Русский шпион-инопланетянин

— Ой, как неудобно...

— Да фигня! Сделают из тебя Главного Героя, назовут тобой кучу чего-нибудь. Всего-то и делов. Лишь бы самому туда не ездить. Затаскают по торжественным собраниям.

— Дэся, здесь тоже "Санта Барбара" натуральная. После драки Элеонора нарисовалась.

— Видел. Мутная, как само враньё. И про однокурсницу наврала, и приехали они не сегодня, а быстрее нас ещё.

— А зачем ей?

— Не знаю, поживем, увидим.

Мы дошли до нашего дома. Попили чаю, переоделись, и направились в центр.

К моему удивлению Гейша на этот раз соорудила из меня натурального "мачо". Разнузданного и развратного. Более того, сама тоже совершенно не стала маскироваться. Наоборот, навела курортно-туристический макияж.

Так что количество хомо сапиенс, не обративших на нас внимания, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Неплохой результат, если учесть, что пока мы дошли до моря, праздношатающихся нам встретилось, человек двести.

— Обрати свой взор направо, — неожиданно посоветовал Дэвис.

— Вот, ё! — не сумел я сдержать эмоций. На приподнятой над улицей террасе кафе, уставленной легкими белыми столиками, разговаривая с какой-то дамой, восседала Ира собственной персоной.

— Что с тобой? — поинтересовалась Лоредена.

— Видишь, вон за столиком дамочка сидит? С серьёзной тётей. На неё ещё два твоих земляка пялятся.

— Вижу, вижу! Ваша, русская дива. Вчера приехала. Я как раз тебя встречать уезжала, видела, как журналюги вокруг крутились. А она непринужденные позы принимала, фотографировалась.

— Так это Вера Брежнева?

— Да, кажется Вера. Она здесь с мамой. Фамилия у её матери смешная — Галушка.

— Откуда знаешь?

— С интернета.

— Иди! — буркнул в голове Дэха. — Нужно разбираться, какие-то нереальные совпадения.

— Лапа! Посиди минуточку, я отлучусь.

— Почему "лапа"? Рука?

— Не обращай внимания! Так в России всех Лореден называют.

— У вас, в России, так много Лореден?

— Не знаю, лично я, ни одной не видел...

Пересек улицу и поднялся на террасу кафе.

— Простите, Вера? — спросил Брежневу по-русски.

Теперь подойдя вплотную, припомнил, что да, сидящая с ней дама действительно похожа на её рекламную маму. Лицезрел как-то в банке, на постере, как она ей экспресс переводом деньги отправляла.

— Автограф? — чуть нетерпеливо улыбнулась Вера.

— Спасибо, я по другому делу.

— Журналист?

— Не совсем, я из посольства.

Достал из кармана белых джинсов дипломатический картон, который смастрячил Дэха, и продемонстрировал его артистке.

— Вы собирались к нам, в Сорренто?

— Нет. Сорренто у меня нигде не стояло. Ни в гастрольном графике, ни в каких планах не фигурировало. Неожиданно пришло приглашение, на фотосессию для глянцевого журнала. И на рекламу Вестерн Унион. Сообщили, что мама здесь, предложили замечательные условия. Но срочно. А у меня внезапно окно организовалось. Должна была в Ростов лететь, но там вдруг принимающая сторона что-то намудрила. Причем без напрягов, каются, не юлят, готовы выплатить неустойку. Просто на диво!

"Валим!", — коротко предложил Дэха.

— Благодарю Вас Вера Викторовна! Не беспокойтесь, мы просто проверяли ситуацию на предмет возможной провокации. Думаю, что всё будет нормально. Хорошо Вам отдохнуть.

— Что скажешь? — спросил у Дэхи, пока мы переходили улицу в обратном направлении.

— Странно это...

— Не странно, а дурдом. Какие-то невероятные совпадения. Специально соорудить такое, мало кому под силу. Очень уж дорого, а главное, зачем!? Просто, чтобы я "подвинулся рассудком"?

— Да, уж... Хлопот действительно немало. Отменить концерт в Ростове. Договориться с журналом, дернуть маму. И заметь, все действия с подстраховкой, чтобы наверняка приехала. Не станет же она решившую подзаработать маму подводить? Не удивлюсь, если они, на всякий случай, с бойфрендом её "расплевали"! Чтобы ей ещё больше съездить, развеяться, захотелось.

— Поссорили, поссорили! — тут же авторитетно подтвердил из кармана телефон Йося. — Только что звонил ей от имени и голосом её жидёнка. Как, говорю, любимая, отдыхается? Послала. Хорошо, грамотно, вкусно.

Гейша сидела на скамеечке со специальным тентом, кушала мороженное и ехидно ухмылялась.

— Ну, как? Знакомство состоялось? Хотя бы автограф взял? Эка ты ей баки забивал! Со стороны очень гламурно смотрелось.

— Понимаешь, у меня имеется очень похожая знакомая, есть подозрения, что подставная...

— Не удивительно. У этой Веры очень распространенный тип лица. На данный момент, изрядно доработанный после природы. А раз уж она слывет у вас красоткой, грех не воспользоваться. Вполне возможно, что в большинстве российских "контор", имеются подобные типы агентесс. Хотя, на мой взгляд, ничего особенного, — обычная "старушка не ветхая".

— Как это?

— Ну... Ей уже слегка за тридцать, то есть на излёте. Каких-то крутых талантов, запредельно хитовых треков, сумасшедших фильмов, запоминающихся ролей за ней не числится. Остаются шарм и харизма. Это пройдёт, скоро пройдёт, что останется? Правильно, одни воспоминания.

— Ты злая, завистливая и противная итальянская тётка! Не охаивай нашу икону стиля!

— Ни фига я вашу икону не трогала. Просто смахнула с неё древнюю патину, разобрала немножко отвёрткой. Вот ты и увидел, что рисовал это не Андрей Рублев, а вовсе даже Ивашка с замоскворецкой иконной лавки.

Мы побродили по городу, спускались к морю, заходили на местный базарчик. Там продавались дары моря, сувениры Святого Антонио, покровителя Сорренто, различные местные безделушки и ещё много чего. Итальянцы мне чем-то напомнили евреев. Только если у тех же одесситов окончание мысли чаще неопределенное, типа: "или как?", то у итальянцев обязательно утверждающее. И совсем не важно, знает ли индивидуум то, о чем он говорит. Он так считает и этого достаточно.

Поучаствовали в возврате нашей машины "прокатной конторе". Задуренный Йосей, офигевший курортник, купил строгий костюм, забрал на скамейке изготовленный Дэхой бланк, и явился к отелю "Синий бриз" ровно в пять. Попросил меня расписаться, придирчиво осмотрев, забрал нашу тачку. Важно сообщив, что поставит её на стоянку, а трейлер прибудет вечером.

А мы с Ларьком почапали до дому. Вечер на этом, правда, не закончился. Хотя за полдня произошло уже столько событий, что по моим ощущениям казалось, будто это не день, а целая неделя тянется.

— Что-т Вы, маменька Гейша, зело кровожадны! А тако же беспринципны и беззаконны. Что это за предложения? "Мочи их!", "Валить надо было!". А как же власти? Закон? Карабинеры? Слышала бы Вас Ваша дубликат, маленькая Летиция!

Я сидел в низеньком, удобном кресле, пребывая в уверенности, что на сегодня все приключения закончились. Жря кофе (в смысле попивая из маленькой чашечки), и будучи в прекрасном расположении духа.

— Никак! Какой закон? Это же ганги! Им в падлу связываться с полицией. Пригласи сюда все гангстерские семьи, и они отрепетированным хором гаркнут, что лично видели, как эти ребята дружно поскользнулись на ровном месте и разбились насмерть. У них на глазах. А на счет Летиции... У Леци столько грехов за душой, что по сравнению с ней, я ангел. Белый и пушистый.

— А откуда ты Элеонору знаешь?

— Знаю. Её зовут Эльза Мирк. Она "дочка Штази". Была когда-то у Гэдээровской разведки такая программа. Идею у Гитлера слямзили. По специальной методике развивали ребятишек. Сирот, с детдомов, кого-то и мамы-фанатички отдавали на "служение отчизне". Короче пяти-шести летний ребенок, в итоге имел развитие тринадцати-пятнадцати летнего подростка. А десяти-двенадцати летнее дитё, было уже вполне взрослой, сформировавшейся личностью. Этакий пожилой мальчик. Ну, или девочка. Агенты были уникальные. Кто будет обращать внимание на ребенка? Элеонора семьдесят седьмого года рождения. Одна из лучших "дочек" Штази в своё время.

— Откуда у тебя такая информация?

— Да так... Родителей когда-то внедряли с помощью ГДР. И сдал их потом бывший агент Штази. В девяносто восьмом. Все восемь лет после развала Восточной Германии, продавал потихоньку информашку, то туда, то сюда. На безбедное существование. Так вот и до папы с мамой очередь дошла. И ведь до чего хитрый старикан был, никто о его былом допуске даже не догадывался. Иначе по-любому бы зачистили.

— И где он теперь?

— Как где? В аду конечно! Куда ещё Господь может такого козла распределить?

— Про предателя понятно — ты искала, ты нашла. А про эту "недетскую" программу, откуда знаешь?

— В каком-то смысле я сама немного "дочка Штази", — хмыкнула Гейша. — Мама со мной проводила сокращенный курс. Месяца два мысленно занималась. Перед попыткой побега. Конечно, в ужатом и предельно очищенном варианте. Например, секс там вообще не фигурировал.

— А в оригинале был что ли?

— Ещё как! Или ты думаешь, педофилы недавно появились?

— А мама, откуда в теме была?

— У неё был доступ. Они же тогда с ГДР союзники были.

— Кто союзники? Италия и ГДР?

— Да почему Италия? В Италию их как раз и внедряли!

— Кто, кто внедрял?

— Советский Союз, разумеется.

— Так ты РУССКАЯ!?

— Не совсем. Папа эстонец, мама еврейка. Но я считаю себя русской, точнее россиянкой.

— Пипец! А что ты мне уже сутки уши трёшь, итальянкой прикидываешься? Слова по-русски не сказала! Не знаешь, что ли языка, "россиянка"?

— Зачем? Лопочет парнишка по-итальянски, может ему нравится? Почему не поддержать, не сделать приятное человеку? — спокойно продолжала Гейша уже на "великом и могущем". — Тем более это мой второй родной язык, мне не трудно.

На несколько секунд воцарилось неловкое молчание. Точнее неловко было мне. Гейша чувствовала себя превосходно. Хлебала свой кофе и хитровато-благожелательно на меня щурилась.

— Ага, теперь понятно. То есть первую, и как считаешь, лучшую операцию в своей жизни, ты провела не ребенком... а "взрослым", двенадцатилетним, молодым специалистом...

А как с "Эльзой-Элеонорой" познакомилась? — спросил я тоже по-русски, решив сделать вид, что ничего не произошло.

— По дури, чистое девчачество. Её когда-то курировал тот старичок, что родителей провалил. Она-то не при делах. В восемьдесят девятом попросила убежища в СССР. Приняли, легализовали, присматривали естественно. Так вот и жила у нас всё время.

— Служит где-нибудь?

— А то! И бээндэшникам, и цээрушникам, и кроме них пару контор обслуживает. Многостаночница. Ещё, до прибытия в Россию, с собой, в корзинке принесла.

— И ты-ы...?

— А что я? Сперва хотела её слить кому только можно, потом охолонулась, нельзя было нарушать "статус-кво". Наши ведь тоже через нее, кое-куда дэзу запускают. Решила хоть рожу набить, для души.

Эльза участвовала в коммерческом турнире, в Германии. Была заявлена на бой, с француженкой африканских кровей. Я её "негру" притормозила в Берлине. Обокрала в гриль-баре, вызвала полицию, поохала с нею вместе. Потерпевшую задержали, для оформления, восстановления документов.

А я рванула на турнир. Появилась, как итальянка венгерского происхождения, Николь Фаркас. Обратилась к организаторам, предложилась на подмену. Ну и начистила ей репку, по полной программе. Победила досрочно, Эльзу с боя секунданты сняли. По причине сильных повреждений.

— Кстати, насчёт "Николь"! И, как это мне в голову пришло, что ты перед Элеонорой, под этим именем выставлялась?

— А это надо у тебя спросить, милый! — безмятежно отпарировала Ларёк. — Я-то просто рявкнула в никуда имя... а уж как ты меня услышать умудрился... сама в шоке. У тебя экстрасенсов в родне не было?

"Дэха! Я не "экс"?" — тут же поинтересовался я у Хранителя.

"Не... Нормальный. Это вы с папой Дэсей наблатыкались мысленными образами общаться. Гейша тебе выдала, собственно то-же самое".

— Не знаю, по-моему, никого такого не было, — с не меньшей безмятежностью ответил я Гейше.

— Зато уж ты у нас, один за всех! Я замаялась твои таланты пересчитывать. Думаешь, зачем тебя на рынок таскала? А потом просила: "милый, купи то, да купи это" ... Что бы послушать, как ты с торговцами разговаривать будешь! И посылала к разным торгашам. Тётка Доротея, например, миланка. Хоть и давно живет здесь, а говор у неё всё равно миланский. Джузеппе вообще с горной деревушки приезжает, у них там свой диалект, он говорит со страшным акцентом. Ты же, родной, общался с ними, как друг, товарищ и брат. Всю жизнь проживший в одной деревне. По ходу на автомате. Не прилагая никаких усилий.

— Ты не поверишь, дорогая, у меня просто хорошие способности к языкам. Плюс "повторюшка-хрюшка". Копирую услышанное произношение. Ещё в институте приловчился, чтобы проблем с инязом не было.

— Почему же не поверю? Это только в кино: убьют спецназовцы террориста, а их потом "запалят", из-за того, что мертвый часовой по рации не отвечает. На самом деле давно уже есть программы по обучению копирования звуков. Сейчас в группах такие "пародисты" имеются — Галкину и не снилось. Теперь редко какого воина замочат, не сняв образец голоса. У "имитаторов", как правило, абсолютный, музыкальный слух, уникальная звуковая память. Бежит с автоматом, а по всем карманам разгрузки, пронумерованные рации распиханы. Впрочем, там не только сам голос, но ещё и манера общения, в случае надобности копируется. Помню, случай был в Таджикистане. Наемник, славянин, не просто часовой, а старший. Наблюдатель за постами террористов в восточном крыле захваченного объекта. Послушали, как он командира вызывал, собрались валить. Птаха говорит: "Подождём, надо разговорную речь послушать. А не только как он позывные произносит!" Как в воду глядела. У него слово-паразит было: "ёмана". По разу, по два в каждое предложение вставлял.

— Бать! — возник в голове Дэвис — Она странно излагает. Не как хакер, вскрывший чьи-то архивы и подсмотревший совершенно секретное видео, а как человек, бывший внутри ситуации. И это не оговорка, она специально не шибко скрывается.

— Кстати об имитаторах, — продолжила Гейша, — у нас осталось одно не законченное дельце. Ты не против?

— Валяй!

— Тогда пошли в кабинет.

В "компьютерном зале" Ларек подключила мобильник к одному из компов.

— Звонок к абоненту придет не от нас, а со знакомого ему номера, — объяснила она, набирая что-то в телефоне.

Когда соединение, наконец, произошло, Лоредена сунула в род трубочку, которую только что скрутила из какой-то бумажонки, и затрещала по-итальянски, со страшным сицилийским выговором:

— Синьор Чино? Это Адриано Leccaculo! Слышал о ваших неприятностях c Бинетти... Мои соболезнования Вашим людям... Сегодня вторник, Анарде Вас ждать, как обычно или Вы не появитесь?

Выдала это Гейша на одном дыхании, чуть захлёбываясь от собственной скорости, проглатывая окончания слов, с какой-то легкой, визгливой хрипотцой. Голос был прокуренный, высокий, но абсолютно мужской. У меня даже возникло ощущение, что в кресле напротив, сидит маленький, тщедушный мужичонка. С чахлой, волосатой грудью, желтыми от никотина пальцами и черной с проседью щетиной. При этом она ещё мусолила в зубах свою бумажку и громко пыхала в трубку.