Поколение живых

Норт воззрился на Таяна с негодованием, граничащим с высочайшим презрением, и произнес:

— Чем, по-твоему, был для нас Золотой Город?

Таян ошарашено смотрел в глаза проградца, выслушивая ответ, которого никак не ожидал от человека, чьей родиной был ад.

* * *

Тиса вынырнула из подпространства.

Она ожидала чего-то великого?

Нет, ей не захватило дух, когда она рассмотрела город через окуляры телескопов. Низкий, неопрятный, обветрившийся город. Целиком состоящий из грязного песка. Ни грамма золота.

Нет. Она вспомнила первый день, когда она вышла из корабля и увидела Проград. То, что она ощущала сегодня, не походило на те ощущения. Сердце не застучало бешено от великолепия, от красоты, от жизни.

"И это, это мы называли своим Вдохновением? И здесь бы остались жить последние наши дети, если.... Нет!"

И в то же время она знала, что это так. Если бы все дети Програда погибли, все, кто мог хоть как-то продолжить род Програда, были здесь, в Золотом Городе. Те, кто научился зачинать и рожать без помощи машин, которые так легко меняют хозяев. Достаточно лишь нажать на нужную кнопку...

* * *

Таян вздохнул и встал, чувствуя, что замерзает, сидя на льду. Проградец немедленно последовал его примеру, по привычке пристально осматриваясь. Таян немного прошелся, пытаясь скользить по поверхности, однако задеревеневшие подошвы упрямо цеплялись за лед.

— Что ж, Шед поступил предусмотрительно. Обоснуй он свою империю в каком-либо другом месте, и мы уничтожили бы ее, не раздумывая. А так... Слушай, Норт, быть может еще не поздно? Очистить Планету Согласия от Шеда и всех его прихвостней, и построить Золотой Город заново.

­­— Я не уверен, что мы сможем построить его заново, — холодно ответил Норт, — хотя разрушить его, безусловно, труда не составит. Проград не решился это сделать. Ты — и Неогея — тоже. Кто?

— Теперь я почти готов, — прошептал Таян, но Норт его не услышал. Помолчав немного, неогеанец вздохнул и предложил:

— Тут довольно прохладно. Давай пройдемся немного. Если, конечно, ты не торопишься.

— Нисколько, — ответил проградец и двинулся вслед за неогеанцем. Еле слышно работали сервомоторы, и глухо стучали стальные подошвы, шагая рядом с мягкими зелеными сандалиями.

— Что там сейчас, в городе? — нарушил молчание Таян. Они шли вдоль котлована, по самому краю, и каждый делал вид, что не замечает его.

— Количество бабочек сравнялось с количеством землян.

— Понятно, — вздохнул Таян.

— Насколько мне известно, никто из неогеанцев не принял бессмертия.

— Неудивительно, — заметил Таян, — мы знаем о жизни достаточно, чтобы утверждать, что она должна обновляться. А вот что касается Програда...

— Тут ты прав. Бессмертие — искушение для нас, большее, чем для кого бы то ни было, — Норт взглянул на небо и лицо его просветлело, — Никто, кроме проградцев, не смотрит так в звездное небо. Неогеанцы привыкают к нему за долгую жизнь. Земляне больше копаются в земле и своих страхах. А проградцы... Только представь, у нас перед глазами только город и только небо над ним. Короткий миг нашей жизни.

Проградец, и без того высокий, казалось, вознесся ввысь, устремился к мерцающим звездам. На миг лицо его озарил отраженный льдом свет, а рубиновые глаза — неужели это слезы?

— Я, похоже, не знал тебя все эти годы, — только и смог выдавить из себя Таян, опустив взгляд. Когда он снова посмотрел на проградца, видение померкло. Он шел рядом, непоколебимый и решительный. Как машина.

* * *

Нет, это не то, что она ожидала увидеть.

И этот город носит такое имя?

Тиса шла по тусклым песчаным улицам, сопровождаемая двумя землянами в полной боевой броне. Они едва поспевали за ней, опасливо поглядывая на новенький скафандр, блестящий на солнце. Проградка была как минимум на голову выше каждого из них.

Не поворачивая головы, она тщательно анализировала все вокруг, стараясь оценить ситуацию. Они приземлились в старом районе города, проследовали мимо огороженных новых районов, за решеткой она изредка видела людей, но никто не смотрел в ее сторону. За границей города начинались новейшие районы — сделанные из стали и бетона, угловатые, мрачные, они окружили Золотой Город, зловеще возвышаясь над ним. Издалека доносился шум работ — расширяли купол. Огромный грузовой корабль прогудел над головами и приземлился где-то в районе новейших районов, везя с соседних спутников все необходимое для продолжения строительства. Башня совета, возвышавшаяся прямо по курсу, была перестроена, так как Шед не доверял аренатектуре. Стальной шпиль возвышался над поникшим городом, гарантируя защиту администрации Архипелага от всего, включая разрушение купола.

Мимо ее лица прошелестело что-то, кружась. Бабочка? Порхая, она приземлилась слева от нее, шевеля усиками, и тут же попала под тяжелый сапог шагающего рядом землянина. Тиса посмотрела под ноги, и увидела десятки раздавленных бабочек. Раскинув надорванные крылья, вмятые в песок, с тусклыми бусинками глаз. Почему то они внушали Тисе страх. Ее провожатым они тоже не доставляли никакой радости, судя по тому, как они пытались на ходу втоптать их глубже в песок.

В переулке, мимо которого они проходили, стоял солдат, как и вдоль всей дороги. Из-за его расставленных ног на Тису смотрели два ярко-рубиновых глаза.

Солдат, отдав честь ее сопровождающим, неожиданно развернулся и оттолкнул ребенка рукой. Рубиновые глаза внезапно потухли и загорелись вновь, уже на уровне песка и двумя метрами дальше. В них читалась ненависть.

Она остановилась. Развернулась и приблизилась к солдату в проулке.

— Оставьте, посол, — раздался голос одного из сопровождающих, — тем более, что это выродок. Помесь.

Тиса не сочла нужным ответить, и подошла вплотную. Солдат, поигрывая оружием, нагло осматривал ее.

— Ну? — поинтересовался он.

Тиса сверилась со схемой званий Архипелага и обратилась к одному из провожатых.

— Пусть сообщит номер.

— Посол, в этом нет необходимости.

Тиса впилась глазами в говорившего, и тот от неожиданности вжал голову в плечи. В это время проградка выбросила руку вперед и, схватив за винтовку солдата, дернула на себя. Солдат, не удержав ни оружия, ни равновесия, свалился ей под ноги.

— Теперь идем, — скомандовала она и бросила взгляд на проулок. Фигурка с рубиновыми глазами исчезла. А под ногами что-то кряхтело, пытаясь подняться.

Перешагнув через него, Тиса направилась к башне совета. У нее было много вопросов.

* * *

— Тебе не бывает одиноко?

— Мне одиноко с тех самых пор, как я принял управление Золотым Городом. Я привык.

— А я — с тех пор, как покинул Проград. Но это совершенно другое чувство.

— За твоими плечами был город.

— За твоими тоже, — заметил Норт. Таян невесело усмехнулся и со вздохом произнес.

— Теперь со мной только солнце и проклятый лед. Ты не голоден? — Вдруг спросил он. Проградец покачал головой и ответил:

— Нет.

— Это хорошо. Я не думаю, что в моем корабле что-то сохранилось, — он помолчал немного, а потом вдруг остановился — проградец остановился следом — и спросил, пристально глядя в глаза:

— Не хочешь остаться? Может когда-нибудь, — Таян колебался, — мы смогли бы объединить людей вокруг себя, и...

— Нет, — Норт не улыбнулся, потому что не хотел обидеть неогеанца, — ты просишь меня не об этом.

Таян застыл на мгновение и оглянулся на котлован.

— Ты прав. Я опасаюсь лишиться рассудка.

— Ты не хочешь оставаться в одиночестве, — Норт произнес то, что Таян не решался, и тоже покосился на котлован, — наедине с безумием. Но я не смогу помочь тебе. Мне тридцать. А, значит, конец близок.

Таян промолчал, а потом сел, скрестив ноги, спиной к котловану, и обратился к проградцу, возвышавшемуся над ним.

— Вы знаете, когда умрете?

Норт едва заметно кивнул.

— Не знаем точный момент, но чувствуем, когда организм начинает тратить больше, чем производить. Сердце останавливается само.

— Мы могли бы предугадать час своей смерти, — ответил Таян, — но всегда считали это глупой затеей. Даже с нашими долгими жизнями, мы всегда осознавали, что должны успеть к сроку. Узнать. Понять. Научить. Мы не боялись смерти. Может потому, что не видели старости? — Таян поднял голову на проградца, — неогеанцы умирают, выглядя как взрослые мужчины и женщины, в расцвете сил. Проградцы умирают молодыми. Только у землян признаки приближающейся смерти отражаются на лице, коже, голосе, походке. В глазах. Чего они на самом деле боятся, принимая из рук Шеда сыворотку? Они же принимают ее?

— Все, кому он ее дает. А таких немало. Для налаживания производства ему пришлось начать работы по восстановлению Акведука.

— Они... Восстанавливают акведук? — Таян едва сдерживал негодование. Минутная слабость уступила место упрямому стальному стержню внутри.

Норт кивнул.

— Один из основных ингредиентов сыворотки — вода.

— Ясно.

Норт обошел его и сел рядом, спина к спине, свесив ноги в котлован.

— У тебя не было семьи? — Чувствуя, что Таян замешкался с ответом, Норт уточнил, — на Неогее.

— Нет, — судя по движению плеч, Таян покачал головой, — у нас нет такого понятия. Родители расстаются с детьми, когда тем исполняется шесть. Тогда другой неогеанец, из касты учителей, а иногда даже мастер, берет ребенка под свою опеку. Повзрослев, мы можем, повинуясь любви, или чувству долга, образовать союз с целью продолжения рода, — Таян печально улыбнулся, — я все время откладывал этот вопрос на потом. Да и мало ли без меня, кто способен зачать? Воспитать, научить — вот что сложнее всего и вот что всего превыше. У меня было трое учеников. Один остался на Неогее, а двое... погибли.

— А братья? — Спросил вдруг Норт, — были у тебя братья или сестры?

— Нет, — ответил Таян, — Не знаю, — торопливо добавил он, — Мы все — братья и сестры. Независимо от происхождения.

— У меня есть сестра, — выпалил вдруг Норт и глаза его просветлели, — на Програде. Мы не знаем своих родителей, детей — когда дети выходят наружу, родителей зачастую нет в живых. Но братьев и сестер, с которыми нас объединяет хоть капля общей крови, мы знаем. Мне было тринадцать, когда я узнал, что благодаря моим родителям на свет появилась еще одна проградка. Я видел ее всего один раз, когда ей исполнился год. А на следующий день мне предстояло выйти наружу. Я хотел что-то оставить ей в подарок, но у меня не было ничего, чего не было бы дано ей, когда она подрастет.

Взглянув на неогеанца в полоборота, Норт с удивлением заметил, что тот внимательно его слушает, еле слышно шевеля губами. Потом, словно заметив, что на него смотрят, Таян улыбнулся измучено и спросил.

— Ты больше не видел ее?

— Нет, — Норт отвернулся, голос его дрогнул.

— А ты узнал бы ее теперь?

— Вряд ли. Да и ни к чему уже. При встрече она убьет меня, как отступника. Даже если я скажу ей: "Тиса, я — твой брат". Кого-то это остановило бы. Но ее — вряд ли.

— Почему ты так уверен?

Норт посмотрел на дно котлована, и глаза его яростно блеснули.

— Потому что меня бы это не остановило.

* * *

— А, давно вас ждал, — Шед появился внезапно, прямо посреди зала, куда вошла Тиса, и тут же подошел к проградке, протягивая руку и улыбаясь.

— Прошу прощения, не смог выйти встретить лично. Дела! — Тиса нехотя протянула руку и сжала ее. Шед никак не отреагировал на стальную хватку, усиленно потряс руку проградке, и жестом пригласил ее сесть на широкое кресло. Тиса, вспомнив, что у землян и неогеанцев принято вести беседы сидя, приняла приглашение. Шед же уселся на высокий стул со спинкой, оказавшись чуть выше сидящей проградки.

— Итак, как я понимаю, вы прибыли в качестве посла Програда в Архипелаге, — и прежде чем Тиса успела что либо сказать, Шед направил в ее сторону указательный палец, — И я предупреждаю вас заранее — не вздумайте выкинуть что-то вроде того, что попытался ваш предшественник. Вам это все равно не удастся, а отношения портить нам ни к чему.

Тиса ошарашено смотрела на него, и не нашлась что ответить. Шед же продолжил, неприятно раскачиваясь на стуле:

— Ваш предшественник боялся смерти. И не смог довести дело до конца. Глядя на вас, — а за две тысячи лет я научился видеть такие вещи, — я вижу, что вы боитесь ее не меньше. Вы молоды? Сколько вам? — не дожидаясь ответа, Шед продолжил, — В Архипелаге сейчас прекрасное время. Вы знаете, ничто уже давно не карается смертью. В этом нет необходимости. Я караю жизнью. А награждаю — бессмертием. Потому что я в жизни не видел ни одного человека, который был бы готов умереть за какую бы то ни было идею. Большинство предпочитает за идею жить.

— К чему этот разговор? — вставила, наконец, Тиса, окончательно сбитая с толку.

— К тому, чтобы вы не делали необдуманных поступков. И хорошенько ознакомились с текущим положением дел, прежде чем делать выводы. Если на Програде распространено мнение, что проградцы здесь находятся на положении пленных, то это не так. Проградцы живут ровно в таком же положении, в каком жили год назад. Все, что сделал я — это расширил город для людей моего народа и дал им дополнительные права. Безусловно, — Шед повысил голос, — эти права могли бы быть предоставлены всем народам, но, — он поднял палец вверх, — я не считаю, что это было бы справедливо. Мой народ смог достичь всего самостоятельно, без чьей либо помощи. В ваших силах — и в ваших же интересах — сплотить наши усилия. Вы можете помочь своему народу. Нет, вы должны это сделать. А могу это сделать я.

— Я знаю, — перебила его Тиса, — что многие проградцы погибли в стычках с солдатами Архипелага. Сегодня я видела, как один из ваших солдат грубо обошелся с проградским ребенком.

Шед тут же сделался серьезным и пристально посмотрел на Тису.

— Правда? Его номер?

Вместо ответа Тиса бросила винтовку к ножкам стула, на котором сидел Шед. Шед, прищурившись, прочел отметки на винтовке и, подняв к губам браслет на руке, произнес:

— Семнадцать-триста-три, быстро ко мне. С оружием, — он весело посмотрел на проградку.

— Есть, — прошуршало из браслета, и Шед опустил руку.

— Что поделать, при отсутствии решительных действий любой солдат может нарушить закон, со скуки. Само собой, прощать подобное нарушение нельзя. Собственно, о решительных действиях я хотел с вами поговорить, правда позднее. Есть одна организация, которая не дает мне покоя довольно давно. Так называемое Братство. И, в общем-то... Кажется, вот и наш гость.

Двери открылись, и в зал, чеканя шаг, вошел солдат в несколько запыленном доспехе.

— Здравия желаю! — промычал он через шлем.

— Оружие где? — устало произнес Шед, не глядя на солдата. Тиса же, напротив, пристально смотрела в испуганные глаза, уставившиеся на земного лидера.

— Тиса, — он впервые обратился к ней по имени, так что проградка вздрогнула от неожиданности, — кажется, у вас были намерения относительно данного субъекта. Вы можете их реализовать.

Тиса медленно встала, подошла к оторопевшему солдату и, сжав зубы, нанесла удар.