Тропой лекаря-3. Дар целителя

Как-то разом он увидел все.

Ветану, стоящую на коленях над его раненым дядей.

Короля, который медленно трансформируется в полудемона, выдирая стрелу из плеча.

Заговорщиков, которые медленно, удивительно медленно, словно в дурном сне, вваливаются в открытые двери...

И сила нахлынула на мага, который и так-то с трудом держал в повиновении уже имеющееся.

Один раз это уже случилось, второй раз было намного проще.

Рамон просто открылся силе. Позволил ей течь сквозь себя, беспрепятственно вырваться наружу, единственное, что он задал — это вектор. И огненный поток рванулся к двери, безжалостно сметая все на своем пути. И тело мальчишки-гвардейца, и предателей, и сам двери...

* * *

События сменялись так быстро, что я не успевала осознавать происходящее.

Вот я кричу, понимая, что это последние минуты моей жизни.

Вот король хватается рукой за древко болта, и по его лицу медленно бежит нечто, похожее на чешую... трансформация?

Вот оседает на пол Ренар Дирот, которому повезло намного меньше — болт попал ему в грудь.

Отброшенные откатом, отлетают в стороны огневики, даже не пытаясь что-либо сделать. Их и так едва по стенам не размазало...

А сила плещется в треугольнике, и обрушивается на последнего, оставшегося на ногах — Рамона Моринара. И тот, не пытаясь сопротивляться ей, вскидывает руки.

И — горит.

Палача охватывает яркое светлое пламя, с ног до головы, обрисовывает каждую черточку лица, каждый его волосок, горит светло и ярко, а потом вдруг собирается в огненное копье — и летит вперед, к двери. И все это так быстро, меньше, чем за секунду... я даже сообразить ничего не успеваю.

Заговорщики — тоже.

Те, кто уже прошел в кабинет, вспыхивают свечками, те, кто за дверью — тоже. Горят двери, плавится камень, от драпировок не остается и следа — и в центре этого ада Рамон Моринар, с рук которого не прекращаясь, льется лавовым потоком неудержимое пламя.

А люди кричат и корчатся...

Я понимаю, что сейчас меня стошнит, но...

Его величество громадным усилием воли поднимается на ноги. И... какая там тошнота?

Мне становится искренне страшно. Это уже не человек. Серая чешуйчатая кожа, светлые волосы под короной, но лицо... нет, морда лишь отдаленно похожа на человеческую. Алым огнем горят глаза, скалятся зубы, бьет по воздуху хвост с жалом на конце, а когти...

Темного крабом!

Так все же это правда, про демонов....

И рука с когтями сжимается в жесте-приказе. Туманная змея кидается к Рамону, обвивает его, сбивает с ног и накрывает туманом. Палач оседает на пол, не успев и вздохнуть.

Демон оборачивается ко мне — и протягивает руку.

— Вета...

Я, словно в страшном сне, встаю, делаю шаг, второй — и вкладываю пальцы в окровавленную ладонь с чудовищными когтями.

Пальцы смыкаются, коготь царапает мою ладонь, по руке льется кровь, смешиваясь с кровью демона, а тот вдруг выпрямляется.

— Смертью — во имя жизни!

А в следующую секунду кричу уже я, понимая, что происходит.

Сила крови связывает нас в единое целое.

Сила смерти — сила демонов и некромантов, а сейчас здесь погибло несколько десятков людей, в том числе и маги. И король пользуется тем, что есть.

У него — смерть, а лечить могу я.

Всю силу, которая досталась ему, он направляет сейчас в мое тело, понимая, что другого выхода нет... Нет у нас иного шанса.

Ритуал прервали, да и что такое четыре человека рядом с сотней?

Сила хлещет в меня потоком, и я делаю единственное, что умею — открываюсь ей, пропускаю через себя — и выпускаю наружу...

Больно...

Боль хлещет с такой силой, что я не могу даже удержаться на ногах — единственное, что мне остается, это рука короля, я держусь за нее, как за единственную опору в этом страшном и жестоком мире, а сила все идет и идет через меня, не заканчиваясь, не останавливаясь, поток не становится слабее...

Больно...

Маги жизни все могут обратить в жизнь. Даже смерть.

Сила некроманта проходит сквозь меня, и на выходе получается единственное, что я умею — исцеление. Золотистые искры летят роем, их безумно много, я кричу, жалобно и высоко, но стараюсь удержаться на ногах и в сознании... если сейчас я упаду, это будет конец.

Теперь я точно знаю — проклятие на смерть снимается жизнью.

Любое проклятие....

Я знаю, что могу перегореть, могу умереть, могу... неважно. Потому что Алетар, который я полюбила всей душой, будет жить. А значит, я все делаю правильно, все не зря, надо просто продержаться, выстоять, еще минуту, еще хотя бы пару секунд...

И когда сила вдруг заканчивается, я даже не сразу понимаю, что произошло. Просто из меня словно вынимают раскаленный железный прут, который проткнул меня насквозь, прожег и продолжает гореть....

Больно...

Свет меркнет в моих глазах, и последнее, что я вижу — это алые глаза демона над собой.

Глава 6

Его величество бережно уложил потерявшую сознание лекарку на пол, проверил пульс, хотя с когтями это было откровенно сложно. Но на тонкой шее билась едва заметно синяя жилка, и король вдохнул с облегчением.

Жива.

Выгорела она или нет, это мы определим потом. В любом случае, это было единственное, что оставалось.

Его величество Эрик с отвращением посмотрел на свое плечо, на арбалетный болт, который валялся рядом.

Трансформироваться обратно?

Ну уж — нет.

У полудемонов и заживает все намного быстрее, и броня лучше, и драться он в этой форме может эффективнее, да и колдовать тоже.

Да, такой наглости он не ожидал... а зря. Выбрали время, когда он не сможет ни колдовать, ни драться, и ударили. Его же гвардейцы!

Ему в спину...

С-сволочи!

Ликвидировать, что ли,, эту гвардию, к темному в пасть? А вместо этого набрать отряд из тех,, кто действительно предан короне? Только как определять и отсеивать? Эх, и ведь ни одного ментального мага на весь Раденор. Обидно.

Хорошо хоть маг жизни нашелся. И удачно, что она оказалась здесь....

Король вспомнил, как от девушки во все стороны расходилось настоящее облако золотистого света, и довольно улыбнулся.

Можно считать, что эпидемия сама сойдет на нет. Столько целительской магии, выплеснутой в пространство, не перенесет ни одна болезнь.

А вот что...

Рамон Моринар явно был жив. Его величество прищурился, посмотрел на парня. Нет, даже не выгорит, все с ним будет в порядке. Срывом больше, срывом меньше...

Алонсо...

Старого друга было искренне жалко. Его величество успел краем глаза оценить раны, и подумать, что с такими не живут. Да и Ренара тоже жаль... огневики только оглушены, выживут...

Застонал канцлер.

Его величество бросился к другу, на ходу меняя облик, и радуясь, что его демоническая форма не слишком отличается от человеческой. А то король без штанов — это точно перебор.

Алонсо вполне уверено пытался сесть. На груди у него был жутковатый шрам, но и только. Да и Ренар Дирот умирать не собирался. Арбалетный болт из груди он вырвал, а когда от Ветаны во все стороны пошла волна целительской магии, видимо, попал под раздачу и он. Рана зажила, остальное — дело времени.

Эрик опустился на колени, поддержал друга.

— Ты как?

— Отвратительно. Как жук на булавке.

Его величество от души фыркнул. Раз шутит, значит, жить будет. Точно.

— Примерно так ты и выглядел.

— А почему я еще жив?

— Думаю, из-за громадного выброса целительской магии.

— А... только я жив?

Вопрос был более чем актуальным. Его величество нахмурился.

— Не знаю. Надо посмотреть. Ты лежи, а я пройдусь по дворцу.

— Эрик... не надо рисковать.

— Думаю, после того, что устроил Рамон, я уже ничем не рискую.

— Рамон?

— Тебя ранили. Парнишка-гвардеец затащил тебя сюда, а сам бросился на помощь товарищам. Вета хотела начать тебя лечить, но не успела. Заговорщики добрались до кабинета.

— И?

— Меня ранили, силу я не удержал, Ренара зацепило вторым, Рамон не успело. Все рухнуло на него...

— Бедный мальчик...

— Канал он удержал... думаю, дворец придется долго ремонтировать.

Алонсо посмотрел на аккуратный выжженный проем вместо двери. Там еще колыхалась серая пыль — единственное, что осталось от гвардейцев.

— М-да...

— Он выпустил наружу силу. Сожгло, по моим представлениям, человек пятьдесят, кабы не больше, и вся их сила рухнула на меня. Столько смертей...

— Ты....

— Ритуал я провести не смог, но маг жизни — существо полезное.

— Ты...

— Она. Самая простая передача силы, и заклинание исцеления. И оставалось только перегонять энергию, чтобы увеличить охват.

— Девочка жива?

— Жива, я проверил.

— Фууу...

Алонсо вздохнул с облегчением.

— Да, девочка сильная оказалась.

— Она рассказывала, что долго тренировалась не показывать силу, сдерживать, выплескивать понемногу, контролировать...

— А тут получилось обратное? Но она справилась.

— А не...

— Не знаю. Могла, конечно, выгореть, но в любом случае я ее не брошу.

В этом Алонсо и не сомневался. Как все демоны, его величество умел быть и беспощадным — и благодарным. Второе, конечно, реже встречается среди демонов, хотя и люди не грешат благодарностью. Но на Эрика можно положиться. Только...

— Захочет ли она сама жить, если выгорит?

— Маги жизни не могут не лечить, но это можно и без магии... справится. Поможем. Все же, мы теперь кровные родственники.

Канцлер поперхнулся, и уставился на Эрика большими круглыми глазами.

— Мы кровь смешали. Это было самым простым путем передать силу...

— А, тогда понятно.

— Лежи, раз тебе все понятно. Пойду, посмотрю, кто там по дворцу остался.

— Думаешь, кого-то не добило, или наоборот, как меня, вылечило?

— Думаю, что противник сейчас спешно удирает в сторону... интересно, где у нас Ришарды?

* * *

Герцог Ришард уже знал, что произошло.

И сложно было бы не узнать, когда невооруженным взглядом все видно.

Как встало зарево над Алетаром, как разошлись во все стороны волны боевой магии, а потом целительской... И герцог понял, что проиграл.

Если победил проклятый Раденор, конечно, он провел ритуал. То есть уже завтра-послезавтра кордоны со столицы будут сняты, и ему станет очень тесно в Раденоре. Почему король до сих пор ничего с ним не сделал?

Некогда. Тут бы с эпидемией разобраться.

И сил нет. Когда такое дело, каждая капля силы на счету, каждый маг...

А вот сейчас, когда проблема решена...

Ришард все поставил на эту карту, теперь или корона — или плаха. И второе вырисовывалось все более отчетливо. Хотя вряд ли его величество изменит своим принципам ради него.

Плаха — слишком милосердно. Знал герцог, какими путями расстаются с жизнью иные пленные.

Мужчина метался по комнате до того, как в дверь постучали. Тогда он обернулся и нетерпеливо рявкнул:

— Войдите!

И тут же успокоился, увидев лицо храмовника.

— Ага, вы...

— Я, ваша светлость.

— Да, светлость. Вы видели?

— Видел, — храмовник отбросил излишнюю вежливость. — Судя по всему, две наших карты биты.

Герцог грязно выругался в адрес короля.

— И сумел же...

— Я не думал, что некроманты способны лечить. Но видимо, он смог повернуть наше заклинание вспять.

— И что теперь?

— Думаю, он начнет искать вас.

Герцог так не думал, он точно это знал. Начнет искать?

Нет. Герцога даже не объявят вне закона, чтобы не поднимать беспорядков. Просто в один прекрасный момент ему на плечо ляжет тяжеленная лапа с когтями, и тихий голос проникновенно скажет: 'прощай, предатель'. Или не скажет. Его величество не станет тратить время на банальности. А учитывая его талант к некромантии, может случиться и иначе. В один чудесный день Ришард просто сгниет заживо. Медленно и мучительно.

Что может быть проще для некроманта? Наслать порчу по родственной крови, а таковая наверняка у него есть...

Герцог поежился, посмотрел на приближенного.

— Вы обещали.

— И сделаю, что обещал. Правда, не сейчас.

— Когда же?

На язык так и просилось 'когда меня убьют?', но герцог привык сдерживаться.

— Дня через четыре, может, через пять.

— Почему так поздно?

— Ему нужно время доехать, а к тому же... Должны открыть ворота Алетара.

Герцог хмыкнул. Да, должны. На расстоянии этот человек ничего не сможет сделать. Но... как же тяжко ждать! И страшно.

Приближенный словно прочел его мысли.

— Думаю, его величество сейчас не в состоянии колдовать.

— Думаете — или не в состоянии?

— Уверен. Судя по количеству выплеснутой силы, он не просто выложился до донышка, ему пришлось еще и принести немалые жертвы...

— Этими мы его обеспечили. Если гвардия не справилась... знаете, сколько с меня сдерет их родня?

— Вряд ли они осмелятся требовать что-то с короля. Законного, поддержанного Храмом и любимого народом.

Ришард хмыкнул. В народной любви он сомневался. А 'не осмелятся требовать' — это уж вовсе фантазия. Люди — они неблагодарные. Ты ради них из кожи вон лезешь, стараешься все сделать, чтобы дать им законного короля, чтобы убрать с трона нечисть... и что? Оценят?

Ага, оценят. Свои услуги и личный вклад в твою победу.

И счет выставят. До последнего медяка.

* * *

Мне было жарко.

Я горела, и не могла найти выхода из круга. Чудилось, что я стою среди языков пламени, они обвивают мои руки, ноги, шею, вцепились в волосы, я не горю, но и вырваться не могу. И — жарко. Безумно жарко.

Потом стало чуть прохладнее.

Огонь ушел, и на меня полилась вода. Дождь? Град? Водопад? Не знаю. Я слизывала с губ сладкие капли, и наслаждалась их вкусом. На опаленной почве пробились цветы и травы, зашумел ветер над головой...

Я дома?

Да, наверное, я дома... не знаю. Открыть глаза не было сил.

За окном шумел дождь, я свернулась клубочком под одеялом, и провалилась в тяжелый сон без сновидений.

* * *

— Что с девочкой?

— Спит.

— Вторые сутки?

— И ничего страшного. Слуги вокруг нее вьются, за мной так не ухаживают. Гвардейцы от покоев не отходят, на всех, даже на меня такими волками смотрят — страшно становится...

— Они, небось, с жизнью попрощались.

— Как попрощались, так и поздоровались, дело нехитрое.

Чьи-то голоса тревожат меня, вырывают из небытия, заставляют вернуться...

Я пытаюсь шевельнуться, открыть глаза, и люди рядом замирают.

— Просыпается...

Чья-то рука ложится на лоб. Она большая, приятно прохладная, и мне кажется, что от нее во все стороны разбегаются струйки холодной воды. Хорошо...

Я делаю усилие и открываю глаза.

На меня смотрят двое людей. Канцлер — и Ренар Дирот. Это его рука лежит у меня на лбу, и он подпитывает меня магией. Но я видела, я сама видела, как он умер! Так ведь не бывает!

— Я умерла?

Голос ломкий, тусклый, усталый...

— Нет, — Алонсо смотрит с улыбкой.

— А как тогда...?

— Что ты помнишь? — вопросом на вопрос отвечает канцлер, присаживаясь на кровать с другой стороны. Я прикрываю глаза, пытаясь собрать мысли в кучку.