— Благодарю, гражданин Председатель, — адмирал сел, бросил неприязненный взгляд на Валле. Камбрен недолюбливал главу внешней разведки, а что думает о Ламбрене сам Эдмон Валле, разумеется, было не понять.
— Мы обсуждаем ситуацию на островах Тэй Анга, — пояснил Кальбер. — У генерала Валле есть кое-какие ценные сведения. Я считаю, вам также не помешает услышать новости.
— Я признателем вам, гражданин Председатель, — мрачно заметил Ламбрен. — Только обсуждений было и так слишком много в последнее время. Мы сидим и говорим, когда нужно действовать! — казалось, моряк сейчас громыхнет кулаком по столу, но в последний момент он все-таки сдержал себя.
Морис Кальбер украдкой вздохнул. Адмирал Жером Ламбрен был героем Северной Войны — одним из немногих геаларцев, кто по праву могли так называться. Когда Республика пала, Ламбрен — в то время тридцатишестилетний коммодор — отказался сдаться и вывел остатки флота — пару линкоров и несколько кораблей поменьше — из западни, устроенной северянами. Он привел геаларский флот в Анадриэйл, и позднее сражался вместе с анадриэльцами и ксаль-риумцами. Его соединение даже участвовало в битве у Тиварны в составе сводных сил Восточной Коалиции. Неудивительно, что после поражения Агинарры и освобождения Республики Жером Ламбрен вернулся домой увенчанным славой героем, эталоном истинного воина. Позднее он стал адмиралом и возглавил возрожденный флот. И он хорошо знал свое дело, и был действительно отважным человеком, жаль — упрямым и прямолинейным до полной твердолобости. И характер его с годами не улучшался, увы...
— Мы делаем все возможное, гражданин адмирал, — дипломатично заметил Валле.
— Если бы, гражданин генерал! — язвительно ответствовал Ламбрен. — Если бы мы делали действительно все возможное, агинаррийцы не расползлись бы по острова Тэй Анга, как гной по ране!
Кальбер предпочел воздержаться от ответа. Ламбрен кипел от гнева, и Председатель хорошо понимал его настроение. Все происходящее внушало ему не меньшее негодование и тревогу. Из всех семи государств Восточной Коалиции именно Геалар расположен ближе всего к Тэй Ангу. Случись нечто... нежелательное, и первый удар Сегуната обрушится именно на геаларцев. Так же, как было в прошлую войну, а сегодняшняя ситуация весьма напоминает то, что происходило на рубеже десятого и одиннадцатого годов.
— Вы несколько преувеличиваете, адмирал, — все же заметил Председатель. — Мы не бездействуем. Переговоры с Каннивеном и Ниалленом завершились успешно, мы заключили соглашение о формировании соединенных сил для совместной обороны.
— О, да, мы заключили соглашение, — яда в голосе Ламбрена меньше не стало, скорее, наоборот. — Только, гражданин Председатель, напомню вам, что пока мы спорили об этом, агинаррийцы успели завоевать Дженг и Карн. К тому времени, пока упомянутые вами соединенные силы будут готовы действовать, я уверен, Лиор и Файяд тоже будут в их руках. Каннивенцы и ниалленцы согласились предоставить корабли, но вовсе не горят желанием отдать их под наше командование.
Кальбер вздохнул — это была, действительно, больная тема. Ламбрен претендовал на звание главнокомандующего всем соединенным союзным флотом, и имел на это право, поскольку геаларцы предоставляли наибольшее число кораблей. Однако ниалленцы и каннивенцы отнеслись к этой идее без малейшего энтузиазма. Признать геаларского адмирала главнокомандующим — значило выполнять его распоряжения, ставя их превыше требований собственных правительств. Каннивенскую королеву, равно как и ниалленский Сенат, это не устраивало, тогда как Ламбрен и слышать ничего не желал о совместном командовании, осуществляемом адмиралами всех трех флотилий. Он заявлял, что, пока такой "триумвират" до чего-то договорится, агинаррийцы сто раз успеют потопить весь союзнический флот, и тоже был прав по-своему. Словом, вопрос с командованием все еще утрясался в верхах, дипломаты и высшие офицеры трех держав спорили до хрипоты. Корабли, предназначенные для будущего соединения, постепенно стягивались в базу Шэнто на острове Дукон, но командующего над ними пока не назначили. Посол королевы Теодоры предложил придать "соединенным силам" формальный статус, фактически же каждая из трех флотилий будет действовать независимо, подчиняясь собственному командиру. Естественно, это предложение окончательно разозлило Ламбрена, и последние дни адмирал-геаларец был в прескверном расположении духа. Тем более что Председатель Кальбер всерьез думал над тем, чтобы согласиться с каннивенцами: похоже, это лучшая договоренность, которой им удастся достигнуть. Он понимал недовольство адмирала, такое "триединство", случись что-то, сыграет для Коалиции роковую роль. Так уже было в прошлом не раз, но, похоже, выбора просто не оставалось. Добиться другого компромисса в разумные сроки было бы нереально.
"Боги Неведомые... Трудно возразить Ламбрену — если бы только мы могли сделать хоть что-то без того, чтобы сначала полгода провести в дебатах, Агинарра не смела бы и посмотреть в нашу сторону!"
— Что, кстати, говорят анадриэльцы? — спросил Председатель. Он обращался к Валле, но первым высказался Ламбрен.
— Анадриэльцы... — проворчал адмирал. — Они, как всегда, дают туманные обещания и ничего не делают. Ждут, пока не станет ясно, что для них выгоднее. Как было в одиннадцатом году!
— Боюсь, что адмирал прав, гражданин Председатель, — подтвердил Валле. — Все сведения, которые приходят из Магниции, подтверждают наши предположения: анадриэльский парламент не хочет ни во что вмешиваться. Вы понимаете, что в последние годы у нас с анадриэльцами отношения очень, кхм, противоречивые. Они не вмешаются, если только не будут уверены, что Сегунат твердо намерен не ограничиваться Тэй Ангом, и под угрозой острова самого Королевства. А они не уверены. Напротив: в последнюю дециму между анадриэльским премьер-министром и агинаррийским послом ведутся переговоры. Мне неизвестно, о чем идет речь, но можно догадаться, что северяне гарантируют анадриэльцам безопасность в обмен на их невмешательство.
Это не удивило Кальбера, нейтралитет Анадриэльского Королевства был предсказуем. Реформы, предпринятые прежним, Восьмым Конвентом, оказались даже успешнее, чем можно было ожидать; слишком успешны, пожалуй, и вывели Республику на второе место в Коалиции. Это насторожило анадриэльцев, последние пять лет между ними и геаларцами набирало силу соперничество. Неприятности у соседа и конкурента они наверняка воспринимали с затаенным удовлетворением. А если бездействует Анадриэйл, бездействует и Керрат, эти всегда были их подпевалами. Легранцы, само собой, ни во что не полезут: они никогда ни во что не лезут, а только ссужают соседям деньги на закупки оружия и неплохо на этом наживаются. Вполне возможно, начнись война, они попытаются сторговаться и с Агинаррой — в прошлый раз они попытались, и почти преуспели. Танвер... что же, как поведет себя Танвер, предсказать было трудно. В этом государстве, как и в Ксаль-Риуме, набирало силу противостояние между королем и парламентом, и если король высказывался за активные действия, парламент — надо полагать, из принципа — отстаивал противоположное, и непонятно было, чей голос, в конечном итоге, перевесит.
Вмешательство Ксаль-Риума могло бы помочь, подумал Кальбер. Полагаясь на поддержку Империи, как минимум, танверцы примкнули бы к союзу, а следом за ними, возможно, и анадриэльцы на что-нибудь решились бы. Но Ксаль-Риум был такой же загадкой, как и Танвер. Война с Ивиром явно близится к концу, однако, чего захочет Император Велизар III после ее окончания, и поддержат ли его Сенат с Народной Палатой, Председатель Конвента не взялся бы судить. "Н-да, — с горькой иронией подумал Морис Кальбер. — У нас есть столь многое, чего нет у северян. Численность, ресурсы, деньги и сила. У них есть только одно, чего нет у нас: единство и воля. Оказывается, достаточно и этого".
— Ну, ладно, граждане, — сказал он вслух. — Пока оставим это. Давайте оценим, чем мы располагаем, исходя из того, что кроме ниалленцев и каннивенцев поначалу никто нас не поддержит.
— Геаларская Республика, как вы знаете, гражданин Председатель, располагает в составе флота девятью линейными кораблями, двумя авианосцами, одиннадцатью тяжелыми крейсерами и почти семьюдесятью кораблями легких классов, — без запинки отчеканил Ламбрен. — Не считая подводных лодок, минных заградителей и малых торпедных катеров. В состав сводной эскадры мы выделяем шесть линейных кораблей и один авианосец — "Бернье", к сожалению, встал на ремонт и модернизацию. И тридцать меньших кораблей. Также на аэродромы на островах архипелага Дукон будет перемещено несколько воздушных флотилий в качестве средства поддержки.
В отличие от адмирала Ламбрена, Председатель Кальбер не был военным моряком. Главное, что он знал о линкорах и авианосцах, было то, что и те, и другие обходятся казне в копеечку. Содержание флота ложилось на бюджет тяжким бременем, кое в чем, в результате, приходилось экономить буквально на скрепках. Но прошлая война уже научила геаларцев, чего может стоить экономия на флоте, поэтому Республика содержала ровно столько кораблей, сколько могла себе позволить, не меньше.
— Каннивенцы выделят четыре линейных корабля и четыре крейсера, и полторы дюжины эскадренных миноносцев, а также суда обеспечения, — продолжал адмирал. — Ниалленцы обещали предоставить, не считая малых кораблей, два линкора и оба своих авианосца.
Сам адмирал отдавал предпочтение линкорам. Ламбрен был крайне зол на ксаль-риумцев из-за того, что после инициированной ими Легранской Конференции 1929 года, пришлось два недостроенных линейных корабля — "Бернье" и "Мэджин" — превратить в авианесущие, которые он считал практически бесполезным довеском для флота, пригодным лишь для разведки.
— Итого, у нас будет?.. — Кальбер выжидательно смотрел на адмирала.
— Двенадцать линкоров, три авианосца, около двадцати тяжелых и легких крейсеров и до полусотни эсминцев, — подытожил тот. — А также не меньше сорока подводных лодок и от двух до двух с половиной сотен аэропланов.
— Мне кажется, это не так уж плохо, — заметил Председатель, — у агинаррийцев в настоящее время возле Тэй Анга собрано меньше сил.
— Но они могут быстро перебросить подкрепления из Тсубэ, — возразил Ламбрен. — Кроме того, как я уже неоднократно напоминал, гражданин Председатель, отсутствие единого командования недопустимо. В прошлую войну численный перевес тоже был на нашей стороне, однако отсутствие согласованности в действиях свело его на нет.
— Я понимаю вас, адмирал, — заверил Кальбер. — Мы делаем все возможное, чтобы убедить правительства Каннивена и Ниаллена принять наши предложения. Но это не так просто...
— Наши силы составят почти половину соединенного флота, — проворчал Ламбрен. — Естественно, что и решающая роль к командовании должна принадлежать геаларцам. Это очевидно.
— Безусловно, — снова согласился Кальбер. — И, повторюсь, мы прилагаем все усилия. Они согласятся, раньше или позже.
Жером Ламбрен коротко рассмеялся, но веселья в его голосе глава Республики не услышал.
— Вполне возможно, гражданин Председатель, они и согласятся. Боюсь только, не было бы слишком поздно.
Тот же день. Виктэр.
— Очень хорошо, — одобрил Дирижер. — Сделайте фотографии.
Адриан ле Нэй настроил старомодную фотокамеру и, направив ее на сидевшего на стуле мужчину, приказал:
— Не двигайтесь.
Тот замер, и ле Нэй надавил на кнопку. Щелкнул затвор, полыхнуло яркое белое пламя. Человек моргнул.
— Все, — кивнул ле Нэй. — Будет готово завтра.
— Хорошо. Мари, позаботьтесь об остальном, — распорядился Дирижер.
Адриан ле Нэй отошел к плотно занавешенному окну и, слегка сдвинув тяжелую штору, выглянул наружу. Женщина неспешно избавляла "клиента" от грима — бородки, усов, парика. Наконец, она кивнула:
— Готово.
Адриан отвернулся от окна, посмотрел сперва на человека, которого без накладных волос стало не узнать, затем на Дирижера. Тот кивнул:
— Вы можете идти. Дальнейшие инструкции получите от гражданина Арези, — "Арези" — так временно звали ле Нэя.
Мужчина встал, и вдвоем они покинули квартиру. Рука еще беспокоила ле Нэя, но рана была не серьезной. В администрации порта, где он работал под видом добропорядочного служащего, пришлось соврать, будто бы он поранился, пока делал ремонт в квартире. О перестрелке в порту и нескольких убитых на корабле "Ферозо" упомянули в газетах, но непохоже, чтобы история привлекла к себе много внимания. Газетчики были уверены, что произошла очередная разборка между мелкими шайками, подвизающимися в порту, или контрабандистами. Одно из двух: или в "Омбрей" не знали, что произошло, или делали вид, что не знают. Капитан "Ферозо" избавился от тела нар Кааринта после того, как нападавшие убрались восвояси. Пока Дежонэй пудрил мозги полицейским, один из его людей на шлюпке уже отвез тело с привязанным грузом подальше от корабля и выбросил в воду. Корабль, разумеется, задержали в порту, но дознание вела полиция, а не секретная служба, значит, скорее всего, "Омбрей" не смогла увязать перестрелку на борту "Ферозо" с убийством нар Кааринта.
— Кхм... — покашливание спутника отвлекло ле Нэя от размышлений. — Ваш патрон сказал, что вы сообщите мне дальнейшие "инструкции".
— Одни минуту. В машине, — ле Нэй услужливо открыл дверь и проводил человека до автомобиля.
— Куда вас подбросить? — спросил он.
— "Подбросить"? — удивился человек. — А разве вы...
— Все в порядке, сударь, — заверил ле Нэй. — От вас ничего больше не требуется. Вы сполна отработали свой гонорар. Вот он, кстати, — Маэстро вручил ему пять банкнот по десять ауренов. — На этом ваша работа выполнена.
Мужчина хохотнул.
— Полсотни ауренов за фотографию? Проклятье, я чувствую себя героем шпионской истории. Вы кто, гражданин Арези — наверное, тайный агент? — в его голосе была явная ирония.
— Было бы жаль вас разочаровать, — равнодушно ответил ле Нэй, — но ничего подобного.
— Н-да? Тогда зачем все это?
— О... — протянул Маэстро. — Ничего особенного. Всего лишь небольшой розыгрыш.
Девятью часами позднее.
Следить за Костюмершей было непросто. Ле Нэю пришлось соблюдать максимальную осторожность. Женщина была умна и наблюдательна, и узнала бы его мгновенно. Дирижер выделил на помощь ле Нэю еще трех человек, ни одного из них Адриан никогда прежде не видел. Вероятно, Мари тоже их не знала, и Адриан ле Нэй надеялся, что они достаточно опытны, чтобы не насторожить ее.
"Неужели все-таки Мари?" — Дирижер признался, что именно она навела его на след Фарсо Дежана. Признался с явной неохотой, но ле Нэй не оставил ему выбора. Он сомневался, что ксаль-риумцы или геаларцы могли завербовать в Оркестре сразу двух человек. Более правдоподобным казалось предположение, что двойной агент, оказавшись под подозрением, подставил другого, а сам затаился до поры. Адриан ле Нэй признавался себе, что ему, как и Дирижеру, очень не хочется, чтобы это была Мари. Та ему нравилась.
