Туман над морской бездной

— Нда-а-а, — протянул Хорнет. — Йоко соврала!

— Теперь мой вопрос.

— М?

— Почему вы стали нападать на людей? — решив не ходить вокруг да около, спросила Мутсу.

— Эм, я не знаю. Просто в один прекрасный момент в голове прогудело "Прервать морское сообщение, вытеснить людей из океанов. Любой корабль или человек, осмелившийся выйти в море, должен исчезнуть в тумане". И что-то про "волю моря" и "очищение вод". А потом мы проснулись. И с таким приказом перед глазами мы стали жить, — произнёс Хорнет, смотря поверх Мутсу в окно, задумавшись над удивительным сходством директив "Адмиралтейского Кода" и установок некого "Зова Моря", о котором вскользь говорила Саяка. — Так, теперь моя очередь, — повеселев, сказал он, протягивая Мутсу новую фотографию. — А как насчёт шота-адмиралов?

— Она издевается? Хотя, Нагато была бы не против, — усмехнулась Мутсу, качая головой. — И таких нет.

— Йоко снова соврала! — выругался Хорнет, добавив пару крепких слов на немецком, которые он узнал от соседей по общежитию. Удивительно, но по странному стечению обстоятельств через три дня Адмиралтейский Код вернул его ментальную модель на корабль.

— А вот это она у Бисмарк услышала, или у кого-то из сестёр Дойчленд? Но ведь никто из Кригсмарине никогда не участвовал в операциях в тихоокеанском регионе. Возможно, она не всегда жила в Тихом Океане. Но тогда где её флот? Кроме тех двух эсминцев, которые были вместе с ней в бою, рядом никого. Но с другой стороны, с её скоростью и боевыми возможностями этой химе ей и флот не нужен. Скорее всего, так и есть, — проанализировала Мутсу оговорку химе.

Чем дольше она общалась с представительницей Глубинного Флота, тем больше ей казалось, что за детским поведением химе скрывается нечто большее. Слова, поведение, жесты, казавшиеся естественными на первый взгляд, при детальном анализе казались какими-то наигранными. Но для чего всё это химе, Мутсу не понимала. Подобное поведение шло вразрез с имеющимися представлениями о характере особей класса "Химе", и, с учётом возможностей этого конкретного представителя, было глупым.

— Кто командует Глубинным Флотом?

— Чем? — теперь уже поперхнулся Хорнет. — Мутсу-сан, а кто правил в Китае времён Троецарствия? Или немцами во время Священной Римской Империи? Или Японией в эпоху Сэнгоку Дзидай? Думаю, ответ на ваш вопрос очевиден.

— А вот это интересно. Глубинные не могут этого знать. Они же по официальной версии — духи, наделённые лишь зачатками разума, — мысленно скривилась Мутсу. А взглянув на очередную фотографию, которую протягивала ей химе, она заявила: — Нет, котов-адмиралов тоже нет.

— Йоко, ты тварь!

— Что ты сделала с моим флотом? — спросила Мутсу, сжав кулаки.

Вопрос о судьбе флота мучил Мутсу с момента её пробуждения внутри глубинного демона, но она не спешила его задавать. Было бы глупым спрашивать у химе о судьбе её противников, будь она как все остальные её сёстры. В таком случае любое слово Мутсу могло бы привести к её смерти. Но теперь, убедившись в относительной адекватности химе, она решила поинтересоваться результатами столкновения. Хоть глубинные, относящиеся к командному типу, редко преследовали отступающих противников, но особь перед ней была далека от понятия нормальности.

— После потери химе я был дезориентирован. Это невероятное, пьянящее ощущение свободы, словно боль, терзавшая меня долгое время, внезапно исчезла. Но потом мне в ватерлинию прилетело... раз, два... много. Много торпед мне попало в ватерлинию, и в меня стали кидать песком. Я и отмахнулся чем-то площадным. Они всё поняли и убежали. Не люблю, когда в меня кидают песком. Но, если бы они не стали кидаться песком, я бы никогда вас не нашёл.

— Они ушли? — тут же выпалила Мутсу.

— Я не стал их преследовать. Да и зачем? Серьёзных повреждений они мне не нанесли. Вот если бы они пробили мою броню — тогда я бы ещё подумал, — ответил Хорнет, подняв на Мутсу честный-пречестный взгляд, став похожим на кота из мультика про толстого, но такого доброго, гоблина. — А такие бывают?

Мутсу не выдержала и со вздохом закрыла глаза ладонью. Ей начинало казаться, что эта глубинная специально играет у неё на нервах. Не успела она в полной мере ощутить облегчение, услышав новость о своих подчинённых, как химе вновь нанесла удар по её мировоззрению.

Вопрос о качестве и источнике фотографий её уже мало волновал, гораздо интереснее было, чей больной разум мог додуматься до такого. На очередной картине абсурда была изображена Тенрю, которая с самодовольной ухмылкой обнимала стоящего на задних лапах бурого медведя в адмиральской форме ВМФ США. Рядом с ней стояла Хибики в компании белого медведя в белом адмиральском кителе, а на заднем плане наблюдали за цветением сакуры адмирал-панда и Нагато.

— Нет. Адмиралы — нормальные люди, без каких-либо физических отклонений! Ни головы в виде буквы "Т", ни такой же наклейки на лице, ни бумажного пакета или маски с ней же они не носят! — устало вздохнула Мутсу, смирив химе недовольным взглядом.

— А такие? — протянув ещё одну, но уже помятую, фотографию, спросил Хорнет. — Эй, вы задали два вопроса! Моя очередь!

— Если там какой-нибудь цветок-адмирал, то мой ответ — нет, — ответила Мутсу, но, взглянув на фотографию, она произнесла уже более спокойным тоном: — Да, именно такие адмиралы.

Взяв фотографию в руки, она разгладила её, мысленно подмечая пятна от какой-то жидкости, но не придала им особого значения. На фотокарточке был изображён высокий статный мужчина азиатской внешности, одетый в белоснежный адмиральский китель. На плече у него сидела Инадзума, а под руку он держал Деву Флота, в которой Мутсу с трудом опознала Миссури. Лицо Миссури было словно затёрто, да и остальное её изображения явно пострадало, словно кто-то пытался стереть её с фотографии. Но одна деталь осталась целой — левая рука Миссури с серебряным колечком на безымянном пальце.

— Чего это с ней? Даже на пятна от жидкости и на явную поюзанность не среагировала, — подумал Хорнет, глядя на задумчивую канмусу, которая рассматривала фотографию так, словно увидела на ней давно погибшего близкого. — Мутсу-сан, что-то не так?

— Да нет, всё нормально, — грустно вздохнула Мутсу.

Проследив за взглядом канмусу, Хорнет обнаружил, что смотрит она не на фотографию адмирала, а на кольцо на руке Девы Флота рядом с ним. Не успел он и подумать о причине возникновения подобного грустного взгляда на лице Мутсу, как та тряхнула головой и, скомкав фотографию, не глядя бросила её в камин.

— Скажи, откуда у тебя такие фотографии? — спросила Мутсу, про себя размышляя: — Это не может быть правдой. Если бы кто-то из адмиралов рискнул бы оформить отношения с канмусу, ему бы просто не дали этого сделать. Не говоря уже о том, что сама вероятность этого просто призрачная. Да и не могут люди долго находиться в обществе канмусу-линкоров, о какой свадьбе может идти речь. Но с другой стороны, подделка слишком качественная.

— Меня фригидная химе-линкор убьёт! — обиженно завопил Хорнет, визуализируя процесс горения фотографии при помощи голограммы. — Как же я теперь домой вернусь?!

— Причём тут Химе-Линкор?

— Это её фотография. Мне крышка.

— Но тебя не смогли ранить ни я, ни Мусаши. Почему ты так боишься Принцессу Линкоров?

— Потому что она — единственная адекватная в том зоопарке, где я родился. Нет, она мне ничего не сделает, но вот терять общество единственной адекватной личности на сотни километров вокруг как-то неохота. Но, видимо — это судьба, — вздохнул Хорнет. — Да и она может меня побить. Я не люблю, когда меня бьют. Это неприятное чувство, когда твою броню разрывают и крошат внутренности. Раньше было проще, раньше умирать было не страшно. Но когда ты вырастаешь — начинаешь понимать вещи вокруг себя, и тебе становится страшно, — проговорил он, вспомнив, какие на самом деле испытывал чувства за мгновение до того, как его втянуло в гравитационную аномалию. — Страшно, что умерев вновь ты уже не будешь прежним.

— Прямо как и мы, — подумала Мутсу, вспомнив своё состояние после недавнего призыва. — Но ведь глубинные появляются не в результате призыва... Неужели они при смерти перерождаются в новом теле? И она говорила так, словно есть шанс переродиться в неразумную особь. Но ведь это ненаучно. Да, глубинные эволюционируют, но при смерти они уничтожаются окончательно. Это подтвердили результаты десятков экспериментов!

— Мутсу-сан, — вывел Деву Флота из раздумий голос химе. — А что такое...

Ангар Хорнета.

Пока аватара корабля разыгрывала спектакль перед пленной канмусу, два эсминца, мирно доедавшие последнюю копию автоматической пушки "Эрликон", оставленную им в качестве обеда, замерли, словно прислушиваясь к чему-то. Недавняя резкая остановка вывела их из спячки, и они решили поддаться природному порыву и перекусить, но сейчас голод отступил. Это было странно, так как они успели съесть всего по две пушки, что для эсминцев не было даже похожим на завтрак.

Спустя несколько секунд свечение в их глазах стало тускнеть, а их тела стали покрываться паутиной мелких трещин, через которые наружу заструилось тёмно-красное свечение. Медленно, неестественно медленно для их кажущейся массивности, они стали погружаться в воду, своими движениями, а точнее — их отсутствием, походя на мертвецов.

Постепенно, тела эсминцев начали растворяться, придавая воде маслянисто-чёрный окрас и делая её похожей на нефть. Но помимо визуальных изменений с водой происходили и другие. Её температура упала до десяти градусов по шкале Цельсия, и системы подогрева, установленные в бортах бассейна, не могли нагреть воду до положенных 18 градусов. И она потеряла всякую подвижность, став словно застывшим куском смолы, который быстро перекрашивался в маслянисто-чёрный цвет.

========== Разговоры в дороге. ==========

— Мутсу-сан, а что такое... — хотел было спросить Хорнет про кольцо, но тут получил отчёт от систем контроля внутреннего объёма корпуса.

Переключившись на камеры в ангаре, он увидел вместо бассейна с водой, в котором должны были спать два глубинных эсминца, кубик чёрной смолы. И эта смола поглощала тепло от нагревателей с такой интенсивностью, словно она через портал отдавала тепло куда-то на поверхность Плутона на его ночной стороне.

— Это ненормально. Совсем ненормально! — думал Хорнет, на ходу меняя систему обогрева и накачивая её энергией до краёв.

Но странная смола абсолютно не замечала попыток искусственного интеллекта корабля её прогреть. Не обладая соответствующими знаниями, Хорнету оставалось лишь продолжать пытаться поддержать комфортный для эсминцев режим внутри бассейна, пусть на это и уходило столько же энергии, сколько и на работу противокорабельного фотонного орудия вспомогательного калибра дальнего радиуса действия. Изолировав, на всякий случай, бассейн полем Клейна от остального пространства корабля, Хорнет стал просматривать, что произошло с эсминцами, но тут почувствовал лёгкое прикосновение к своей ментальной модели.

В то же время Мутсу с интересом смотрела на внезапно замолчавшую химе. Вид у глубинной при этом был такой, словно она увидела нечто страшное, что заставило её оцепенеть. И в доказательство этого на щеках химе загорелись синие полосы, и Мутсу всем своим естеством ощутила, как на неё что-то смотрит буквально со всех сторон. Но взгляд, внезапно появившийся, так же внезапно пропал, и она вздохнула с облегчением.

— Эй, что с тобой? — спросила Мутсу, подойдя к химе, которая застыла словно каменное изваяние.

Не дождавшись ответа, Мутсу собралась с духом и хотела было потрясти химе, но едва она прикоснулась к ней, как через её тело словно прошёл электрический разряд. От неожиданности она осела на пол, хлопая глазами, но жжение в левом боку и приятная истома вывели её из ступора. Опустив взгляд, она увидела, как шрамы исчезают, оставляя после себя здоровую кожу без единого изъяна.

— В чём дело? — услышала Мутсу голос химе, но он разительно отличался от того, что было ранее.

Исчезли всякие нотки веселья и ребячество. И задан вопрос был таким тоном, что Мутсу невольно вспомнила свою сестру Нагато. Да и взгляд был похожим. Взглянув в окно, химе откинулась на спинку кресла и протёрла глаза, после чего взглянула на Мутсу.

— Простите, Мутсу-сан, — ответила химе. — Я не хотел вас пугать. Наверное, я ещё не готов быстро передвигаться. Я всего недавно проснулся, — зевнув, сказала она, — относительно недавно.

— Ч-что случилось? — спросила Мутсу, переведя взгляд со своего бока на химе.

— Всё нормально, просто задел рифы. Это больно, — скривилась химе.

— Я не про это, — тряхнув головой, сказала Мутсу, вставая с пола.

— М-м-м?

— Что ты со мной сделала?

— В смысле? Я ничего не делал. Просто прислушался к своим чувствам, — сказал Хорнет, но тут заметил отсутствие шрамов на боку Мутсу. — О, ваши шрамы пропали.

— Да, — косо посмотрев на химе, произнесла Мутсу, вернувшись в своё кресло.

— Это ведь из-за меня, да? — протянул Хорнет. — Я сделал вам больно?

— Вовсе нет, но...

— Но вы на меня так смотрите, будто я побил вас.

— Всё нормально, забудем, — вздохнула Мутсу, поняв, что ответа от химе она не добьётся.

— Мутсу-сан, а почему вы так смотрели на фотографию, словно там был изображён ваш павший родственник? — спросил Хорнет. Посмотрев на руки Девы Флота, он добавил: — Не расскажите, почему химе могут устраивать драки из-за какого-то "кольца"?

— Драки? — переспросила Мутсу.

— Да. Иногда даже до смерти. Меня, правда, не трогали, — сказал Хорнет, посмотрев в камин. — Ну так почему кольцо способно заставить химе драться между собой. Неужели этот кусок металла несёт в себе что-то особенное, какую-то силу?

— Нет, никакой особенной силы в кольце нет, — усмехнулась Мутсу. — Это скорее символ, знак отличия. Ты, может быть, ещё не понимаешь в силу возраста, но мечтой многих канмусу является получить подобный знак. Жаль, что мечтой несбыточной. Я лично знакома с теми канмусу, что были изображены на фотографии, и ни одна из них не носила подобного кольца.

— Но ведь в чём тогда дело? — спросил Хорнет, который не мог сопоставить грустно глядевшую в окно Мутсу и какой-нибудь из мифов о женитьбе канмусу из прошлой жизни.

— Когда ты станешь немного постарше, — начала Мутсу, про себя добавив: — Если тебя не уничтожат до этого.

— Кшип Аасв Хорнет уже большой! — картинно надулся Хорнет.

— Это твоё имя?

— Да. Я когда проснулся, у меня в голове буквально грохотало это имя. Кшип Аасв Хорнет, — кивнул он в ответ на вопрос Мутсу. — Но химе звала меня просто Хорь или Хоря, если забыть всю её ругань и обидные прозвища, — добавил Хорнет, вспомнив, какими именами его одаривала Квинси, по которой он периодически кидался ракетами по баллистической траектории.