Параллельно, не дожидаясь окончания работ по экспериментальной системе 'А', 8 апреля 1958 года Президиум ЦК КПСС принял Постановление 'Вопросы противоракетной обороны' о создании боевой системы ПРО. Система получила условное название: система 'А-35'.
Боевая система 'А-35' должна была обладать возможностями:
— отражения налета группы целей, атакующих АХРК (административно-хозяйственный район-комбинат) или его ключевые промышленные центры, для особенно больших регионов;
— оснащения специальной боевой частью;
— перехвата цели за пределами атмосферы.
Генеральным конструктором системы 'А-35' был назначен Г.В. Кисунько. НИИ-4 Министерства обороны разрабатывал тактико-технические требования к системе, которые были выданы Министерством обороны в декабре 1959 г. (Плановое задание (ПЗ) МО на разработку и создание системы 'А-35' (ТТЗ)). Система должна обеспечивать оборону территории объектов площадью до 400 кв. км от атаки межконтинентальными баллистическими ракетами.
Андрей Антонович Гречко, ознакомившись в ИАЦ с историей создания системы ПРО А-35, внёс собственные поправки в проект. В первоначальном варианте проектного задания, составленного НИИ-4, система должна обеспечивать оборону от межконтинентальных баллистических ракет (МБР) типа 'Титан-2' и 'Минитмен-2', на последнем этапе представляющих собой головную часть и корпус последней ступени БР, оснащенных моноблочными боеголовками с ядерными зарядами. Маршал уже знал, что к моменту постановки системы на вооружение, у вероятного противника появятся перспективные МБР и БРПЛ, оснащённые разделяющимися головными частями, в том числе, индивидуального наведения, ложными целями, дипольными отражателями и источниками активных помех. Поэтому Андрей Антонович дал указание вписать в ПЗ способность системы к перехвату групп сложных баллистических целей. После июльского 'ракетного шоу' 1958 года, когда запущенная с Байконура Р-7 обрушила в Тихий океан сразу 18 боеголовок (АИ, см.гл. 03-10), все, включая генерального конструктора Кисунько, не сомневались, что в США уже начаты работы над аналогичной системой.
(В реальной истории работы по созданию многоканального стрельбового комплекса МКСК 'Аргунь', как развитие второй очереди системы ПРО А-35 АПР г. Москвы были заданы постановлениями ЦК КПСС и СМ СССР ?297-318 от 05.11.65 г. и ?387-144 от 03.05.67 г.)
В ноябре 1959 г. в КБ-1 был завершен первый вариант аванпроекта системы 'А-35'. 10 декабря 1959 года в Постановлении ЦК КПСС и СМ СССР 'О системе 'А-35' аванпроект был одобрен и принято решение о начале опытно-конструкторских работ по созданию системы противоракетной обороны административно-промышленного района (АПР) Москвы — 'А-35' и опытного полигонного образца стрельбового комплекса системы 'А-35' — комплекса 'Алдан' на полигоне ГНИИП-10. Работы по развертыванию и испытанию системы 'А-35' и комплекса 'Алдан' проходили одновременно. Постановлениями ЦК КПСС и СМ СССР от 10 декабря 1959 года 'О системе 'А-35' и 7 января 1960 года 'О создании системы ПРО Московского промышленного района' были определены исполнители и график работ. Головным разработчиком системы было назначено ОКБ-30 — генеральный конструктор Г.В. Кисунько, противоракета А-350 (код НАТО АВМ-1) создавалась в ОКБ-2 Петра Дмитриевича Грушина, разработка ядерной боевой части для А-350 была поручена НИИ-1011 (Челябинск-70).
В состав системы 'А-35' входили: главный командно-вычислительный центр, РЛС дальнего обнаружения баллистических целей, стрельбовые каналы. Каждый из стрельбовых каналов должен был состоять из радиолокатора точного наведения (РТН), РЛС вывода противоракеты, станции передачи команд управления противоракетой и команды подрыва боевой части ПР, пусковых установок противоракет А-350, оснащенных двумя вариантами (обычной и ядерной) боевой части. Обычная БЧ разрабатывалась на основе конструктивных решений, реализованных в БЧ противоракеты В-1000.
Первоначально в системе 'А-35' в соответствии с техническими требованиями сохранялись принцип 'трёх дальностей', но в дальнейшем, после экспериментальной проверки на полигоне с пуском реальной БР по программе ОБП-16, дальномерный принцип был заменен одностанционным со снижением точности наведения противоракеты при компенсирующем её увеличении мощности ядерного боевого заряда. Частично изменились технические характеристики радиотехнических средств, увеличивались высота и дальность действия противоракет, средства поражения — ядерная боевая часть, поражение цели на встречно-пересекающихся курсах (в системе 'А' — на строго встречных).
Планировалось, что система ПРО Москвы будет поставлена на боевое дежурство к 7 ноября 1967 года.
К осени 1960 г. автономные и совместные испытания по функциональным подсистемам системы 'А' в основном были завершены. Проведено несколько десятков работ в разных боевых режимах.
Всю вторую половину 1960 г. велись интенсивные комплексные испытания системы 'А'. Было проведено десятка два боевых работ, но ожидаемого результата они не дали. Случались сбои в работе радиолокационных станций, управляющей ЭВМ.
На подготовку и проведение боевой работы обычно отводилось менее 40 минут расчетного времени, из которых 6-7 минут занимало обнаружение, сопровождение и уничтожение цели. Но фактически на каждую работу затрачивалось время в десятки раз больше расчётного из-за постоянных задержек готовности к пуску цели (баллистической ракеты) и отказов элементов испытываемой системы, выявляемых при проведении их функционального контроля.
Наиболее длительными оказывались задержки по причинам, не зависящим от сотрудников полигона. Вероятный противник внимательно отслеживал все, что делалось на полигоне. Мощнейшие по тем временам импульсы электромагнитных излучений радиолокационных станций обнаружения и сопровождения ракет скрыть было невозможно. Включение наших станций по команде 'Готовность 30 минут' свидетельствовало о подготовке на полигоне боевой работы. По этой команде с сопредельных территорий в воздух поднимались самолеты-разведчики США и начинали барражировать вдоль нашей границы, записывая интересующие их сигналы, излучаемые нашей аппаратурой.
О появлении таких самолетов на нашей южной границе сообщали из штаба Среднеазиатского округа ПВО. С ЦИС немедленно на все объекты полигона выдавалась команда — 'Задержка 2 часа', по которой радиолокационные станции прекращали работу не два, а на несколько часов, пока у самолета-разведчика не кончится топливо, и он не улетит на свой аэродром. После этого снова объявлялась команда 'Готовность 30 минут', и все начиналось сначала. Зачастую так повторялось многократно, а цикл боевой работы растягивался на несколько суток. Круглосуточная работа обеспечивалась сменными боевыми расчётами. У Григория Васильевича Кисунько в углу ЦИС стоял диван, на котором он проводил служебные разговоры и отдыхал при затянувшихся паузах в боевых работах.
Первая комплексная работа системы 'А' прошла 24 ноября 1960 г. В этот день была произведена стрельба реальной противоракетой В-1000 по реальной цели — боеголовке ракеты Р-5 в замкнутом контуре управления. Из-за неготовности боевой части конструкции Козорезова, чтобы не срывать график проведения испытаний, решено было использовать альтернативную БЧ конструкции А.В. Воронова.
Сопровождение цели, вывод противоракеты в расчётную точку встречи и подрыв её боевой части проходили в заданном режиме. Цель была перехвачена в пределах радиуса поражения боевой частью противоракеты неядерного снаряжения. Однако определить степень поражения головной части баллистической ракеты не представилось возможным, поскольку вместо ядерного заряда в ней использовался весовой макет — стальная плита. Анализ обломков упавшей на землю боеголовки показал, что боевая часть конструкции А.В. Воронова не обеспечила поражение головной части баллистической ракеты. По результатам пуска было принято решение 'вороновскую' БЧ не использовать. Впредь все противоракеты оснащались только боевой частью конструкции Козорезова.
Под самый конец 1960 года на полигон прибыл генеральный конструктор ОКБ-52 Министерства авиационной промышленности академик Владимир Николаевич Челомей в сопровождении Сергея Никитича Хрущёва.
Беседа длилась не менее трёх часов. Челомей задавал множество вопросов по обнаружению и сопровождению космических объектов. В это время в ОКБ-52 началась работа по спутнику-перехватчику ИС, и Владимир Николаевич интересовался, как решены сходные проблемы у Кисунько. Никаких каверзных или порочащих систему 'А' вопросов задано не было. Все вопросы были деловые, познавательные.
(АИ частично, Челомей и С.Н. Хрущёв на полигон приезжали, но в реальной истории руководитель ОКБ-52 в этот период готовил предложение по системе ПРО 'Таран' на основе баллистической ракеты УР-100.)
Управление боевой работой в системах ПРО осуществляется с Главного командно-вычислительного центра (ГКВЦ). В системе 'А' роль ГКВЦ выполняли центральная индикаторная станция (ЦИС) и центральная вычислительная станция — ЭВМ М-40 с боевым расчётом программистов, находящимся за пультом управления. Оба эти объекта были соединены громкоговорящей связью (ГГС).
В небольшой комнате ЦИС был установлен пульт-индикатор (ПИ). На нём размещались кнопки управления, электронные часы, индикаторы команд и сигналов, два экрана. Во время боевой работы на часах высвечивалось время, оставшееся до пуска противоракеты, а после пуска — время её полёта. На индикаторах команд и сигналов высвечивались подаваемые команды управления и поступающие сигналы от управляемых объектов. На экранах высвечивались точки стояния РТН, стартовой позиции, отметки полёта баллистической цели и наводящейся на неё противоракеты, отклонение протворакеты от расчетной точки наведения вплоть до встречи с целью.
Перед Новым годом всю радиоэлектронную аппаратуру гоняли целую неделю, без остановок и выключений, на ходу меняя перегорающие элементы. Идею подобного прогона предложил Кисунько. Расчёт был простой — дав предельную нагрузку, 'выжечь' все ненадёжные элементы, заменить их и проверить функционирование всей системы.
На 30 декабря был намечен ещё один пробный пуск, но по техническим причинам его перенесли на 31-е. Новогодняя попытка оказалась неудачной.
На пульте управления РТН-1 (объект 'Сокол') был технический руководитель работ от генерального конструктора Леонид Кондратьев, рядом — представитель полигона Герман Пархоменко.
Готовность одна минута. Уже пошли певучие сигналы 'Протяжка-1' и 'Старт-1', эти 'позывные' — три длинных и один короткий, были знакомы всему персоналу полигона. Их прохождение отображалось на табло ЦИСа. На измерительных пунктах запущены лентопротяжные механизмы записывающих устройств и, по команде 'Старт-1', уже произведён старт ракеты Р-5. На табло ЦИСа один за другим вспыхнули транспаранты 'Захват СДО', 'Захват РТН', на экране появилась и начала ползать отметка точки падения Р-5, прогнозируемой по данным СДО — системы дальнего обнаружения — и затем уточняемой по данным РТН — радиолокаторов точного наведения. По мере уточнения точка падения стабилизируется... Наконец, стартовала противоракета. По отметкам на экране и по светящимся табло на ЦИСе было видно, что ракета устойчиво наводится на цель по данным РТН. И вдруг... при переходе в режим точной ступени пропал сигнал сопровождения цели радиолокатором точного наведения на объекте 'Сокол'. Кисунько запросил по громкоговорящей связи:
— 'Сокол', от вас нет 16-9!
— Я 'Сокол'. 16-9 нет и не будет.
Из-за отсутствия точных координат цели наведение на неё прошло с большими ошибками, цель прошла без поражения. Это была шестая неудачная попытка после 24 ноября. Как оказалось, сигнал на РТН-1 был неустойчив, хотя система вела сопровождение. Но лучшее — враг хорошего. Кондратьев захотел получше перезахватить сигнал от БР и нажал кнопку сброса захвата. Однако перезахват не состоялся, и пуск был сорван.
Уже на борту Ил-18, по пути в Москву, Кондратьев честно признался генеральному конструктору:
— Григорий Васильевич, а ведь мы могли её сбить сегодня. Цель была захвачена автоматом, но мне очень уж захотелось подстраховать захват вручную, кнопкой. И почему-то нажал кнопку 'сброс'. Какое-то наваждение получилось. Всего-то и надо было: смотреть на экран и не вмешиваться.
Признание виновника не рассердило, а обрадовало главного тем, что аппаратура оказалась ни при чем.
— Не расстраивайся, Лёня, — ответил Кисунько. — Зато ты теперь на всю жизнь усвоишь, зачем в автоматику обязательно надо вводить 'защиту от дурака'. А твой секрет пусть останется между нами — иначе ребята выпихнут нас без парашютов из этого великолепного лайнера.
К 10 января 1961 г. сотрудники КБ, НИИ и промышленных предприятий вернулись на полигон. Система была доработана, чтобы не давать людям вмешиваться своими 'хотелками' в процесс наведения. Испытания системы 'А' продолжались с переменным успехом, но боеголовки ещё в пяти пусках в режиме 'Боевая работа' оставались неуязвимыми.
В Новом году в первом же запуске 13 января пропал сигнал ответчика на 38,4 секунде полёта противоракеты. Зато в этом пуске и в четырёх последующих — 14 января, 18 и 22 февраля и 2 марта — весь наземный комплекс работал безотказно — явно помог предновогодний недельный прогон. Это позволило наконец-то заняться радиолокационной селекцией головной части от обломков корпуса баллистической ракеты: 14 января — вручную, 18 и 22 февраля — автоматически с использованием схемы сторожевых стробов.
Во всех трёх случаях попытки селекции оказались неудачными, но были получены данные для доработки схемы сторожевых стробов. Эти данные незамедлительно передавались по ВЧ-связи в ОКБ-30 для дальнейшего анализа.
Доработки системы, по большей части в организационно-технических направлениях, производились по результатам каждого пуска. Особенно много доработок производилось в основной боевой программе ОБП, увеличивая надежность её функционирования, устойчивость к внешним и внутримашинным сбоям и отказам ЭВМ. В результате этих доработок технические характеристики элементов системы с каждым днем улучшались.
Кропотливая работа по доводке системы продолжалась до 4 марта 1961 г.
(Большинство исторических и технических подробностей — по сборнику 'Щит России. Системы противоракетной обороны' под. ред. В.М. Красковского, Н.К. Остапенко)
Руководил боевыми работами всегда ответственный представитель генерального конструктора, даже если на ЦИСе присутствовал сам генеральный.
2 марта 1961 года, был проведен очередной пуск. Аппаратура работала безотказно, но оператор радиолокатора точного наведения ? 2 по недосмотру вместо головной части захватил корпус, и противоракета наводилась на некоторую фиктивную цель между головной частью и корпусом.
4 марта 1961 года целью служила янгелевская Р-12. Отсчет времени вёлся от назначенного времени пуска баллистической ракеты с полигона Капустин Яр. Одна за другой звучали команды цикла боевой работы: 'Готовность 30 минут', 'Готовность 20 минут', 'Готовность 10 минут', 'Готовность 5 минут', 'Готовность одна минута', 'Протяжка-1', 'Старт-1'. По каждой команде на всех объектах системы боевые расчеты выполняли строго определенные графиком работы. До объявления 30-минутной готовности операторы проводили проверку состояния объектов системы с помощью ЭВМ М-40 по программам функционального контроля (ФКС).
