— Что случилось? — сознание доктора все еще отказывалось принимать происходящее, но чувства уже начали намекать на странность происходящего. Окружающий мир слишком реальный, слишком... живой. Невозможно во сне перенести такую боль и не всплыть к грани реальности. Он еще раз провел пальцами по левому плечу. — Тома, что... ты сделала?
— Учитель, я не успела тебе сказать, — виновато пояснила Карина. — Мы заменили тебе тело. Теперь оно такое же, как и у нас, фантомное, вечное и неуничтожимое. Протяни вперед руку, пожалуйста, и распрями пальцы.
Кулау недоверчиво повиновался. Над верандой повисла тишина, нарушаемая звоном ночных насекомых. Хирург смотрел на кончики пальцев, снова чувствуя какую-то неправильность...и вдруг осознал, что они больше не дрожат. Рука висела в воздухе совершенно неподвижно. Он шевельнул пальцами, и те послушно повиновались в точности так, как хотелось.
— Все-таки сон, — пробормотал он. — В реальности чудеса не происходят.
— Еще раз тебя покромсать? — жизнерадостно предложила Томара. — Я могу. Я не Кара, комплекс вины перед тобой не испытываю, только свистни.
Она растопырила пальцы, и ее ногти медленно приняли форму острых кошачьих когтей.
— Не надо, — Кулау опасливо отодвинулся, и Томара звонко рассмеялась, откинув голову. — Тома... Кара...
— Кулау, не говори ничего, — попросила Карина. — Просто подумай и попытайся осознать, что происходит. Ты не спишь, честное слово!
Доктор медленно выдохнул через надутые щеки и потер пальцами глаза. Откинувшись на спинку, он попытался вспомнить все по порядку с момента, как вошел в учебную аудиторию. Нет, все стройно и логично. Никаких провалов в последовательности и логике событий. Никаких прыжков с предмета на предмет. Самые мелкие детали восстанавливаются вполне отчетливо. И, самое главное, он не просыпается, хотя, как известно, невозможно удержаться во сне, если задумываешься, не сон ли тебя окружает.
Неужели все происходит в реальности? Ой-ёй... Он еще раз подергал клочья рубахи. Сколько лет ее носит, и все как новая... была. Теперь придется другую покупать.
Тьфу. О чем он вообще думает? Какая рубашка? Впрочем, понятно: защитная реакция. Сначала его психика воспринимала происходящее как сон, теперь начала цепляться за мелочи, лишь бы отвлечься от главного — полной абсурдности происходящего. А мы не позволим всяким подсознаниям переключаться на посторонние материи, вот так. Мы сосредоточимся на главном.
Пункт первый. Он не спит, поскольку для сна происходящее слишком логично и стройно. Пункт второй. Если он сошел с ума, то настолько радикально, что самостоятельно из созданной больным мозгом псевдореальности не выкарабкаться. Остается надеяться на психиатров с сильнодействующими уколами. Что там нынче в ходу? Дзэнтарин? Но сидеть посреди галлюцинаций, созерцая пупок и ожидая появления спасателей, не его стиль. Следовательно, остается подыгрывать происходящему. Если все реально, он поступит правильно. Если нереально, хуже не станет.
— Так, а теперь, девочки, с самого начала, — задумчиво сказал он. — Что вы рассказывали про Демиургов и замененные тела? Не повторите специально для впадающих в маразм старикашек?
Карина и Томара переглянулись.
— Я же говорила, что его упрямую башку просто так не пробьешь, — ухмыльнулась Томара. — Сейчас вцепится как клещ и пару часов станет вытряхивать из нас все, что знаем.
— Пары часов у меня нет, — помрачнела Карина. — На Палле ждут, очередная нудная встреча с ценганьскими чиновниками. И с Камиллом насчет одежды консультироваться... Учитель, давай, я изложу краткую версию, а потом Тома дополнит детали?
— Валяй, — согласился Кулау. Ему вдруг стало весело. Видимо, еще одна защитная реакция психики — не станем ее подавлять. — Только сильно не бейте, если с первого раза не пойму. И лучше с самого начала.
— Ну, с самого начала выйдет совсем уж длинно и сложно, — улыбнулась его ученица. — Потому что началось все то ли три миллиарда, то ли пять тысяч текирских лет тому назад, смотря как смотреть, когда Демиург-Конструктор по имени Веорон по запросу другого Демиурга по имени Камилл создал новую игровую площадку — планету с названием Текира...
Полчаса спустя Кулау в очередной раз отхлебнул из неубывающей чашки с чаем и потер лоб.
— Значит, если кратко подвести итоги, то хотя Игра на Текире и закончилась два с половиной века назад, Демиурги все еще болтаются в окрестностях?
— Да, — согласилась Карина. — В основном Молодые. Практически все живут той же жизнью, что и до преобразования в Демиурга. Яни, Лика и Дор окончательно перебрались в Сураграш, а еще несколько, кого ты не знаешь, в Катонии и в Княжествах, как и Тома, сохранили прежний образ жизни. После того, как Майя и Камилл нашли себе новую игрушку и перебрались на Паллу, а Джао окончательно ушел на Джамтерру, из Старших здесь остается одна Миованна. Она все еще перестраивает планетарную кору, чтобы сократить число землетрясений, а заодно с ногами влезла в политику в Княжествах. Кстати, эти острова тоже она стабилизировала.
— Хм... И умереть сейчас, значит, невозможно?
— Не совсем. Каждый живущий на Текире умрет. Однако его разум не теряется, а переносится на иной носитель.
— И потом... как ты его назвала? Рекреационный сон?
— Да. С последующим пробуждением и полной свободой действий за малыми ограничениями.
— Смахивает на доктрину Церкви Колесованной Звезды, — Кулау снова отхлебнул чая. Интересно — он уже выпил, наверное, не один литр, но никакого переполнения желудка или мочевого пузыря не чувствуется. — Посмертные райские кущи, все такое. Ну ладно, не суть. Хорошо, считаем, что в первом приближении картину мира я осознал. Не уверен, что сердцем, но умом — точно. Остается главный вопрос — а я-то вам зачем сдался?
— Например, чтобы пощипать тебя как следует, — подмигнула Томара. — Или наконец-то изнасиловать. Я к тебе тридцать лет подкатиться не могла, и только попробуй сейчас заявить, что с коллегами и подчиненными подобные отношения недопустимы!
— А я Дентору пожалуюсь, что ты грязно пристаешь, — пробурчал Кулау. — Вот ужо прилетит тебе от ревнивого муженька!
— Скорее, он тебе по глупой башке настучит, чтобы мне нервы попусту не мотал. Калу, серьезно, я теперь не отстану. Дожить до семидесяти пяти и жениться только на работе — просто уму непостижимо!
— Тогда Кара меня защитит из уважения к сединам. И все-таки, девочки, если серьезно?
— Учитель, — Карина посмотрела на него глубокими черными глазищами, — ты мне очень нужен на Палле.
— А?
— У нас критическая ситуация. Наш Университет нуждается в хорошей медицинской службе. Мы надеялись на тамошних врачей, но... Так сложилось, что появились пациенты, которых мы не рискуем доверить никому из местных.
— Что-то нетривиальное? — чувствуя, как пробуждается профессиональный интерес, осведомился Кулау.
— Весьма нетривиальное — и с тяжелыми социальными последствиями.
— А?
— Калу, помнишь тридцать девятый год? — вмешалась Томара. — Сороковой? Сорок первый — до того, как прикончили Институт Человека?
— Ты имеешь в виду, девианты?
— Точно. Кара, дай-ка я расскажу, у тебя слишком много воспоминаний из тяжелого детства. Да, Калу, истерика вокруг девиантов. Спецопека, принудительное изъятие детей с особыми способностями у родителей, статьи в газетах, призывающие уничтожать маленьких чудовищ на месте, не брать живыми... Еще сохранилась в памяти атмосфера?
— Смутно, все-таки сорок лет прошло. Но кое-что вспоминается. А что, на вашей Палле то же самое?
— Мы не знаем всю картину, Калу. Свистопляска с законами физики в окрестностях планеты не позволяет Старшим провести полное сканирование аборигенов. Но мы знаем точно, что по крайней мере у троих людей — одного взрослого и двух подростков — внутри образовалось нечто, по картине зондирования очень смахивающее на тамошних волют.
— Которые туманные летучие спирали?
— Да. И сидят образования в точности в том месте, где во время Игры находился настоящий эффектор, реализовавший у паллийцев особые способности — в верхнем средостении. И, похоже, цепляются к нервной системе носителей по той же самой схеме. Условно их назвали "псевдоэффекторами". Мы не понимаем, откуда и как они берутся, но их обязательно нужно исследовать.
— И вы приглашаете меня на должность... э-э...
— Директора медицинской части Университета. Фактически — министра здравоохранения Хёнкона, хотя Паллийская группа предпочитает не использовать громкие термины по политическим соображениям.
— Учитель, — добавила Карина, — тебе не придется заниматься рутинными мелочами, они лежат на искинах, на Дзии и координаторе. Нам нужен человек, способный построить медицинскую службу в целом и тактично подойти к вопросу эйлахо в частности. Понимаешь, сейчас в Хёнконе находятся два известных носителя — те самые подростки, мальчик и девочка четырнадцати лет. В пересчете на текирские годы им чуть меньше шестнадцати. Очень беспокойный и эмоциональный возраст, требующий аккуратной работы — а нам до зарезу необходимо, чтобы они увлеченно сотрудничали с нами, а не демонстрировали довольно тяжелые характеры. Я знаю, ты не педиатр, но твое умение обходиться с людьми очень пригодилось бы. Я намеревалась взять медицинскую часть на себя, но, как оказывается, мне попросту не хватает времени. Политические переговоры, перепланировка и перестройка Хёнкона, установка связей с учебными заведениями по всей Палле, отбор воспитателей и преподавателей, да еще и изучение местной нейрофизиологии — я перегружена, а потому вынуждена делегировать полномочия другим. Ты согласишься хотя бы подумать о предложении?
Кулау поднес к губам кружку с чаем, но вдруг почувствовал отвращение и отставил ее подальше. Хватит надуваться жидкостями. Вопрос задан явно и недвусмысленно, и отвечать на него придется.
— Почему я? — задумчиво осведомился он, глядя на начинающее светлеть на востоке небо. — На Текире живет почти миллиард человек, не считая троллей и орков. Многие с радостью согласятся.
— Мы не знаем их так же, как знаем тебя. Чтобы приглядеться к ним и понять пригодность, потребуются годы. А их у нас нет.
— Ну хорошо. Но у вас же куча... э-э, нэмусинов? Или нэоки? Из них никого подобрать нельзя? Ведь они же под постоянным наблюдением.
— Нэмусины — пока что спящие, нэоки — проснувшиеся, — пояснила Карина. — Да, Кулау, именно так, целая куча. Беда в том, что и их не можем привлечь. Личностей с нужным опытом, одновременно административным и медицинским, и подходящим характером, очень мало. Среди нэмусинов нет ни одного близкого к пробуждению, а из нэоки нам известны семь кандидатур, и все играют очень важные роли в сообществах пробудившихся, дают им смысл существования. Понимаешь, нэоки пока что слишком мало, чтобы сформировать полноценное общество бессмертных, и каждый островок его кристаллизации — на вес золота. Мы не можем выдергивать подходящих людей ради посторонних целей. Выход один: найти кого-то среди живых. Ты — единственная подходящая кандидатура из всех мне известных. Я понимаю, может показаться неудобным подчиняться бывшей ученице...
— Да ладно, ладно! — поморщился Кулау, отмахиваясь. — В отличие от тебя я в Сураграше никогда не диктаторствовал, свое место знаю. И вообще, плох учитель, не гордящийся переросшим его учеником. Но, Кара, я как-то не намеревался... так радикально менять место работы.
— Да брось, Калу! — ухмыльнулась Томара. — Ты последние полгода едва ноги таскаешь с этакой тухлой тоской во взгляде, словно прощаешься с окружающими. Признайся, думал ведь уже о самоубийстве, нэ? Не дергайся. Мысли читать не могут даже Демиурги, но я знаю людей твоей породы. Пока могут, работают, а потом выходят на пенсию, смысл жизни пропадает — и под поезд вперед башкой, не успев завещание составить. Я сегодня следила, как ты с тренажером работаешь — у тебя только что слезы из глаз не лились. Ампулы тикки-соо, что в кардиологии стянул — специально ведь припасал для финальной разборки с жизнью?
Значит, Демиурги не гнушаются подглядыванием? Сильнодействующий препарат Кулау действительно утащил из кардиологического отделения, куда два дня назад заходил для консультаций. Он действовал импульсивно — оставшись на минуту в одиночестве в процедурном кабинете, просто открыл дверцу холодильника и, особо не задумываясь, что делает, сунул в карман начатую упаковку. Тикки-соо, он знал, используется для быстрого подавления пароксизмальной тахикардии, но в больших дозах приводит к остановке сердца. Наверняка процедурным сестрам серьезно влетит за потерю такого препарата, за что он уже много раз мысленно извинился. Намеревался ли он использовать украденное после сегодняшнего провального теста? Да кто его знает...
Да, намеревался. В глубине души доктор знал, что если не завтра, то через неделю, когда закончит с текущими делами, возьмет в больнице инъектор, вернется домой и всадит себе все пять ампул. Если успеет, конечно — возможно, сердце не выдержит уже на третьей или четвертой.
— Ну что ты смотришь на меня укоризненно, как карп на наживку? — осведомилась Томара. — Я же говорю, в мои планы вовсе не входит присутствие на твоей преждевременной кремации.
— Вот ведь привязались! — буркнул Кулау, насупившись. — А вот возьму и откажусь. Из принципа.
— Учитель, ты можешь отказаться, — кивнула Карина. — Никто не намеревается заставлять тебя силой. Новое тело лишено прежних недостатков, можешь спокойно вернуться в отделение и снова оперировать. Тебе семьдесят пять, и ты проживешь на Текире еще лет тридцать-тридцать пять в полном физическом и умственном здравии.
— А потом?
— А потом сработает датчик случайных чисел, и ты отправишься в Ракуэн на длительный отдых, — поморщилась Томара. — Стандартная процедура для биоформ, которым меняют тело на фантомное. Проспишься в рекреационном сне, затем начнешь искать себе новое занятие. Но на Палле вакансии к тому времени уже займут.
— Кстати, милая моя, — язвительно спросил ее Кулау, — а сама-то ты что? Почему не отправляешься на Паллу? Ты бы точно директором медслужбы работать смогла, да и министром тоже.
— Во-первых, у меня здесь Дор, а он совершенно не намерен бросать Сураграш, как выражается, на милость стада крыс. Cчитает, что без его пригляда в ближайшие лет двадцать местные немедленно маяку начнут выращивать и прочую гадость. Говорит, что пока два или три поколения честных полицейских не вырастит, не уйдет. Во-вторых, ты прекрасно знаешь, как я отношусь к административной работе. А в-третьих, речь не обо мне. Ты глазки-то не отводи, милый, а на вопрос отвечай. Кара сюда специально из другой вселенной добиралась, так хотя бы немного ее время пожалей!
Кулау вздохнул. Еще час назад он считал, что жизнь кончилась, и впереди ожидает лишь нудная скука последних дней да посмертное небытие. И вот теперь внезапно столько вариантов!
— Могу я подумать немного? — спросил он. — Или вопрос настолько горящий, что отвечать нужно прямо сейчас?
— Могу дать два дня, учитель. Или три. — Карина поднялась из кресла. — Со мной сложно связаться, каналы между смежными континуумами... непросто работают. Если что-то непонятно, спрашивай Тому, она все время здесь. Но я должна предупредить: чем дольше проводишь вдали от Текиры, тем сложнее возвращаться. Просто слишком подозрительно выглядит, когда внезапно объявляется человек, бесследно пропавший много лет назад. Обычно такой уход оформляется в виде инсценированной смерти, тем более что в твоем возрасте она выглядит довольно естественно. Но если тебя слишком многое привязывает к Текире, не надо принуждать себя. Я не хочу, чтобы ты тосковал о прошлом. Его нельзя забывать ни в коем случае, но жить следует будущим. В любом случае мы еще успеем поработать вместе: в конце концов, у нас впереди вечность.
