Проблемы космического масштаба общий .

Глава 10.

Утро красит нежным светом! Чего оно точно там красит я не помню а вот то что наглый солнечный лучик, проникший сквозь неплотно задернутые шторы, буквально высверлил мне мозг — это факт. Попытавшись отвернуться от этого пыточного оптического явления, я страдальчески поморщился — голова пыталась развалиться на несколько маленьких кусочков и рассыпаться по поверхности подушки. Проведя языком по потрескавшимся губам я я прохрипел севшим голосом, абсолютно ни к кому не обращаясь:

— Убейте меня!

Во рту как будто бы был филиал кошачьего туалета, а головная боль, включившаяся с первым осознанным и очень недальновидным движением вместилища мозга, дала бы фору любой даже самой чудовищной пытке.

Нет — я практически не пью — ну может хорошего вина или сто грамм водки под хорошую закуску, но пару раз в жизни до похмелья мне добираться случалось. Так вот могу гарантированно заключить — сегодняшнее состояние было в разы хуже любого пережитого...

Причиной моего столь удручающего состояния — основной, но не единственной — была Анасия. Дело не только в её поведении, от которого уже могла бы разболеться голова — собственно, неподготовленного человека она запросто может довести и до заикания или преждевременной седины — и даже не в её хвосте, который снова исчез... я бы сказал, без следов, но осмотреть место крепления для уверенности возможности не было; в данном случае я и сам был виноват. "Тифлинг" просто помогла мне по доброте душевной... кто же думал, что от этого так хреново будет?.. Словно рога расти начали, причём внутрь черепа...

Просто по возвращению домой и торжественному вручению мороженки бедной-несчастной-без устали работающей девочке, его высочество принялось за мои манеры. Учитывая тот факт, что меня в тот момент так и не отпустило после уличной эскапады нашей чертовки, сил отбиваться или крыть матом у меня просто не было. А через два часа полноценного выноса мозга об особенностях 'препарирования' за столом (по другому это назвать сложно) сурамских песчаных крабов с помощью более чем семи видов ложечек, вилочек, молоточков и какой-то изогнутой хрени для извлечения мяса из сенсорных жгутиков, сопровождающегося транслируемыми прямо в мозг картинками был уже больше похож на овощ и мог согласиться на что угодно. Нет — более чем приятные ладони на висках и ощущение волнующей близости девичьего тела, это конечно, приятно. Тем более что запах каких-то редких инопланетных духов, доносившийся от Кальне был просто божественен. Но с каждой последующей минутой силы просто покидали мою тушку, и так потрепанную сегодня излишними нервами.

И в этот момент появилась Анасия! Даже не так — она тихонько-тихонько подкралась стараясь ни звуком не привлекать внимание, и осторожно так прижалась ко мне сзади. Кстати, очень повезло что и так сидел в позе псевдолотоса на стертом старом ковре в зале. Если бы не дай ректор на стуле — точно бы упал и сломал что-нибудь ненужное. Ну сами посудите — довольно романтическая атмосфера, вы с закрытыми глазами, вокруг витает запах духов и прекрасные женские ладони легко массируют ваши виски и тут... первоначально я подумал что к моей спине прижались два уголька, до такой степени это было неожиданно. Но последующие ощущения... ммм.... Промолчу — в общем, если честно очень приятно когда тебя обнимает красивая девушка.

Но черт побери, нифига не приятно когда эта чертовка не спрашиваясь скидывает громадный псизаряд в твою ауру, типа для поддержки сил. Как я понял из сбивчивой скороговорки Кальне, которая что-то там объясняла вылезшей на крики из своей каморки Аюни. Спросите какие крики? О! Это ваш покорный слуга, подхватившийся с места в карьер, пытался толи отплясывать какую то джигу, толи схватить и прибить на месте эту чертову тварь, от которой на мое тело обрушился целый град непередаваемых эмоций — примерно как если вас окатить хорошим ведром кипятка, влить после этого литр водки на голодный желудок и в довершение всего со всей дури дать по колокольчикам.

Впрочем, надолго меня не хватило — последним, что я помню, было явственное ощущение исходящего из ушей пара, а затем занавес опустился.

Очнулся я уже утром, как упоминалось ранее, и в прескверном самочувствии. Эти... девицы неадекватного поведения рано или поздно, но почти наверняка сведут меня в могилу... Почти — потому что остаётся шанс, что после их экспериментов не останется ничего, что можно было бы туда сводить.

Я снова попытался открыть глаза. В этот раз из окна в меня били не лазерные лучи, выжигающие мой многострадальный мозг, а почти нормальный свет лампы допросного кабинета. А вот и следователь на стуле...

Роль последнего играла принцесса. Эмм... Я проморгался, но зрение меня не обманывало: её имперское высочество принцесса Кальне ни Джали сидела на стуле рядом с кроватью, определённо присматривая за моим состоянием... пока не задремала.

— С добрым утром — сообщил голос из-под одеяла, и из-под укрытия ткани выглянула рогатая голова. — Эмм... извини. Перестаралась немного...

Сказать мне хотелось многое, но... Присутствие принцессы, на удивление живучие остатки вежливости по отношению к женщинам и умильно-извиняющееся выражение на её лице заставило меня удержаться от резкостей. Вместо этого я вздохнул и задал вопрос:

— Что ты тут делаешь, в моей постели?

— Поддерживает твою энергетику — отозвалась вместо неё Кальне. — Аюни восстановила повреждённую энергосистему организма, а эта... рогатая послужила временной внешней подпиткой.

— Батарейкой — хмыкнул я. — Ойй... Анасия, когда в следующий раз попытаешься меня прикончить, по крайней мере сделай это безболезненно. Я же тебе ничего плохого вроде не сделал...

Лицо Анасии сжалось, и её голова снова исчезла под одеялом.

— Ты уже можешь вылезать — сообщила принцесса. — Его состояние нормализовалось.

Рогатая с явной неохотой, ногами вперёд, выползла из-под одеяла. Вид при этом имея крайне повинный, что для нее уж очень не характерно. Вообще, если разбираться, контингент собравшихся в моей многострадальной квартире существ далеко выходит за рамки того что в приличном обществе принято называть термином — нормальность. Взять ту же инопланетную принцессу, по какой-то причине носящуюся со мной и пытающуюся привить хоть какие то нормы инопланетного этикета; или что еще хуже, вот эту чертовку, на полном серьезе считающую меня своей собственностью. Не говоря уже об этом сумасшедшем гении Аюни. Вот у кого на лице я бы не хотел видеть извиняющуюся улыбку так это у нее. По какой то причине мне кажется, что таковая у нее может появиться после какого-нибудь небольшой ошибочки в вычислениях, ну а кратер в пол нашей области всегда можно замаскировать, например озером. Или вообще с кристальной чистотой в глазах утверждать, что все так и было и услышанное ранее 'УПС!' и оглушительный взрыв совсем не причем.

Кое-как вынырнув из постели и обнаружив себя только в трусах и почему то в правом носке, я с подозрением бросил взгляд на моментально залившуюся краской и отвернувшейся, как будто не при делах, к окну Кальне и на все еще скромно устремившую очи к долу Анасию.

— Эх! — Вздохнув, подошел к стенке и по памяти вытащил из верхнего отделения старый халат отца.

Он, конечно, был мне великоват, но вот именно сейчас я тупо хотел в ванную, а искать джинсы и чистую футболку мне было просто влом. Накинув это коричневое махровое богатство, больше похожее не на банный халат, а на одежку какого-нибудь средневекового махараджи (только без золота и брюликов) я с индиффирентным видом двинулся в сторону ванной комнаты.

Да, квартира одинокого студента — это не самое фешенебельное место даже после того, как туда вселилась троица сногшибательных красоток. Вот, например, лампочка в коридоре перегорела еще вчера, но не сил, не возможности ее поменять не было. Добравшись до двери ванны и на полном автомате щелкнув выключателем, я развернулся в сторону услышанного со стороны кухни какого-то подозрительного шума, подождал несколько секунд, и, пожав плечами, шагнул за порог. Вроде бы звуков битья посуды или взрыва газовой плиты слышно не было, а все отстальное можно пережить. Тем более, что вроде бы после просветительской беседы Анасия дотумкала, что стекла пальчиками, особенно ее, лучше не трогать. Не знаю что там у нее за маникюр, но работает получше алмазного стеклореза. Сделав еще несколько шагов и перебирая в голове всю эту чехарду случившегося со мной, я ощутил на грани восприятия какую-то важную мысль.

Вот у вас никогда не было что какая то мысль — очень важная, интересная и крайне необычная — вдруг исчезла и только заманчиво поманила своим послевкусием?

— Да что же такое. Ведь на языке крутилась — и только произнеся эти слова вслух, до моей головушки дошло что вокруг что то не так. Очень не так сильно не так. Начнем хотя бы с эха...

Угу, именно эха, свободно гуляющего по этому... этой... В общем, по тому, что я обнаружил вместо своей старенькой, обшарпанной, но родной ванной комнаты.

Мраморные стены. Потолок, возвышающийся над головой на несколько моих ростов. Чёрно-белая плитка на полу, странно тёплая. И уходящий вдаль зал с колоннами, бассейном в десятке метров передо мной и отсутствующей стеной в дальнем конце.

Последнее меня и добило. Нет, не отсутствие стены; это можно было бы пережить, даже если бы дыра открывалась во двор. Однако открывшаяся передо мной картина была куда серьёзнее — и масштабней.

За тем местом, где должна была находиться дальняя стена, открывался сад. Цветы, деревья, травы — всё как положено; и край земли, обрывающийся в пустоту.

Движимый надеждой, что вижу панорамный экран или даже что-то вроде фотообоев, я приблизился, и осторожно, очень осторожно, прикоснулся к "экрану". Рука не встретила сопротивления, лишь пальцы, пересекшие незримую черту, обдало прохладным ветерком.

Где-то за краем висящего в пустоте сада, в бесконечной черноте, мерцал диск галактики, а я стоял, замерев, как болванчик, с пустой от мыслей головой.

Потрогал ближайшую колонну. Постучал по ней. Царапнул ногтем и пребольно ударил по ней ногой. Оглянулся несколько раз, после чего почесал свои вихры и осторожненько так крикнул:

— Эй?! Есть здесь кто-нибудь?

Эхо, кстати, классное — такое ощущение, что находишься в зале филармонии.

С учетом того что никто так и не отозвался я аккуратно так, осторожно сделал довольно странную вещь на взгляд любого обывателя — лизнул колонну. Что могу сказать — мрамор. Прохладный. Гладкий и безвкусный.

По какой то причине залился краской — да так что щеки чуть ли не загорелись. Как будто бы меня поймали на чем-то офигительно постыдном.

Резко отшатнулся от этой чертовой колонны, чуть не навернувшись на гладком полированном полу и уткнулся спиной в дверь, через которую я видимо и попал в этот филиал дурдома.

Не поверите — вцепился в дверную ручку как утопающий в спасательный круг и рванул ее на себя с такой силой что чуть не вырвал на хрен. С перепугу забыл, что дверь-то открывается наружу. А потом все-же открыл и высунул в такой родной и знакомый коридор квартиры свою буйную голову.

Отдышался. Сплюнул про себя от злости на окружающую действительность и какую-то извращенную любовь, которую испытывают ко мне неизвестные и уже крайне неуважаемые мной боги и с гордым видом удалился обратно в такую изменившуюся ванную.

— Стопудово Аюни постаралась, гений недорезанный! — скинув халат и нижнее белье на удобно разместившуюся возле бортика бассейна скамью я с вздохом наслаждения погрузился в горячую воду.

Глубина, кстати была не особенно большой — как раз такой, чтобы в положении сидя вода доставала только до ключиц. А покатый и немного шершавый бортик выступал отличной спинкой, позволяющей с удобством на нее облокотится и нежиться в горячей воде.

Блаженство... Было недолгим.

— Ми-илый... Спинку помыть?

Игривый женский голос раскатами эха пронёсся по помещению, отражаясь от стен, и джедай во мне, наконец, пробудился. Я выпрыгнул из воды метра на два — вот ей-ей, не вру! — и ухитрился спрятаться за колонной, высматривая из-за неё потенциальную угрозу... моему целомудрию? Сам себе поражаюсь, отчего такая бурная реакция? Видимо, дурной опыт общения с моими инопланетянками выработал специфичное чувство опасности...

Тем временм Аюни, чрезвычайно довольная произведённым эффектом, с широкой улыбкой на лице приближалась ко мне. Учитывая, что одета она была в одно полотенце, у любого парня на моём месте она наверняка вызвала бы однозначную реакцию... однако я обратил внимние, что она прячет одну руку за спиной. Подозрительно... Моё чувство опасности снова взвыло.

— Возможно, как-нибудь в другой раз — напряжённо отозвался я, продолжая прятаться за колонной. — И что ты прячешь за спиной?

С наиграным разочарованием учёная вздохнула и продемонстрировала сразу несколько зажатых между пальцев небольших шприцев с разноцветными жидкостями в них.

— Оружие и полотенце на пол, и я за себя не отвечаю — негромко, себе под нос пробормотал я. Однако я недооценил Аюни и её слух... Она отбросила шприцы — те растаяли на лету — и взялась за полотенце, ме-едленно разматывая его. В её глазах плясали чёртики.

Если бы я был героем анимешки, по всем канонам либо я должен был бы её остановить, либо кто-то войти и всё обломать. В крайнем случае, я должен был броситься на неё и получить по чайнику... ну, или по другому месту, которым думают в такой ситуации. Вместо этого я замер на месте, наблюдая за бесплатным сеансом стриптиза. Ага — смутится нормальный половозрелый российский студент от бесплатного представления — СЧАЗЗЗ!!! Пятьдесят четыре раза подряд. Как говорится, это вам не хилые недоедающие японцы, у которых чуть что сразу кровотечение из носа и засчитанная попытка обморока.

Хотя да... Хороша чертовка! Медленно, как будто окружающий мир застыл и волны времени устали биться о брег сходящей с ума действительности... медленно край потемневшего от влаги полотенца принялся скользить по коже. Такой шелковистой, покрытой мелкими бесстыже скользящими капельками воды и такой... Такой...

— Гхмг! Кха! кха! — Эти звуки всего лишь означают ваш покорный слуга просто забыл как дышать. В глазах от резкого кашля и недостатка воздуха потемнело и я принялся бить себя в грудь правой рукой пытаясь избавиться от боли в груди. Левая была занята защитой стратегических плацдармов.

Подойдя вплотную Аюни с совершенно негуманным полустоном полувздохом положила мне на плечи руки и зарылась пальцами в мои волосы. Как вы могли догадаться, избавившись от поддерживающей его силы, полотенце бесстыдно соскользнуло с божественных полушарий и скомканной тряпочкой упало на мрамор пола. Честно — сопровождал бы взглядом весь путь этого текстильного изделия, и с еще большим удовольствием пропутешествовал с помощью губ, но на этот момент весь окружающий мир для меня сжался до лепестков влажного шелка полуоткрытых, насыщенных алым пламенем припухлых губ. Таких бархатистых и пленительных, манящих таинственностью и нежным перламутром виднеющимся в глубине этих врат наслаждения. Между прочим я даже пару мгновений отбивался, запинывая в какой-то подворотне разума свою не