— Ведомство пришлёт агентов в тот же день, — напомнил Хольгер, сочувственно глядя на него. — Навряд ли они согласятся подождать. Ты уверен, что для твоей модели не хватит меньшего количества?

Гедимин качнул головой.

— Им не нужен ирренций, — процедил он. — Почему они не дают работать мне?!

Он вошёл в "чистую" лабораторию, едва не задев плечом дозиметрическую рамку. Константин на треск развернулся от телекомпа и открыл рот, но увидел, что сармат направляется прямо к нему, и резко выпрямился, отступая за кресло.

— Мне нужно два месяца и пятьсот граммов ирренция, — ровным голосом сказал Гедимин. — Пусть Ведомство подождёт до сентября.

Константин ошарашенно мигнул.

— Ты в себе? — спросил он, опомнившись. — Об отсрочке не может быть и речи. Мы передаём им ирренций первого июля, и ни днём позже.

Несколько секунд они смотрели друг на друга в упор. Гедимин подбирал слова, чтобы объяснить, что и для чего ему нужно, несколько раз глубоко вдыхал — но так и не сказал ничего. Потемневшие глаза Константина были едва видны из-под опустившихся век, на щеках вздулись желваки. Несколько секунд спустя он с присвистом выдохнул и резко развернулся к телекомпу.

— На этом всё. Иди работать.

"Значит, ты помочь не хочешь..." — Гедимин быстро пошёл к двери. Уже у дозиметрической рамки его остановил оклик Константина.

— Стой! — командир "научников" снова поднялся с места. — Насчёт Хильды Хагав. Уже второй раз она подходит к тебе не по рабочим вопросам. Вас видели с ней у озера. Что ей от тебя нужно?

— Мы просто говорили, — отозвался Гедимин. — Теперь ты следишь за всеми сарматами?

— Только за теми, кто сам за собой не уследит, — Константин сузил глаза. — Тебе некому слить информацию?.. В третий раз увижу вас вместе, всё равно, где, — вечером сюда придёт новый оператор. У меня уже двое на примете, и ни один из них не лезет не в своё дело.

— Не понимаю, — Гедимин растерянно мигнул. Запреты командира, касающиеся ирренция, он ещё как-то мог осознать, но что ему помешало в данном случае?..

— Как обычно, — криво усмехнулся Константин. — Это твоё нормальное состояние. Иди работать!

В коридоре его ждал Линкен. Гедимин хотел пройти мимо, но взрывник схватил его за плечо и развернул к себе.

— Отказал? — вопрос прозвучал как утверждение. Ремонтник даже не стал тратить силы на кивок, только сузил глаза.

— Я с ним поговорю, — сказал взрывник, прижимая пальцы к шраму на затылке. Его белые глаза стремительно темнели.

— Не поможет, — мотнул головой ремонтник. — Решение за Ведомством. Хольгер с ними свяжется... Не ходи за мной. Надо кое-что сделать.

Зайдя в "грязную" лабораторию, он вырвал лист из ежедневника и ненадолго задумался. Через минуту листок был полностью покрыт строчками. "Для начала ей хватит," — Гедимин добавил к четырём десяткам сетевых ссылок ещё две и сложил бумагу вдвое. "Нужно больше — пиши адрес, скину конспект," — приписал он по-сарматски в углу листа и отправился в реакторный отсек.

— Подвинься, — бросил он Ангусу, просовывая руку под пульт. Листок, приклеенный снизу, со стороны было трудно заметить, и сармат надеялся, что Константин его не увидит.

— Покажешь это Хильде и только ей. Понятно?

26 июня 43 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Новые вопросы "ученицы" заняли три экрана. Гедимин, удивлённо мигая, дочитал их до конца. "Действительно читала... Ей что, интересно?" — он недоверчиво хмыкнул и открыл форму ответа. "Тем лучше. Будет хотя бы понимать, что делает. Так, глядишь, и до конспектов из Лос-Аламоса дело дойдёт..."

В "грязную лабораторию" последние два дня не заходил никто, кроме Гедимина, и даже Линкен и Хольгер ограничивались тем, что звонили в дверь и осторожно заглядывали через порог, если им открывали. Константин, проходя мимо ремонтника, смотрел сквозь него и недобро щурился. Но тревожило сармата не это...

Едва Гедимин успел отправить ответ, как его смарт коротко пискнул — пришло сообщение от Хольгера. "Ya"at" — всё, что в нём было написано. "Нет," — Гедимин тяжело вздохнул, коротко поблагодарил и отключил устройство. "Этого следовало ждать."

Он в очередной раз пожалел об отсутствии в научном центре одного-двух потайных ходов — запасной лаз в хранилище сейчас был бы кстати. Отключить камеры и датчики движения было секундным делом, но бесшумно открыть дверь оказалось не так просто — хотя сармат долго в этом практиковался.

Когда массивные створки сомкнулись, и блокировка включилась, Гедимин на секунду остановился, задумчиво глядя на сферы. Три блока обеднённого урана были у него с собой, размеры ирренциевых источников внутри сфер он помнил наизусть, — оставалось что-то сделать с зелёным свечением, которого уран не испускал. "Люминесцентный состав," — подумал сармат. "Есть вещества-детекторы — реагируют на ионизирующее излучение. Надо очень чувствительное, уран почти не активен..."

Из хранилища он вышел через час. Ирренциевые блоки были легче нейтронных пушек и занимали гораздо меньше места, — карманы Гедимина со стороны казались пустыми, тем более, что часть "мусора" из них он вытряс и оставил в хранилище. "Четыреста двадцать шесть," — он убедился, что никто его не видит, и приложил ладонь к карману; ему снова показалось, что тепло радиоактивного металла проходит сквозь защитное поле и дотягивается до кожи. "Техника безопасности..." — он вспомнил неизменный рефрен во всех письмах Герберта Конара, криво усмехнулся и пошёл к "грязной" лаборатории. Три слоя защитного поля были абсолютно надёжной защитой, — что бы ни мерещилось Гедимину, ни один омикрон-квант не доходил до его тела.

"Хольгер, зайди. Срочно," — он нажал на отправку и только тогда позволил себе облегчённо вздохнуть. Все три блока — четыреста двадцать шесть граммов ирренция — лежали в стенных нишах, завёрнутые в непрозрачное защитное поле. Гедимин вспомнил о семидесяти граммах, оставшихся в хранилище, и досадливо сощурился. "Исчезновение сфер заметят," — напомнил он себе. "А незаметно их не переработать. Скормить бы им эти сферы..."

Двери открылись — в этот раз Хольгер не стал звонить. Он встревоженно посмотрел на Гедимина. Сармат поднял руку в успокаивающем жесте и показал химику брусок обеднённого урана.

— Это должно светиться зелёным. Поможешь?

Хольгер мигнул.

— Зелёным? Как омикрон-излучение?

— Да. Чем больше сходства, тем лучше, — кивнул Гедимин. — Есть такой состав? Сделаешь?

Хольгер посмотрел себе под ноги.

— Было бы хорошо, если бы ты сказал, для чего он тебе нужен, — медленно проговорил он. — Может быть, это в целом не лучшая идея...

— Не бойся, я ничего не взорву, — сармат сердито сощурился. — Это в мои дела всё время лезут. Это мне мешают работать. Мне надоело. Ведомство не хочет ждать? Пусть забирает уран и сваливает. В сентябре они получат всё и даже больше. Помоги мне с составом. Дальше я справлюсь сам.

— Состав не отразится на дозиметре, — покачал головой Хольгер. — Достаточно простой проверки, и обман будет выявлен.

Гедимин досадливо сощурился.

— Ладно. Намажу им ирренция на уран. Пусть жрут, — он с трудом удержался, чтобы не сплюнуть в угол лаборатории.

— Состав готовится быстро. Принесу через полчаса, — пообещал Хольгер. — А ты будь здесь и ничего больше не делай, хорошо?

...Состав-детектор под омикрон-лучами светился ровным холодным зелёным светом, по нагретой поверхности размазывался тонкой липкой плёнкой и довольно быстро твердел. Когда Гедимин добавил в него окись ирренция — мельчайшую пыль, по одному грамму на брусок урана — свечение стало ярче и немного "теплее".

— Ну что? — спросил он у Хольгера, с дозиметром в руке вставшего над сферой, под которой в потоке тёплого воздуха обсыхали урановые блоки. Химик пожал плечами.

— Фонит. Но анализатор так не обманешь.

— С чем они обычно ходят? — запоздало спросил Гедимин.

— Понятия не имею, — отозвался Хольгер. — Даже если с одними дозиметрами — подлог очень быстро раскроют в Порт-Радии. Сомневаюсь, что Ведомство его одобрит...

Гедимин тяжело качнул головой.

— Знаю, что нет. Мне нужно всего два месяца! Потом у них будет гора ирренция. Неужели так трудно не мешать мне работать?!

01 июля 43 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Выгрузка облучаемых сфер из синтезных установок прошла как обычно, даже быстрее — на этот раз ни один лаборант не лез Гедимину под руку, и даже Константин не маячил в дверях хранилища и не сверлил сармата взглядом. Сегодня командир остался в "чистой" лаборатории и даже не заходил под защитное поле, за которым работал с ураном и плутонием Хольгер.

"А ведь мог бы спокойно синтезировать," — Гедимин с досадой посмотрел на новые сферы, занявшие место извлечённых. С виду всё было, как обычно, — светящиеся бруски в металлических куполах, постоянное облучение, медленный процесс превращения лёгких ядер в более тяжёлые... но само излучение было только подделкой, в брусках — по грамму ирренция, а синтез замедлился в сотни раз. "Ничего. Чужаки уйдут, и я всё верну на место," — подумал Гедимин, уплотняя защитные поля и выходя из хранилища. К обеду Хольгер должен был выделить ирренций из сфер, и сармат думал, успеет он подменить и это вещество, или придётся отдать металл Ведомству развития.

...Смарт Константина часто запищал и испустил длинный гудок. Сармат посмотрел на экран и повернулся к Гедимину. Тот сидел за верстаком, лениво вырисовывая на листке прототип взрывного реактора — точнее, того устройства, которое он рассчитывал построить в одной из воронок на полигоне Линкена.

— Гедимин, ирренций готов? Всё, за исключением ста пятидесяти граммов, подготовлено к вывозу? Мне проверять за тобой?

— Как хочешь, — отозвался сармат. — Все бруски в хранилище. То, что сделал Хольгер, тоже.

— Ведомство на подлёте, — сказал Константин. — Сиди тут, я сам их встречу.

Двери за ним захлопнулись. Иджес поёжился.

— Хоть бы сюда ирренций не притащили! Мало мне Хольгера?!

— А что ты не наверху? — удивился Гедимин. Объяснять Иджесу, что Хольгер всегда работает под защитным полем, а бруски надёжно упакованы, было бесполезно — сармат не раз в этом убеждался. "Вот нравится ему, что ли, бояться..." — Гедимин покачал головой и снова перевёл взгляд на листок. Реактор получался не самый надёжный, зато собрать эту установку можно было в считанные часы, и взамен уничтоженной легко было построить ещё одну.

— Константин запретил, — пробурчал Иджес. — Будто бы Нгылек недоволен, что я не в лаборатории в рабочее время. Развелось командиров, плюнуть некуда!

Гедимин озадаченно посмотрел на него. Чем помочь механику, он не знал.

— Хочешь посмотреть новый чертёж? — спросил он. Иджес хмыкнул.

— Да, ты умеешь поднять настроение! Нет, не надо. Если только это не чертёж нового корабля. Сойдёт и летающий, и подводный.

Под потолком задребезжал сигнал предупреждения. Гедимин аккуратно свернул листок и убрал в карман. Ему было не по себе. "Это ненадолго. Они никогда не задерживаются," — напомнил он себе, вслушиваясь в лязгающие шаги за дверью и тяжёлый гул открывающихся люков. Судя по звукам, агенты Ведомства разделились — трое пошли в реакторный отсек, остальные — в хранилище. Спустя пару секунд открылась и дверь в "чистую" лабораторию. Один из патрульных в лёгкой броне встал на пороге, подозрительно глядя на сарматов.

Из-за приоткрытой двери хранилища послышался свистящий выдох и тихий вопрос — слов было не разобрать, Гедимин уловил только интонацию. Следом сухо затрещал разряд шокера, и сармат вздрогнул и подался вперёд. Ответ на вопрос был гораздо громче; отвечал Константин, и в его голосе не было страха — только досада.

— Гедимин Кет. Никто больше к ним не прикасается. Вы сами запретили мне его контролировать.

"Уран и торий..." — обречённо выдохнул Гедимин. "У них всё-таки был анализатор."

Развить мысль он не успел — четверо агентов Ведомства уже стояли на пороге, а секунду спустя двое из них взяли его за плечи и развернули лицом к Нгылеку. Сармат, отодвинув с лица зеркальный экран, хмуро посмотрел на Гедимина и похлопал по ладони включенным шокером. В состав лёгкой брони входила надёжная изоляция, — сам Нгылек даже не поморщился.

— Гедимин, что дало вам повод держать нас за идиотов? Где настоящий ирренций?

Сармат стиснул зубы.

— В последнее время, — задумчиво сказал Константин, глядя на Гедимина почти с отвращением, — он часто копался в "грязной" лаборатории. Там в стене есть закрытые ниши...

— Обыскать, — бросил Нгылек патрульным, вставшим за его спиной. Сарматы молча вышли. Гедимин запоздало дёрнулся, но двое агентов держали его крепко, а когда один из них от внезапного рывка пошатнулся, за спину сармата переместился другой и ткнул Гедимина шокером под рёбра. В коридоре снова послышались шаги.

— Мы обнаружили вот это, — один из патрульных держал в руках три непрозрачных кокона, свёрнутых из сивертсенова поля.

— Вскрыть и проверить, — отрывисто приказал Нгылек.

Агенты вышли. Их предводитель задумчиво посмотрел на Гедимина.

— Кажется, Константин был прав, и вы действительно больны. Вы всерьёз рассчитывали, что у вас всё получится?

— Мне нужен был ирренций, — процедил сквозь зубы сармат; под рёбрами ещё жгло, но невидимый обруч, стиснувший грудь, мешал дышать гораздо сильнее. — Всего пятьсот граммов. Это важный эксперимент. Я просил не мешать мне.

Нгылек хмыкнул.

— Не мешать? Интересное заявление. Вам дали все условия — в обмен на выполнение несложных требований. Вместо этого...

В лабораторию вошёл один из агентов и вскинул руку. Нгылек молча взглянул на него.

— Это ирренций. Готовить к вывозу? — спросил патрульный.

— Да. Вместе с ураном. В нём примесь ирренция. Соблюдайте осторожность, — приказал агент и кивнул патрульным, удерживающим Гедимина. Сармата толкнули в спину и потащили к выходу. Остальные — как он мог видеть краем глаза — пошли за ним. В дверях задержался Константин; его немигающий взгляд не обещал ничего хорошего.

— До сих пор Ведомство было к вам снисходительно, — сказал Нгылек, убирая шокер и вынимая из кобуры станнер. Гедимин снова рванулся, получил шокером под рёбра и заскрипел зубами. Третий патрульный вышел из-за его спины и встал сбоку. Люк реакторного отсека загудел, открываясь.

— И ты тоже, — услышал Гедимин голос одного из патрульных. — Да, можешь смотреть отсюда!

— Необходимость и продуманность ваших экспериментов, траты на материалы... К вам никогда не было вопросов, — продолжал Нгылек, прокручивая калибратор на стволе станнера. Гедимин видел, что он убавляет мощность. "Значит, не насмерть," — подумал он, с трудом выпрямляясь. "Ладно, пусть поиграет..."

— Но сейчас речь о воровстве, — Нгылек установил калибратор и взвесил оружие в руке, бесстрастно глядя на Гедимина. — Следующая попытка обойдётся вам не так дёшево. И я очень надеюсь, что для ваших коллег это будет уроком.