Слом силы - хроники Иввианского конфликта

Единственные кто? Рей очень хотелось задать этот вопрос, но она, неожиданно для самой себя, испугалась. Не того, что ее не поймут, не того, что ее посчитают сумасшедшей. Ну... разве что, самую малость. А вот другой момент, более важный и существенный... Девушка боялась своих товарищей, опасалась их, как пассажир, стоящий на перроне, опасается приближающегося поезда. Ведь под ногами сырой бетон, ведь прошедший недавно дождь сделал опору зыбкой и неустойчивой...

— Замечательно, — сказал Дим, демонстрируя просто-таки восхитительное спокойствие, именно спокойствие, а не равнодушие, как у демонолога, или жадный интерес, как у двойки замыкающих. — Тогда осмотримся здесь получше. Особое внимание уделим трупам — нужно точно узнать, от чего они умерли.

— От чего, от чего, — фыркнул Медведь. — Застрелили друг друга. Только непонятно, что за взрывы мы слышали... Может, галлюцинация?

— Коллективная? — скептически поднял бровь Арти, стоявший в стороне, ближе всех к деревьям. — Маловероятно. Скорее игры демонов. В древних сказках есть существа, живущие в лесу и сбивающие людей с пути...

Дим только отмахнулся.

— Нам не до фольклора сейчас. Да и в психиатрическую клинику я не тороплюсь.

— Но взрывы...

— А что взрывы? Мы их слышали, но не видели. Мы даже не можем со стопроцентной уверенностью утверждать, что эти звуки были именно звуками взрывов.

Арти, стоявший в такой позе, что казалось через мгновение он рухнет на невидимый и очень мягкий диван, лениво слушал слова Дима, скорее игнорируя лидера группы, чем соглашаясь с ним. Медведь располагался чуть впереди, заслоняя своей немаленькой конституцией лицо ближайшего к Рей трупа, за что девушка уже не раз и не два мысленно поблагодарила здоровяка. Дальше полусидел-полустоял второй замыкающий, которого Рей про себя назвала мангустом, причем сначала ей казалось, что к этому вертлявому и худому пареньку больше подходит сравнение со змеей, но змеи... Девушка не любила змей, более того, шипящие и шуршащие своими грязными чешуйками пресмыкающиеся вызывали у нее неприкрытое отвращение. Поэтому — мангуст, убийца змей, маленький и ловкий. А еще...

"Дим... он опять... переключился".

Под сенью темнеющих крон, укрытый тенью, не замечающий падающих на него желтых листьев... Приятель Рей стоял, будто изображая из себя статую Зевса-громовержца, стоял, важно взирая на поле недавнего боя, стоял, спокойно и ровно отдавая разумные и логичные указания... И ни капли страха или сомнений не было в тускло пылающих зрачках — темно-оранжевые, они походили на огоньки индикаторов, обозначающие состояние полной готовности. К сражению? К непредвиденной ситуации? Скорее всего — и к первому, и ко второму, и еще к какому-нибудь третьему, четвертому, пятому...

Рей приближалась к отчаянию, холодок пробежался по ее коже, сердце сжималось, как от нехорошего предчувствия, а в мыслях была лишь зияющая пустота. Девушка смотрела на Дима и каждый взгляд приносил ей боль, она осознавала, прекрасно осознавала, что приятель сейчас не в том состоянии, он не будет слушать слова, которые она скажет... Он вообще сейчас ничего и никого, кроме себя, не слышит. И, самое странное, он абсолютно прав, поступая так, но...

"Как я могу ему помочь? Спасти... Нет, не только Дима, нас всех... Как?!"

Да уж... Металл автомата наливался тяжестью в отнюдь не могучих руках, ночь надвигалась стеной, пожирая тени деревьев, а Рей стояла в центре, растерянная и злая. Причем, в первую очередь на саму себя. Ее взгляд метался по сторонам, а ствол оружия выискивал злобные рожи повстанцев — безуспешно, конечно же. Рей играла роль часового, но играла скорее для успокоения нервов, чем надеясь действительно защитить товарищей. Которые даже не смотрели на нее...

— На земле крови нет...

Мангуст сел на корточки и перевернул несколько павших листьев.

— Здесь тоже...

Медведь нахмурился, свел брови и превратил лицо в страшную маску. Ему не нравилось происходящее, а больше всего — отсутствие видимого противника, которого можно нашпиговать металлом и на этом дело закончится. Всякие загадки, тайны, недосказанности... Здоровяк терпеть не мог лишних сложностей. Пострелять в удовольствие — да, дышать адреналином, пробираясь по лесу или каменным джунглям — всегда пожалуйста, терпеть боль и лишения — без проблем, лишь бы кормили хорошо...

— Тихо, — сказал он, — как в могиле.

На это Дим мог только усмехнуться, что лидер группы сразу же и сделал.

— Ты там был? Что-то сомневаюсь.

— Да-а-а-а... — протянул беспечно хлопающий длинными черными ресницами Арти. — Не нагнетай обстановку, а-а-а-а? И так уже скучно...

— Не шумите, — Мангуст, почти распластавшийся по земле, пригнув голову и почти касаясь носом палой листвы. — Запах... Очень слабый запах крови... В самом низу... Идет от земли...

Он принюхался, втягивая воздух через широкие ноздри. Потом еще раз и еще. Пытаясь уловить нечто едва заметное, "мангуст" напрягся, весь вытянулся, почти превратившись в отважного зверька-охотника. А потом...

— Быстро... — мертвым голосом произнес он. - Быстро... все... ВНИЗ!

И сам вжался в землю, словно пытаясь погрузиться в нее всем телом, а через пять мучительно долгих секунд, тишину разорвали оглушительные взрывы, превратившиеся в настоящий ураган пуль.

— Неплохо, — Арти позволил своему телу упасть вниз, демонолог буквально парил, раскинув руки и падая на ковер палой листвы, но оружия так и не выпустил, а сочащиеся кровью глаза были на редкость довольны. — Все начинается.

Пули свистели, вспарывая холодный воздух, в проплешинах над головой виднелись мутные осколки небесного свода. Но солнца не было. И звезд, и луны... Ничего, кроме маленького кусочка спектра.

— Адово семя! — Дим среагировал мгновением позже, но беспокоился лидер группы не за себя. — Ложись, дурная башка! Ложись!

Проделав немыслимый кульбит, изогнувшись, как цирковой гимнаст, и покрыв одним стремительным прыжком почти десяток метров, парень буквально вонзился в живот Рей, сбивая девушку с ног, увлекая ее на жесткую холодную землю.

— Спа... си... бо... — только и смогла прошептать спасенная. — Дим... ты...

Дыхание участилось, а звон в голове, вызванный ударом, освежил мысли, направив их в другую сторону... Рей думала, но совершенно не о том, о чем стоит думать, попав под вражеский обстрел. Она думала, как приятны прикосновения Дима, как один звук его дыхание заставляет ее трепетать, как отдаются в теле удары его сердца, как что-то теплое касается ее лица... Теплое и липкое... Как...

"Кровь?!"

Рей скосила глаза, сразу заметив косую полосу, черную как смоль, пересекающую лицо Дима. Черта проходила через щеку, оканчиваясь в миллиметре от правого глаза, а с самого края из нее торчала, вгрызаясь в плоть, уродливая, пропитанная кровью, ветка. Обломок дерева, изогнутый, как мясницкий крюк, напоминал выступившую наружу кость, весь какой-то неровный, покрытый буграми, он привлекал внимание, да так, что Рей не могла отвести взгляд. В темно-зеленой глубине ее глаз отражались капли, стекающие вниз, капли, оставляющие жирный липкий след, капли, набухающие, как почки.

"Кап-кап-кап... Будто слезы..."

Дрожь волной прокатилось по телу девушки, ей хотелось освободиться, вырваться из объятий приятеля, приятных даже в такой ситуации. Она чувствовала себя, как бабочка, запертая в плотный кокон из самых разных эмоций — страха, раздражения, любопытства, тревоги, непонятно откуда взявшейся нежности и... ядовито-желтой зависти к тем, кому посчастливилось находиться далеко-далеко от проклятого Леса Ивви.

"Тишина".

Прошло немало мгновений, прежде чем Рей сообразила, что звуки стрельбы исчезли, растворились в лабиринте листьев и веток, упали на землю злыми цилиндрами пуль. Стараясь не дышать, чтобы не спугнуть хрупкое безмолвие, девушка оглянулась, хотя и с трудом — тяжеленный, как ей казалось, Дим лежал сверху, не двигался и всячески мешался, будто пудовая гиря, привязанная к ноге заключенного.

Шея глухо хрустнула, но Рей не обратила на это никакого внимания, сейчас она во все глаза разглядывала поляну... точнее, поле боя. Находящееся, кстати, в очень приличном состоянии — если не считать раскиданных то тут, то там человеческих фигур, пейзаж не вызывал подозрений. Тем более что в тусклых отблесках уходящего света нельзя было понять — живые или мертвые люди устроились здесь на "отдых", соблазнившись сумеречным спокойствием.

Арти, чьи глаза в темноте были просто-таки кровавыми рубинами в оправе из бледной кожи, пристально смотрел на Рей. И не просто смотрел, а буквально пялился, сметая одежду, отделяя плоть от костей, препарируя, как лягушку. Это был циничный взгляд опытного хирурга, определяющего, как лучше сделать разрез, какой сосуд пережать, что отсечь, а что оставить.

"Так смотрит бог, на бренные творения свои..."

Пришла мысль, насколько неожиданная, настолько и безумная. И девушка, не в силах больше играть в гляделки, переключила внимание на следующий объект — Мангуста, сейчас больше походившего на здоровенную змеюку. Тот все вынюхивал и высматривал, водя своим чутким носом из стороны в сторону. Девушка не представляла, что солдат чувствует, сама она из запахов ощущала только затхлый дух земли, да слабый аромат палой листвы. И крови, конечно же, но кровь это понятно, это близко, это то, что течет в венах, пульсируя в такт ударам сердца.

С трудом отведя взгляд от пресмыкающегося курсанта, который не спешил подниматься с земли, Рей посмотрела на Медведя, точнее глаза девушки расширились, а рот скривился в неслышном крике, когда она увидела здоровяка, ненужным мешком валяющегося в тени одного из деревьев.

— Минус один, — безразлично прокомментировал Арти, давно заметивший то, что Рей разглядела только сейчас. — Счет не в нашу пользу.

Девушка, мгновенно вспыхнув, отодвинула в сторону тушу Дима, на удивление вялую и расслабленную. Практически непроницаемая темнота, окутавшая поляну, нисколько ее не смутила, а недавний обстрел казался делом несущественным, канувшим во мраке веков и вряд ли грозящим в ближайшем будущем.

— Артиус, если не ошибаюсь, Хейли, — подчеркнуто холодно обратилась Рей к демонологу. — Не соблаговолите ли Вы уступить желанию моей скромной персоны и сию же минуту... — на миг девушка прервалась, скудный свет отразился от ее обнаженных зубов, а все присутствующие будто бы услышали отчетливое "клац!", — закрыть ваш грязный рот. Пожалуйста.

Выпрямившись во весь рост, Рей ласково улыбнулась... Примерно так же улыбается палач, прилаживающий голову жертвы в петлю. И тот факт, что все они были здесь такими жертвами ничего не менял.

— Да без проблем, — на этот раз маска равнодушия и презрения получилась у Арти не такой убедительной. — Больно надо распинаться тут...

Он отвернулся, прижимая к себе винтовку, словно мать — младенца. Разве что баюкать и колыбельные петь не стал. А может, просто голоса не было... Рей усмехнулась, хотя больше всего девушке хотелась плакать. Но слезы так похожи на кровь...

— Заканчивайте споры, — Дим, наконец, очнулся и сразу же вцепился в автомат. — Хотите, чтобы и вас подстрелили? Нет? Тогда молча — молча! — осмотрите окрестности, старайтесь не шуметь, не дышать и... Не умирать.

Лидер группы холодно усмехнулся. Похоже, вновь переключившись в режим "робота", он разом успокоил расшатавшиеся нервы. И, заодно, избавился от всех чувств, сомнений и сожалений.

"Интересно, а сейчас он помнит? "

Да уж... Дим так ловко навострился уходить от неудобных ощущений и, всегда следующих за этим, мыслей, что Рей казалось — он переключается специально. Словно ребенок, который считает, что если закрыть глаза — все проблемы исчезнут, и тот здоровый хулиган больше не будет грозить увесистым кулаком, а мир сменит краски, превратившись в яркий калейдоскоп сменяющих друг друга цветов. Неужели он настолько боится самого себя, своих истинных мыслей и чувств? Невероятно... Но, похоже, что так оно и есть. Иначе чего Дим изо всех сил старался спасти ее, пожертвовав даже героической физиономией? Ведь уродливый шрам, разорвавший щеку, отнюдь не добавлял юноше вистов...

"Стоп. Если бы он не свалил меня на землю, то я бы уже кормила червей... Как Медведь... Боже... Ведь он именно меня спас! Из нас двоих он выбрал меня! И... если бы не я, человек, даже имени которого я не успела узнать, остался бы жив. Боже..."

Сказать, что Рей внезапно поплохело — не сказать ничего. Она чувствовала подступающую тошноту, а внутри будто разлился бетон, мгновенно стиснувший стальной хваткой все ее органы. И сжимающий, сжимающий, сжимающий... Она радовалась, хотя и радость была какой-то отстраненной, ненастоящей, что остальным солдатам не до нее. Дим решетил кроны деревьев, с запасом, щедро тратя патроны на бессмысленный огонь вслепую — ведь никто не знал, где именно прячется противник. Арти, проявив невиданную для него активность, мелькал за деревьями, то сливаясь с их тенями, то скользя по шуршащему ковру листвы хищным зверем — натуральный волк, не иначе. Что до Мангуста: он не изменял себе и рыскал, практически ползком, изредка поднимая от земли флегматичное лицо.

Одна лишь Рей ничего не делала, но ее никто не трогал — все равно толку никакого, кроме вреда...

Массивные ботинки впечатывали листву в землю, ветки ломались и падали, когда сильные руки в черных перчатках убирали их с дороги, а закованный в одежду "рыцарь", в котором с трудом можно было узнать Мани Пуллита, шел через Лес Ивви, не торопясь, но и не теряя зря времени. Уже ставшее привычным нелепое пальто, ярким пятном выделялось на фоне сумрачной зелени, а топот ног, казалось, должен был переполошить всю округу, выманив повстанцев из шалашей и землянок.

Но странный путник не боялся их, как не боялся и одинаковых, как фонарные столбы, деревьев, обступивших его со всех сторон... Точнее, леса он, может, и опасался, да только этот Лес гасил все его страхи, как ливень гасит пожар. Ведь здесь все выхолощено, выметено, вытравлено кислотой — насекомые, мелкие животные, птицы, никого не найдешь, даже при желании. Будто их и не было никогда...

— Квадрат пять, первый вектор, расстояние десять километров, время... — плотно сомкнутые губы и прозрачный, как горный хрусталь, взгляд придавали Мани сходство с каменным изваянием. — Вполне достаточное.

Не сбавляя хода, он скользнул взглядом по экрану навигатора — просто убеждаясь, что идет в правильном направлении — и убрал электронного помощника в нагрудный карман. Убрал и тщательно застегнул все застежки. Мани, конечно, понимал, что насекомых в Лесу Ивви нет, что местность стерильна, как операционная перед приездом комиссии, но... Понимать одно, а чувствовать — совсем другое. Следователь, наблюдатель и просто пройдоха с детства боялся и ненавидел мелкую гадость, которая ползает, летает и плетет тенета. И каждый раз, встречаясь с "дикой" природой он укутывался с ног до головы, превращаясь в натуральный кокон...

— Гадость, — Мани отмахнулся от невидимых мошек... а может, просто древесная пыль сверху просыпалась. — Быстрее, быстрее...