Звезда, которая никогда не заходит

Одним из распространенных в XX веке объяснений парадокса Ферми — "великого молчания Вселенной", то есть отсутствия каких-либо признаков существования разумной жизни за пределами Земли — была идея о малой продолжительности существования высокоразвитых цивилизаций, в особенности из-за их гибели в результате войн с применением ядерного оружия. Наше моделирование такого рода конфликтов и опыт Битвы Битв показывают, что цивилизация планетарных масштабов может сильно пострадать в результате глобальной термоядерной войны и может быть отброшена назад, но не может погибнуть. Вызвать исчезновение цивилизации, расселившейся по всей планете, пусть и только одной, может лишь катастрофа астрономических масштабов, сопровождаемая полным уничтожением биосферы планеты.

Таким образом, можно заключить, что, однажды возникнув, разум распространится сначала по планете (если только какой-нибудь катаклизм не уничтожит его на раннем этапе), а затем по планетарной системе. Он практически непобедим.

— Получается, что, если все предшествующее развитие Вселенной вело к увеличению сложности, появление нашей цивилизации — закономерный итог развития, — высказал свою мысль вслух Роберт.

— Не итог, а очередная ступень, начало нового этапа, еще более грандиозного. Если рассуждать таким образом, мы не просто высшая, на данный момент, ступень развития за всю историю человеческой цивилизации. У соседних звезд нет разумной жизни, достигшей хотя бы уровня технологий, достаточного для создания радиопередатчиков — уровня, до которого мы добрались еще в первой половине XX века. Возможно, что мы, по крайней мере в известной нам области космоса, — единственная искра разума, результат почти четырнадцати миллиардов лет развития Вселенной. У нас нет права на поражение.

Прокручивая в памяти эту лекцию, Роберт задумался, но слова Алисы о создании цивилизации быстро вернули его мысли в Амазонское кафе.

— Победили именно благодаря тому, что стали, пусть сначала и неосознанно, развивать, совершенствовать и технологии, и собственный мозг, и при этом создали совершенно новый мир, верно? — размышлял он.

— Да, — ответила Алиса, — мы — творцы практически всего из того, что нас окружает, создатели технического прогресса и, в итоге, самих себя — потому что без Цивилизации нас бы не было. Теперь мы по настоящему могущественны, а мир вокруг нас — это наш мир. И на этот раз мы не дадим его разрушить и никому не отдадим.

— Понимаю, — задумчиво произнес Роберт, беря с подноса робота-официанта бокал с водой. — Я наконец-то чувствую, что это действительно наш мир — мир, в котором хочется жить и творить. И я очень надеюсь, что этот мир — навсегда. Родители рассказывали мне историю моего деда — сам я его, к сожалению, никогда не видел — он родился в Советском Союзе и после Падения вынужден был уехать из России в конце 90-х годов XX века. Такое не должно повториться.

— По мнению историков, это была одна из самых страшных катастроф в истории человечества, если вообще не худшая, — ответила Алиса.

Сказанное заставило Роберта вспомнить продолжение сегодняшней лекции.

— Для того, чтобы начать осознанно двигаться по пути прогресса, человечество должно было начать осмысленно существовать, — рассказывал профессор, — оно должно было перейти от слепого, неуправляемого метания к направленному движению вперед. Но для того, чтобы сделать это, должно было появиться общество, построенное на рациональных, научных принципах — и, замечу, в первую очередь таким должен был стать его экономический базис. Если жизнь локально уменьшает энтропию на термодинамическом уровне, разум — на информационном — в пределах одного носителя, то Цивилизация — это антиэнтропийное явление космического масштаба. Вначале порядок возникает из хаоса самопроизвольно и постепенно усложняется. Похоже, что это всеобщий закон, или, скорее, фундаментальная особенность, внутренне присущая всем системам — от горячей материи после Большого взрыва до сообщества разумных существ.

Движение от хаоса к космосу. Любопытное наблюдение: слово "космос" пришедшее из греческого, в Древней Греции означало Вселенную, рассматриваемую как упорядоченную систему, противопоставляемую Хаосу. Для тех из вас, кто не знает русского или некоторых других славянских языков, могу сказать, что в них пространство между небесными телами обозначается все этим же словом.13 Метафизику, конечно, лучше оставить в покое, но мне кажется по крайней мере символичным, что одно и то же общество смогло впервые преодолеть хаос капитализма, запустить на орбиту вокруг Земли первый спутник, создать первый искусственный объект, достигший другого небесного тела и, наконец, вывести в космос человека.

Но потом было Падение и наступило время реакции, и в конце концов была запланирована Вторая попытка — Core, авангард Человечества, созданный гениями, лучшими учеными и инженерами, для того, чтобы спасти цивилизацию. Технологическую цивилизацию, заметьте, поскольку лишь она способна к развитию. Спасти любой ценой. Последствия Падения были ужасны, а допустить его повторение — значит снова обречь на страдания и безысходность многие миллиарды людей. Именно поэтому существует Кодекс и его Нулевой принцип.

Самое страшное преступление против Нулевого принципа Кодекса, против прогресса и человечества — это попытка возврата к более низкой общественно-экономической формации. Именно поэтому любые такие попытки, призывы к ним и соответствующая пропаганда караются высшей мерой социальной защиты — смертной казнью, без каких-либо исключений. Защита от подобных поползновений встроена в структуру Core на многих уровнях, от Советов и Верховного Трибунала, члены которых присутствуют не только на Земле, до важнейших систем искусственного интеллекта, распределенных по Земле и другим небесным телам — от машин у нас под ногами до Склепов Памяти под Кидонией, от кораблей в океанах до клинков Стражей прогресса.

Нулевой принцип, в отличие от других принципов Кодекса, которые хотя бы теоретически допускают корректировки — хотя пока никто не представляет, зачем это может понадобиться — неизменяемый. Более того, внутри самого Core его невозможно нарушить, потому что Core уничтожит любого, кто попытается это сделать. Core ничего не забывает и ничего не прощает. Никогда.

— То есть, пока существует Core, Нулевой принцип будет действовать? — спросил Роберт.

— Именно. А Core можно разрушить, лишь убив всех его членов и выведя из строя все его машины, то есть только путем полного уничтожения нескольких планет Солнечной системы, причем число этих планет постепенно растет.

...

Следующий день оказался таким же дождливым, с серым небом, затянутым сплошной пеленой облаков и падающими с неба мелкими, но частыми каплями. Такая погода совершенно не располагала к прогулкам, и после лекций Роберт вновь присоединился к своим друзьям, собравшимся все в том же кафе.

Алиса и Мотоко обсуждали новый совместный проект группы астробиологов Северо-западного университета и только что основанного на Марсе Университета Скиапарелли14 по разработке новых видов генетически модифицированных растений, способных существовать во все еще очень разреженной атмосфере Марса, где пока хорошо чувствовали себя лишь лишайники и мхи. Роберт, Александр и Ирина в основном выступали в роли заинтересованных слушателей.

— Кстати, правда, что профессор Тригвассон одно время работал в CODe? — спросил Александр, имея в виду ведущего специалиста группы астробиологов и научного руководителя Мотоко.

— Правда, но чем он точно занимался — я не знаю, хотя он говорил, что это была очень интересная работа. — ответила Мотоко.

— Он ведь входит в университетский совет? — спросил Роберт.

— Да, его выбрали как автора именно этого совместного проекта, — ответила Мотоко.

— Интересно, а как становятся членами специализированных Советов высшего уровня? — подумал Роберт.

— Советники Core — это крупнейшие специалисты в своей области — те, кто создал и успешно реализовал большое число важных проектов, — сказала Алиса и добавила, — да, несмотря на ценнейший опыт, имеющийся у таких людей, их должности все равно временные. При такой высокой продолжительности жизни ротация просто необходима.

Разговор потихоньку перешел в плоскость, которую до Битвы назвали бы политикой, и Роберт решил воспользоваться моментом и восполнить свои пробелы в знаниях о системе управления в Core. Про Советы всех уровней, от местных до Высшего, как общие, так и специализированные, куда входило подавляющее большинство членов общих советов и где выполнялся основной объем работы, Роберт знал. Знал он и про то, что правом голоса на прямых выборах в общие Советы всех уровней обладают все граждане Core, в то время как специализированные Советы формируются общими из действительных членов Core — специалистов в данной области. Но его несколько удивляло то, что на всех выборах — и общих Советов, и специализированных — оценивали не кандидатуры людей, но предлагаемые программы и проекты. Последние виденные Робертом в Сети материалы, которые можно было бы назвать агитационными, включали несколько страниц с подробным описанием предполагаемого проекта развития области, лежащей к северу от местоположения университета, с таблицами, результатами расчетов и графиками — но не содержали даже фотографии автора программы.

— На голосование выносятся предложения по каким-то работам, исследованиям и тому подобному? А не кандидатуры авторов проектов? — спросил он.

— Ну да, — ответила Ирина, — какой смысл голосовать просто за людей, если неизвестно, что они собираются делать? К тому же большинство проектов — результат коллективного труда.

— До Битвы Битв почти повсеместно существовала такая странная вещь, как публичная политика, — заметила Алиса, — граждане голосовали не за проекты, предлагаемые варианты действий, а за кандидатов, которые обещали что-нибудь сделать. Большинство голосов обычно получал тот, кто лучше всех умел лгать перед телевизионной камерой — и был выдвинут людьми, которые могли купить время для болтовни. И даже если предположить, что все кандидаты всегда говорили правду — а делать этого они в принципе не могли, поскольку на самом деле выражали интересы эксплуататоров — на решение избирателей могли влиять внешность говорящего, его ораторские способности и еще много факторов, не имеющих никакого отношения к делу.

— А в Core бывают попытки обмана избирателей? — спросил Роберт.

— Сразу после Битвы Битв — были, но очень быстро прекратились — из-за бессмысленности, — ответила Алиса, — все члены Советов — и общих, и специализированных — сменяемы и, если они по какой-то причине не придерживаются выполнения ранее представленных проектов без удовлетворительных объяснений, они в любой момент могут быть отозваны теми, кто их выбрал. А если выдвигавший свой проект пошел на сознательный обман, шансов на то, что в ближайшие годы и даже десятилетия его выберут вновь, практически нет. Для специалиста это полная потеря репутации.

— Кстати, технические детали проектов еще и должны быть сделаны понятными для голосующих, — добавил Александр, — и граждане на общих выборах, и даже члены Core при выборах в специализированные Советы всегда могут выбрать пункт "Недостаточно информации для принятия решения", и если таких голосов наберется много — проект просто снимут, как не имеющий понятного смысла.

— И даже для оценки проектов, описанных понятным языком, нужно образование, — заметил Роберт, — хорошо, что в Core его подняли на такой уровень.

Здесь он вспомнил слова все того же профессора, носящего титул "Архитектора Прорыва", сказанные раньше, на второй лекции по введению в Кодекс.

— Во времена до Битвы Битв, когда стало ясно, что одной только неквалифицированной рабочей силой не обойтись, для масс продвигалась модель образования, при которой считалось нужным давать только те знания, которые "необходимы для успешной карьеры", которые "востребованы рынком". В переводе это означает — давать только те знания, которые позволят работнику приносить наибольшую прибыль его хозяевам, но не те, которые заставят человека задумываться над устройством мира.

В университетах Core все делается наоборот. Для того, чтобы быть действительным членом Core, нужен прочный фундамент — разностороннее образование, которое позволит вам в будущем самостоятельно приобретать знания в выбранной профессиональной области, с возможностью при желании менять специальность через определенное время. Первую из этих областей вы выберете в следующем году, но ничто не помешает вам поменять ее в будущем. До Битвы Битв человек, совершив ошибку в вашем возрасте, зачастую был вынужден расплачиваться за нее до конца жизни, оказавшись "неконкурентоспособным" на "рынке рабочей силы". Невозможно даже оценить, сколько талантов было загублено. Разумеется, это не касалось богатых — они никогда не платили за свои ошибки.

Мысли Роберта вновь вернулись в настоящее, в Амазонское кафе.

— Да, и, конечно, попытки обманом проникнуть в один из Советов сами по себе не имеют смысла, — продолжала рассуждать Алиса, — ведь это не создает для обманщика никакой выгоды. Члены Советов не обладают никакими особыми привилегиями, кроме разве что некоторых высших Советников, которым для работы требуются особые условия. В Советы идут потому, что это интересно и увлекательно.

Иногда я поражаюсь грандиозности проблем, которые ставили перед собой и решали деятели Первой попытки, — продолжала Алиса.

— Делать то, чего никто не смог сделать раньше. Мечтать о превращении технически и социально отсталой страны в самое передовое государство мира и подготовить революцию, ставшую важнейшей вехой в истории человечества. Превратить страну, разрушенную войнами, с неграмотным населением, в страну с одной из передовых экономик мира — за каких-то десять лет! Страну, которая потом победит в войне, разгромив сильнейшую сухопутную армию мира, страну, в которой ликвидирована безработица и неграмотность. Вот это были настоящие задачи.

— И при этом не оставить после себя ни роскошных дворцов, ни награбленных миллиардов — а величайшую державу из существовавших до Битвы Битв! — добавил Александр.

— А враги были способны лишь на то, чтобы тратить огромные богатства, присвоенные в результате эксплуатации чужого труда, ненавидеть тех, кто эти богатства создавал и убивать тех, кто пытался протестовать против них. Они ничего не производили, ничего не создавали, ничего не умели, ни в чем не разбирались, а были лишь паразитами, раковой опухолью на теле цивилизации, — заметила Алиса.

— Да, ни на что другое они и не годились и не были способны ни к какой полезной деятельности, — подтвердил Александр, — именно для того, чтобы покончить с ними навсегда, и была задумана Битва Битв.

— Но из них кто-то еще остался? — спросил Роберт.

— Ненадолго, — ответила Алиса.

...

Следующей лекции по истории технологий Роберт ждал с интересом и нетерпением, несмотря на то, что другие предметы были ничуть не менее увлекательными. И вот студенты вновь собрались в той же аудитории, и профессор начал вторую лекцию.