешавшись с хвойными вкраплениями. Порой колючие ветки заполняли собой целые участки, создавая впечатление мрачной атмосферы под кронами. Хотя это совсем не так. Должно быть, такие же возвышались и на Земле до наступления двадцать второго века. Необжитые, живущие по своим законам, чуждым городскому человеку. Пристроившись левее, Веррата неустанно болтала, попутно стараясь узнать обо мне хоть что-нибудь.
— "Наверное, давно бродишь по этим лесам? Уж очень ты худой".
— "Ну... дней пять точно. Я пытался найти с воздуха поселения..."
— "Не смог?"
— "Да... А потом вышел к реке и нашёл горелые ветки в лунках на берегу. А потом ты и твой голем, — я решил особо не таиться перед единственной, кого хоть как-то знаю на незнакомой планете. — Сначала не понял, что за грохот в лесу, пока не увидел тебя. Уже думал отлететь на безопасное расстояние".
— "А, — в мыслеречи на миг почудилось, что раккона отмахивается лапой, — он совсем безобидный, надо только держать дистанцию, чтобы не попасть под обломки. Первый, — она сделала ударение на слове, — голем всегда немного неуклюжий. И меня постоянно ругают за него".
— "Извини, если обидел".
— "Ничего страшного. Но второй точно станет идеальным!"
Веррата мечтательно прикрыла глаза, даже махать стала реже.
— "Так ты точно ничего не помнишь?"
От резкой смены темы, в голове задребезжал сигнал тревоги. "Спокойно, Даррелл, девушка лишь желает познакомиться и помочь тебе. Не тянет она на охотника за злобными пришельцами-людьми". Почему раккона вдруг превратилась в "девушку", я решил разобраться позже.
— "Как оказался здесь?" — надо сузить круг задаваемых вопросов.
— "Ну... хотя бы так. Я ещё ни разу не видела раккона с настолько необычной шерстью".
— "А что здесь такого необычного?" — и, правда, с чего такое внимание? Прокол СБ Земли с несуществующим в природе окрасом?
— "Когда я была совсем маленькая, то видела в столице пару магов с белой шерстью,— Веррата задумалась. — Старейшины из северного поселения. Природа наделила их такой маскировкой. Увы, побывать там была не судьба. Говорят, ледяные скалы очень красиво переливаются в лучах уходящего солнца".
— "Прости. Но я, и, правда, ничего не помню. Очнулся уже там, в лесу. Несколько раз взлетал, силясь определить местонахождение. Ещё наткнулся на зверя — это его следы от укуса ты залечила..."
— "Танр. Так его называют ирки. Агрессивное и сильное существо, охотники иногда сталкиваются с ними. Брат рассказывал, как помогал отбиться экспедиции от пары таких — пока не приложил их о ствол дерева, не отстали".
— "Главное, смог улететь от него. И, Веррата, спасибо, что спасла мою руку — так бы и мучился с болью" — от слов благодарности её аура засияла жёлтым светом. Мда, как же мало надо девушки, чтобы так радоваться.
— "Маги должны помогать нуждающимся, Даррелл".
И разговор затих сам собой. Непонятно только, почему. Надо потом поближе познакомиться с ракконой — неизвестно ещё, как воспримут новичка в поселение остальные.
Оставшийся путь мы проделали молча, погрузившись в мысли. Каждый в свои. Всё таки как крупно мне повезло — так легко встретил местного жителя, и без усилий войти к нему в доверие... Точнее, к ней. И, по-моему, с первого раза поверила в легенду, шитую белыми нитками. И теперь ведёт к своему обиталищу, где не избежать вопросов от остальных. От простых жителей. От магов! Но, лучшего решения проблем не найти — забывшему всё, дадут кров над головой, накормят и устроят в поселение. Наивно? Других вариантов нет. Надо ни на шаг не отходить от единственного проводника в новую жизнь. Хоть бы кто-то заступится, если что-то сделаю или скажу не так. Да... миссия провалена, едва начавшись — наверняка там, на Земле, я числюсь в погибших или пропавших безвести. А будут они искать одного единственного человека, к тому же, замаскированным под крылатого? Когда появились дела поважнее, вроде уничтоженного неизвестными корабля дальней разведки? Ракконы могут подождать... Оставить прошлое в памяти и идти вперёд, невзирая на опасности. Так почему же я продолжаю рассуждать о жителях данного мира, как об объектах исследования? Это я теперь должен осваиваться в новой среде, в новом, прежде чужом мире. Прежде чужом... А теперь... Не знаю, одна неизвестность... Смотрю на мордоч... нет, лицо спутницы. О чём сейчас думает Веррата? Может, о странном ракконе необычного серебристого окраса, потерявшем всю память? Что за мысли бродят в её голове? Что скажет старейшинам поселения, приведя чужака? Или пытается продумать, как станет оправдываться перед соседями, взяв заботу о "самце"? Вот уж чего мне не хватает, так это стать "близким другом" — от "девушки", гуляющей вдали от дома, всего можно ожидать. Хотя... единственная мысль, просочившаяся сквозь барьер разума, была жалость. "... уж не в драке ли ему отшибло воспоминания, после удара по голове... Бедный...Что же с ним делать...".
* * *
Солнце, казалось бы, недавно висящее над головой, пошло вниз. Скоро вечер. Небо окрасится багровым цвета, облака нальются оранжевыми и розовыми переливами. Быстро летит время. Птицы пели тише, где-то внизу начали надоедливо стрекотать насекомые, чей звук напомнивший в первые дни цикад с Земли. Которых отыщешь разве что в парках или заповедниках. По миру разлилась тишина, но тишина не немая, мёртвая, которая бывает лишь среди звёзд, а живая, и наполняла безмятежностью; не только в звуках. Но и в образах, в скользящих по облакам лучах, дурманящем запахе вечерних трав, ленивом шелесте листвы... В ласкающих шерсть встречных потоках воздуха, неспешном ходе облаков. Тишина, которая недоступна в городе — он будут шуметь и чадить, не зная ни секунды покоя, днём и ночью. Удивительно, как я раньше жил, если за всю жизнь не нашёл времени остановиться и вслушаться в тишину, обдумать свою судьбу, слиться с природой — выключиться из реальности. От этого безумного верчения, ненависти с нервным напряжением, пронизывающими мегаполис до верхушек небоскрёбов, иногда хочется бежать. Бежать сломя голову, чтобы просто вырваться из насаживаемого ритма жизни. Убивающего, стоит ему проникнуть внутрь, насколько бы ты не был богат или влиятелен в обществе.
Вселенная услышала моё желание, буквально выдернув из привычного мира и дав иное тело. Тело раккона. И забросила на почти девственную планету, напоследок лишив пути назад. Что толку от всего этого великолепия под моими ногами, если нельзя никому показать и дать прикоснуться, хотя бы на миг? Чтобы ощутить и понять... Поймут ли они меня, взмыв в чистое неб... Вот... уже начал думать и рассуждать как нечеловек. Дичаю на глазах.... За этими мыслями я чуть было не упустил из виду поселение. Веррата не проронила ни слова, с каким-то хмурым видом повернув голову, рассматривая фигуры жителей на центральной площади. Дома, окружающие её, выделялись среди остальных. Замысловатые орнаменты покрывали стены от земли до самой крыши, причём материал был явно не кирпич. Серый, с разводами и потёками, он производил впечатление монолита. Как будто строения отливали в форму. Значит... здесь поработали маги, и не бесплатно — чем дальше отстояли здания от площади, тем реже встречался каменный монолит, заменяясь кирпичной кладкой. Либо бревенчатыми стенами. Исключением были высокие башни с остроконечными крышами, стоящие на самой окраине поселения. К одной такой мы и направились.
— "Ну, вот, кажется, добрались. Мой дом", — послала мне улыбку Веррата.
Поражающего вида строение, чуть в стороне от основной застройки, возвышалось над зарослями девственного неземного леса — высокая массивная башня из черного камня с блестящими серыми прожилками, чуть светящимися в лучах уходящего солнца. Почти правильный цилиндр, она своим видом чем-то напоминала бастионы замков из средних веков, разве только назначение было сугубо мирное — не было хищных зубцов, а бойницы заменяли широкие окна, в которых не блестело привычное стекло. Вблизи же... башня оказалась даже более огромной: захватило дух, когда мы наконец приземлились у подножья, подпирающей небо свой высотой — более чем сто метров — громады. Небоскрёб из Средневековья!
