Земля мёртвых душ (Уроборос-2)

— Если с завязанными глазами и проверить насчёт следящих амулетов — можно.

— А Надин? Она наверняка уже здесь.

— Она говорила о каком-то придворном маге. Лучше сперва проверить, кто таков и чего от него ждать. Не хочу рисковать, триста лет всё-таки... Да и ты...

— А что я?

— Ничего, — проворчал Дойлен, зевая. — Я тебе всё рассказал. Уймись, женщина, дай поспать.

Он сказал это так, что я помимо воли хихикнула. Чувство юмора у него тоже имеется, и весьма своеобразное.

Ночь мягкокрылой совой кружила над городом, словно выискивая неосторожную жертву. Столица, никогда не имевшая имени, была прекрасна, чиста и уютна, но не безопасна. Я чувствовала это. Словно чьи-то жёлтые глаза смотрели из-под полога неба, пытаясь отыскать в тебе малейшую слабину. И дай бог никогда не узнать, что же будет, если слабина отыщется... Мощный магический фон, буквально оглушивший меня на выходе из Врат, сейчас чувствовался, словно ночной гул города-миллионника, города, который никогда не спит. У нас шумели проносящиеся по проспекту поздние такси, доносился издали приглушённый рёв взлетающих самолётов и перестук колёс проезжающих поездов, редкий лай собак и кошачий мяв, едва слышный плач младенца в квартире сверху или голос запоздалого прохожего, торопливо сообщающего по мобилке, что он вот сейчас будет дома, пять минут ходу осталось. Здесь поверх первозданной тишины и редких-редких голосов стражи, ходившей по ночным улицам дозорами, моим ведьмацким чутьём ощущался ровный гул от многих тысяч сильных амулетов и... я затрудняюсь описать то, что почудилось мне за этим гулом.

Как там сказал братец Ферн? Завтра будет трудный день? Значит, нужно выспаться.

5

Есть на свете люди, у которых руки только кажутся растущими из положенного природой места. С виду вроде всё пристойно, но достаточно приставить их к какому-нибудь делу, как выясняется неприятный факт: непригоден. Причём попытки "перебросить на другой участок", то есть, попробовать занять человека другим делом, заканчиваются ровно тем же самым. Это, наверное, какая-то особая одарённость — полное отсутствие какой-либо одарённости вообще. В нашем мире это явление тоже имеет место, но достаточно редко. Во всяком случае, за пятнадцать лет работы на одном месте сталкивалась с подобной безрукостью-безголовостью всего один раз. Увы, этот мир, где отрицательный отбор веками убирал из общества как раз рукастых-головастых, "радовал" куда большим количеством совершенно ни к чему не пригодных людей. Насмотрелась, будучи провинциальной ведьмой. "За что ни возьмётся, всё через задницу", — как сказал однажды финдиректор по поводу того уникума в нашей фирме. Здесь таков каждый третий простец. Нет, они выполняют порученную работу, никаких возражений. Вот только как они её выполняют — отдельный вопрос. Но в столице дело обстояло несколько получше. Подозреваю, что князья, заботясь о благополучии своего города, старались собрать здесь тех, кто ещё способен был что-то делать, и делать качественно. Если не создавать новое, то хоть поддерживать в приличном состоянии старое. Отсюда и невероятная красота древнего города, нарушаемая лишь уродливым нагромождением Гадючника — свидетельства всё той же анти-одарённости, но уже пробравшейся в высшие слои общества.

Приятно удивляли и сыновья Дойлена. Инген, уже умевший в свои восемь читать и писать, что по местным меркам суть явление чрезвычайное для не-колдуна, начал сам выдумывать разные истории. Конечно, фантазия ребёнка, не слишком много видевшего в своей жизни, не так богата, как в моём мире, но, чувствую, растёт сказочник. А Энгит... Этот наутро извлёк из фургона разобранный велосипед, разложил запчасти на полотнище, изучил... и собрал его без единой подсказки. Со второй попытки догадаться, что нужно зажать ручку тормоза и только после этого затягивать эксцентрик — это не всякий из наших велолюбителей бы сообразил. У парня налицо технический склад ума и руки, растущие откуда положено. Учитывая дебилизм законов княжества, запрещавших любые подвижки в плане механики, сие лучше не афишировать. Меня не трепали за велосипед только потому, что он не подпадал ни под одну из писаных статей: использование мускульной тяги не возбранялось. Поглядывали косо, даже с испугом, но не трогали. Возможно, со временем нашли бы к чему придраться, но времени-то как раз местным законникам и не дали...

Пока Дойлен беседовал с братом и давал втянутым в заговор магам знать, что сегодня вечером их ждёт увлекательная беседа, я решила заняться поиском Надин. Близость артефакта придавала моим слабым заклинаниям неслыханную силу. В провинции, чтобы отыскать человека по принадлежащей ему вещи или мыслеобразу, приходилось пыхтеть, как паровоз, и обливаться потом, причём радиус поиска не превышал пяти километров. Здесь такая волшба давалась легко, как чих. Перед моим мысленным взглядом словно развернулась схематическая карта города, на которой золотистой точкой отобразилось местоположение искомой персоны. Конечно же, Надин поселилась в престижном районе, ей статус не позволил бы жить в доме офицера или купца. Магический "поисковик" был лишён такой полезной функции, как прокладка оптимального маршрута, потому пришлось озаботиться самой. А поскольку ходить одной по незнакомому городу, да ещё наводнённому приезжими колдунами, было бы верхом глупости, пришлось брать с собой Лиса в качестве телохранителя. И потом будет кому присмотреть за лошадьми, поскольку благородной ведьме неприлично гулять по улицам пешком.

Когда радушные хозяева выкатили список местного "приличного и неприличного", меня взяла самая натуральная ведьмачья злоба. Широченная юбка не выше щиколотки, туфли глухие и без каблуков, рукава только до запястья и ни сантиметром короче, обязательный головной платок, и чтоб ни прядочки из-под него не торчало, зато декольте чуть не до пупа, и чтоб была похожа на витрину ювелирного магазина. Щас. Разумеется, пора подростковых бунтов у меня давно прошла, но я оказалась не готова до такой степени изнасиловать свой вкус. Первым моим порывом было в пику всем надеть джинсы с туристической курточкой, но Лесна ухитрилась меня отговорить. В итоге я выехала в её парадном платье — ибо оба моих находились в стирке. Светлая ткань наподобие тафты с вышивкой серебряной нитью тоже неплохо смотрелась, а фигуры у нас с ней были похожи. Накидка из волчьего меха, круглая шапочка и сапожки из того же материала удачно дополняли наряд. А платок... Платок остался в сундуке, яко совершенно излишняя деталь. Пусть тычут пальцами. Дойлен прав: тот, кто всю жизнь идёт на поводу у общественного мнения, никогда не будет иметь собственного.

Добраться до нужного особняка не составило большого труда: город был распланирован очень толково. Разве что стража в престижном районе с нездоровым интересом поглядывала на беловолосого варвара с ножом, исполнявшего обязанности ангела-хранителя провинциальный ведьмы, да местные дамочки круглили глаза при виде женщины, проигнорировавшей обязательный головной платок. У ворот милого особнячка, чем-то неуловимо напоминавшего Ласточкино Гнездо, Лис спешился, постучал и громко объявил о визите благородной госпожи, владетельной ведьмы Станы из Масента. С полминуты не было никакой реакции, после чего створки медленно, сами собой, открылись. Магическая автоматика, не иначе. Лис не без сдержанного достоинства, присущего настоящим воинам, взял наших лошадок под уздцы и завёл во двор.

— Ах, дорогая Стана, как я рада вас видеть!

Если не знать, что перед тобой магичка, можно легко обмануться этим радушным тоном, этой приветливой улыбкой. Но такова вся золотомедальонная тусовка: не имеющий актёрского таланта пропадёт. У ведьмаков всё проще и грубее. Впрочем, и там нельзя зевать, иначе мгновенно растерзают. Потому моя ответная улыбка была не менее лучезарной.

— А я-то всё думала, кто меня разыскивает, — смеялась Надин, увлекая меня в гостиную. — Как ваше путешествие?

— Ужасно, — тут я не стала особо притворяться. — Просто ужасно. Холод, неудобства. Помыться, и то проблема, я уже не говорю о рационе. Под конец готова была заплатить золотом за обычный горячий пирожок и чистое бельё.

— Понимаю, — Надин манерно присела на кончик стула, гостеприимно указав мне на почётное место справа. — Хотя мне не довелось испытать подобные тяготы, но вчера я едва не уснула в купальне от усталости... Где вы остановились?

— У родственников моего ...возлюбленного.

— Ах, как много бы я дала, чтобы в этом путешествии у меня был столь мужественный ...спутник, — мечтательно улыбнулась Надин. — Увы. Я связана кое-какими обязательствами. Да вы вскоре познакомитесь с ним. Необычный человек. Маг в самом полном смысле этого слова. Смотрите, не попадитесь в его сети, — тут она шутливо погрозила мне пальчиком.

— Это тот самый маг, о котором вы говорили ещё в Масенте? — поинтересовалась я.

— Да, это он, — кивнула магичка. — Я рассказала ему о вас, он одобрил... и наши беседы, и возможную выработку совместных действий. Желаете с ним познакомиться?

— Если вы считаете это нужным, то да.

— Увы. Он будет дома только к обеду... Не желаете ли что-нибудь выпить?

— Боюсь, мне совсем противопоказан алкоголь, — я состроила смущённую физиономию. — Видите ли, мне от него становится плохо, и...

— Как жаль... Тогда, быть может, вы согласитесь на прогулку? Я вам покажу такое чудесное место! Это совсем рядом, недалеко от центральной площади.

— Что ж, прогулка — это замечательно. И погода отличная... Э-э-э... Надин, а что вы собираетесь надеть? — я бегло оценила её "домашний" наряд и снова убедилась в полном отсутствии вкуса у столетней магички.

— Вот как раз о вечных женских темах я и хотела с вами побеседовать, — Надин со смехом вскочила и повлекла меня за собой. — Вынуждена с вами согласиться, я не всегда удачно выбираю ...концепцию наряда. К величайшему сожалению, признаю сие и каюсь. Но ведь всегда можно найти выход, не так ли?

Её гардеробная комната была... Ну, словом, если в нашей хрущёвской "трёшке" убрать стену между гостиной и кабинетом, как раз получится именно такое помещение. Разнообразные наряды висели на проволочных "плечиках" — "тремпелях" по-харьковски, — лежали на многочисленных полках всевозможные шляпки, обувь всех фасонов и расцветок стояла в два ряда, а противоположную от двери стену украшало большое зеркало. Учитывая стоимость здешних зеркал, на это роскошество в человеческий рост было потрачено не меньше двух золотых. Пятилетний чистый доход Масента. Причём здесь наличествовали не только вещи из нашего мира, но и изделия местных портних.

— Удобнее всего следовать здешней моде, — призналась Надин, прикладывая к себе то один костюм, то другой. — Никакой фантазии, а расцветку подобрать проще простого. Но я, как и вы, не желаю строго следовать местной моде. Помогите же мне выбрать стиль, дорогая Стана.

Грандиозное собрание вещей нашего мира. Не нужно быть оракулом, чтобы догадаться, куда подевались хозяйки этих платьев, костюмов, туфель и шляпок. Но... Я пришла сюда не обличать, а делом заниматься. Потому, засунув гнев куда подальше, принялась копаться в тряпках с упоением дамочки-шопоголички. Мы убили на это увлекательное занятие не меньше часа, но по итогам вышел совсем неплохой результат. Вместо сумбурного сочетания разнообразных эпох, каковой являлось одеяние Надин, получился эдакий строгий английский стиль. Тёмно-зелёное пальто с пелеринкой и чёрной отделкой, такая же шляпка с чёрным же пёрышком, опять-таки чёрные ботиночки, перчатки и сумочка, минимум косметики — и магичка преобразилась. Просто иллюстрация к "Мэри Поппинс", а не зловредная колдунья и интриганка... За её показной добротой и простотой я видела ещё живую, но почерневшую от злобы душу, которая словно ощупывала меня с головы до ног. Нет ли подвоха? Умом-то она понимала, что я не стану её подсиживать, травить ядом или отбивать её ненаглядного мага, но с нажитыми за век инстинктами магички Надин ничего поделать не могла. Вопрос выживания. Такие, как я, в её окружении либо долго не живут, либо сливаются с окружающим фоном до полной неразличимости. Выживают и добиваются успеха такие, как она — маниакально подозрительные и всегда готовые нанести удар первыми. Спорю на велосипед, пока мы занимались выбором костюма, она уже придумала парочку способов прижать меня к ногтю, если я подам хоть малейший признак враждебности.

А место, которое она хотела мне показать... Да-а-а. Ожидала увидеть всякое, но реальность превзошла все ожидания. Просторный павильон с квадратными, плавно расширяющимися кверху колоннами, почти готические потолки — и всё это сделано из зеркал! В первые секунды непривычный человек просто терялся в этом море света и оптических эффектов. Но мой рационально устроенный разум быстро нашёл объяснение. Все детали интерьера были искусно отлиты из хрустально прозрачного стекла, после чего их обрабатывали зеркальщики. Здесь не знали амальгамы, использовали серебро, потому эти зеркала создавали впечатление дворца Снежной королевы, чудом перенесенного на берега Адриатики. Зеркала были скреплены полосками белого металла, судя по блеску, скорее всего, какого-то нетускнеющего серебряного сплава. Все углы и закругления были выверены так, чтобы свет, лившийся из окон в стрельчатом потолке, от рассвета до заката проникал даже в самые укромные местечки павильона. Холодная красота захватывала уже сама по себе, но этот павильон, оказывается, был ещё и картинной галереей...

— Её высочество княгиня — потрясающая художница, — говорила Надин, медленно проводя меня мимо картин в рамах из ценных пород дерева. — Какое чувство цвета и перспективы! Какие пейзажи! Впрочем, она пишет и портреты. Взгляните, дорогая Стана, вот этот...

С полотна на меня смотрел... Если бы составляли фоторобот идеального мужчины, наверное, получилось бы что-то в этом роде. Шатен лет двадцати пяти с идеальной фигурой и невероятно пропорциональным лицом, излучавшим одухотворённость, ум и властность. Художница явно любила этого мужчину, но я бы поостереглась иметь дело с таким: в его глазах я увидела едва заметный огонёк фанатизма. Абсолютной и неколебимой уверенности в собственной правоте.

— ...его высочество князь собственной персоной, — продолжала магичка, взявшая на себя роль экскурсовода. — Взгляните, как глубоко прописан самый дух его высочества. Мне даже страшно становится: иногда боишься, что он вот сейчас шагнёт из рамы, и... Ох, простите, это уже из области глупых романов. Лучше взгляните сюда, здесь портрет мага Шоннара, одного из архитекторов княжеского дворца...

А вот этот портрет писался уже для убийства времени, не иначе. Видно было, что лицо прописано намного лучше всего остального, да и то художнице вскоре прискучило это занятие. Портрет не стал отражением души, как изображение князя. Он так и остался куском холстины, испачканной красками. Я думала, это от небольшой любви к персоне мага, но и прочие шедевры творчества княгини тоже не впечатляли. Высокохудожественная, талантливая, с великолепным подбором цвета, но всё-таки протокольная мазня ради поддержания репутации. Ни капли души изображённых на портретах, ни капли души самой художницы в пейзажах.