— Тетя Вальпурга, — спросила Гермиона. Закончив вносить правки, — а что это за выжженные пятна на гобелене?
— Сириус... — вздохнула Вальпурга, — он попался в лапы Дамблдору... Если бы был жив Регулус... Прости, Анрио, но тебе тогда было бы не видать наследства Блэков, и, тем более, Источника нашего Дома. Но Сириус пережил брата, а, когда он остался единственным представителем фамилии, акт выжигания его с гобелена утратил всякое значение. Не допустить его до наследования стало невозможно.
— А второе выжженое имя? — не оставила своего любопытства Гермиона.
— Это Андромеда Тонкс, — родовое имя Вальпурга произнесла грустно, и, вопреки моим ожиданиям, без какой бы то ни было ненависти. — В девичестве — Блэк. Моя племянница. Когда она всерьез увлеклась этим парнем, Тедом... Я выжгла ее имя с гобелена, и добилась, чтобы Сигнус официально объявил о том, что она лишена наследства и изгнана из семьи. Признаться, я надеялась, что этот Тонкс окажется всего лишь охотником за приданым. Увы. Не оказался. Похоже, что они с Медой в самом деле любят друг друга.
— Но тогда... — Гермиона задумалась. — Почему бы не вернуть их в семью? Думаю, Гарри не затруднится выделить Андромеде приданное?
— Не затруднюсь, — усмехнулся я. В свое время, увидев суммы, которыми оперировал поверенный только рода Поттер, я, мягко говоря, слегка прифигел . А прибавка состояния Блэков заставила и вовсе почувствовать себя настоящим богачом. В общем, если мы сумеем пережить войну и предотвратить катастрофу, связанную с ударом Звездного, то уж обеспечить девочкам достойный уровень жизни я сумею.
— Не надо! — вскрикнула Вальпурга.
— Почему? — удивились мы с Гермионой практически в один голос.
— Помните, я рассказывала вам о том, как редки Обретенные? — мы дружно кивнули. — Я рада, что ошиблась в отношении тебя, девочка, — вздохнула Вальпурга. — Но уж Тед Тонкс Обретенным точно не был. В нем отчетливо видна кровь Пруэттов...
— Но ведь он же не рыжий? — удивилась Гермиона.
— Увы, рыжина — далеко не единственный генетический маркер Пруэттов, — покачала головой Вальпурга. — Кстати, тебе, Гермиона, еще придется выучить наизусть хотя бы основные маркеры облика и Силы хотя бы основных родов, несовместимых с Блэками и Поттерами. Если, разумеется, ты не желаешь проблем своим детям.
Гермиона демонстративно вздохнула. Но уж я-то знаю, что перспектива зубрить что-то наизусть — может скорее обрадовать, чем напугать мою Гермиону!
— Еще и с Лавгудами, — прошептала она.
— И с Лавгудами, — согласилась Вальпурга. — Но тут я тебе помочь ничем не смогу. Эту информацию тебе придется добывать у Ксенофилуса самой.
— Добуду, — кивнула Гермиона. — Но как это связано...
— С Медой? — вздохнула Вальпурга. — Прямо и непосредственно. Родовые проклятья Блэков и Пруэттов склонны пересекаться самым неприятным образом. Я, признаться, удивлена, как им удалось родить здоровую дочь, волшебницу, да еще и метаморфа к тому же. Видимо, действительно любовь может преодолеть многое. Но шансов на появление второго ребенка у них нет. А некоторые проклятья имеют пакостную привычку распространяться по Древу* не только вверх, но и вниз. Так что, вернув их в семью... Риск слишком велик.
/*Прим. автора: разумеется, имеется в виду генеалогическое древо. Внизу — предки и Основатель, вверху — потомки*/
— И ничего нельзя сделать? — грустно спросила Гермиона.
— Боюсь, что нет, — покачала головой Вальпурга. — Впрочем, мне доводилось слышать, что смерть снимает любые проклятья. Но вот экспериментировать, тем более — не племяшке, мне что-то не хочется.
Выслушав эту фразу, я глубоко задумался. Вечная леди? Тут надо много думать. Очень много.
Глава 33. Варп и проклятье
В очередной раз заснув, я оказался в настоящем кошмаре. Висящие в воздухе острова, лестницы, не опирающиеся ни на что, двери, не ведущие никуда... Я потряс головой, и оглянулся на своих девочек. Но те стояли в таком же ошеломлении.
— Переструктурирую домен, — улыбнулась Аметист, выходя из двери, за проемом которой виднелась разве что бесконечная пустота. — А то, когда я впервые была в домене Мориона, он, оказывается, упростил и стабилизировал свое сознание почти до человеческого уровня, а я и подумала, что так оно и должно быть. Вот, теперь приходится перестраивать.
— Здорово! — восхитилась Луна, любуясь проплывавшим у нас над головой островком, на котором горел небольшой костерок, и цвело вишневое дерево. Лепестки с дерева, медленно кружась, летели к костру, презрительно игнорируя тот мелкий факт, что летят они, вообще-то, вверх. — Это... так и останется?
— Ага, — весело кивнула Аметист, и мне живо вспомнились слова Вечной леди, что она еще совсем девчонка . Сейчас в это хотелось верить.
— Кошмар! — выразила и мое мнение Гермиона.
— Пол всегда пол, мосты и лестницы всегда мосты и лестницы, а двери всегда двери, — пожала плечами леди Аметист*. — И двери всегда ведут туда, куда мне надо. Или мне надо туда, куда они ведут. Кстати, тут стоять не слишком удобно. Идите за мной.
/*Прим. автора: а как Аметист прочитала Танцующую на воде , не только не изданную, но даже еще и не законченную — пусть останется маленькой тайной варпа*/
И она прыгнула прямо с края обрыва. Я переглянулся с девочками, обнял их, и мы дружно шагнули следом за леди Аметист. Черный камень обрыва поплыл вверх. Луна радостно завизжала. Гермиона вцепилась в меня так, что стало больно. Я посмотрел вниз. Внизу не было ничего. Только вспыхивающая синим и пурпурным искра неслась где-то впереди, там, куда мы падали. Мне стало страшно, и я поднял взгляд на девочек, просто чтобы не смотреть вниз.
Луна, как оказалась смотрела на меня. Так что, заметив мой, подозреваю, отнюдь не исполненный храбрости взгляд, она просто приникла к моим губам своими. Стыдно-то как! Не просто перепугался до такой степени, что с трудом сохранил штаны сухими, но и позволил, чтобы девочки это заметили! А ну, соберись, убожество!
— Гермиона, — Луна оторвалась от моих губ, и улыбнулась сестре, — если тебе страшно — поцелуй Гарри. Честное слово, мне вот стало гораздо легче!
Гермиона с некоторым сомнением посмотрела на Луну, на меня... А потом — последовала ее совету. Стало легче. По крайней мере — мне. Интересно, Луна действительно не заметила, как я напуган? Или решила подбодрить меня таким вот оригинальным способом? В любом случае — спасибо ей за это.
Так по очереди целуя то Луну, то Гермиону, я вполне успешно боролся с приступами ужаса. Настолько успешно, что даже не заметил, что наш полет уже закончился.
— Ты посмотри на них! Я думала, они визжать от ужаса будут... А они — целуются!
Я оторвался от губ Луны и посмотрел на леди Аметист. Она сидела в кресле, закинув ногу на ногу, а за ее спиной возвышалась темная тень. Одна рука тени, настолько черная, что мне сперва показалось, что это перчатка, лежала на плече Аметист, а вторая — лежала чуть ниже ее шеи, так, что сдвинься эта рука еще чуть-чуть ниже, и она оказалась бы в вырезе черного платья.
— Не отвлекайся, — в голосе Тени-за-спиной-Аметист отчетливо ощущалась улыбка. — Проведем занятия, отпустим учеников — я и тебя расцелую. А если захочешь — то и не только.
Я посмотрел на Гермиону. Та слегка порозовела. Подозреваю, что это означает, что я полыхаю красным, как запрещающий сигнал светофора. А вот Луна смотрела на все это спокойно и заинтересованно. Наверное, она просто не представляет себе, что означает это и не только . Хотя... Это же Луна. Она у нас такая Луна... Она может и представлять.
— Рассаживайтесь, — Аметист кивнула на появившиеся из ниоткуда кресла. — Вы спрашивали о проклятьях. Признаться, я сама не очень разбираюсь в теме, так что позвала того, кто разбирается. Так что, прошу любить и жаловать, — она погладила руку, лежащую у нее практически в декольте. — Мой учитель, сюзерен и возлюбленный, ксенос Морион.
Мы попытались представиться, но Морион покачал головой.
— Не стоит представляться. Я вас всех знаю, и неоднократно наблюдал за вашими занятиями. И, признаться, я рад тому, что вы добрались до тех областей, в которых леди Аметист потребовалась моя помощь.
Оглянувшись на Луну, я заметил, что она чем-то удивлена. Я попытался спросить у нее об этом, но каким-то даже не шестым, а, наверное, семнадцатым чувством понял, что она считает этот вопрос крайне несвоевременным.
— Итак, — произнес Морион, и щелчком пальцев вызвал на стол шар из какого-то черного камня. Прозрачным данный шар был только по краям. — Прежде всего надо определиться с основами. Как вы считаете, что есть предвидение , пророчество и проклятие ?
— Предвидение, это когда предвидишь будущее... — произнесла Гермиона. — Когда рассказываешь всем о том, что предвидел — это пророчество. Ну а проклятие... — она задумалась, это... это проклятие!
Гермиона вздохнула, и как-то беспомощно оглянулась на нас с Луной. К сожалению, мы ей помочь ничем не могли, так как были полностью согласны с ее формулировкой.
— Ну что ж... — произнес Морион, — ...в целом, понятно.
— Я ошибаюсь? — как-то обреченно спросила Гермиона.
— Не ошибается тот, кто не делает ничего, да и это может быть ошибкой, — в голосе Мориона послышалась отчетливая усмешка. — Но в приведенных Вами определениях... скажем так, формально они правильные, а по сути — сильно уводят в сторону от правды. Поясню.
Он отшагнул назад, выпустив леди Аметист, и она, немало нас удивив, переместилась поближе к нам, похоже, она тоже собиралась слушать лекцию.
— Предвидение, как Вы, — Морион слегка склонил голову в сторону Гермионы, — только что сказали, это когда предвидишь будущее . Вот только предвидеть будущее более, чем на несколько секунд — невозможно. — Я с трудом удержался от восклицания. Ведь я сам был, да и остаюсь ключевой фигурой пророчества. Нифига себе невозможно ! — То есть, существенных факторов и вариантов событий становится столько, что мозги вскипают даже у сущностей, уровень интеллекта которых заставляет меня тихонько подвывать в бессильной зависти. А если еще попытаться учесть квантовые эффекты... — он посмотрел на наши лица, на которых было отчетливо написано полное непонимание, и пояснил: — это когда факт наблюдения за поведением системы — существенно меняет это самое поведение, — и продолжил: — а также тот момент, что наблюдатель является частью наблюдаемой системы, да еще не пассивным объектом, а вполне себе активным субъектом... В общем, как я уже сказал, предвидение возможно на срок одна-две секунды. Дальше — лучше даже и не пытаться.
— Но зачем это нужно? — удивился я.
— Странно, что спрашиваешь именно ты, — улыбнулась Аметист. — Тебе ли не знать, что в бою секунда — это бездна времени?
Я подумал и кивнул. Она была абсолютно права. И способность предвидеть действия противника хотя бы на секунду — это огромное, может быть, даже решающее преимущество.
— Так вот, — продолжил Морион. — Предвидеть больше, чем на секунду — невозможно. Но очень хочется. Устроены так люди . И, кстати, не только люди. И, чтобы не плавить мозг в попытках объять необъятное, задачу упрощают. Просто разбивают лишние зеркала.
Вот теперь с недоумением на Мориона посмотрели мы все, кроме леди Аметист.
— Позже я свожу вас в Зеркальный лабиринт, или Лабиринт Десяти тысяч будущих, и там покажу, как можно разбивать или поворачивать зеркала. А пока что поясню, что имелось в виду, что пророк отсекает все ненужные варианты, с той или иной степени четкости фиксируя обозримое количество вариантов, да и то, только для ключевых событий, и сбрасывает в небытие те варианты, которые к этим предсказанным моментам не ведут.
Я вспомнил пророчество, стоившее жизни моим родителям, и понял, что оно построено именно по этому принципу: предсказано ключевое событие, а варианты, которые приведут к нему — оставлены без внимания.
— Разумеется, удержать именно нужное видение будущего — это тоже огромный расход сил. Поэтому пророчества обычно оглашается. И тогда каждый, кто услышал и поверил в пророчество — будет удерживать его от распада. А уж если пророчество услышали, и, опять-таки, поверили, маги уровня Дамблдора или Волдеморта — его исполнение становится практически неизбежным.
Я вздохнул.
— Значит, все зря? И мне придется снова и снова...
— Во-первых, ты можешь спокойно считать, что то пророчество уже исполнилось. Ведь в нем сказано, что близится тот, кто сможет изгнать Темного лорда, а отнюдь не убить или же уничтожить . Ты его уже изгонял, и даже несколько раз. Во-вторых, как я уже говорил, пророчество может исполнится разными способами, и даже если ключевые момент держать такие монстры, как Дамблдор и Реддли — всегда остается возможность проскользнуть между этими ключевыми моментами. И, в третьих, есть способы отвергнуть неугодное пророчество. Но рассказывать о них — бессмысленно. Их мы будем отрабатывать на практике.
— А проклятие? — поинтересовалась Луна. — На проклятия сбегаются такие забавные шуршунчики...
— Проклятие — это негативное пророчество. Не более. Но и не менее.
Глава 34. Косой переулок
Встреча с главой Дома Малфой меня немного... напрягала. Очень уж отчетливо я помнил наши предыдущие столкновения... Правда, когда я рассказал о них леди Аметист, она показательно натыкала меня носом в тот факт, что сильные и опытные маги, безуспешно гонявшие по замкнутому пространству кучку подростков — это, вообще говоря, абсурд. Когда же мы стали разбирать ход боя пошагово , я схватился за голову. Леди Аметист буквально тыкала пальцем в места, где Пожиратели смерти просто обязаны были убивать одного из тех, кого я так глупо и неосмотрительно позвал за собой, но отводили палочки буквально в последний момент. Да и ранение Гермионы, было, в сущности, результатом того, что она споткнулась, и заклятье Долохова, которое должно было пройти мимо — попало-таки в нее. Правда, обвинять во всем Рона, на помощь к которому как раз и кинулась Гермиона, у меня не получается... Хотя и очень хочется. Ведь должен же быть виноват ну хоть кто-то кроме меня?
— Успокойся, — Гермиона погладила меня по руке. — Что было — то прошло.
Все-таки, установившиеся между нами связи сильно облегчают понимание... и очень приятны.
— Мистер Поттер? — подошел к нам Люциус Малфой.
Мы с Гермионой поднялись, и я поклонился.
— Глава Малфой, позвольте представить Вам Гермиону Грейнджер, Истинно Обретенную.
— Приветствую Вас, мисс Грейнджер. Вижу, что наследник Поттер уже успел установить с Вами связи? — не зря же мы сделали связывающие нас Узы почти видимыми. Правда, кажется, Люциус немного ошибся в природе этой связи... но именно, что немного , так что не в наших интересах развеивать его заблуждение.
— Да, — улыбнулась Гермиона. — Так, без сомнения, удобнее, чем терпеть домогательства тех, кто узнал бы, что я — именно Истинно Обретенная.
— А я, как наследник Дома, не могу упустить такое сокровище, как Гермиона...
— Понимаю и одобряю столь... ответственное отношение к нуждам Дома, оказавшегося в столь... тяжелой ситуации, — улыбался Малфой одними губами.
