Дважды рожденный

Расслабился бандюк, слова с ленцой цедит. Думает, бога за бороду ухватил. Напрасно. Судьба не любит когда расслабляются, мигом на копчик сажает. Обычно с размаху. Так и в этот раз получилось. Голос, раздавшийся из-за спины скалящегося грабителя, не отличался добродушием:

— Поздно уже, Скар. — И тут же, как удар плети: — Не рыпаться, твари! Не рыпаться! Стоять смирно! Руки на виду держать, кому говорю!

Расщелина скрывала от нас происходящее, но весьма характерный плазменный 'шурх' я узнал. И рухнувшее вниз тело с дымящимся обрубком вместо левой руки тоже давало пищу для размышления. Похоже, мой новый знакомый в поисках счастья забрел на чужую территорию. И увлекся грабежом.

— Тихо, тихо.

Повернувшись к нам спиной, Скар остался стоять на краю ямы. Единственный, кого я мог видеть и по реакции судить за развитием событий. А мужик откровенно дрейфил. Поднятые руки демонстративно убраны подальше от пояса. Даже мою кобуру отшвырнул по-бабьи суетливым движением. Жить хочет, шакал.

Дальше я действовал почти на автопилоте. Упавший в яму бандюк подарил нам шанс — плазменную винтовку, и я не собирался ждать, чем закончатся переговоры наверху. Не думаю, что подошедшие окажутся добрыми самаритянами. В лучшем случае, нас просто ограбят.

Замах Трам пришлось сбивать толчком под руку. Воткнувшийся в спину лом однозначно укажет на виновников, а мне нужно чтобы эта пауки перегрызли друг друга. Молча подхватив оружие, я снял предохранитель и почти не целясь жахнул в спину главарю. Промахнуться с такого расстояния было нереально. Нелепо взмахнув руками, Скар плашмя завалился вниз. Падал как подкошенное дерево. Раз, и скрылся из виду. На виду остались одни подошвы.

Ух, что тут началось! Раздающиеся сверху крики и шуршание плазмы слились в единое целое. Обожженные тела двух грабителей швырнуло вниз, мигом наполнив яму запахом горелого мяса. Еще один видимо попытался укрыться. Приземлился неудачно, с невнятным стоном схватившись за ногу. Нашел где прятаться. Уже через секунду ему в грудь воткнулся лом. Разозленная Трам выплеснула всю накопившуюся злость, швырнув железяку как копье. Говорил же Адаму, не стоит злить женщину с силовыми усилителями. Лом пробил бедолагу насквозь, пригвоздив к стене расщелины как бабочку к доске. Сила броска оказалась таковой, что наружу остался торчать лишь самый кончик прута. Изо рта умирающего плеснуло красным, тело судорожно дернулось и затихло.

Надо отдать должное, команда потихоньку привыкала к крови. Даже Адам, глядя на эту картину, лишь слегка побледнел. Сдержался, и не стал выворачивать завтрак. Привык, или просто нечем?

Случившегося после я никак не ожидал. Галл подошел к трупу и, отвернувшись, на ощупь выдернул из кобуры мертвеца пистолет. Черт возьми, я видел, чего это стоило рок-звезде. Парня шатало из стороны в сторону как рахита, но он сделал это. Трам поступила проще. Метнувшись к кофрам, она, не переставая ругаться, вскрывала замки до тех пор, пока не нашла плазменную винтовку. Зрелище спутников, готовящихся продать жизни подороже, наполнило меня гордостью. Судьба подсунула мне отличных товарищей! Жаль будет, если они помрут ни за понюшку табаку.

— Адам, займись пилотом. Аптечка в кофре. Не суйся пока наверх, передохни! Трам, спину прикрой. — Короткое распоряжение и не менее короткий путь наверх. Надо же было глянуть, чем там все закончилось.

Стычка. Это слово подходило больше других. Скоротечная схватка. Двадцать секунд и все кончено: дымятся трупы и стонут недобитые раненные. В таких случаях неопытные победители теряют чувство опасности и выходят на открытую местность. Пируют и радостно пляшут, выстреливая весь боезапас в небо. Именно на это я рассчитывал, когда карабкался наверх с винтовкой. Взять уцелевших на мушку, и можно поторговаться. Вот только местность вокруг ямы оказалась девственно пустой. Осторожно выглядывая из-за трупа Скара, я не увидел ни одного живого человека. Несколько следов от плазмы на камнях — вот и все подсказки. Может там кто-то был, а может наши придурки палили в молоко.

Было бы глупо рассчитывать, что спустя столько времени к нам выдвинутся парламентеры. Судя по тому, как быстро выкосили парней Скара, зажали нас люди неглупые. И терпеливые. Сидят, ждут, не высовываются. Выждав, для проформы, минут пять, я громко крикнул:

— Эй! Есть кто живой?

— Это ты Скара завалил, чудак?

Чтобы понять говорившего, пришлось приложить некоторые усилия. В голосе марсианина мелькал странный, непривычный слуху акцент. Такое чувство, будто кто-то слегка придерживал пластинку, растягивая слова. Я бы заподозрил сбой программы-переводчика, если бы не был твердо уверен, что собственноручно ее выключил.

— Чего молчишь? — Поторопил собеседник.

— Поганый он человек. Нелюдь. — Своеобразный ответ на своеобразный вопрос. Как будто и так неясно.

— Верно, но теперь воевать придется, чудак. Это плохо. Нам воевать. Из-за тебя. Есть что сказать?

— Ну, извини.

В ответ из-за камней раздался жизнерадостный смех. Чем-то он мне не понравился, и я поспешил добавить:

— Мы готовы компенсировать ваши неудобства.

— О! Да ты торговец? Уважаю. Условия?

Доносящийся неизвестно откуда голос изрядно раздражал. Помимо сквозящей издевки, я не чувствовал в нем особого сожаления по поводу безвременной кончины Скара. Размышляя над ответом, я лихорадочно щелкал диапазонами зрения. Есть контакт, тепловизор весьма четко обозначил передо мной пятна от ударов плазмы и остывающие трупы. Подкрутив чувствительность, я нашел и неровные очертания попрятавшихся за валунами людей. Четверо. Мое уважение к группе изрядно выросло, врагов они перещелкали как куропаток. И подобрались незаметно. Не хотелось бы воевать с ними.

— Эй, чудак, ты там не умер от жадности?

— Меня Виктор зовут! — Фраза вырвалась помимо воли, и раздражения в ней хватало. Чуть за язык себя не укусил, ведь ясно же, что этого он и добивался своим 'чудаком'. Выводил из равновесия. И времени на медитацию нет. Несколько резких вдохов-выдохов — все, что я мог позволить в такой ситуации. Потому что ответ не заставил себя долго ждать:

— Русский?

— Неважно. Давай торговаться, незнакомец. Мне нужен проход к городу, за это я готов отдать пару винтовок и бронекостюм. Вы отходите, мы уходим. Попытаетесь нас выследить, потери будут у всех.

— Как ты узнаешь, что мы ушли?

— Так же как узнал, что вас четверо. Не переживай, узнаю. Так что насчет моего предложения, устраивает?

Молчание было мне ответом. Думают? Пусть так, время еще есть. Прячась за телом Скара, я держал свой сектор под прицелом. Трам засела с другой стороны, а вот Адам почему-то перестал возиться с пилотом, и целеустремленно карабкался ко мне. Причем пистолет держал под рукой, встряска явно пошла ему на пользу.

— Вик, летехе совсем хреново. Зуб даю, не выдержит он перехода.

— Аптечка не помогла?

— Какая в... — Он осекся. — Там минимум четыре перелома. Нога в суставе, правая рука, и несколько ребер. Плюс внутренние повреждения. Аптечка такое не лечит, боль сняла и все. Чуток регенерина, а так болеутоляющими под завязку. Хоть на куски режь, он сейчас ничего не почувствует. Нужен врач и покой. Часов шесть мы его покантуем, потом лекарства кончатся и парень подохнет.

— Предлагаешь добить? — Я скрипнул зубами.

— Не злись. Я не знаю, говорю как есть. Мы его просто не дотащим. Добить — это вариант. Чтобы не мучить.

— Может и тебя стоило добить? Когда твои потроха с железяк смывали. Пилот влетел из-за меня. Что стоило шлюз закрыть?

— Это случайность, Вик.

— Может быть, дай подумать. — Я потер лицо ладонями, лихорадочно соображая. — Если я останусь? Договорюсь с местными.

— Он может и выживет, пятьдесят на пятьдесят. Ты — точно нет. Тут все искрит от соларуса. Вояке помогут его железяки, а ты — пустышка. Через месяц будешь выглядеть как столетний, если местные не кончат раньше. В таком состоянии до города не дойти. Даже! — Адам ткнул в меня пальцем и повторил: — Даже если дойдешь, то вылечиться у тебя не хватит денег. Столь длительное облучение это фактически смерть. Полный курс обновления стоит безумных бабок.

— Но шансы у парня будут?

— Твою мать, Вик, ты меня не слушаешь? Первым умрешь ты!

— Не умру. И его постараюсь вытащить. Все. Разговор окончен. Спасибо. Займись им пока, будь другом.

— Как знаешь, я тебя предупредил. Трам говорила, что у тебя свои плюшки.

Повернувшись к груде камней, из-за которой доносился голос парламентера, я громко крикнул:

— Эй, там! Мужики, у нас планы изменились. Давайте по-нормальному, я выхожу. Не стреляйте!

Убрав пистолет, я поднялся во весь рост. Чертова насыпь чуть не утянула меня вниз, пришлось ухватиться за ноги Скара. Только это и помогло удержать равновесие. Улететь обратно в яму у всех на виду было бы неприятно. Кое-как выбравшись наружу, я сделал шаг от расщелины. Не слишком глупый поступок, на самом деле. Могу успеть спрятаться. И все же, несмотря на выкрученные до упора характеристики, нервы дрожали как натянутые канаты. Риск получить пучок плазмы был велик. Кто его знает, что там у них в голове?

Мой взгляд обшаривал местность с невероятной скоростью НОИ, пытаясь углядеть опасность секундой раньше. Прыгнуть спиной назад и скрыться в яме до того, как меня продырявят — гениальный план. Тишина давила на психику, просто заставляла совершить еще какой-нибудь глупый поступок. Сложней всего было просто стоять. И ждать. Глубокий вдох. И медленный выдох сквозь неплотно сжатые зубы. Сердце успокаивается, и уже не похоже на бьющуюся в клетке птаху. Мысли перестают метаться как припадочные. К тому времени как из-за скалы раздается голос, я уже почти мог нормально соображать.

— Чего ты хочешь, глупый русский? — Нотки уважения и любопытства, просочившиеся между строк, заставили меня облегченно улыбнуться. Мысленно.

— У нас раненый, и до города ему не дойти.

Секунд десять молчания, затем, в шорохе осыпающейся гальки, из-за камней появился мой собеседник. Негр. То есть натуральный черный. Из тех, что в мое время звали афроамериканцами. Красноватого цвета камуфляж, пушка через плечо и все те же потертого вида мокасины. К чести незнакомца хотелось отметить, что выглядел он не в пример презентабельней покойного Скара. Разница не велика, но именно она стояла между отморозком и человеком, попавшим в трудную ситуацию. И взгляд — хоть и настороженный, но спокойный. Чернокожий не примеривал наше имущество, и не раздевал глазами Трам. И хотя девушка еще не показалась на глаза, что-то мне подсказывало — реакция была бы адекватной. Некоторое время мы мерялись взглядами, рассматривая друг друга. Наконец, негр сказал:

— Хауди, русский. Меня Даблом кличут.

— Негр негр? — Я улыбнулся против воли.

— Слышал?

— Догадался. Как насчет договора, Дабл?

— Ты хочешь, чтобы мы возились с твоим мясом. — Он понимающе кивнул.

— Нет. Возиться буду я. Нужна неделя покоя и защита.

— Ты хочешь покоя в Могильнике, глупый русский? — Негр весело расхохотался, хлопнув себя по колену. — Тебя явно роняли в детстве. У нас один покой — на кладбище. Я оценил твое благородство, но послушай моего совета — облегчил свою совесть и убирайся. Какой смысл умирать вдвоем?

— Я постараюсь выжить.

Дабл посмотрел на меня с интересом, словно на диковинное животное. Глупое, но в чем-то забавное. Наконец, цыкнув, произнес:

— Лады, дело твое. Только знай, неделю-полторы ты протянешь, а потом соларка начнет брать свое. Повезет — успеете свалить, но сильно на это не рассчитывай. Скар был не последним человеком в своре, да и папашка у него злопамятный. Вряд ли твои напарники смогут уйти просто так. Вы не местные, и выследить вашу группу несложно. Впрочем, тут тоже будет жарко, так что лишняя винтовка нам не помешает. Ты умеешь обращаться с оружием?

Негр вопросительно глянул, поглаживая винтовку. Я заметил, что его руки постоянно находились в движении. Первый раз в жизни встречал человека с настолько обильной жестикуляцией. Вот и сейчас, стоило мне замешкать с ответом, как пальцы собеседника начали нетерпеливо постукивать по прикладу. Торопят. Прикинув все за и против, соврать я не решился. Не тот вопрос.

— Не слишком хорошо, но я быстро учусь.

— Времени учиться не будет. — Дабл помолчал. — Хорошо, я возьму тебя и твоего друга. Моя дочь подлатает его так быстро, как сможет. За это ты останешься с нами на две недели, или пока не разберемся со смертью Скара. Даже если раненый сможет уйти раньше. Нас не слишком много, а если что-то пойдет не так — станет еще меньше. Поутихнет, мы отвезем вас в границе. Сами вы уже не доберетесь. Идет, русский?

— По рукам.

Расставание вышло тяжелым. София молчала, но в ее взгляде я прочел смесь холодных обвинений и равнодушия. Она так и не простила мне гибели старого капитана. Женщины подчас просто знают. Даже я вынужденно признавал, что изредка их интуиция срабатывала быстрей и надежней логики. Тем более что в этом вопросе наши мнения совпадали. Я чувствовал, что старый Кэп погиб по нашей вине. И мне еще только предстояло выяснить по чьей именно. Хотя можно было ставить рубль против ста, что Галл невиновен. Скорей всего дело в НОИ.

Сейчас я не мог с этим ничего поделать, поэтому мысленно отгородившись от чувства вины, сосредоточился на спасении лейтенанта. Адам упаковывал пилота в импровизированные носилки. Зрелище было настолько необычным, что я осторожно подошел поближе, стараясь не упустить деталей. Начало процесса я не застал, но даже увиденного оказалось достаточно. Судя по валяющейся на земле фляжке, Галл перелил всю воду в аптечку и теперь равномерно покрывал тело пилота пенистой массой. Уж не знаю, что за реакция проходила внутри, но тестообразная хреновина схватывалась через считанные секунды.

— Кажется, получилось. Подай-ка, вон.— Адам кивнул в сторону последней фляги, отводя в сторону раструб аптечки. — Полминуты подождем и перевернем, я спину обработаю.

Воду я протягивал без сожаления. Планы изменились, и она нам больше не понадобится. К тому же, сами фляги устроены они таким образом, что проблем с жидкостью у моих товарищей не предвидится. В крайнем случае, всегда можно сконденсировать ее прямо из воздуха. Покрутив емкость в руках, Галл осторожно спросил:

— Точно решил остаться?

Понимая, что объяснить принятое решение не смогу, я просто кивнул.

Со стороны все выглядело авантюрой, но на деле мой поступок диктовался чистой логикой. Вид умирающего на фоне кораблей пилота подсказал мне гениальную в своем безумии идею. Она еще не оформилась, и выглядела дурным шаржем. Наброском. Но вцепилась и не отпускала.

Жизнь Рауля была тут почти не при чем. Я не самоубийца, и в другой ситуации позволил бы ему умереть. Даже если в какой-то извращенной манере мы и обязаны ему жизнью.

— С чего ты взял? — Голос незаметно подкравшейся Трамовой ворвался в мои размышления.

— Прости, задумался. Что?

— Я говорю, с чего ты взял, что он нас спас?

— Ну, вот. Заговариваться начал. — Я улыбнулся. — Все просто. Пока его мучили, подоспел Дабл. Неизвестно, чем бы все закончилось, будь у покойничков полчаса в запасе.