Третья ипостась. Часть 2

Чем дальше я думала об этом, тем менее вероятной казалась мне ее измена. Слишком уж удобно подобран момент. У меня возникло дело в Аахронде, а потом, наверное, принцу кто-то шепнул, куда направились три подружки, тот и прилетел на всех парах. Да, я знаю, есть такая поговорка: если животное выглядит, как собака, пахнет, как собака, лает, как собака, то это точно собака. Но только...

Тивиза это сделать не могла. Я просто это знаю, и все. Прийти сюда — моя идея, рыжая вообще могла не узнать об этом, не услышав случайно мой разговор с принцем. И вообще... Нельзя было сыграть то, что я видела в ее глазах в Резиденции, в те минуты на озере, на кухне, когда я до мяса сожгла себе руку, в убежище, когда мы болтали о пустяках, как две обычные девчонки, а так же ужас и боль, охватывавшие ее по мере приближения к "родному" дому. Такой сложной гаммы чувств нельзя было исполнить, ни разу не сфальшивив, каким бы злобным ублюдком не являлся ее отец. И она этого не делала.

А указывало все это на что, что подставил нас кто-то другой, и личность эту еще предстояло выяснить. Но это потом, сейчас надо всех отсюда вытаскивать. Только как?!

Я напряглась. Вдруг, если хорошо сконцентрируюсь, или очень сильно захочу, то смогу высвободить хоть толику своих сил, хоть малую их часть, которая позволит нам свалить отсюда? Я даже глаза зажмурила, а от напряжения зазвенело в ушах. Поэтому и пропустила начало перепалки принца и Властелина.

— У тебя все хорошо шло, мальчик, даже мне стало завидно! Я не смог бы так быстро сколотить столько народа!

— Надо уметь грамотно выбирать соратников! — высокомерно бросил Апрель.

— Но пощипать тебя все же пощипали! — отпарировал Властелин.

Принц побагровел. Боже, только не это! Нельзя ему так волноваться, или разъяряться, в общем, нельзя! Он же может выпустить на волю живущую в нем ярость, и тогда мало никому не покажется, каждый огребет больше, чем сможет унести. Нельзя этого допустить! Но что же придумать, что?!

И тут...

Нет, силы мои не проснулись. И в высоченные окна зала не вломились спецназовцы в камуфляже, висящие на тросах. Просто...

Я видела в кино про Лас-Вегас, игральные автоматы, так называемые "однорукие бандиты", кинешь в такой монеты, и в трех окошечках начинают бешено вертеться картинки. А потом дергаешь рычаг вниз, и ждешь. Вот в левом окошке застыла вишенка, сочная, наливная такая, кожица натянута туго-туго, сидит там, зараза, и надсмехается над твоими надеждами. Потом замирает и среднее окошко и там оказывается еще одна вишня. Она сама немного ошеломлена, а ее соседке и вовсе уже не до смеха, но дело за третьим окошком. А ты уже замираешь в предчувствии, боясь верить, боясь сглазить, ждешь, затаив дыхание, а там все крутится, все мелькает... и останавливается, и ты, уже наученный горьким предыдущим опытом, ожидаешь увидеть там червивое яблоко, однако глазам предстает еще одна ярко-красная сладкая вишенка...

У меня было сейчас точно такое же состояние. Ура! Джек-пот! Бинго! Очко! Го-о-о-о-о-ол!!!

Я даже засмеялась, весело, звонко, и неслышимые никогда ранее в этом месте звуки разнеслись по всему залу, стремясь немедленно обжить незнакомую территорию. А потом огляделась.

Народ разглядывал меня с разной степенью недоумения. Властелин отшатнулся, торопливо поднялся на третью ступеньку, стража тоже подалась назад, даже "эсесовцы" чувствовали себя неуютно, хоть и пытались сохранить невозмутимость. Таша, закрыв глаза, шевелила губами, и я не могла понять, матерится она или молится, лицо Апреля стало таким недоуменно-беспомощным, что я чуть снова не прыснула, даже Тивиза подняла голову и смотрела на меня, отвесив челюсть. Так вот, почему Властелин показался мне знакомым — они с Тиви были очень похожи.

Разрез глаз, очертание губ... только вот форма лица совсем разная — личико моей подруги с острым подбородком и высокими скулами разительно отличалось от квадратной челюсти ее отца. Ее лицо жило тысячью эмоций. И выражение глаз — такого абсолютного бездушия, как у Властелина, я не замечала еще ни у кого, хотя успела пообщаться здесь с не самыми положительными персонажами. Во взгляде Королевы бушевало безумие, ей бы посидеть на транквилизаторах, может, и успокоилась бы. Сандр Хлед... равнодушным он не был. Наоборот, он истекал яростным восторгом, когда причинял боль. Этому маньяку ничего уже не поможет, только крыло для буйно-помешанных или лоботомия. Да, отец и дочь были похожи, но... двух более разных людей я не встречала.

Что же сделать, как сыграть на слабостях Властелина, если все, что я о них знаю, может уместиться на молекуле. Актрисой же всегда была никудышной, частенько даже сама себе была готова крикнуть "не верю!", однако мало кто здесь знал об этом. Только бы получилось.

— Вы же знаете, кто я.

Я не спрашивала. Конечно, он знал. И это не было с моей стороны рисовкой или высокомерием, просто констатация.

— Я много слышал, но не знаю, во что верить. И почему я должен верить? — он хмыкнул. — Предпочитаю сам заботиться о себе, нежели поручать эту миссию кому-либо... даже такому "сильному" существу!

— Это разумный подход, — я постаралась не обращать внимания на явную издевку, — и характеризует вас как человека сильного и уверенного в себе. Истинного Властелина. Но не стоит отрицать очевидное только из-за того, что вы не верите.

Он долго молчал. И от этой тишины становилось страшно. Похоже, придется идти ва-банк, иное на него не повлияет.

— Но почему же вы тогда позволили захватить себя и своих друзей? Почему не сопротивлялись?

— У нас говорили, не стоит размениваться по мелочам.

— Пленение для вас мелочь? — широкая бровь заломилась знакомым изгибом, я его удивила, и это неплохо.

Дальше.

— А может, мне просто надо было попасть к вам во дворец? — я сделала лицо как можно насмешливее, вспоминая принципы Станиславского. — А ваши слуги были так любезны, что привели нас прямо сюда.

Можно позволить себе улыбнуться. Не верю! Не верю! Давай поправдоподобнее, дилетантка, это твой единственный спектакль, провалишься — сдохнешь!

— А про вашу дочь мне давно известно! — беззаботно махнула ладошкой и сделала такое скучающее лицо, того и гляди, зазеваю — сущая безделица — вспомнила концерт симфонической музыки, на который сопровождала бабушку, помогло, зевота стала натуральной. — Я все время приглядывала за ней, никогда не доверяла. Так что...

Аплодисменты! Таша уже чуть не ржет — то ли от моего сумасшедшего поведения, то ли комедию вспомнила какую... Своего я добилась, Властелин насторожился. Он отвернулся, долго молчал.

— Ну и зачем вам это нужно?

Ладно, а теперь серьезно.

— Мне надо знать, что вы затеяли с этой штукой из подземного хранилища в Мескаде! — припечатала я, прищурившись. — И кто вас на него навел.

Я наблюдала невиданную картину — на лице Властелина появились эмоции — недоумение и растерянность. Будто даже кожа затрещала, так давно уже не искажалось это лицо человеческой мимикой. Да, да, подумай, откуда я знаю такие вещи!

— Даже если я скажу, вы все равно не помешаете им.

Мне показалось, или голос этого бездушного человека действительно звучит до странности обреченно? И что-то вовсе непонятное с его лицом, будто одновременно десятки жестко подавляемых ранее эмоций пробегали по нему, мгновенно сменяясь одна на другую.

— Вот они-то явили мне свои силы, — покивал он, а мышца под левым глазом мелко задергалась нервным тиком, приведя Тивизу в состояние глубокого шока. — Этот предмет отвезен в Иарию, в пустыню за приморскими скалами.

Что-то быстро он раскололся! Неинтересно даже, может, брешет? Да нет, вряд ли. Я слышу страх в его голосе. Вижу на его лице, в его глазах. Понятно, конечно, что это дистрофики постарались. Что же такое они показали этому человеку, смелость которого доказана уже тем, что он живет в таком жутком месте? Какие силы они ему явили? Господи, от чего же спас меня Жорк, уничтожив в пыль жутких созданий неизвестно какого бога?

И на кой бес им Рур-то уничтожать? Меня терзали немыслимые догадки о том, кто они, но чем им не угодил этот мир? Разве непонятно, что ядерный взрыв тут все разнесет к едреням, а до чего не достанет, загнется само в самом ближайшем времени после него. И как нам искать эту бомбу, всю пустыню прочесывать? Я пока не стала строить таких далеко идущих планов — отсюда бы свалить.

Помолчав недолгое время, я резко выдохнула, дернула бровями вверх, потерла ладони друг о друга и попятилась, всеми силами изображая крайнее смущение от того, что позволила себе побеспокоить столь занятого человека своими пустяками. Все нужное выяснила, бомбы тут нет, а значит, и оставаться незачем.

Я ослепительно улыбнулась.

— Ладно, что ж... А теперь позвольте нам всем откланяться, не смеем вам больше надоедать.

Ну, давай же, клюй!

— И как, позвольте спросить, вы это сделаете?

— Вы нас отпустите сами. Всех. Прямо сейчас.

Я твердо смотрела ему прямо в глаза, и больше не улыбалась.

— Да ну! И что же меня заставит? — он еще и глумится, гад!

— Вы хотели демонстрации моей силы? Извольте! — я сделала несколько шагов к нему, стража напряглась. — Я родилась шесть тысяч девятнадцать лет назад, и мне дали имя задолго до составления запретного списка. Вы же знаете эту историю? О проклятии?

— Что мне старые истории!

Все-таки придется это сделать. Да, однажды мне чуть не развалили голову на две половинки, но это было физическое вмешательство. Смогут ли мозги выдержать натиск миллионов нано-частиц, стремящихся сделать из них омлет?

— Но вы все равно не называете детей этими именами, значит, верите в проклятие. А теперь слушайте...

— Не смей! — низкий яростный голос Апреля, он клокочет так, что все его тело вибрирует. — Слышишь, не смей!

Под полуопущенными ресницами я скосила на него глаза. Его собственный единственный глаз стал белым от ужаса. Да, понимаю, мне и самой страшно. Но иного выхода, кроме как проверить на прочность собственное серое вещество, не вижу. Решать надо быстро, а в голову больше ничего не приходит. Дай Бог, чтобы после реализации безумной идеи туда смогло вообще прийти хоть что-то. Ладно, плюсы и минусы взвешу после, когда мы выберемся из этой дыры. А сейчас...

— Меня зовут Виталина Алексеевна Соболева!

Голос звучит твердо, но внутри трясусь от страха — вдруг не прокатит? Вдруг с этой напастью мой организм все же не справится? Или для этой миссии вовсе не обязательно мне быть вменяемой? Подумаешь, ну и ладно, что мозгов нет, тело-то осталось! А потом стало не до чего. Вернее...

Я оказалась в странном месте. Здесь ничего не было, совсем ничего, что можно было бы описать. Но одновременно было все, и это не поддавалось никакому описанию. Я ничего не видела. Но слышала.

Я слышала их. Слышала всех, их голоса звучали в моей голове. Нет, не в голове. Это я витала между ними, и никакой головы у меня не было. Как и у них. Странно, как это нет головы? А что тогда есть?

Они манили меня. С ними было очень хорошо, они уже целую вечность не слышали никого нового, поэтому мне были очень рады. Они окружили меня и не хотели отпускать. А я не хотела уходить от них. Их было много, и все они разные. Они кружили вокруг и изучали меня, а мне давали узнать все о себе. Их было много. Их было очень много... У каждого было имя. И они знали мое. Они звали, звали меня. Виталина, Виталина, Вита...

Я с трудом сфокусировала взгляд. Все тот же мрачный большой зал инсектоидного вида, высокая фигура на ступенях, удерживаемые стражей друзья. Только... Апрель почему-то на полу, он извивается и рычит, на него навалилось сразу несколько стражников, да и все остальные выглядят какими-то обалдевшими. Даже Властелин вытаращил глаза, смотрит потрясенно. Что это с ними?

Почувствовала очень неприятное ощущение, будто по подбородку что-то стекает. Вытерла рукой, посмотрела — я что, пускаю слюни? То слюни, то кровь... Я, наверное, выгляжу как пугало!

— Да, приятного мало, — пробормотала я. — Так о чем мы, э-э-э... Ваше Величество? Отпустите ли вы нас по добру по здорову, или мне позволить проклятию поглотить еще несколько имен, в том числе и...

— Стража! — выпалил Властелин, и его голос чудом не сорвался на визг, я поняла, каких трудов ему это стоило. — Немедленно проводить к выходу из дворца! Нам тут зараза не нужна!

Ладно, ладно, делай свою мину! Партия все равно не твоя!

— И ее! — я беспардонно ткнула пальцем в Тивизу. — У меня к ней очень длинный и серьезный разговор!

Я сказала это голосом, не предвещавшим ничего хорошего, и если Властелин планировал сам поиздеваться над дочерью, он быстро передумал, убедив себя, что уж я-то подвергну ее более изысканным и мучительным пыткам. Подмигнув так, что укрепила самые смелые его надежды, я отвернулась и пошла на выход — к тем дверям, через которые нас бесславно протащили некоторое время назад. Остальные потащились за мной с разной степенью подавленности. И только Пуш, обрадованный освобождением из пут, был оживлен и весело галопировал впереди нашей процессии.

Мы молчали, пока шли по коридорам, балконам и переходам. Тивиза, уже крепко стоявшая на ногах, но мрачная и испуганная, вела нас к конюшне, все попрыгали в седла, мы с Ташей привычно уселись на широкую спину пса, и поскакали совсем не в ту сторону, откуда подбирались к столице. Это хорошо, второго визита в Лощину мне не выдержать.

Неотрывно уставясь на одну из чешуек на шее Пуша, я боялась оторвать от нее взгляд. Но периферийным зрением заметила, как мы покинули город, провожаемые недоуменными взглядами стражи, пересекли пустынную долину и достигли первых холмов, за которыми недалеко было и до леса.

Я ни на кого не смотрела, изо всех сил пытаясь держать глаза открытыми. Только бы продержаться, только бы не упасть на виду врага. Новые приступы слабости накатывали волнами. Голоса все еще витали в голове, все еще звали меня, и сопротивляться им было трудно.

Я выдержала. И только за первыми деревьями расслабилась, глаза сами начали закрываться, голова горела огнем. Даже если не выдержу, мы вырвались. Дальше они справятся и без меня.

Уже соскальзывая в небытие на полном скаку, я услышала вскрик, потом почувствовала твердую руку, обхватившую за талию, и все поглотила тьма.

Глава 10

Р Е Ш Е Н И Е

Они снова были вокруг. Только теперь не просто изучали и знакомились со мной. Они называли мне свои имена. Эти слова так и летали вокруг, и казалось, что меня знакомят с целым городом: Ирина, Павел, Сергей, Татьяна, Денис, Валерий, Светлана, Олег, Александра... Сотни, тысячи, десятки тысяч.

Все имена, когда-либо слышанные мной давным-давно, снова звучали в ушах, я слушала их и наслаждалась этими звуками. Все они, каждое из них повторялось неоднократно, по многу раз, будто это были разные люди. А потом я поняла, что действительно разные. Это были они, все те, кого настиг жестокий Шерлок, устроивший повальные чистки, наказывая подозреваемых по собственному усмотрению. Он превратил их обладателей в овощи, и все думали, что он убивает мозг, но это не так, он каким-то образом поглощал человеческое сознание. И эти люди вот уже целую вечность витают здесь. Конечно, они узнали все друг о друге, во всех подробностях, поэтому так рады новенькой, никак не отстанут. Ребята, простите, но я не по зубам вашему церберу.