Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Был князь, после вестей о нахождении внука и обсуждения перспектив, весьма в благодушном настроении. Все-таки, есть нечто особенное в семье — в том, чтобы быть дедом. Пусть даже весть об этом ошарашила, но отчеты ИСБ не давали повода сомнениям — мальчишка такой силы князю точно внук. Планы на будущее причудливо перестраивались прямо на ходу — и вроде понятно, что есть огромное количество давно запланированных клановых дел, но нет-нет и замечаешь, как оттягивают их в сторону мысли о новом родиче, которого он видел только на фотографии.
Девчонка еще, Ольга, его мать — ее надо обласкать, обогреть и обустроить в жизни. С одной стороны, странно, что она сама не сообщила о родстве. С другой стороны — что она могла получить от тех, к кому обратилась бы? Помощь или участие в чужой интриге с закрытыми глазами? До самого князя ей не добраться точно — у Панкратова действительно нет времени на десятки безумных барышень, которые пытались нажиться на горечи княжеской потери, то пытаясь продать личные вещи ушедшего княжича, то рассказывая нелепицы о том, как с ним были близки.
Но хорошо, что она нашлась. И с внуком — тоже хорошо. Этому Максиму стоит сделать щедрый подарок. Не слишком дорогой — ишь чего, на личный хирургический инструмент глаз положил — попроще, из тех взрослых игрушек, что нужны любому молодому парню. Проблем он тоже подкинул, но то старые, казавшиеся решенными... За это — отдельно отдариться, пусть даже прощением нелюбимому роду.
— Григорий Андреевич, что вы мне хотели сказать? — Поднял он взгляд на референта, удивительно тихого и старающегося казаться незаметным на фоне участка карты с африканским континентом.
Минуты три стоит уже, привалившись к стене с документами в руках. И вряд ли ждет повеления заговорить — приглашение войти уже давно служило приглашением к началу беседы.
— Это настоящий Самойлов. — Выпрямившись и отлипнув от стены, произнес старик глядя перед собой. — Из тех Самойловых, что делали вашему прадеду шпагу.
— Что-то такое можно было подозревать, — закрыв папку, отодвинул ее князь по столу в дальнюю от референта сторону. — Защита у него не из дешевых.
— Кроме того, он Де Лара, Шуйский, Борецкий и бастард Юсуповых.
— И император самолично? — Продолжил логический ряд князь так, как его себе представлял.
Старик совсем с ума сошел. Впрочем, возраст — необратимые изменения мозга... Даже тронула жалость — там, где-то на задворках сознания, словно как при безвозвратной потере точного и исключительно надежного инструмента.
— Юноша продемонстрировал перстни. — Облизав пересохшие губы, продолжал смотреть перед собой референт. — Я посмел направить вам видео электронной почтой.
— У меня компьютер сгорел. — Автоматически посетовал князь за мгновение до того, как изрядно напрячься, переварив информацию о видеозаписи.
— Позвольте мне? — Обозначил движение референт, продемонстрировав планшет, уложенный поверх документов в своих руках.
Пару мгновений князь мерил его подозрительным взглядом, в котором было все же больше жалости, чем недоверия и предчувствия проблем.
— Показывай, — сделал отмашку князь, указав на стол перед собой.
Демонстрация — в хорошем качестве, с отличным звуком, не могла занять много времени — но и ее князь прервал почти в самом начале, ткнув пальцем в момент появления сотканного из электрических разрядов дракончика, усевшегося на пальцы вытянутой руки.
— Где Колобов? — Спросил Панкратов абсолютно безэмоциональным, выстуженным и оттого слегка жутковатым голосом.
— Должен быть в приемной, господин, — чуть недоуменно произнес референт. — Велите пригласить?
— Я имею ввиду, он сейчас в лифте, на лестнице или уже вышел из здания?
— Но..
— Выясни, — жестко распорядился князь, не отрывая взгляда от расправившего крылышки электрического существа.
Слабой копии разумной бестии, способной разорять города и провинции под черным небом вечной грозы.
— Они уже в фойе, — обескураженно и очень нервно отозвался референт буквально через половину минуты. — Говорят, вы велели не препятствовать, поэтому охрана...
— Ты кому служишь, воронья кость? — Поднял на Григория Андреевича князь черные от гнева глаза.
— В-ве-еликому и славному роду Панкратовых, — чуть сорвался на первом слове референт.
— Так какого черта ты на целый час оставил моего банкира и принца Юсуповых наедине?! — Задрожал от ярости голос и перешел на крик Михаил Викентьевич.
— Н-но это же бастард, — пробилось через страх недоумение вместе с оправданием.
— У бастарда не бывает дракона в перстне!! Немного ацетона и воды, и это полноценный родовой перстень, олух!!!
— Но я поднял тревогу! Я пытался вас предупредить!
— Стоя в коридоре?! — Приподнялся князь на ладонях над столом. — Стоя в коридоре ты будешь предупреждать, когда меня придут убивать?! По телефону станешь звонить? Электронной почтой письмо отправишь?!
— Но это же мальчишка! — Совсем потерянно отозвался референт, отступая по полшага от стола разгневанного начальства и опускаясь на колени. — Да вы бы его одной рукой! Да как бы я мог подумать, помыслить о таком! Михаил Викентьевич, батюшка, да вы сами досмотрите видео! Не может быть он принцем, руку даю на отсечение! Не бывает такого, чтобы перстень Юсуповых на одной руке с Шуйскими!
Князь бросил очередной гневный взгляд и нажал на продолжение.
Перстень Борецких он воспринял без особых эмоций — вещи мертвецов принято называть антиквариатом. Раз работает — значит, течет в венах кровь угасшего клана второго или третьего поколения, и не более того. Перстень Долгоруких из числа признающих, что помня о недавней войне, в которой и Юсуповы и Долгорукие по неведомому (и для очень многих неприятному) стечению обстоятельств оказались на одной стороне, не казалось чем-то особенно удивительным. Перстень Тенишевых — ерунда, пусть он и наделяющий. Эти могут дарить города и провинции сколько угодно, теперь на их землях все равно другой хозяин. Забавно, что он оказался на руке завоевателя — но ничего кроме этого. Перстень Шуйских из разряда оптических иллюзий, которых быть не может. Да и проверять надо, настоящий ли — ни ветра, ни запахов по видео не уловить, а без этого на пальце всего лишь забавная реплика, шутка, надетая для форсу и желая оскорбить старых врагов. Вроде как, наследник Шуйских поступил в этом году в Московский университет — так что травля его только начинается. Родовой и полноценный перстень Де Лара означает всего лишь то, что сама главная семья не приняла сюзеренитет Юсуповых, отдав под него только своих подчиненных. Это нормально, когда нужно защитить своих людей, но есть еще одно большое и кровавое дело, которое предстоит разрешить лично, не вмешивая женщин, детей и стариков. Получить такой перстень от дружественного рода несложно, если не убояться груза кровавой мести, повисшей Долгом на семье. Перстень же Рюриковичей был и у Панкратова — от деда достался, и он иногда тоже уводил его из хранилища, чтобы потаскать на руке для форсу, пока потерю не обнаружат. Вполне обычный, нормальный набор одного из старших детей главной клановой семьи.
— Я приказал остановить Самойлова и Колобова на выходе под благовидным предлогом, — уже был на ногах референт.
— Это правильно, это верно, — задумчиво отозвался Панкратов, поднимаясь с места. — Шалости отроков следует пресекать.
Особенно те, что зашли слишком далеко. Размеры благодарности за внука и информацию никак не ложились в расчетах на сумму денег, что находились на счетах Фоминских.
Не то, чтобы Панкратов был неблагодарен — вовсе нет. Свой водопад подарков и щедрости Юсупов получит так или иначе, пусть теперь придется десять раз перепроверить Ольгу с сыном, заподозрив двойное и тройное дно, заложенное мастерами интриг. Но без такой проверки князь все равно не станет признавать родную кровь — какой бы достоверной ни казалась история, и насколько бы точно ни подтверждали родство приборы.
С другой стороны, принц осознавал, что делает, когда демонстрировал перстни — а значит, он в курсе проверок, и ему нужна не интрига, а благодарность и ответная услуга от князя Панкратова в будущем. Ценный козырь в негласном соревновании на клановый престол, которым болеют и по которому сходят с ума все поколения этого могущественного клана. А по мнению Панкратова — зряшный перевод ресурсов...
Что касается расчетов суммы ответной благодарности — был в них такой коэффициент, как личность, и даже перспективный наследник Юсуповых не тянул в этом расчете на единицу. Десятая доля, быть может. С учетом совершенно ерундовой и бесперспективной свадьбы с Еремеевой — сотая. А значит, перемножая ее на 'бесконечную благодарность рода', получится что-то вроде пограничного городка.
Но никак не банкир, которого Панкратов уже считал своим.
Звуки тревожной сирены настигли их уже у самого лифта, перед раскрывшимися створками. Тяжелый рев, знакомый только по учениям, в котором почти потерялась мелодия вызова сотового телефона.
Спасаясь от шума, двое быстро вернулись в кабинет и закрылись массивной дверью от низкого гула сигнализации.
— Докладывайте! — раздраженно гаркнул Панкратов, перехватив трубку у референта.
Внимательно выслушал ответ.
— Сколько у нас времени?.. Рекомендации?.. С паспортом знаешь, что сделай?.. Это верно, что виноват и осознаешь. Личное мнение? Если нет, передай трубку старшему бригады... Михаил Викентьевич на линии. Что именно у вас происходит в двух словах?..
Князь выслушал, завершил вызов и вернул сотовый референту.
— Что говорят, ваша светлость? — Осторожно уточнил тот.
— Происходит что-то непонятное, — абсолютно спокойно вымолвил князь, сложил руки за спиной и направился к окну за своим столом. — По результатам которого нас всех уничтожит с гарантией.
Сирена в коридорах продолжала заливаться ревом, отголоски которого все равно доносились тревожным набатом.
— Но тогда вам надо бежать, ваша светлость! Немедленно! Умоляю вас!
— Вот что. Позвоните в холл. Пусть отпустят этого Самойлова и Колобова.
— Что вам их жизни, господин?! О своей подумайте, молю!
— Молчать. Исполнять.
Князь склонил голову и напряженно вгляделся через стекло вниз — в сторону парковки перед входом.
— Их выпускают, господин, — донесся со спины обескураженный и очень испуганный голос.
— Звони энергетикам. Пусть не вздумают ничего учудить. Я запрещаю приближаться к генератору. Сигнализацию отключить, людям вернуться на рабочие места.
— Н-но как же это... Это 'что-то непонятное'?
— Оно уже уходит, — внимательно проследил Михаил Викентьевич за парой из спокойно идущего к машинам юноше и семенящего вровень с ним нескладного мужчины.
— И мы оставим это просто так?! — Вопль негодования князь встретил резко дернувшимся углом губы.
Он что, обязан давать отчет?!
— Разумеется, не оставим, — тем не менее ответил князь, поворачиваясь обратно. — Ответим самым страшным, что может быть для юноши его возраста.
Сейчас полезна определенность, уверенность и чувство целостности клана.
— Дежурные рапортуют, что им удалось исправить неполадку, — будучи постоянно в режиме конференц-связи, отрапортовал референт.
— Ну да, ну да... — Прошествовал Михаил Викентьевич к собственному столу, соединил скруткой перерезанную самим же собой линию и по памяти набрал длинный номер, в котором не было кодировки ни единого существующего города, либо страны.
Абонент не отвечал довольно долго — телефон шел в канцелярию князя Юсупова, и уже там выясняли, может ли его светлость принять вызов и каким образом скоммутировать его, чтобы не раскрыть истинного географического положения. И тем не менее, трубку взяли.
— Долгих лет жизни вам и вашим супругам, ваша светлость... Как здоровье наследников?... А погоды какие стоят, полностью с вами согласен... Бывали у Шульгиных на прошлой неделе? Чудная пьеса получилась.. И что говорят, опять зерно подорожает?.. Но здоровье, разумеется, самое главное...
Текла спокойная и размеренная беседа ни про что, и ни о чем конкретном. Зряшный перевод времени и мощностей шифровальных служб — все для того, чтобы интересующее было спрошено в самом конце, за мгновение до того, как произнести насквозь ложное пожелание долгой жизни и здоровья.
— Я тут с сыном вашим встретился, Максимом зовут, — чуть напрягся Панкратов.
Если принц сошел с нарезки и чуть не начал войну, то есть надежный способ вправить ему мозги — отцовским подзатыльником в полную силу. А там и виру взять за потраченные нервы, не говоря о возврате Колобова.
— Не знакомы с таковым? — Неловко подвис вопрос буквально через мгновение. — Быть может, я не верно расслышал имя.. А кто из ваших достойных юношей сейчас в Москве?.. Роман с Александром? Нет-нет, этих благородных молодых людей я знаю в лицо... Видно, я обознался.
Князь Панкратов отложил трубку и откинулся на спинку стула.
— Тогда кто у нас сегодня был? — Постучал он пальцами по столешнице.
— Что-то непонятное, — поддакнул референт, и еле увернулся от запущенной в его сторону ручки.
— Что-то непонятное влезло в снабжение клановой больницы! — Гаркнул князь на остатках запала и тут же успокоился. — Самойлова переодевали? Вещи все еще у нас? Неси сюда.
Совсем скоро аккуратно сложенные вещи, вместе с положенными сверху документами, часами и телефоном оказались на княжеском столе.
И документы, разумеется, заинтересовали князя в первую очередь.
— Мы тщательнейшим образом проверяли! — Попытался вставить слово Григорий Андреевич, но был проигнорирован.
— Вы, верно, знаете разницу в словах 'я с таковым незнаком' и 'у меня нет такого сына'? — Произнес Панкратов, вглядываясь в спокойное и уверенное в себе лицо на фотографии. — Бездна отличий для понимающего человека.
— Документы подлинные, — вновь отметил референт.
— Разве могут быть документы иными у тех, кто вправе их выдавать? — Князь листнул на страницу с пропиской. — Но есть некоторые детали, которые обязательно включают в такие обманки на непредвиденный случай. Григорий Андреевич, вы ведь проверяли адрес прописки молодого человека? Тут написано: улица Ясеневая, дом шестьдесят, квартира сто девять.
— Проверяли, как можно! — Истово закивал тот.
— И вы, быть может, по памяти ответите мне какого типа дом, сколько в нем подъездов?
— Типовая панелька в три подъезда, — чуть напрягши память, все же выдал референт.
Работает голова — все-таки признал князь. Только уже регулярно работает куда-то не туда...
— И по сколько квартир на этаже в таких домах? — Скучающим голосом уточнил Михаил Викентьевич, продолжая смотреть на адрес.
На ту самую очевидность, которую обязаны были усмотреть проверяющие.
— Так, четыре, господин, — подозревая подвох, осторожно ответил старик.
— Девять этажей, верно? На три подъезда у нас будет сто восемь квартир. Самойлов проживает в сто девятой. — Уже устало завершил Панкратов. — Давайте я угадаю, на Ясеневой шестидесятый дом — последний?
— Я проверяю, господин, — сжав губы зубами, референт заполошно вводил информацию на планшете. — Истинно так, — с заминкой произнес он. — На Ясеневой шестьдесят домов.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |