— Беспорядки нарушаем! — попытался взять нахрапом, но внезапно осекся, обнаружив вполне пристойную картину и полное отсутствие половозрелых особей мужского пола.

После чего, неожиданно для всех, поздоровался со мной за руку:

— Здравствуй, Александр, — и, повернувшись к ошарашенной стукачке-активистке, угрожающе произнес. — Валентина, ты когда-нибудь, дошуткуешься. Ох, дождесся ты у меня.

— Так вот же он, — попыталась оправдаться Валька, но осознав, что один школьник и чайник на столе никак не тянут на оргию, быстро исчезла за входной занавеской.

— Время позднее, через десять минут закругляемся. И, да, забыл поблагодарить за помощь, если бы не ты, так и мучились на подборках. Петр Иосифович сказал, что это целиком твоя инициатива была. Так, что заглядывай и к нам в гости, если идеи новые появятся, обсудим.

— Это вы о чем, Викт Васич, — тут же заинтересовалась подозрительная Оленька. Её бы следователем работать.

После того, как начальство скрылось за дверью, язва тут же взяла меня в оборот:

— Талисман, говоришь? — прищурившись и уперев руки в боки, надвинулась на меня аппетитной гру... не важно, чем надвинулась.

— Удача — она девица не постоянная. Сам не сделаешь — от неё не дождешься, — попытался я пополнить русский народный фольклор пословицей собственного сочинения.

— Я вообще ради вас старался, а мне за это вместо спасибо и поцелуев предъявы какие-то, — попытался перейти в наступление, но к сожалению, неудачное.

Молчавшая весь вечер Галка, встряла совершенно не к месту:

— Саша, а ты ещё шашлыком нас угощать будешь? Очень вкусный, так хочется, что сил никаких нет.

— Какой шашлык? Это же Ванька.., — и разъяренной кошкой попыталась наброситься на..то место, где я стоял ещё секунду назад.

— Всем пока, до завтра! Оленька тебе отдельное чмоки! — это уже из-за двери прощаюсь, во избежание так сказать.

Интерлюдия

Спалось плохо, тяжелый липкий удушливый сон пришел только под утро. Здоровье все чаще подводило в последнее время, и ранняя побудка никак не могла улучшить скверного настроения.

Посмотрел на будильник и удивился — до подъема ещё сорок минут. Опять, что-то случилось, Лёня не стал бы его будить без особой причины.

По возрасту и званию давно уже Леонидом пора звать, как-никак не молодой адъютант министра, а целый начальник секретариата, но менять старые привычки не хотелось, да и супруга и дочь Вера его так привыкли звать.

При воспоминании о супруге настроение окончательно оформилось в мрачно-гнетущее. Опять напомнил о себе возраст и неумолимая пустота безвременья, затаившаяся где-то рядом, потихоньку забирающая друзей, родственников и соратников.

— Дмитрий Федорович, звонил секретарь председателя КГБ, передал что Виктор Михайлович через десять минут свяжется с вами. Дело государственной важности, промедление невозможно. Дословно, я записал.

— И чего приспичило председателю комитета при Совете Министров беспокоить меня в такую рань? — отношения с Чебриков были вполне доброжелательными, но как исконный 'производственник', никогда особо не любил спецслужбы, и любил при случае подчеркнуть, что формально КГБ — это всего лишь комитет при Совете Министров СССР, в отличие от минобороны.

От завтрака отказался — аппетита нет, а надоевшая до оскомины овсяная каша одним видом отбивает его возможное появление напрочь. Разговор серьёзный, и лучше быть в парадной форме — даже если собеседник не видит тебя по телефону, чувство собственного достоинства и врожденная пунктуальность и любовь к порядку не позволяет такой несобранности и неуважения к людям.

Через несколько минут зазвонил телефон правительственной связи, пришлось брать трубку самому — Федя сообразил, что его присутствие явно лишнее и исчез на мгновение раньше. С некоторым сожалением отметил, что его бывший адъютант все больше превращается в хорошего придворного, а от былого боевого офицера уже и следа не осталось.

Да и не был он никогда боевым офицером — в послужном списке лишь пара лет в Таманской дивизии, да лейтенантом взводом успел покомандовать. Взял его по рекомендации старого друга — главного редактора журнала 'Советский Воин', коему он приходился самым, что ни на есть зятем.

С другой стороны — обаятельный, умеет с людьми ладить и организатор талантливый. И за восемь лет работы никаких нареканий к нему не было.

Разговор с председателем КГБ потряс и ошеломил далеко не молодого маршала.

И даже не возможность отравления и долгой мучительной смертельной болезни, а совершенно другой факт — предателем оказался армейский генерал, фронтовик, артиллерист. И что самое печальное, он его даже знал лично. Двадцать лет! Сотни, если не тысячи, сданных советских агентов и нелегалов — это не укладывалось в голове.

— Как вы могли такое прошляпить?! — не удержался, сорвался повысил голос в трубку.

Ответ поверг его в шок.

— В конце 1970-х пошла цепь необъяснимых провалов среди разведчиков-нелегалов ГРУ на территории США. Один за одним, едва прибыв и приступив к работе, тут же арестовывались американской контрразведкой.

В ходе расследования было выявлено, что во всех случаях доступ к лично-оперативному досье имел только один человек — генерал-майор Поляков. О ходе расследования было доложено начальнику ГРУ Ивашутину, но дело было заморожено начальником кадров ГРУ, который курировал эту структуру по линии ЦК КПСС. Полякова отозвали из Индии, где он работал в этот момент, но дальше никаких действий не было принято.

Как честный человек, не добившись результата, офицер, проводивший расследование обратился к нам в КГБ, Управление военной контрразведки.

Где к его словам отнеслись достаточно серьезно и внимательно. После дополнительной проверки материалы были переданы первому заместителю председателя КГБ, где дело вновь было остановлено под давлением из ЦК с формулировкой: 'На кого же мы будем опираться, если начнем подозревать наших генералов?'

Четыре года! Четыре года назад предатель был фактически изобличен, а он до сих пор на руководящей должности и имеет доступ к картотеке личных дел всех сотрудников ГРУ! Такое не укладывалось в голове.

— Виктор, а этот источник не гонит дезинформацию? — в отчаянной надежде хватается за последнюю соломинку.

— К сожалению, нет. Всю ночь проверяли, лично беседовал с офицером, который вел проверку сигнала из ГРУ. Подтвердилось практически все. Сведения слишком детальные и подробные: где и как он передавал информацию, каким техническими средствами пользовался. Кроме того источник дал информацию, которая уже проверена — американцы сели на наш секретный кабель в районе Кап Яра, и скорее всего, в Баренцевом море тоже.

— Решение отравить министров обороны — что за нелепость? Зачем это американцам надо? Мы не собираемся вводить войска в Польшу — без решения Политбюро ЦК это невозможно. Они наверняка об этом знают.

— Наши аналитики просчитали и пришли к выводу, что это не основная версия, а лишь прикрытие. Возможно, заказчик кто-то другой. Вы меня понимаете?

Лишь уважение к собеседнику не позволили выругаться в трубку.

— Мне и так немного осталось, неужели так приспичило, что подождать не могут? — с отчаянной злостью на неведомых отравителей, сдавленно, словно обиженно произнес.

— Наши аналитики так говорят. И ещё: Чазов вчера прилетел из Ставрополя. Надеюсь, сегодня вернетесь обратно в Москву, вы здесь нам нужны, живым и здоровым.

Последняя новость добила его окончательно. Бессильно положив трубку, пустым взглядом обвел комнату:

— Миша, а ведь я тебя хотел поддержать на пост генерального. Как же так?

Глава 6

Встаю пораньше, электронные часы исправно будят в шесть, за час до подъема. Люблю заниматься на рассвете, никто не мешает, воздух ещё чистый и свежий, не отравлен за день выхлопами, тишина и покой.

Впрочем, в эти времена даже в городе смог — явление трудно представимое, тем более, в сельской глубинке.

А вот насчет тишины ровно наоборот — запоздалые петухи горло дерут в надежде догнать давно вставшее солнышко, коровы шумною ревущею толпой, поднимая клубы пыли, движутся на выпас. Судя по тощим ребристым бокам — не шибко отъелись они за лето на скудной степной траве — не камыш же им жрать. Это единственное растение, которое тут в изобилии. К слову, коровы не колхозные, а частные.

На реке движение, словно разгар рабочего дня, а не раннее утро.

Место для занятий нашел на загляденье: и с дороги не заметно, и прекрасный вид на Волгу, да ещё и рядом с лагерем.

До подъема почти час — хватит и на разминку и над растяжкой поработать, жалко, что ни спортивного оборудования, ни макивар в помине нет.

Тело не очень подготовленное, поэтому начинаю с мягких нагрузок. Китайская гимнастика 'Тайцзицуань' — самое оно и для пенсионеров и начинающих, да и для профессионалов она не совсем бесполезна. Единственный недостаток — времени занимает много, но связки и сухожилия спешки не любят. Потом нагрузки в конце добавлю.

Только перешел к боевым связкам и отработке ударов, как раздался знакомый веселый голос:

— Учитель у тебя хороший был, а ученик — как сонный медведь после зимней спячки, — довольный улыбающийся Хуршед, собственной персоной.

Легко спрыгивает с вала и перепрыгивая через стволы подтопленных весенним паводком ив, направляется ко мне.

Даже спрашивать не стал, как он здесь оказался — ежу понятно, что место идеальное для тренировок тут одно, не в лагере же ему заниматься.

На этот раз узбек само радушие, и даже не стал качать права, хотя полянку он наверняка раньше нашел, а предложил позаниматься вместе. Возражать не стал — лучше спарринг-партнера мне не найти на полсотни км вокруг. Хотя быстро пожалел о согласии, хоть и работал Хуршед едва ли в треть силы, но ощущение, что когда блоки ставишь и бьешь, то удары приходятся по стволу старого жесткого дерева, типа вяза.

— Хороший вин из тебя получится, только не занимайся больше на лодке — позвоночник не любит неправильный нагрузка. Сила у тебя много, ловкость совсем плохой.

Глазастый какой — даже спорт, которым занимаюсь, слету определил. И хотя каноэ через год занятий поменял на байдарку — точно заметил, что правая рука, которая гребковая, перекачана была. Не иначе костоправ прирожденный.

— Тебе надо мазь на конском жиру для суставов и сухожилий — долго мучиться будешь тянуть жилы, — поделился он народным рецептом, о котором слышать мне ещё не приходилось.

— Настойка на меду с чесноком и лимоном, хорошо помогает при растяжке, — поделился в ответ своим рецептом для этого случай, вот только делать настойку долго, да и не из чего. — Но обязательно лимоны должны быть тонкокорые.

— Где видел лимон с толстый корка? — искренне удивился Хуршед.

В СССР — такие редкость, я и не понял сразу, в чем подвох.

Пришлось выдать легенду, что наставник, который дал мне рецепт, был в Египте — там их видел.

— Военный он, — сразу сделал точный вывод сообразительный узбек. — Поэтому джиджитсу твоя не обычный, странный.

Закончилась наша совместная тренировка — весьма необычно. Земля ощутимо дрогнула под ногами. Произошло землетрясение! Два сильных удара с промежутком в пять минут. Магнитудой не меньше пятерки. Стаи птиц испуганно поднялись по берегам реки, коровы дружно заревели утробными голосами, в селе завыли собаки. Полное ощущение, что армагедец случился.

Непробиваемый Хуршед даже бровью не повел, для него подобное поведение земной поверхности — обычное дело. А вот для обычного жителя Нижней Волги такое явление уникальное. Для всех, кроме меня, поскольку сообразить, откуда взялась эта апокалипсическая хрень, обладая послезнанием — проще простого.

— Дело-то житейское, — подумаешь, какая невидаль — два ядерных заряда рванули. По прямой отсюда до эпицентра всего километров двадцать, так что мощность устройства могу навскидку прикинуть — два ЯЗ по три-пять килотонн, не больше.

Другой бы запаниковал, накрылся простыней и пополз к ближайшему сельскому кладбищу, но военное образование не пропало даром. Это же подземные взрывы — поэтому ничем особо мне не угрожают, а даже радиоактивности никакой не будет. Ровно до 1991 года, когда рванет запорная арматура на этом самом объекте 'Вега'. Лично успел пообщаться с людьми, которые устраняли эту аварию — они потом в этой же самой рабочей 'светящейся' одежде домой приехали и стирали её в обычных стиральных машинках. Никто не удосужился дать им дозиметр или сообщить подробности происхождения этих скважин. И даже никаких льгот, как 'чернобыльцам' они так и не получили, правда, Газпром по своим каналам пробил повышенную пенсию, но лишь несколько человек из трех десятков ликвидаторов прожили больше десяти лет, так что мало кого это утешило.

Насколько память мне не изменяет, то это последние два подземных взрыва из пятнадцати. Миленькое соседство для 'Всесоюзного огорода', хотя справедливости ради, радиоактивный фон здесь никогда не поднимался выше, чем на черных песках Азовского моря. И ликвидаторы получили серьёзные дозы, только потому, что работали фактически без спецодежды под напором радиоактивного рассола, идущего из скважины. А зона поражения не превысила 500 метров в диаметре.

Не знаю, насколько проработана была идея создания подземных газовых хранилищ путем проведения ядерных взрывов, но все теоретические расчеты оказались ошибочны. Гигантские пустоты должны были получиться с многометровыми оплавленными стенами, по прочности не уступающими бетону. В реальности же, стенки потрескались и попавший внутрь соляной раствор (дело было на солончаках) за несколько лет заполнил пустоты и под давлением стал вырываться наружу. Однажды запорная аппаратура и не выдержала.

Хоть бы кто заметил! Две небольшие Хиросимы в получасе езды, и никто внимания не обратил, по причине раннего утра, скорее всего. Качающиеся люстры и звенящий хрусталь в девятиэтажках позже часто вспоминали, если взрывы в дневное или вечернее время случались.4

Грузимся на старенький, видавший виды, Газ-51 и отправляемся в путь. Сначала по берегу до парома, где, погрузившись на баржу, толкаемую из последних сил, древним пыхтящим катером, переправляемся через Волгу. Поскольку река здесь широкая, то направляющего троса нет, и наша плавучая конструкция выруливает странным зигзагом — позже течением немного развернет и снесет точно к намеченной цели на другом берегу, где бульдозером отсыпан паромный причал.

Ещё минут тридцать по проселочной дороге по настоящей полупустыне, разве, что без барханов, и вот мы на месте.

Чабанская точка — саманный домик, несколько построек рядом, явно хозяйственного назначения, грязные в потеках бочки от лекарств. Цистерна для привозной воды под навесом от солнца, чтобы хоть немного защитить от солнца. Ни травинки, ни нормального деревца — лишь верблюжья колючка, да такие же царапающиеся сухие шары перекати-поле, подгоняемые ветром. Редко где торчат ветки саксаула — чем бедные бараны здесь питаются? Впрочем, здесь отары не пасут — тут пункт ветеринарной обработки, а место выбирали с расчетом, чтобы всем чабанам одинаково недалеко добираться было.