Деревянный Меч и Та Которую Любит Небо

"Отпусти его" — велел волку гиалиец — "Он уже не опасен". Хорг нехотя разжал зубы. Кровавые огоньки в его глаза медленно потухли. Уцелевшего врага, разумеется, уже и след простыл. Не будь Даргед ранен, он бы без труда настиг трупоеда, но сейчас ему требовалось полежать хотя бы полдня, чтобы рана успела затянуться. А потом он отыщет врага, если тот не успеет убраться отсюда. Убитых трупоедов он закопает тоже потом.

Гиалиец поднял вражеские луки с колчанами и, тяжело ступая, держась за раненое плечо, побрёл по протоптанной им тропинке вниз, к башне. Шумел ветер в полуголых кронах деревьев, осыпалась с мягким шорохом листва. И шум тяжело бьющей в висках крови сливался с этим шелестом. Падали листья — красные, бурые, жёлтые. И падала с раненого плеча на жухлую траву кровь. И летящие с деревьев листья вновь закрывали бурые пятна. Но гиалийцу не было дела до этой прекрасной и завораживающей картины — главное было дойти до башни, и чтобы там всё было в порядке.

Бесконечные долгие два часа он шёл то лесом, то полянами, перебрался через мелководный горный поток, два спуска и два подъёма остались позади. И, наконец, от их с Дандальви обиталища Даргеда отделял только низкий кустарник, за последние десять дней истоптанный вдоль и поперёк. Продравшись через шиповник, гиалиец подошёл к входу в башню. Что есть силы, толкнул тяжёлую дверь и ввалился внутрь. Хвала Ветрам, с Дандальви, кажется, всё нормально. Она сидела и перебирала собранный им вчера дикий лук. Услышав скрип петель, дочь ард-дина оторвала глаза от кучи. В одно мгновенье выражение её лица сменилось с брезгливого недовольства на тревогу.

-Что случилось, Даг? — спросила она.

-Ты ничего подозрительного не видела? — вопросом на вопрос ответил Даргед.

-Нет — она подбежала к гиалийцу — Ты ранен? И откуда луки? — Дандальви сняла с его плеча трофейное оружие и принялась стягивать пропитавшуюся кровью куртку.

-У верхней границы леса, я встретился с тремя трупоедами. Двоих я убил, один ушёл — ответил Даргед, морщась — кровь успела засохнуть, и прилипшую одежду приходилось отдирать.

-Это они тебя ранили?

-Да — кивнул головой гиалиец — Они сначала выстрелили в меня из лука, я притворился мертвым, когда они подошли, я вскочил и зарубил двоих. Самое неприятное, что я не знаю, сколько их всего было. Может быть, эти трое только часть большого отряда.

-Луки не аганские — заметила Дандальви, бросая куртку в угол.

-Да, это были агэнаяры — сказал гиалиец.

-Иди сюда — приказала Дандальви, подойдя к очагу — Сейчас промою рану. Надеюсь, стрела была не отравленная.

-Не думаю. Я не слышал, чтобы обитатели Мидды пользовались отравленными стрелами. Вот в Эсхоре или землях по ту сторону Тхоувара это обычное дело. Хотя мне всё равно это не опасно.

-Почему? — дочь ард-дина недоумённо посмотрела на него своими голубыми, как лёд глазами, цвет которых ещё сильнее оттеняли фиолетовые круги.

-Нам, гиалийцам, не страшно большинство ядов, растительных или животных. А оружие чаще всего мажут гнилым мясом. В Мире-На-Закате мало вещей, ядовитых для сынов Единого Народа, пусть даже и бывших. Эта царапина тоже не опасна для меня. Будет достаточно, если ты просто промоешь рану. И к завтрашнему утру от неё останется только шрам.

-Как хочешь — с сомнением сказала Дандальви, снимая с очага котелок с тёплой водой. И, осторожно поливая из котелка, она стала куском мха стирать кровь с плеча Даргеда.

-Я пойду наверх — сказал гиалиец, когда она закончила — А ты закрой дверь на засов. Этот трупоед может бродить неподалёку.

Дандальви проводила взглядом Даргеда, потом подняла берёзовую жердь, лежащую у стены, и втолкала её в медные скобы, вбитые по обе стороны от входа. На всякий случай дёрнула пару раз дверь, проверяя, крепко ли заперто. Удостоверившись, что никто наружи не попадёт, дочь ард-дина вернулась к прерванному появлением раненого мужа занятию. Нужно было до завтра перебрать кучу сладкого горного лука, чтобы с утра разложить её сушиться на солнце и ветру.

Прислушиваясь к завыванию ветра за стенами, Дандальви откидывала в сторону тронутые гнилью луковицы, а целые тщательно оттирала от присохшей к ним земли. На душе было тревожно. Где-то бродил недобитый враг. А с севера, с покрытых вечным снегом вершин гор надвигалась зима. И были ещё сородичи, готовые убить мужа, а саму её протащить по всем селениям за волосы, как последнюю потаскуху, и побить у подножья Кургана Ветров камнями.

Волчонок, повинуясь древнему обычаю своего серого племени, принялся подвывать ветру. "Заткнись!" — раздражённо прикрикнула на него Дандальви. Хорг прекратил пение, недоумённо посмотрев на хозяйку: "Чем это я тебя, Ласковая, прогневал?" Дочь ард-дина, не обращая внимания на волка, продолжала перебирать лук.

III

Утром Даргед встал с первыми лучами солнца. Первым делом он проверил захваченные вчера луки. Они били примерно на двести локтей — неплохо для трупоедского оружия. Лук самого гиалийца посылал стрелы на пятьсот шагов. Впрочем, осмотрев оружие, он уже решил, как можно увеличить дальность полёта стрелы на несколько десятков шагов. Но этим он займётся, когда избавится от бродящего вокруг трупоеда. Сейчас ему хватит своего лука.

-Дандальви, я пошёл — сказал он жене и добавил, усмехнувшись — На охоту.

-Ты уверен, что рана затянулась? — спросила она.

-Смотри — гиалиец показал ей плечо, на котором чётко выделялся розовый рубец.

-Будь осторожен — попросила Дандальви мужа.

-Не бойся, я не собираюсь больше подставляться под стрелы трупоедов — успокоил он её — Вдвоём с Хоргом мы быстро выследим двуногую дичь. А ты сиди в башне и не высовывайся, пока я не вернусь.

-Но лук... — возразила женщина.

-Плевать на корневища — оборвал её гиалиец — Сейчас мы их вынесем наружу, пусть сушатся до вечера. До темноты я, надеюсь, вернусь.

Вместе они вытаскали луковицы, разложив их возле дверей.

-Возьми лук трупоеда — сказал Даргед — Стрелять ты умеешь.

-Конечно — ответила она.

-Счастливо — попрощался он и пошёл на восток, туда, где вчера произошла стычка с трупоедами.

Сначала надо закопать убитых врагов. Кроме этого, оставшийся в живых трупоед наверняка тоже должен был вернуться на место схватки, хотя бы для того, чтобы обчистить трупы друзей.

Присутствие трупоеда Даргед почуял, не доходя до места шагов двести: судя по всему, тот, не ожидая ничьего появления, возился на поляне. Довольно усмехнувшись, гиалиец осторожно пошёл вперёд. Стрела была вложена в лук — натянуть его дело одного мгновения. Трупоед копал ножом могилу для товарищей, не подозревая о приближающейся угрозе. Агэнаяр ожесточённо врубался лезвием в толстый слой дёрна, выковыривая его кусками.

"Добрый день" — негромко произнёс Даргед, встав в десяти шагах позади дикаря. Тот, обернувшись, на миг застыл. Гиалиец и трупоед встретились взглядами. Неожиданно агэнаяр вскочил и бросился в кусты. С налёта проломив их, он скрылся из виду. Даргед побежал, не отставая от противника ни на шаг. Выстрелить никак не удавалось — мешали стволы деревьев и кусты, меж которых ловко петлял трупоед.

Беглец выскочил на открытое место — пятачок шагов десять. Гиалиец замедлил движение, взяв трупоеда на прицел. Но помешал Хорг, прыгнув на противника Даргеда, закрыв его на мгновенье. Агэнаяр, небрежным движением руки отбросил летящего на него волка. Тот с обиженным визгом отлетел в кусты. А трупоед, не замедляя бега, преодолел открытый участок и скрылся в ещё не облетевшем шиповнике.

Даргед продолжал погоню. Временами, казалось, что он вот-вот настигнет врага, но тот каким-то чудом ускользал из-под его носа. Волк несколько раз настигал преследуемого. Но, помня об оплеухе, полученной от трупоеда, не рисковал кидаться на него.

Солнце уже перевалило за вторую половину своего дневного пути, а они всё продолжали свою гонку. По прикидкам гиалийца от башни его отделяло уже не менее тридцати харилей. А проклятый трупоед уводил всё дальше и дальше в горы.

Тяжело дыша, Даргед добрался до вершины горы. Трупоед осторожно карабкался вниз в доброй сотне шагов от него. Вложив стрелу в лук, гиалиец натянул тетиву. Дикарь, увидев, грозящую опасность, кинулся бегом, рискуя в любой момент сорваться и свернуть себе шею. Его мотало из стороны в сторону, Даргед никак не мог прицелиться. Не выдержав, он выпустил стрелу почти наугад. Мимо. Ещё две стрелы, впустую. Четвёртая всё же настигла трупоеда, на самом излёте. Он вырвал её из спины и, издевательски кривляясь, что-то прокричал Даргеду.

То ли от криков, то ли от радостной пляски беглеца каменистый склон пришёл в движение, и длинный серый язык голой земли протянулся на добрых два хариля, до самого подножья горы. Всё произошло столь неожиданно, что гиалиец не понял, что случилось. Трупоед только что вопил, делая оскорбительные жесты в сторону Даргеда. А теперь на этом месте темнела голая земля, а агэнаяр, хромая, выбирался из завала. Трупоеду повезло — он ведь просто мог оказаться заживо погребённым.

Спускаться по грозящему новыми обвалами склону гиалиец побоялся. Пока он искал обходной путь, трупоед успел уковылять далеко. В наступающих сумерках следы агэнаяра отыскивать становилось всё труднее. И Даргед решил здесь заночевать. Возвращаться домой, не добив врага, было нельзя. Дандальви переживёт эту ночь без него. Главное догнать трупоеда, который может привести сюда погоню.

IV

Едва небо засерело, Даргед был на ногах. Со вчерашнего утра он ничего, кроме горсти смородины, не ел. Хорг, успевший добыть зайца, радушно поднёс половину тушки хозяину, но гиалиец отказался: "Ешь, друг сам". Волк не замедлил это сделать.

Вновь началось преследование. Хорг легко брал следы врага, да и сам гиалиец замечал их. Полдня они шли по следам трупоеда. Судя по всему, тот успел сильно оторваться от них за ночь.

Вековой ельник остался внизу за спиной, выше шли луга. В траве были хорошо видны следы врага. После полудня гиалиец и волк достигли перевала. Справа и слева возвышались безлесные склоны, верхушки которых уже были запорошены снегом. Зябко поёжившись от налетевшего северного ветра, Даргед огляделся вокруг. Трупоеда он отыскал не сразу — тот оказался далеко, дальше, чем гиалиец мог предположить — не менее двадцати харилей разделяли их.

Агэнаяр стоял в седловине, ведущей меж двух гор на юг, в леса. Увидев преследователя, трупоед помахал ему рукой. Даргеду не осталось ничего сделать, кроме как помахать в ответ. Гнаться за ним дальше смысла не имело — агэнаяр, судя по всему, знает этот край как свои пять пальцев. И может уходить от погони до самой равнины. А гиалийца ждёт Дандальви, которой нельзя волноваться. Вдобавок ко всему, ветер гнал с севера лохматые снеговые тучи. Снег с дождём смоют все следы.

"Пойдём домой, дружище" — обратился Даргед к волку — "Трупоед нас перехитрил. А нас ждёт дома Дандальви". И человек и волк поплелись обратно. На душе гиалийца было скверно — казалось, что он допустил сегодня самую большую, после встречи с Дандальви, ошибку. Но ничего уже нельзя было исправить — агэнаяр удалялся от него всё дальше и дальше.

Снедаемый мрачными предчувствиями, Даргед добрался к вечеру до злополучной поляны, где по-прежнему лежали трупы убитых им врагов. Начался мокрый снег. Не обращая внимания на сыплющееся с серого неба мокрое крошево, гиалиец приступил к захоронению агэнаяров.

Углубив в тяжёлой, напитавшейся влагой, земле яму, выкопанную уцелевшим товарищем убитых, гиалиец сбросил туда тела и быстро закидал углубление комьями глины и дёрна. Внимательно посмотрев в глаза волку, он заложил в нехитрое звериное сознание запрет рыться в земле на этом месте — Даргеду не хотелось, чтобы его верный четвероногий друг лакомился человечиной.

Уже в полной темноте, весь промокший и продрогший, вернулся гиалиец домой. Дандальви встретила его у порога, бросившись на грудь: "Хвала Ветрам, я уж думала, что с тобой что-то случилось" — плача проговорила она.

-Пока что ничего не случилось — ответил Даргед — Но трупоеда я упустил — с горечью добавил он — Этот парень сумел перехитрить меня. Далеко пойдёт, если живым останется. Я его всё-таки ранил, да и в обвале его хорошо помяло.

-Что теперь будет? — в ужасе прошептала Дандальви.

-Не знаю — ответил гиалиец и, успокаивая и себя, и её, добавил — Может быть, этот трупоед погибнет в пути, может быть, он не понял, с кем столкнулся, а если и понял, то, может быть, не станет доносить аганам. В любом случае, нам отсюда некуда идти. Перевалы на севере дней через десять завалит снегом, на юг идти, смысла нет — лучше уж здесь дожидаться погони. Лучше ни о чём не думай, кроме того, что через три месяца ты станешь матерью.

V

Упущенный гиалийцем агэнаяр благополучно добрался до родного становища в верховьях Серебрянки. Страх перед беловолосым воином, который, будучи раненным, два дня преследовал его по горам, был настолько силён, что Анс, сын Анса из рода Винторогой Антилопы предпочитал молчать о произошедшем.

Сородичи, однако, требовали рассказать, что же случилось, куда делись его спутники. И Анс, испуганно озираясь по сторонам, спутано поведал, как недалеко от сторожевой башни Мёртвого Народа они увидели незнакомца. И как Лург выстелил из лука и попал в чужака. И как после этого тот, едва они подошли поближе, уверенные, что он мёртв или тяжело ранен, вскочил и убил Лурга и Янваса. И как два дня он, Анс, убегал от этого колдуна — да, да, явно колдуна — ибо какой нормальный человек сможет, раненный, преследовать не самого последнего из охотников рода Винторогой Антилопы, да ещё посылать стрелы на добрых три сотни шагов. Хвала Иссушающему, он сумел оторваться от беловолосого колдуна.

Пересудов о поселившемся в Забытой башне колдуне хватило надолго. Но за пределы рода слухи эти не просочились, ибо живущие на отшибе агэнаяры, откупающиеся от аганов малой данью, общались с хозяевами Мидды только раз в году — во время весеннего полюдья, когда дружинники аганских динов объезжали покорённые племена.

VI

А в горах, окружающих древнюю башню, где нашли приют двое изгнанников, вступала в свои права зима — совсем не похожая на малоснежную и мягкую степную зиму с частыми оттепелями, и уж тем более на зиму Бидлонта, когда почти всё время идёт мокрый снег с дождём. А на юге Многоречья так вообще зимы нет, равно как и в Эсхоре-Улейде.

Три дня после возращения гиалийца из неудачной погони валил густой снег. Затем установилась ясная солнечная погода. Снег растаял, оставив после себя ужасную слякоть. В горах стало опасно — дважды в своих скитаниях Даргед чудом избежал гибели в оползнях, вызванных бурным таянием снега.

Потом вновь резко похолодало, ветер гнал тяжёлые и угрюмые снеговые тучи, горные леса, как-то резко лишившиеся последней листвы, заметало мелкой ледяной крупой.

-Вот и зима, моя прелесть — сказал гиалиец, возвращаясь в башню с очередной вязанкой дров — Теперь точно в ближайшие три месяца нам можно не опасаться людей. Самыми главными врагами для нас будут голод и холод.