Сага ледяного оазиса

Здоровяк повертел рюкзак в своих лапищах и так и эдак, но так и не понял, как его открыть.

— Там особый замок, — решил подсказать ему Шамиль.

— Замок? На суме? — изумился тот.

— Дай! — пленник быстрым движением открыл "змейку". — Вот так.

— Чудные вещи у тебя! — вновь подозрительно скосился на него главарь. — Вот это что?

— Это мои лекарские принадлежности. Не трогай их, пожалуйста, они легко ломаются!

— Так ты лекарь? — Арадаб от удивления чуть не выпустил рюкзак из рук.

— Да. Лекарь и... ученый муж!

— Что ж ты сразу не сказал! — непонятно чему обрадовался Арадаб, но после следующей фразы все разъяснилось: — За лекаря мне в Сораме кучу денег отвалят!

— Так ты все же берешь его с собой?— ухватил главное для себя Ханном.

— Да, продам его там!

— Тогда вещи его отдай мне!

— Обойдешься! Вот, топорик возьми, и достаточно! — отмахнулся главарь.

— Скупой ты! — буркнул старик, впрочем, не слишком громко.

— Подождите, — до Шамиля, наконец, дошел смысл сказанного. — Как можно продать человека? Это же запрещено законами!

Он прочитал все материалы профессора, из которых следовало, что в этом Мире рабство запрещено, кроме долгового, и то с кучей ограничений. Но ответом в очередной раз послужил дружный смех:

— Городской, сразу видно! — поставил пленнику "диагноз" главарь, отсмеявшись. — Небось всю жизнь за стенами прожил? Запомни, дурачок — в Краевых землях закон только один!

Арадаб продемонстрировал свой здоровенный кулак, являющий собой, видимо, тот самый единственный закон.

— Если он лекарь, то пусть вылечит Сманиха! — внезапно влезла в мужской разговор та самая женщина, сидевшая ранее на коленях главаря. — Плохо ведь ему, боюсь, помрет!

— А то! Дело баба говорит! — тут же поддержал ее старик. — Проверить надобно, правда ли он лекарь!

— Верно! Проверить не помешает! — согласился Арадаб. — Эй, ты... зовут тебя как?

— Шамиль!

— Шам-ил? Что за странные имена у вас, городских? — на лице главаря проявилось отчетливо выраженное удивление, и Шамиль вдруг сообразил, что "шам ил" на древнесемитских языках, из которых произошел и здешний, означает "там бог".

— Так вот, Шам-ил, больной у нас имеется. В доме лежит. Вылечишь?

— А что с ним?

— Живот прихватило. Вот, даже ужинать не вышел. Лежит, стонет.

— Надо посмотреть. Отдай мои лекарские принадлежности и веди! — Шамиль не стал бы отказывать во врачебной помощи ни в какой ситуации.

Главарь с неудовольствием протянул ему рюкзак и жестом указал на кривобокий входной проем, прикрытый какой-то грязной тряпкой. Женщина, выскочив из купальни и накинув покрывало, вошла первой, нетерпеливо оглянувшись на Шамиля. Тот, как был, в трусах и носках, последовал за ней, неся в руках драгоценный рюкзак. Остальные потянулись следом.

Внутри избы, разделенной пологами из невыделанных шкур на несколько отдельных "помещений", было заметно теплее, чем снаружи. Никакой печи Шамиль не увидел, из чего сделал вывод, что дом обогревается все той же горячей водой из источника, как это часто делается в районах, богатых геотермальными водами. Следуя за женщиной, он прошел, откидывая пологи, в дальний конец избы. Там, прямо на полу, на толстом соломенном тюфяке, лежал, со страдальческим выражением на лице, нестарый еще мужчина.

— Сманих! — позвала женщина. — Как ты?

— Болит! — застонал мужчина, держась за живот.

— Мы тебе лекаря привели!

— Лекаря? Откуда здесь лекарь?

— Сам пришел! Не иначе, Асмун услышал мои молитвы!

— Нет другого бога, кроме... Балшамима! — строго произнес Шамиль, идентифицировавший, после изучения материалов, местного верховного бога, имя которого переводилось как "Владыка Небес", с Аллахом. — И он всегда слышит молитвы!

— Ты точно не кихин? — опять с подозрением вопросил Арадаб, впершийся следом, так и не одевшись.

— Нет, не кихин. Я лекарь. И мне нужно больше света!

В помещении было действительно темновато, возле тюфяка горела только одна лучина. Главарь молча посмотрел на женщину, и та суетливо метнулась за полог, тут же притащив глиняную масляную лампаду. Света стало больше, и Шамиль смог приступить к осмотру.

— Где болит?

Пациент показал на нижнюю часть живота.

— И давно?

— Да уж с неделю точно! Но сначала болело несильно, а вот четвертого дня прихватило так, что есть не могу!

"Неделя? Значит, не отравление!" — Шамиль провел пальпацию нижней части живота. Сманих вскрикнул.

— Так больно? А здесь?

"Странно" — врач остановился в раздумье. "Пальпация явно указывает на банальный аппендицит, но четыре дня в острой фазе? Он уже должен был скончаться от перитонита! Но перитонита, похоже, еще нет!" Шамиль вспомнил о специфике этого мира — наличия мощных антибактериальных факторов. Может быть, в этом дело? Усиленная иммунная система и бактериофаги задерживают развитие воспаления? Он сам год назад порекомендовал Имрану взять в "дело" Бориса Сергеевича, рассчитывая на лабораторию последнего, и, разумеется, был в курсе результатов исследований "компаньона". Однако полной картины не дали и они. Оставалось только строить догадки... и заняться исследованиями самому! Зря, что ли, он тащил сюда объемистый комплект разнообразного медицинского оборудования?

В закутке стало тесновато от набежавших зрителей, и Шамиль строго приказал:

— Всем, кроме нее, — он указал на женщину, — выйти! Вы мне мешаете!

Арадаб хмуро кивнул, и лишние свидетели тут же испарились. Однако сам он остался:

— Хочу видеть, что ты делаешь!

— Ладно! — Шамиль не стал спорить. — Только не мешай.

Достал из рюкзака портативный УЗИ сканнер, размером с ладонь, на глаза надел идущие в комплекте очки дополненной реальности. На руку больного перекочевал браслет с беспроводными датчиками сердечного ритма и давления. Появление невиданных приборов вызвало, как и опасался Шамиль, предусмотрительно "изгоняя" лишних свидетелей, нездоровый ажиотаж в рядах присутствующих. Включая самого пациента.

— Что это? — с опаской поинтересовался тот, даже ненадолго прекратив стонать.

— Это... такие лекарские вещи. Не беспокойся.

— Вещи Богов? — с нехорошим прищуром осведомился Арадаб.

— Нет, нет! Это для меня специально сделал один мастер... из Адмата! — поспешил рассеять его подозрения врач, знавший, что за кражу артефактов у кихинов полагается смерть.

Возникшая перед глазами картинка не оставила сомнений в верности первоначального диагноза — набухший отросток был прекрасно различим. Шамиль засомневался. Возможно, иммунная система справится сама, если до сих пор не развился перитонит? Нет, видимо, даже после модификации она не всесильна, если вообще допустила появление воспаления. Значит, операция? В раздумьях он еще поразглядывал внутренности пациента. Но никаких бросающихся глазу отличий от привычной человеческой анатомии не обнаружилось.

— Придется вырезать... больную часть, — аккуратно подбирая слова, сообщил он напряженно ожидающим результатов зрителям. — Иначе он умрет в ближайшие дни!

— Вырезать! Из живота? — пациент ожидаемо забеспокоился. — Я же умру!

— Умрешь, если не вырезать! Не беспокойся, я делал это сотни раз! — как можно более уверенным тоном успокоил его Шамиль.

Тон подействовал. Только женщина всхлипнула:

— Ему же будет больно!

— Не будет! У меня есть... лекарство, ослабляющее боль!

— Грибная настойка? — заинтересовался Арадаб.

— Вроде того, — невнятно ответил Шамиль и обратился к женщине: — Мне нужен один горшок с теплой водой, один пустой и чистая тряпка!

Остававшаяся пока безымянной женщина быстро принесла требуемое. Пока она ходила, Шамиль вколол больному антибиотик. По-хорошему, надо было подождать некоторое время после инъекции, но откладывать операцию сейчас не с руки. Да и не факт, что земной антибиотик сможет что-то добавить к действию местных антивоспалительных факторов. Затем врач обмыл место предстоящей операции мокрой тряпкой, после чего дезинфицировал ультрафиолетовым лазером и банальным спиртом. Вколол местную анестезию. Теперь немного обождать...

Предстоящей операции он не боялся. С его-то опытом... Интернатуру он закончил как раз перед началом Первой чеченской, и сразу же пошел добровольцем. Хотел убивать гяуров, посягнувших на независимость родного края, но полевой командир отряда, куда он попал, решил, что гораздо важнее лечить собственных раненых. Боевиков много, а толковых врачей — не очень. Поэтому опыт полевой медицины у Шамиля скопился огромный. И полученный в гораздо худших условиях. Ни медоборудования, ни медикаментов... Не то что сейчас! Последние годы, которые он проработал ведущим хирургом в московской клинике, принадлежавшей Имрану, приходившемуся ему двоюродным дядей, тоже добавляли уверенности...

— Болит? — Шамиль нажал на живот пациента.

— Нет. Ничего не чувствую! — удивленно ответил тот, пытаясь разглядеть свой живот. Но предусмотрительно положенное ему на грудь свернутое одеяло не позволило этого сделать.

— Не смотри. Тебе не надо это видеть! И тебе тоже не стоит! — он повернулся к главарю.

— Ничего, я и не такое видал! — равнодушно сообщил Арадаб, и по тону, которым это было сказано, становилось совершенно ясно — да, видал и не такое. Причем вряд ли в связи с процессом чьего-то лечения, скорее, наоборот.

Пробормотав несколько молитв, Шамиль приступил к операции. Готовить инструменты не было нужды, пенал, в котором они хранились, обеспечивал дезинфекцию автоматически. Просто бери и режь! Врач аккуратно вскрыл брюшную полость, ориентируясь на то, что видел в очках. В принципе, с этим прибором, ему даже внешнее освещение не особо требовалось. Медицинская техника просто невероятно шагнула вперед по сравнению с началом его карьеры!

Сама операция не заняла и пары минут. Удалив аппендикс, он снял зажимы, "заварил" короткий, ни на миллиметр не длиннее, чем было нужно, разрез специальным лазером, дополнительно наложил крепящий антивоспалительный клей и закрыл место операции пластырем. Вот и все!

— Я закончил! — Шамиль снял перчатки. — Больному лежать, не вставая, день..., нет, два! Потом неделю не поднимать ничего тяжелого! Сегодня ничего не есть, завтра можно.

Женщина, боязливо отвернувшаяся, еще когда в руках лекаря оказался пугающе маленький нож, осторожно повернулась обратно и всполошено вскрикнула, увидав в горшке кровавую массу.

— Куда это деть? — она брезгливо покосилась на горшок.

— Погоди, мне надо это... проверить, — Шамиль решил исследовать микрофлору воспаления, благо и портативный анализатор у него имелся. Взяв мазки, сунул горшок женщине:

— Теперь закопай подальше от дома. Вместе с сосудом!

Собрав оборудование, наткнулся на внимательно-уважительный взгляд Арадаба:

— Теперь я уверен, что ты лекарь. Даже, наверное, из лучших! Хоть я встречал на своем веку не так уж и много лекарей, но ни один не умел делать подобные вещи! Пойдешь со мной на юг! Не беспокойся, я тебя продам хорошему человеку! Будешь жить в достатке!

Шамиль поморщился, но возражать, ввиду явной бесполезности данного действия, не стал. Только зло проронил:

— Если ты хочешь, чтобы я куда-то дошел, отдай мне одежду и обувь. Иначе тебе придется нести меня на руках!

Главарь на секунду задумался:

— Хорошо! Нож и топор я уже обещал людям, остальное забирай!

Они вышли наружу, и Шамиль демонстративно собрал свои вещи, разбросанные возле купальни. Куртку снял прямо с парня в кожаных штанах. Тот, под тяжелым взглядом главаря, даже не попытался возразить, в обалдении вращая глазами.

— Шам-ил — великий лекарь! — во всеуслышание объявил Арадаб. — Никто не причинит ему вреда!

Большая часть компании уже торчала в купальне, откинувшись на ее стенки и поглощая жареную баранину. Главарь, так и не одевшийся до сих пор, плюхнулся туда же, грозно рыкнув:

— Где мой ужин?

К нему тут же подскочила девушка, неся деревянный поднос с дымящимся куском мяса и кривоватую глиняную кружку с каким-то напитком.

— И ему! — Арадаб указал на пленника. — Раздевайся, Шам-ил, залазь сюда!

Шамиль неуверенно потоптался на месте — эта пошлая непринужденность местных жителей была ему не по душе. Но к нему уже направлялась давешняя женщина с большой кадкой в руках:

— Дай я омою тебя от дорожной грязи!

Пришлось раздеться. Шамиль постарался загнать стеснение подальше, чтобы не привлечь внимание своим необычным для местных поведением. Ведь те явно не видели ничего странного в совместной трапезе нагишом! Женщина, не особо и разглядывая анатомические подробности гостя, обдала его горячей водой, зачерпнутой, видимо, прямо из купальни и сделала приглашающий жест. Шамиль залез в яму, постаравшись сесть подальше от остальных, благо места хватало. Вода оказалась умеренно горячей, и проточной, вытекая с противоположного края купальни через продолжение канавы, уходившей куда-то под избу. Мешал только ощутимый запах сероводорода, но, видимо, только ему. Остальные привыкли.

Девушка поставила на край ямы рядом с гостем поднос с едой — куском баранины с запеченной коркой, чей аппетитный аромат сразу перебил сероводородную вонь, и краюхой темного крупитчатого хлеба. Рядом же опустилась и глиняная кружка.

— Что в кружке? — Шамиль в наступившей темноте, лишь слегка рассеиваемой костром под жаровней, безуспешно попытался рассмотреть жидкость.

— Можжевеловый эль! — несказанно удивилась девушка, как будто ничего другого кружка и не могла содержать в принципе.

Он протянул ей сосуд:

— Принеси мне просто воды!

— Зачем? — тупо захлопала ресницами подавальщица.

— Пить! Я не пью эль!

Девушка озадаченно хмыкнула, но кружку забрала. Инцидент не укрылся от внимания главаря:

— Почему ты не пьешь эль, лекарь? Ведь он веселит душу!

— Бог запрещает!

Арадаб от неожиданности аж поперхнулся мясом. Откашлявшись, чуть ли не закричал:

— Какой бог запрещает пить эль, старик?

— Великий... Балшамим! Истинно верующий в него не должен вкушать подобных напитков!

Главарь расхохотался и только махнул рукой:

— Совсем вы там, в городах, сбрендили! То пособники Шолы, будь она проклята, появляются из ниоткуда, то еще какая дурость!

— Кроме того, это вредно. Как лекарь говорю! — попытался Шамиль перевести разговор в другую плоскость, услышав про непонятных "пособников Шолы", явно не означающих ничего хорошего.

— А, ну тебя! Твое здоровье! — вновь хохотнул Арадаб, поднимая кружку и делая мощный глоток.

Шамиль не стал развивать тему. Не в том он положении, да и есть сильно хотелось. Насыщаясь, он стал прислушиваться к разговорам уже несколько захмелевших соседей. Понимал он, к своему удивлению, почти все, за исключением некоторых слов и выражений. Языки, впрочем, всегда давались ему легко. После Первой войны, получив в качестве поощрения возможность поехать на обучение в Исламский университет Медины (а о настоящем религиозном образовании Шамиль мечтал с юношества), он очень быстро выучил арабский, причем на весьма высоком уровне. Что сильно помогло ему и освоить здешний язык, в котором было много общих корней с арабским. Но служить муллой ему, увы, не пришлось. Вернулся домой он, завершив образование в Саудовской Аравии, после Второй войны. В Чечне уже "рулили" недружественные тейпы. Пришлось уехать в Москву, к единственному оставшемуся родственнику — Имрану, и вернуться к врачебной карьере...