И тут до меня дошёл смысл последней фразы, сказанной Ирумой. От осознания услышанного меня пробил неожиданный озноб, а сердце пропустило удар, замерев в безотчётном страхе — оказывается, тут ещё и мозголомы имеются! Мало мне оказалось явления обычных колдунов! Вообще-то знания о возможности прямого воздействия на мозг не являлись в империи чем-то уникальным — спецслужбы давно уже овладели техникой ментального подчинения сознания, используя для этого тысячелетиями наработанный опыт и подавляющие волю устройства и фармакологические препараты. Возможно, эти знания не были утеряны местными жителями, и их применение я теперь воочию наблюдаю. Вот только не опасно ли мне вступать в схватку с человеком, возможности которого для меня неизвестны? Сколько времени жрецу, а я не сомневался в том, что передо мной именно упомянутый Ирумой жрец, понадобится для подчинения уже моего собственного разума? Успею ли я приблизиться и нанести хотя бы один удар, чтобы гарантированно вывести из строя своего противника?
Сохраняя на лице спокойное выражение, чтобы никто не смог догадаться о моих враждебных намерениях, я шёл по заросшей низкой шелковистой травой площади. Уверенно разгребая путающийся под ногами густой зелёный ковёр, упорно пробивающийся сквозь утоптанную до состояния камня землю, и аккуратно расталкивая зрителей, я постепенно приближался к жрецу. Ирума, осознав, что пробивать дорогу в плотной толпе у меня получается значительно лучше, чем у неё, пристроилась за моей широкой спиной. Пробившись в первые ряды и выйдя на никем не занятый пятачок перед служителем культа, я решительно направился к нему — для того, чтобы пустить в ход кулаки, мне оставалось пройти всего три-четыре шага. Жрец, бросив короткий взгляд на приближающихся к нему людей и увидев одетого в рваную, вымазанную кровью, неизвестного фасона и расцветки одежду незнакомца, за спиной которого бодро семенила Ирума, сразу же обо всём догадался и, спрыгнув с каменной плиты, шагнул мне навстречу, уверенно поднимая руку. Маловероятно, что этим движением он хотел меня поприветствовать — я ни мгновения не сомневался, что жрец собирался испробовать на мне одну из возможностей своего без всяких сомнений весьма обширного боевого арсенала. Возможно, с кем-то другим у жреца могло бы получиться им задуманное, но я давно уже не тот безобидный домашний мальчик с широко раскрытыми восторженными глазами, только-только переступивший порог академии — я битый жизнью боец, успевший заглянуть в глаза смерти, и колебаться, раздумывая о возможной жестокости своих действий, не стану. Понимая, что ещё мгновение, и в меня полетит нечто убойное из неизвестного мне арсенала, я резко, подшагом сократив дистанцию и сместившись с линии атаки, нанёс ногой сильный дробящий удар под колено мужчины с внутренней его стороны, метя в болевой узел и стремясь если не повредить сустав, то как минимум сбить жреца на землю. Приём прошёл безукоризненно точно — мой противник, так и не успев ничего сделать, споткнулся и, продолжая по инерции движение, стал заваливаться на меня. Строго под другой удар, добивающий — не зная, что ожидать от неизвестного противника, я планировал вторым ударом надолго вывести мужчину из строя, после чего спокойно разобраться в сложившейся ситуации.
Обычно я отрабатывал подобную связку с использованием добивающего удара основанием открытой ладони в нос — со стороны должно было показаться, что мой противник сам напоролся на мою выставленную вперёд и слегка согнутую в локте руку. Однако я неправильно оценил скорость движущегося мне навстречу мужчины и, уже начиная удар, интуитивно почувствовал, что в конечной фазе приёма дистанция окажется слишком мала и чётко, строго по классическим канонам, провести приём не удастся. Соответственно, вложенная в удар сила окажется потраченной впустую, а сам удар может не достичь цели. Не желая отдавать в руки противника инициативу и позволить ему исполнить уже свой собственный приём, я по ходу движения сменил удар основанием ладони на удар локтём под подбородок...
Удары локтями отличаются повышенной сложностью, связанной с тем, что в повседневной жизни мы не обращаем внимания на траекторию движения локтевого сустава и, следовательно, моторика этого движения не наработана — её приходится оттачивать долгими упорными тренировками. Четыре года ежедневных напряжённых занятий — слишком мало для того, чтобы удары локтями проводились мною так же естественно, как удары конечностями рук и ног. Поэтому не было ничего необычного в том, что я промахнулся, попав локтём не туда, куда планировал. Вместо того, чтобы ударом в челюсть отправить жреца в нокаут, я с силой вонзил свой локоть прямо в нос падающего на меня мужчины, сминая тонкие хрящи и забивая их дальше в мозг. В наступившей тишине раздался отчётливо слышимый мне хруст ломающихся костей...
Уже понимая, что произошло, я, продолжая движение, сделал подшаг в сторону, пропуская падающее тело противника себе за спину. Мне даже не нужно было оборачиваться, чтобы увидеть последствия своего удара. Но я всё же обернулся.
Жрец лежал на земле, смяв грудью траву и неестественно вывернув голову в сторону. Из провала, бывшего когда-то носом, тонкой струйкой стекала кровь, пятная землю. С ужасом я осознал, что моё первое знакомство с поселением аборигенов началось с убийства, причём убил я не абы кого, а жреца богини смерти, являвшегося, по рассказам моей спутницы, личностью самой важной и чуть ли не неприкосновенной. Над окружившей меня толпой сгустилась вязкая, давящая тишина. Я каждой клеточкой своего тела чувствовал сошедшиеся на мне тяжёлые до осязаемости взгляды поселян, и ничего хорошего они не предвещали. А ведь у меня даже оружия при себе нет! Впрочем, если все они, как Ирума, паранормы и обладают загадочной магией, то оружие мне и вовсе не понадобится — меня сейчас просто по-быстрому уничтожат, сравняв с землёй, и даже пепла от моей тушки не останется. По затылку пробежал вымораживающий кожу холодок ощущения неотвратимо приближающейся гибели. Меня даже посетило иррациональное чувство, что сама смерть стоит за моей спиной, обняв меня своими ледяными объятиями — сейчас я, как никогда в жизни, был готов поверить и в богов, и в потусторонние силы, и в скорое пришествие Создателя...
Меня спасла Ирума. Перепрыгнув через труп жреца, она подскочила ко мне и молниеносным движением выхватила из лохмотьев комбинезона покоящийся на моей груди амулет с изображением рурха. Подняв его высоко над своей головой, насколько позволяла надетая на мою шею цепочка, девушка стала быстро-быстро о чём-то говорить на своём непонятном языке, постоянно поворачивая медальон влево и вправо и давая возможность всем собравшимся увидеть выгравированное на нём изображение. А я в это время считал мгновения оставшейся мне жизни. Двадцать, тридцать гулких, отдающихся звоном в ушах ударов разгорячённого сердца, и вот уже толпа аборигенов, прорвав плотину безмолвия и тихо о чём-то друг с другом переговариваясь, начала неспешно расходиться. Прошло ещё немного времени, и на деревенской площади остались только я и Ирума со своей сестрой, продолжавшей пребывать в оторванном от мира сего состоянии. Победно оглядев опустевшую площадь, Ирума одной рукой схватила за руку сестру, второй ухватилась за меня и потащила нас прочь, бросив в мою сторону короткую фразу:
— Всё закончилось, пошли домой...
* * *
Дом Ирумы приютился почти на самом краю деревни эль-фа, недалеко от лесной опушки, с противоположной стороны от того места, откуда мы пришли. Заведя меня в дом, девушка махнула головой в сторону ближайшей двери, оказавшейся приоткрытой, и сказала:
— Проходи, располагайся.
Сама же тем временем потащила безвольно плетущуюся за ней сестру вглубь дома.
Я прошёл в предложенную мне комнату и, прикрыв за собой дверь, огляделся. Похоже, я оказался на кухне. Центр комнаты занимал массивный деревянный стол, по сторонам которого стояли столь же основательные лавки числом три штуки. У окна сиротливо ютились две табуретки, застеленные кусками пушистых шкур, а дальнюю стену комнаты занимала оригинальной конструкции небольшая печка, рядом с которой располагался такой же массивный, как и вся остальная мебель, шкаф. Из стены рядом с печкой выступали несколько деревянных колышков, на которых неизвестная хозяйка заботливо развесила разнообразную кухонную утварь. Стол устилала искусно расшитая скатерть, а на лавках лежали такие же пушистые шкуры, как и на табуретках. Я присел на одну из них — сидеть оказалось достаточно удобно, сквозь толстый мех дерево почти не ощущалось. Большое застеклённое окно на половину стены скрывали занавески из ткани, изготовленной, по-видимому, вручную — несмотря на достаточно высокое качество полотна, нити в нём при тщательном осмотре всё же немного отличались друг от друга своей толщиной. Кухня в целом оставляла после себя ощущение не только идеальной чистоты, но и любовно поддерживаемого в ней уюта — такой невозможно создать, если не живёшь в доме постоянно. Интересно, кто здесь хозяйничает? Ирума ничего мне не говорила о своих родителях.
Помещение я осматривал недолго — скрипнула дверь, и на кухню вошла Ирума, тут же обратившись ко мне со словами:
— Кейт, нам надо поговорить.
Неожиданный поворот сюжета... Впервые за несколько дней нашего тесного общения девушка назвала меня сокращённым именем, которое, как я рассказал в самом начале нашего знакомства, используют лишь мои родственники и друзья. Интересно, в какую категорию Ирума занесла меня? Родственником девушке я не являюсь. Неужели, освободив сестру, я перешёл в категорию друзей?
— Я слушаю тебя, Ирума, — как можно более серьёзно ответил я.
— Можно просто Ири, — немного виновато улыбнулась девушка.
— Я слушаю тебя, Ири.
— В первую очередь я хочу поблагодарить тебя за свою сестру, Кейт. Теперь, когда жрец мёртв, с ней всё будет в порядке — со временем последствия внушения исчезнут. Я даже не предполагала, что жрец пойдёт на прямое подчинение её разума — у нас подобное не приветствуется.
— А у жреца имя есть? — перебил девушку я.
— Разумеется, есть, — кивнула девушка, — но называть его я не стану, чтобы не разгневать богиню. Всё же я в некотором роде причастна к убийству. Не хочу привлекать внимание Мары даже такой малостью, как произношение вслух имени её убитого служителя — вдруг даже простого имени окажется достаточно...
— Для чего достаточно? — переспросил я, заметив, что девушка замолкла.
— Ни для чего, — потупилась Ирума, — забудь.
— Ты боишься жреца? — удивился я. — Он же мёртв!
— На жреца мне плевать! — вскинулась девушка. — Я боюсь гнева богини. Она жестоко мстит за покушения на своих адептов.
— А я, значит, бояться не должен? — удивился я. — Ведь убил жреца именно я, а вовсе не ты.
— Мара тебя не тронет. Ты её жрец.
— Хотелось бы верить, — неуверенно пробормотал я.
— Твоя вера ничего не решает — всё решено за тебя, — ошарашила меня Ирума. — Ты сам рассказал мне, что принял знак богини в подарок.
— Ты имеешь в виду мой медальон? — переспросил я, вытаскивая из-за пазухи серебристый диск.
— А ты думал, что носишь на своей шее простое украшение? — усмехнулась девушка. — Ты такой наивный, Кейт... Богиня не разбрасывается своими ликами. Случайно получить амулет ты просто не мог.
— Поверь, Ири, ещё несколько дней назад я знать не знал ни о каких богах, а это украшение я получил в подарок от своей девушки.
— И где она сейчас? — недоверчиво переспросила Ирума.
— Мы расстались... Давно расстались. Вернее, она сама от меня ушла.
— И что она сказала перед тем, как ушла от тебя?
— Ничего... Мы провели вместе восхитительную ночь, а наутро я нашёл на столе прощальную записку и вот этот медальон.
— А что было в той записке?
— Дословно я уже и не помню, это случилось настолько давно... Что-то про наказание и невозможность быть вместе. Утверждение, что амулет принесёт мне удачу. А также пожелание... Точно! Там было сказано, что если я окажусь на пороге смерти, то мне необходимо сжать амулет в руках и позвать её! Всё так и произошло — я действительно находился на пороге смерти, взял в руки медальон, позвал, и вот я здесь!
Вот и ещё одно доказательство того, что меня спас амулет. А я поначалу сомневался... Не зря я, очутившись на этой планете, подозревал в медальоне портал! Как минимум одной подтверждённой функцией — телепортацией — подаренное мне украшение обладает. Быть может, горькая, на грани слышимости усмешка Линнеи мне тогда тоже не почудилась, и её подарок — ещё и средство связи? Но мои ностальгические воспоминания прервала Ирума, будто прочтя мои мысли, уверенно сказав:
— Вот ты и сам подтвердил мои слова, Кейт. Вопрос о твоей связи с богиней я больше не поднимаю — считаю это доказанным фактом. Ты, кстати, не забыл, что обещал мне спасти брата?
— Не забыл. Говори, что делать.
На лице девушки впервые появилась растерянность. Распахнув глаза на половину лица, она удивлённо спросила:
— А ты разве не знаешь?
— Откуда, Ири? О том, что якобы являюсь жрецом, я впервые услышал от тебя.
— Я думала, что богиня сама должна объяснить тебе, что делать... — растерянно пробормотала Ирума. — Жрецов, окончивших академию магии, никто ведь специально не учит быть жрецами — они сразу ими становятся. Разговаривают с богиней, проводят ритуалы, приносят жертвы... Или ты полагаешь, что наш бывший жрец всё выдумал? Но он обучался в столичной академии, и просто не мог быть самозванцем...
Я надолго задумался, не зная, что ответить. Взять на себя функции жреца просто так я опасался — ведь, по большому счёту, сам я ничем не лучше убитого мною мужчины, да к тому же лишён того, что местные жители называют магией и, следовательно, даже мелкие фокусы перед алтарём мне недоступны. И как я буду играть роль жреца? Придумать молитву? Принести жертву? Да я вообще не знаю, что делать! В империи, где я жил, различные религиозные культы настолько выродились, что ни самих культистов, ни их храмов уже не найдёшь... И, когда молчание слишком сильно затянулось, я всё это высказал в лицо Ируме.
Смотреть на девушку было откровенно жалко. Такое ощущение, что из её тела вытащили стержень — ещё мгновение назад она боролась, на что-то надеялась, и вот сейчас я собственными руками, вернее, словами разрушил её последние надежды. Плечи девушки опустились, голова поникла, а глаза... Лучше бы она заплакала — тогда бы я не видел поселившуюся в них скорбь и безнадёжность. И я, подчиняясь пришедшему непонятно откуда озарению, спросил:
— А если твоего брата принести к алтарю вашей богини? В вашем посёлке есть алтарь?
— Алтарь в храме на площади...
— Значит, пойдём к храму, — уверенно сказал я, — показывай, где твой брат.
Услышав мои слова, Ирума тут же развернулась и, ухватив меня за руку, потащила вглубь дома. Пройдя по короткому коридору и распахнув одну из дверей, девушка завела меня в спальню. Остановившись перед кроватью с лежащим на ней мужчиной, почти до головы укрытым одеялом, Ирума указала не него рукой и сказала:
