На проспекте со стороны Политеха появилась драная даже на вид нивушка, затянутая прямо поверх стекол кроватной сеткой — типа тоже броневик. Зато с флагом на антенне и какими-то надписями на капоте, под таким углом не прочитаешь. Завывая мотором, пепелац обрулил новодельную ограду и, едва не зацепив опору буровой шишиги, свернул к нам. Двое в машине — парень лет двадцати пяти с камерой, за рулём — девушка, чуть постарше, а может, и не чуть, не поймёшь толком. Похоже, поддатая, или ещё чем-то "расширившая сознание" — потому и вождение такое мнэ-э-э... виртуозное. Ухитряясь одновременно глядеть и на нас, и в камеру, она сходу понесла репортаж в массы. Надо отдать должное — язык не заплетался, несмотря на ураганную скорость речи.

— Добрый вечер, соратники-живые! У нас ещё день, но репортаж пойдёт в вечернем эфире, так пусть этот вечер будет для всех нас добрым. Я, Оля Фролова, и наш оператор и боец Женя Карпов ведём для вас репортаж "Голоса жизни" от центра спасения номер три, расположенного в военно-артиллерийском институте, который мы все привычно называем "Артухой". Сегодня днём мы уже сообщали, что группа городских партизан придумала новый способ спасения блокированных в своих квартирах людей. Мы присутствуем при выгрузке очередной партии спасённых. В месте непосредственного проведения спасательных работ мы, к сожалению, побывать не можем, передвигаться там без специальной техники слишком опасно. Посмотрите на машины спасателей-партизан, Женя, покажи их поближе, пожалуйста!

Пока Женя добросовестно водил объективом по ржавой броне "Потёмкова" и безымянного пока что автобуса, Оля перевела дух, поправила висящую на боку натурально комиссарской кожанки кобуру с длинным пистолетом — это что у неё, АПС что ли? Хотя я и маузеру не удивился бы — с такой станется... Хлебнула чего-то из молниеносно вынутой из внутреннего кармана плоской фляжки и двинулась ко мне, продолжая вываливать на будущих слушателей поток слов, слегка разбавленных информацией. Светиться в телевизоре (а раз с камерой припёрлись — значит, освоили и его) мне не хотелось, но назвался партизанским головой — полезешь и в объектив. Тем более сам подставился — пока Вадим благоразумно отошёл к автобусу, я стоял столбом впереди всех. Ну и морда у меня самая партизанская, борода хоть и не до глаз — бриться Иринка меня заставляла, несмотря на все тяготы и лишения — но до ножниц руки уже не доходили, и вместо аккуратной доцентской бородки я мог похвастать уже почти настоящей партизанской бородой. Мысленно вздохнув и плюнув, я, как под холодный душ, выдвинулся под напор пресс-комиссарши.

— Расскажите о себе немного — с ходу начала меня "колоть" Оля.

— Добрый вечер — раз у вас уже вечер. Я Макс, не то чтобы командир — ну, скажем, технический лидер неформального объединения граждан. Партизанами назвались, потому что с ППШ и в ватниках — как есть партизаны. Первое время ватник использовался как защита, прокусить его зомби не может... Катастрофа нас застала врасплох, как и всех, и мы пытаемся выжить.

— Но как мне сообщили, сегодня вы не просто выживали сами, но и спасали других?

— Да, так получилось. Несколько дней назад по радио передавали обращение генерала Вязова — ну, в общем, мы его послушали, и поняли, что он кругом прав. Малыми отрядами можно только выжить, а жить по-человечески — получается только в обществе. Поэтому мы для себя расширили понятие выживания и решили принять посильное участие в общем деле, как и сказано в обращении.

Пока "заготовка" шла из меня легко. "Комиссарша" свою линию не гнула, потоком самовыражения не давила, даже, кажется, глазки строила. Ну, это её трудности, что она строит, а моя задача — расставить точки над "ё", так, чтобы военную власть кругом хвалить, но свою частнособственническую фигу в кармане не забывать. Верноподданническая фраза вызвала короткую гримаску — ну правильно, они ж все из себя свободная пресса, не официальный канал какой-нибудь. И хорошо, затем и позвали.

— Я надеюсь, новый метод спасения — не военная тайна?

— Нет, ни в коем разе — почему-то скакнула на язык фраза в псевдоисторическом стиле. Мы вообще к военным тайнам отношения не имеем, люди сугубо штатские (угу, и на военной службе не состоим ни разу). Идея пришла случайно — просто один из наших друзей жил на втором этаже, и когда мы его искали — решили не ходить в опасный подъезд, а залезли снаружи. Оказалось, что так гораздо проще — не нужно воевать со скапливающимися в подъездах и других тёмных местах зомби. А дальше уже дело техники.

— То есть вы как-то снимаете людей прямо из окон?

— Да, именно так. Переоборудовали под спасательную вышку автокран. Вы как сюжет закончите — подойдите к Маше, это вот та высокая девушка, она вам скинет снимки нашего динозавра.

— Судя по тому, что самого этого динозавра тут нет — спасательные работы продолжаются?

— Именно так (вот привязалась фразочка, блин). По просьбе майора Александрова мы передали кран отряду лейтенанта Белова, и прибыли сюда, чтобы обговорить условия производства ещё нескольких.

— То есть вы отдали вашу технику военным? Просто так?

— Да, отдали. Это как бы наш вклад в общее дело.

— Вы употребили слово "вклад". Вклад предполагает дивиденды?

— Мы не в банке. Думаю, банков уже нигде не осталось. Так что у нас — просто вклад. Но, конечно, на какую-то помощь общества и нашим собственным планам мы надеемся. Например, в предоставлении производственной площади для дальнейших работ. Как для общего блага, так и в интересах нашего отряда.

— А что вы собираетесь производить?

— Защищённую технику для безопасного проникновения в мёртвые районы. Вот, например, ваша "нива" защищена по низшему классу — только от обычных зомби. Морф второй стадии эту защиту порвёт. Наш броневик выдержал столкновение с морфом третьей стадии, но его защита тоже недостаточна, ещё бы чуть — тварь пролезла бы... И сегодня спасательный автобус атаковали морфы, была опасность для людей. Мы планируем делать безопасные машины.

— У вас можно будет как-то заказать такую технику?

— Пока не знаю. Ответить на этот вопрос я смогу после разговора с Александровым. Вероятно, он нас уже ждёт.

— Ещё вопрос, пожалуйста. Как вы считаете, военная власть... Не превратится ли она в диктатуру?

Вот анархистка... Ввернула вопрос, какой я совершенно не ждал. А отвечать надо... Причём в эфир может пойти любой фрагмент моего ответа — какой покажется нужным ей, ну, или редактору, если у них такой есть...

— Я ничего не могу сказать на эту тему. Просто не думал, — на голубом глазу импровизирую как могу — генерал Вязов делает для спасения города и людей то, что может он, как командир дивизии и военный комендант. Мы будем делать то, что можем мы — как неформальная группа граждан. Естественно, в кооперации с другими.

— Ну что ж, всего доброго. Оля Фролова, Женя Карпов, "Голос жизни".

Женя задвинул камеру поудобнее на плечо, Оля снова хлебнула из фляжки и они тандемом рванули в проходную, видимо, у спасённых интервью брать. А может, у комендантских — пути прессы загадочны... Ну а мы — вроде маячок засветили, типа, помочь — готовы, и даже авансом, но и ответного добра ждём, не отказываемся. И остаёмся неформальным объединением граждан, а не каким-то вооружённым формированием и тем более военным отрядом.

* * *

Александров действительно уже ждал. И не один — с каким-то подполом и двумя гражданскими — тоже на вид не работягами. Их четверо, и нас четверо — "на переговоры" пошли в составе "старших". "Младшие", под номинальным присмотром "средних" были отправлены в исследовательский центр — не виварий, а тот класс, в который мы в первый приезд заходили. Рассказать что видели, и самим узнать, какая новая пакость может нам попасться на диких улицах. С удовольствием пошёл бы с ними — но нельзя.

Главным в команде был даже не подпол, а гражданский — Игорь Львович, и.о. директора "Штампа". До катастрофы — начальник цеха, а из уцелевших — главный. Подпол — зампотех и второй гражданский — конструктор со "Сплава". Цвет тульской оборонки, в общем. Необлетевший. И тут мы — инженер-расстрига, коммерсант, управленец среднего звена... и ещё управленец среднего звена. Зато за нами — работающий образец, а за ними — полуживые заводы. Так что всё путём. Перед нашим появлением они как раз смотрели на здоровенном презентационном ноуте снимки нашего "свинтопрульного динозавра", ещё незаконченного, как его майор заснял перед отъездом. Оставалось продолжить демонстрацию — во время утренних работ Дима с Машей не только через прицелы глядели, но через камеру не забывали. И не только друг на друга. Впрочем, конструкция динозавра в общих чертах была и так ясна — оставалось сделать. Пока мы катались, разведчики нашли четвёртый кран — больше и некуда. Теперь пора плакаться и прибедняться. Впрочем, ничего и выдумывать не надо — железа нет, электродов нет, а производственной базы и не было. Чертежей тоже нет — не делали. Производственники во время изложения этого всего явно мрачнели. Похоже, браться самим за это всё им тоже не хотелось ни разу. Собственно, идея была очевидна всем — мы, как имеющие опыт, делаем с участием и помощью заводских как минимум один агрегат, а там видно будет. Листовой металл на заводе есть, оборудование тем более... А теперь нам бы себя не забыть — впрочем, с такой командой забудешь, как же...

— С техникой понятно. А теперь — экономика — говорю. И на Вадима киваю. Вадим кратенько так — поработать на общество мы готовы, но чтоб и общество нас не забыло. Трое в недоумении, а Александров, у которого он уже ручник однажды выторговал — хмурится. Видать, решил, что меньше чем БТРом не отделаться. Так что просьба всего лишь использовать цех для собственных работ — проходит легко. Теперь уже Львович мрачнеет, но молчит, думу думает. Однако соглашается — чтобы завод жил — завод должен быть нужен. А снарядное производство в ближайшие годы точно никому не понадобится, и самовары не сказать чтобы первой необходимости товар сейчас. А так — спецтехника, а там и другая разная техника, оборудование всякое... Вроде ничего пошло, по уму, никто нас мобилизовать не пытается и в шарашку организовать без права выхода за территорию... Осталось сделать — и сделать красиво и быстро. Лучше, чем те же сплавовцы остатками своих сил могут...

На завод мы в этот день не поехали. Краны туда перегнать и железо подвезти и без нас осилят. Конструкцию надо додумать, а главное (поскольку конструкция более-менее ясна и даже уже работает — по пути к дому мы встретили автобус уже со следующей партией) — техпроцесс. Три дня ударного труда — это слишком дофига для всего лишь навешивания железяк на платформу. Если процесс правильно распараллелить, чтобы раскрой делали в то же время как каркас, а обшивая одну машину уже готовили детали для следующей — можно во второй день дать два готовых динозавра и в третий — два оставшихся. А четвёртый уже для себя употребить. За третий — придумав, что же мы будем в этот четвёртый ваять... Но это — за третий. А пока главным искусством для нас является методика научного размножения динозавров...

В таком примерно настроении я и выпал из реальности на неиспользуемой кухне первого коттеджа. Колбаскин меня посетил, но, обнаружив, что жрать здесь не дают, отбыл во второй коттедж, где, наверное, что-то было. Присутствие Серого его особо не волновало, а Серому — лишь бы в его миску не лезла наглая морда...

Я сгрёб к себе полпачки вытрясенной из принтера бумаги, карандаши, линейку... Автокад, конечно, мощная тыква, но мне не рисовать, мне думать. А думать надо головой, руки тут только помощь. Чтоб ересь всякая не думалась, а только такая ересь, которая в реальные размеры ложится.

Конструкция дополнилась стрелковой будкой на кабине, зарешёченным насестом на корме и небольшим "заборчиком" по верхнему краю — который можно просто рывком верёвки уронить внутрь, перекрывая все дырки. И всё — а обдумать надо технологию. Что и как нарезать, заранее сварить, просверлить, какие болты приготовить... Чтобы сборка шла из готовых деталей, сваренных не на весу как попало. Обдумать, смоделировать, прикинуть по месту, нарисовать... и придумать заново, потому что прежняя придумка в реальности не бьётся.

К ночи эскизный техпроцесс был готов. Ножницы, механопила, два сверлильных станка и четверо сварщиков. А также кран и четыре сборщика. Подумал было расписать расклад только на наши силы, но забил. Не только ж нам за всех отдуваться.

Пятница, пятое.

Утром погрузились в машины и покатили на правый берег, к заводам. Благо формальности свежевылупившейся бюрократии (да сдохнут они хоть когда-нибудь? Или только после тараканов?) были разъяснены кому надо заранее. На проходной, у слегка усиленных ворот завода, где я пять эпох назад практику проходил, нас встретил какой-то жуковатого вида мужичок, Петром Алексеичем назвался, прямо Пётр... не первый... Проводил и смылся — типа, сейчас остальные подойдут. Народу на территории было полно, причём хватало и детей. Видимо, многие здесь поселились. Но заготовительный цех, весь бурый от многолетних опилок и окалины, никому под жильё не глянулся, а нам он-то и был нужен. Несколько удивило отсутствие вообще кого бы то ни было, ну да ничего, подойдут, наверное. Электричество есть, станки вроде в порядке, даже здоровенный штабель листового железа лежит на узкоколейной платформе. Можно и большой вагон загнать — рельсы в цех входят на обе колеи. Но это нам ни к чему, зато у вторых ворот площадка как раз для большого грузовика, на ней уже ждёт автокран, практически такой же, как наш первый. Отлично, ничего переделывать не придётся. Две балки под потолком, у одной сразу электромагнит к крюку подвешен — железо таскать. Мелкого инструмента, правда, не видно — обычно его каждый работяга в собственный шкаф ныкает... Но нам пока и не надо. Рулетку и штангель я с собой взял. Линейку длинную ещё надо, но на крайняк из листа рубанём полосу.

Привязываю свой теоретический техпроцесс к имеющемуся оборудованию. Значит, вот тут хватаем краном железяку, размечаем вот тут на столике специальном, снова хватаем — и на ножницы. В соседнем углу две станковые ножовки, кусок пилы от них был заветной мечтой моей в детстве — лучше нет рабочего ножа, чем из рапидной Р6М5. Горячие головушки пытались и свиноколы грозные из пилы ваять, но тут облом — хрупкая она и ржавеет враз, не для свинокола. Зато для резьбы... песня просто. На эти пилы предполагался у меня сортовой прокат — уголок 35*35 или швеллер — сороковка, что найдётся. В крайнем случае, и пруток пойдёт, правда, придётся к нему ещё из листа рёбра варить... Зато, кроме двухмиллиметровой стальки, успевшей уже украситься оранжевым налётом на срезанных торцах, я тут же в цеху обнаружил листы потолще, латунную десятку и алюминиевую пятёрку. Латунька нам ни к чему, это для гильз и самоваров, а вот алюминий — это вещь, если со стальной двушкой в сэндвич собрать, да чем-нибудь проклеить типа сырой резины — такой композит и пулю удержит. Сам порвётся, но удержит. И вес — для джипа многовато, а на грузовик уже можно... А это совсем другого класса техника — тех же "трамвайных" можно было бы не то что игнорировать, а цинично послать нахрен с дороги. И никуда бы они не делись, пошли... Но это — на послезавтра, а сегодня — где помошники-то? Не Сашку же к ножницам ставить?