Часть 3. Руны Судьбы. Миротворец.

— О, господи!..

— Не поминай всуе. — Хихикнула Аля. — Не то явится во плоти, и будем с тобою на пару пятый угол сосредоточенно искать. Бог здесь один. И зовется он Императором. — Изучив внимательно обалдевшее Данино личико, не удержалась от повторного смешка. — Ты не ослышалась, уверяю.

— Дана посмотрела обескураженно. На Алю. На картину за окном. Снова на Алю. Села на пол, подперев обеими руками подбородок, очень внимательно принялась разглядывать потолок. Минут через пять, покончив с этим увлекательным занятием, повернулась. Совершенно спокойным голосом попросила:

— Алира, пожалуйста, расскажи мне все.

* * *

— Это значит... Я теперь мутант?

— По-иному я не могла тебя спасти, Дана. Твой организм был слишком поврежден. Генная модификация — единственное, что мне оставалось.

— И что теперь со мною будет? Я превращусь со временем в чудовище?

— С чего это ты взяла? — Аля улыбнулась так беззаботно и по-доброму, что Дана сразу уверовала — бояться ей нечего. — Твое состояние стабильно. Перестройка полностью завершилась.

— И я стану облик менять?

— Нет. Женщины оборотней не способны к телесной трансформации. Это привилегия сугубо мужского пола. Мужчины — средоточие силы, они защитники и созидатели. Женщина — у народа Тфинатэ — раон, хранительница очага и Мать. Предполагается, что ей не место в условиях, где нужно надрываться и воевать. Потому, в сравнении с мужской половиной, женщины обладают куда более хрупкой физиологической конституцией, и не могут перевоплощаться. Но, невзирая на внешность, выносливость их очень высока. Как и рагезты, оборотни не знают инфекционных и прочих патологий. А при физических травмах выживают там, где человек был бы заведомо обречен на верную гибель....

— Ты хочешь отправить меня к ним?! — Перебила Дана бесцветным шепотом. — Пожалуйста, Алира, не нужно!.. Тело телом, но они же чужие мне совсем! Они даже не люди!..

— Но и ты уже не прежняя. — Проговорила Аля рассудительно. И я не собираюсь тебя вот так просто куда-то выпихивать. Мы поедем вместе. Ты с ними познакомишься. Если захочешь, останешься. Если нет — я придумаю что-нибудь еще. Поверь, я не сделаю ничего, что повредило бы тебе. Могу поклясться.

— Почему ты со мною возишься? Почему именно со мной?!..

Запнувшись о тоскливый взгляд девушки, Аля не смогла его выдержать. Отвела глаза. Молчала. Произнесла уверенно и грустно:

— Ты кусочек человека в моей душе, Дана. Быть может, это и держит меня на плаву. Пока есть связующая ниточка, я не забываю об истоках. Я сохраняю в себе отголоски человеческих чувств и пониманий морали. Я могу различать добро и зло. Я могу сделать хоть что-то, чтобы бед в мире было поменьше.... — Почувствовала на своем плече тепло Даниной ладошки. Примолкла. Посмотрела.

— Я пойду за тобой, Алира. — Твердо. Убежденно. — Не знаю, чем смогу быть полезной, но все для этого сделаю, обещаю!

Ангельские черты озарила благодарная улыбка.

— Спасибо, Дана!..

...Отчего так сжимается спазмом сердце?.. Отчего кричит и тянется вслед?!.. Неизвестность и чужбина пугают. Но потеря связи с Алирой страшнее в десятки раз!.. Сможет ли она жить, расставшись со своим Хранителем? И нужна ли ей вообще такая жизнь?!..

* * *

Белый цвет — залог чистоты?.. В нашем случае — символ гордости. Трансформеры обожают белый. Цвет силы, прямолинейности и превосходства, цвет Высшей расы Непогрешимых. Странно, не правда ли, так мнить о себе тем, кто по морали человечества — в самой сути своей порочен и извращен? Трансформеры вас бы не поняли. По их мнению, недоразумение природы как раз вы, а не они.

Белоснежное полукружие помоста. И полукольцо глубоких мягких сидений позади. И одно, выдвинутое вперед и поднятое на возвышение, особенно подавляет. Как и неподвижная фигура на нем. Струящиеся льдистые переливы, оттенки пропитанной стужею влаги. Воистину — царство Снежного Короля.

Они стоят вдоль стены. Сомкнувшейся тесной шеренгой. Они взирают настороженно и с опаской. Они рассматривают, но так, чтобы это в глаза не бросалось. И не тех, кто лениво и холодно наблюдает за ними с помоста. Нет, многочисленные взгляды прикованы всего к одной точке. Маленькому фрагментику окружающего, выделяющемуся на общем фоне, будто пятнышко тропиков, вдруг расцветшее в вечности снежной пустыни.

У изножия возвышения, прямо на нижней ступени. Непринужденно и вольно. Сидит на краю, подобрав стройные длинные ножки, обутые в открытые плетеные сандалии, до подколенок обвивающие лодыжки узором золотистых нитей. Красная бронза локонов густо окутывает обнаженные хрупкие плечи. Тонкие пальчики опираются ноготками о камень. Платьице оттенка догорающего заката. Головка игриво клонится к плечу. Выразительные светлые глаза приветливы и чисты. И каждому представляется отчетливо: кем ни был бы этот ребенок, он не ведает страха и вражды. Он любит мир и хочет быть ему полезным. И готов становиться другом.... Вроде бы — готов.

Откликаясь на невидимый знак, девочка подымает лицо к трону. Кивает улыбчиво. Снова поворачивается к выстроившимся.

— Передаю приветствие и пожелание удачи, вам, сыны Нордока! — Нежный голосок проливается хрустальной мелодией родника. — Мой господин и властитель рад, что вы проявили понимание и откликнулись на зов. С его позволения и вашей благосклонности, сегодня я — посредник и глашатай воли правящих.... Прошу, располагайтесь. Беседа предстоит обстоятельная.

Юная фея поднимается. Проводит в воздухе рукой. За спинами стоящих вырастает второй полукруг кресел. Девочка приближается к растерянно переминающимся наемникам, выразительными жестами вторично приглашает. На сей раз они повинуются, осторожно рассаживаясь на указанные места.

Обойдя весь ряд, Аля останавливается у его конца. Убедившись, что внимание сконцентрировалось на ней, начинает повествование.

* * *

Нарастающий нестройный гул. Негодующие возгласы. Поначалу сдавленные, затем — все громче. Кое-кто из наемников, не выдержав, вскакивает, бранясь и потрясая кулаками. Вот теперь они смотрят уже не на нее. Распаленные отчаяньем и гневом глаза устремляются к тронному возвышению. Атмосфера накаляется. И Алира начинает улавливать колебания его эмоций. Рагезт взвинчен и обозлен. Все пошло не так, как рассчитывалось. Эти бродяги полудикие опять наглядно продемонстрировали отсутствие дипломатического чутья и способности к анализу. Олухи, и на метр не видят дальше собственного носа! Уперлись всеми четырьмя, и мотают башками, не думаючи. А за спиною уже отзывается эхо первых прикрытых усмешек. Нелепые дикари, кажись, усаживают Главу Государства в лужу. И ведь предупреждали его о нецелесообразности подобного сближения. А он не внял. Новаторства ему захотелось, видишь ли. Горизонты новые открыть. Сейчас тебе их откроют! Так откроют — вечность потом вспоминать будешь и от стыда косоворотиться!..

'Краасс, я молю! Позволь мне самой их урезонить! Пожалуйста, не вмешивайся, не надо! Пожалуйста, Краасс!!..'

Обращенное восковою маской лицо, неохотно поворачивается. Драконьи глаза вспыхивают. Шипение тяжелого выдоха. Он сдерживается из последних сил. И вот одно короткое, приказом.

'Делай!'

Летяще гибко разворачивается тело. Взлетают, распахиваются настежь ладони. Толчок!.. Сидения под делегацией пропадают. Неведомая сила хватает воинов, вжимает в покров стены, распиная до полной неподвижности. Лучевые клинки и кинжалы расплавляются в мгновение ока. Следом приходит черед одежды. Толстые, приравниваемые к металлу по прочности, куртки и рубахи трещат по швам и распадаются в пыль. Сапоги и ботинки разваливаются. Мужчины остаются полуголыми, босыми и абсолютно беспомощными в незримых энергетических сетях. А существо перед ними — уже никакой не ребенок. Она будто стала повыше, плечи гордо расправлены. На внезапно повзрослевшем лице — бездонные провалы очей. Теперь это — не девочка, но девушка — взрослая, исполненная уверенности и силы личность. Чернотой облегающая униформа, пламя кудрей уложено по голове высоким шлемом. Сапоги, перчатки и, отсвечивающие металлом, живые ножи когтей, выставленные напоказ на упертых в бедра руках.

— Как можете вы вести себя столь неподобающе месту и времени? — лязг брони вбивается громом. Сверху донизу пригвожденные тела током прошивает боль. — Как можете вы забывать о простейших правилах поведения в чужом доме, доме бывшем для вас столь гостеприимным вплоть до последнего момента?!..

И вновь прилив рези и острого жжения. Воины хрипят и корчатся. А недавнее дитя неспешно вышагивает перед ними, поочередно рассматривая искаженные в муке и недоумении лица.

— Вам достаточно? Или хотите еще? — Следует равнодушный вопрос. Боль отпускает. Оборотни ловят воздух, пытаются отдышаться. А девушка снова движется вдоль строя. Начинает говорить. Голос холоден и бесстрастен. Слова отлетают от стен мириадами крошечных льдинок. И завораживая, и разбивая неотвратимостью надвигающегося затаившиеся в ожидании очередной грозы души.

— Отчего все в этом полоумном мирке воспринимают вежливость и такт синонимом безнадежной слабости?.. Отчего я непременно должна для начала снести бунтовщикам парочку голов, чтобы оставшиеся в целости изволили прислушаться и понять?.. Попытка номер два, многоуважаемые.... Она же последняя. И на сей раз, я называю вещи сугубо точными именами.... Итак, слушайте, и не говорите, что не дослышали и недопоняли.

Пред лицом моего Властителя и Свидетельствующих Совета. Заявляю. Я — посланец Оракула. И имя мое в летописях вашего племени — Дитя Предназначения, рожденное Огнем!

...Стало так тихо. Так неимоверно, фантастически тихо! Еще минута, и она услышит, как разбиваются о гальку берега волны океанского прилива за десятки километров отсюда. А может, уловит шуршание крылышек луговых стрекоз или дальнюю перекличку голосов лесного ленивого предвечерья.... Но почему, вдруг, это беззвучие? Это наплывшее, сгустившееся, ватное?!.. Аля удивленно оглядывается. Что с ними?.. С ними со всеми! Не только с наемниками, но и с рагезтами, тоже! Почему они замерли и, кажется, даже не дышат?!.. Что страшного в озвученной информации?.. Или... дело не только в словах?!.. Опустив ненароком взгляд, она видит совершенно ясно — её тело светится, светится из самой глубины. Призрачный огонь блуждающими волнами и струйками омывает руки. Язычки и сполохи шаловливо пробиваются через ткань обуви и одежды. Огненное зарево волос. И, наверняка, ярко светящиеся глаза. Понятно, откуда взялась эта оторопь и всеобщий столбняк. Но, не навредила ли она себе сейчас, вместо того, чтобы помочь хозяину? Они под впечатлением, именуемым — полный шок. А уж как поведут себя, когда отойти изволят?!.. Плевать, не станет она предугадывать! Назначенного свыше не изменишь! Действуй, Алира, не тормози!

Аля решительно сбрасывает секундное растерянное оцепенение. С еще большим напором, но тщательно придерживаясь показного бесстрастия, продолжает:

— Я всегда прихожу с миром. Но заявляю со всей ответственностью, тот мир, куда я прихожу, становится подвластен и покорен. Меня создали миротворцем и наделили силою, недоступною ни единому жителю космических глубин. И вы не сможете причинить мне вред, как не сможет никто иной. Суть в другом.... Смотрите же. Внимательно!

Вновь разводятся плавно руки. И по обе стороны от девушки вырастают прозрачные, будто стеклянные стены. Они тянутся на всю длину зала, образуя широкий, изолированный и от оборотней, и от рагезтов, коридор. Сама Аля остается внутри и снова выглядит тоненьким хрупким подростком. Теперь она в зеленой воздушной тунике, водопад локонов перетянут бирюзою шелковой ленты. Бархатные низкие башмачки, оборки и кружева. Прозрачная нежность личика. Сияющие лукавством глаза. Дитя, захотевшее побаловаться. Всего лишь — невинное дитя!..

— Господа, наемники! — разносится насмешливо и звонко. — Для получения более детальной информации, а также вашего телесного удобства, я решаюсь вас освободить. Искренне надеюсь, что у вас хватит благоразумия вести себя достойно и не совершать глупостей. Все меня услышали?!

Морщась и строя гримасы, плененные, тем не менее, отзываются утвердительно. Отлично. Прогресс пошел. Шаг второй. Укрощение вкупе с примирением.

— Обещайте, что не попытаетесь причинить мне, либо другим присутствующим, зло. И будете рассудительны и трезвы в своих оценках!

С еще большей неохотой, но все-таки они покоряются. Посчитав договоренность состоявшейся, Аля нейтрализует обездвиживающие поля. Могучие атлеты, сплошные связки мускулов, они безвольно опускаются прямо на пол, упираясь спинами в стену. Отдуваются и вздыхают. Аля гасит хитрую улыбку. Вспоминает братца Императора. У них сейчас все мышцы — сплошной синяк и кисель. Сутки по стеночкам ползать будут. Но, сами напросились, так что — извиняйте. А теперь — заключительное представление. Наглядная, так сказать, агитация!..

Отворотившись от зрителей и расположившись лицом вглубь образованной галереи, девочка рисует в воздухе какой-то сложный символ из гнутых линий и петель. Когда опускает руки, символ на секунды остается висеть, а после — взрывается фонтаном белых искорок и пропадает. Вместо этого, посреди прохода, в десятке метров от Али, материализуется платформа. От её основания вверх тянется зеленовато-серой мутью изолирующий энергобарьер. За вращающимися силовыми полями внутренностей не видать. Но звуки изнутри доносятся отчетливо. И звуки эти заставляют бледнеть и вжиматься в камень даже бывалых вояк и первопроходцев, привычных к бесчисленным ужасам и страстям.

— Лицезревший Бабочку — прикоснулся к смерти! Так говаривают на западных окраинах поселенцы и искатели приключений. — Благожелательно улыбаясь, повествует залу девочка. — И стараются, как могут, оградить себя от малейшего с нею контакта. А все потому, что подобного по опасности и любви к уничтожению существа не сыскать на просторах и весях космоса. Оно стоит полка облаченных в броню и экипированных донельзя воинов, и оно одно по смертоносности и неукротимости превосходит сотню других отъявленных кошмаров во плоти.... Прошу любить и жаловать — перед вами легендарная и неповторимая... Химера!..

Под аккомпанемент поднявшегося гула, опадает защита. Зрителей поневоле начинает охватывать нервная дрожь, сродни истерической. Ставленница трансформеров не солгала. Она и в самом деле умудрилась привести в помещение, набитое народом, это живое исчадие Ада, от которого, если оно разъярено, чаще всего не спасают никакие барьеры и силовые заграждения. Энергетическая стенка сдерживает монстра ровно до момента, пока тот не настроится на её частоты. А настроившись, он запросто проходит сквозь, не испытывая никаких затруднений и задержек. Одна капля яда, попав на тело, будет прожигать плоть, покуда не разъест совсем. И у вас останется на жизнь, исполненную неимоверных мучений, в среднем, минуток пять или десять.

Троица таких красавиц, объединивших усилия, не особо напрягаясь, растворят броню оболочки среднего грузового модуля. А затем превратят его одушевленное содержимое вместе с механической начинкой в единую однородную кашу. Считается, что спастись от Бабочки возможно лишь немедленным бегством. И то, при обязательном условии, что чудовище не подобралось к вам излишне близко, а у вас под рукой — крайне быстроходное средство передвижения. Потому как выстрелить вы, скорее всего, не успеете. А если и успеете, орудием вашим должна быть лазерная пушка. Луч меньшего сечения и мощности зверюшка легко отразит. О мече и похожих приспособлениях речь не заводите, чтоб не опозориться. Мечом, правда, после того как ваши бренные останки сольют в подходящую тару, можно будет шовчики заварить, чтобы 'тело' не вытекло при тяготах транспортировки. Позвольте! Я не говорила разве, что яд Химеры поэтапно разлагает органику до состояния горячего желатина? Пардон. Считайте, что исправилась.