Капитан Магу-3

— Вас правильно информировали, господин генерал.

— Но еще не решено, кто станет его командиром, — продолжил Гарич.

— Вопрос решается, — подтвердил Алекс.

— Господин полковник, я настаиваю на своем назначении на эту должность!

Задумчивость командующего генерал истолковал по-своему.

— Лучшей кандидатуры не найдете. Там в основном части Войчетутского княжества, солдаты знают меня и пойдут за мной. И я достаточно немолод, чтобы поддаться искушению, забрать себе всю славу. Клянусь, штурм Камы начнется вовремя.

— И вам не претит выполнять приказы младшего по званию?

— Ничуть, — решительно отрубил Гарич.

— Хорошо, — согласился Алекс, — вы меня убедили, генерал. Я распоряжусь издать соответствующий приказ, а вы завтра же отправляйтесь к вверенным вам войскам.

— Благодарю вас, господин полковник. Когда можно ожидать приказ о начале боевых действий?

— В течение двух-трех дней, как только подтянутся отставшие и будет подвезено достаточное количество боеприпасов.

На этом генерал Гарич откланялся, вполне довольный исходом разговора. Проводив его, Алекс нашел Мартоша.

— Пишите приказ, подполковник. Назначить генерал-майора Гарича командиром...

"Уж если эти известия не заставят Озчелика-пашу шевелиться, то я и не знаю что предпринять". Ждать пришлось еще двое суток, и только когда ожидание стало почти невыносимым, заявился Смирко, тщетно пытающийся скрыть радостное выражение на лице.

— Османийцы вышли из Камы.

— Сколько?

— Четыре батальона при шести пушках.

— Дальше откладывать выступление нельзя, начинаем послезавтра на рассвете.

Глава 6

Туман. Оттепель накануне сменилась нежданным морозом и плотная молочно-белая пелена окутала речную долину. Ощетинившиеся штыками цепи одна за другой бесследно тонули в ней и только долетавшая с противоположного берега винтовочная трескотня да редкие пушечные выстрелы говорили о том, что они все-таки достигали пограничного городка Алзана, обозначенного едва видневшейся поверх тумана башней. Туман, укрывший развертывание себрийских частей и начало атаки, сделал совершенно невозможным управление ими в ходе боя. Оставалось надеяться на ранее отданные приказы, инициативу штаб-капитана Крыдлова и действенность артподготовки. Слабым утешением служило то, что противник его испытывает сейчас точно такие же трудности.

А он был важен, очень важен этот первый бой. Удастся быстро, сходу взять Алзан, также быстро выйти к Каме и отрезать от ее укреплений основные силы Озчелика-паши — кампанию можно считать наполовину выигранной. Себрийцы поверят в свои силы и в своего командира, а это, считай, вторая половина победы. Останется всего ничего — взять Каму и разгромить османийцев в полевом сражении. Но это потом, сейчас Алекса больше волновал исход боя в Алзане. Именно поэтому он отправил в первой волне атакующих свой лучший батальон, наполовину состоящий из руоссийских добровольцев и не пожалел трех десятков драгоценных двенадцатифунтовых бомб, выпущенных по таможне и османийским казармам, где атакующим могло быть оказано основное сопротивление. По причине плотного тумана, ориентиром для стрельбы служила городская башня, а вот куда попали, станет известно только после взятия города.

— Успокойтесь, господин полковник, — попытался подбодрить его Мартош, — все идет по плану. Думаю скоро мы получим победную реляцию от штаб-капитана, тем более что перестрелка начала стихать.

Интенсивность стрельбы действительно снизилась. Это могло означать как уничтожение последних очагов сопротивления османийцев, так и неудачу атакующих, вынужденных отойти из-за больших потерь. Хотелось бы верить в первое. Алекс с неприязнью глянул на многочисленных наблюдателей, собравшихся поглазеть на первый бой. Хотя сквозь туман ничего видно не было, себрийские князья и их многочисленные свиты не расходились. Хуже того, время от времени, от них прибегали всевозможные адъютанты, интересовавшиеся ходом боя. Сам полковник таких сведений не имевший, посылал их куда подальше, сначала вежливо, потом все грубее, но они упорно продолжали прибегать. В конце концов он не выдержал.

— Оставайтесь здесь, Мартош, я на батарею.

Гаубичная батарея и ее однорукий командир находились в полной готовности к открытию огня, ждали только, когда рассеется туман.

— Здравия желаю, господин полковник, — приветствовал командующего штаб-капитан Гараев. — С чем пожаловали?

— Надели эти княжеские посыльные, — пояснил причину своего появления Алекс. Надеюсь в Южную Себрию они с нами не потащатся. А как вам стрельба в это "молоко"?

— Прицел рассчитан заранее, ориентир в виде башни виден, должны были попасть, хотя рассеивание снарядов тоже никто не отменял.

— Ладно, в город войдем — увидим. Да и солнце, надеюсь, разгонит этот проклятый туман.

Разговор офицеров был прерван появлением еще одного посыльного. Молодой солдат из руоссийских добровольцев, еще не остывший от горячки боя, протянул вдвое сложенное донесение, не слезая с седла.

— Господин полковник, от штаб-капитана Крыдлова!

Не разворачивая поданной бумаги, Алекс спросил.

— Что там?

— Полный успех, господин полковник! Таможню и казармы взяли, пленных уже больше сотни. В некоторых домах османийцы продолжают отстреливаться, обыватели местные им помогают, но после двух-трех пушечных выстрелов они сдаются или уходят.

Отпустив посыльного, полковник прочитал донесение. В принципе, оно повторяло слова солдата, на окончательное падение Алзана штаб-капитан отводил не более часа.

— А ваша идея — использовать полевые пушки в городе для стрельбы прямой наводкой, видимо, неплохо сработала, — заметил Гараев.

— Был уже такой опыт, — ответил Алекс. — Я бы и вашу батарею задействовал, не будь она у нас единственной.

— А это кого еще принесло?

Генерала Гарича. Небольшая кавалькада всадников галопом подскочила к батарее, будто собиралась ее атаковать, только еще сабли не обнажили. У самых орудий кавалеристы лихо осадили своих коней, генерал соскочил с седла и почти бегом направился к Алексу. По всему его виду было понятно, что себриец буквально кипит от возмущения.

— Извольте объясниться, господин полковник! Почему вы на ходу меняете весь план, а я узнаю об этом последним!

— Не здесь, господин генерал-майор, нижние чины смотрят. Предлагаю отойти.

Все еще кипящий праведным гневом генерал последовал за Алексом.

— Надеюсь, вы все-таки выполнили мой приказ?

— Так точно, я потомственный военный и приказы выполняю всегда, какими бы нелепыми они не казались! Но я требую объяснений.

— Прежде прочтите вот это.

Это была маленькая, свернутая в трубочку записка, написанная на тонкой папиросной бумаге. Всего четыре слова "Мост взорван. Лавина спущена".

— И что это означает?

— Это означает, — начал свои объяснения полковник, — что вышедшие из Камы четыре тысячи штыков при шести полевых пушках не смогут вернуться обратно, как минимум, в течение ближайших пяти суток.

— Подождите, подождите, — начал соображать Гарич, — так вы с самого начала всего лишь планировали выманить часть сил османийцев из крепости, а затем отрезать их на горной дороге?

— Да, мы давно присмотрели этот мост. Починить его трудно, обойти невозможно. А еще на дорогу спустили лавину с ближайшего склона, чтобы османийцам стало еще труднее.

— И весь этот секретный план, и пять тысяч штыков...

— А ваше назначение командиром отряда было последней гирей, которая перевесила сомнения османийцев. За что я приношу вам свои извинения!

— Мальчишка! А ведь я вам поверил!

— Не вы один, господин генерал. Куда важнее, что в это поверил Озчелик-паша.

— А как же ваш пример с Эник-пашой?

— Вы ничуть не хуже меня знаете, чем закончилась его авантюра — почти полным разгромом. Но у Эника в тылу была какая-никакая, а дорога, у нас же только горная тропа, по которой только вьючная лошадь и пройдет.

— А если бы Озчелик-паша не клюнул на приманку? Что тогда?

— Не знаю, — честно признался Алекс, — придумал бы еще что-нибудь.

— То есть, весь ваш план был сплошной авнтюрой!

— Так ведь сработало! Гарнизон Камы уменьшился на треть не самых худших войск, и у нас есть целых пять суток, чтобы суметь воспользоваться этим обстоятельством.

— Хорошо, ваши извинения приняты, полковник. Я еще остаюсь командиром вверенного мне отряда?

— Не вижу причин для вашего отстранения. Но вам придется поторопиться, чтобы успеть к началу штурма. От Алзана ваш отряд сейчас находится в суточном переходе.

— Не извольте беспокоиться, господин полковник, успеем! Разрешите идти!

— Не смею задерживать, господин генерал-майор!

Обратно к своей лошади генерал Гарич поспешал уже совсем в другом настроении. Алекс подумал, что таких обиженных будет еще с полдюжины. И перед всеми придется извиниться за выказанное недоверие. Хотя от кого-то же османийцы о столь секретном плане узнали. Как бы еще узнать от кого именно?

Алзан встретил себрийцев острым запахом гари. И не только пороховой, несколько занявшихся во время боя пожаров никто и не думал тушить. Алекс никак не мог привыкнуть к этой способности местных городишек гореть. Стены — голый камень, крыши черепичные, улицы земляные или мощеные камнем. Казалось бы, чему там гореть? Но нет, полыхали они знатно. После того, как прогорали деревянные перекрытия и стропила, черепица крыши рушилась вниз. В результате, оставались черные, закопченные коробки, глядящие на улицу пустыми провалами оконных проемов. Сейчас же процесс горения был в самом разгаре.

А еще на городских улицах было довольно шумно, по камню стучало множество солдатских сапог и лошадиных подков, под выкрики команд и конское ржание коалиционная армия вступала в первый освобожденный город Южной Себрии. Без оркестра и толп встречающих, Алзан — османийский город, себрийцев здесь жило немного, а сейчас они носа на улицу не высовывали после едва отгремевшего боя.

Герой сегодняшнего дня штаб-капитан Крыдлов был немногословен.

— Господин полковник, Алзан взят!

— Благодарю за службу! Какие потери?

— Еще уточняются. Предварительно около полусотни убитыми и втрое больше ранеными.

— А у противника?

— Одних только пленных больше двух сотен, да еще не всех разбежавшихся отловили. Думаю, в одном только Алзане Озчелик-паша может полнокровный батальон из своих списков вычеркнуть.

— Хорошее начало, господин штаб-капитан! Заканчивайте здесь, приводите себя в порядок и выдвигайтесь в направлении Камы.

— Слушаюсь, господин полковник!

Все-таки в положении высокого начальства есть свои преимущества — необязательно всем заниматься самому, достаточно назначить коменданта и свалить всю ответственность на него, пусть выкручивается, как может. Но есть и свои недостатки.

— Господин полковник, мост впереди взорван!

А эту проблему уже придется решать самому. Алекс припомнил этот мост и каменный пост при нем. Вроде, и речка невелика, а вброд ее не перейти, уж больно крутые берега и быстрое течение зимней ледяной воды. Никто и не ожидал, что услышав пушечную пальбу в Алзане османийцы, давно ожидающие себрийского будут сидеть, сложа руки. Саперы были готовы заранее, и лес строевой для ремонта настила запасен, беда в том, мост прикрыт стрелками, укрытыми в прочном каменном строении. И штурмовать его придется в лоб под огнем неприятеля, а это большие потери. Значит, придется ждать прибытия артиллерии, тратить невеликий запас снарядов, а главное, времени. Всего пять суток на то, чтобы дойти до Камы и взять ее. И полдня уже прошло.

— Посыльного на батарею, пусть выдвигаются к мосту!

Поначалу Алекс хотел обойтись полковыми четырехфунтовками, но дело затягивалось, слабенькие чугунные гранаты для разрушения османийского укрепления явно не годились.

— Прекратить огонь!

Над головой противно свистнула пуля, османийцы пытались выбить орудийные расчеты с предельной для их винтовок дистанции, лишние потери, как и излишний расход боеприпасов, были сейчас абсолютно ни к чему.

— Расчеты в укрытие! И отправьте посыльного к штаб-капитану Гараеву.

Ока ждали прибытия батареи Гараева, полковник то и дело посматривал на часы, остаток времени отведенного им для штурма Камы утекал медленно и неумолимо. Наконец, гаубицы прибыли из Алзана.

— Без нас никак, господин полковник?

Своего коня у штаб-капитана не было, а потому он передвигался сидя на зарядном ящике передней гаубицы. Неловко спрыгнув на землю, штаб-капитан подошел для уточнения задачи, похрустывая свежевыпавшим снегом.

— Вот этот каменный сарай? Не извольте беспокоиться, господин полковник, сейчас мы его по кирпичику разберем!

— Ну-ну, — скептически хмыкнул Алекс. — Снаряды экономьте.

Опытный артиллерист оказался прав — старое каменное сооружение обстрела новейшими двенадцатифунтовыми бомбами не выдержало. Шесть гаубичных выстрелов, ни одного промаха, и толстая фронтальная стена зияет тремя провалами, черепичная крыша обрушилась вниз, погребя под собой часть защитников. Остальные решили судьбу не испытывать и отошли. Стрельба прекратилась.

— Задача выполнена, господин полковник, путь свободен! Расход — по одному снаряду на орудие.

— Вольно, господин штаб капитан! Отлично сработано! Саперы, вперед!

Не успели артиллеристы взять орудия на передки, как уже застучали топоры саперов. Алекс проверил время — отставание от намеченного графика — больше двух часов. Скоро подходящие к разрушенной переправе войска начнут скапливаться на берегу и станут отличной мишенью для артиллерии. И хоть никаких оборонительных позиций на противоположном берегу не наблюдалось, полковник решил обезопасить переправу полностью. Подозвав командира войчетутского батальона, Алекс распорядился.

— Господин майор, как только саперы положат первую доску, начинайте переправу. Ваша задача — продвинуться на три версты по дороге на Каму и не допустить срыва переправы и обстрела ее противником.

— Будет исполнено, господин полковник!

Заодно себрийцы проверили еще дымящиеся развалины османийского поста, собрали трофеи, а к начальству притащили пленного. Тот оказался в унтерских чинах и хоть был оглушен взрывом бомбы и побит обломками рухнувшей крыши, кое-что интересное о противнике из него удалось выбить. С этими сведениями Алекс поспешил обратно в Алзан, где Мартош уже должен был развернуть временный штаб коалиционной армии.

— Мартош, карту! Озчелик-паша наконец-то начал делать хоть что-то осмысленное!

Кроме Мартоша тут же присутствовали и другие штабные чины. Развернув на столе двухсотку, угорец поинтересовался.

— И какой же сюрприз он нам приготовил?

— Пленный унтер-офицер рассказал, что незадолго до нашей атаки им пришел приказ — при угрозе окружения или уничтожения не стоять до конца, а отходить к Каме. Более того, всем приграничным гарнизонам приказано уходить на защиту Камы избегая боев с нами.

— Что же, вполне разумный ход, — пустился в рассуждения начальник штаба. — Взятие этих городишек не дает нам никаких тактических преимуществ, мы только распылим свои силы. Удержит Озчелик Каму — сможет отбить обратно весь пашалык, не удержит — потеряет все. Потому и собирает на ее оборону всех, кого сможет. Тем более что трети гарнизона он лишился еще до начала штурма. Только поздновато он спохватился, надо это было сделать заранее.