Некродуэт. Том 2

— Там возникла бы масса других проблем, которых не возникнет тут. В первую очередь то, что я только что назвал "концы в воду". Тут проще затеряться, и нужная "крыша" обеспечит меня всем необходимым. Там эта система сложнее. Можно справиться и с ней, но в совокупности проще тут. Это касается всех деталей, начиная от сырья и заканчивая специалистами — тут не принято задавать лишних вопросов. Платят — и ладно. Более, чем достаточно. А задавать лишние вопросы опасно — можно лишиться прямой выгоды, потому что всегда есть менее любопытные.

Виктор понимающе кивнул, и дальше мы пошли молча. Но я все ждал, когда он задаст следующий вопрос. Наконец, он тихо осведомился:

— И что станет с тем человеком?

— Братом начальника по сбыту? Ничего, он оклемается. Это был показательный щелчок, а не порка. На будущее. И я наказываю провинившихся, а не их близких. Так что следующий инсульт произойдет с ним самим, если что. Думаю, его вообще следует убрать — мне отдел сбыта совершенно ни к чему, а думать этот человек может только о личной выгоде. Это мне тоже ни к чему. — Виктор снова кивнул. У него на языке вертелся еще вопрос, но он не решался его задать, так, что пришлось его подбодрить:

— Ну, давай, спрашивай, чего уж там. Мне, знаешь ли, лень каждый раз читать твои мысли, так что потрудись уж их озвучить... — Я специально перешел на "ты". Это довольно важный элемент установления контакта и постановки "знака". Виктора аж передернула от такой формулировки — "лень читать мысли", это ж надо же...

— Вы достаете золото из воздуха, можете буквально раствориться в пространстве, становитесь невидимыми для любых систем слежения, можете перемещаться сквозь преграды, способны полностью подчинить человека своей воле, стереть у него память, читаете мысли, можете копаться в голове и доставать оттуда разные сведения, можете на расстоянии вылечить смертельно больного и убить человека так, чтобы это выглядело, как несчастный случай... Это только то, что вы успели тут продемонстрировать за короткий срок своего пребывания, и как бы по ходу... Не отвлекаясь... Что Вы еще можете?... — Вопрос был скорее риторический. Виктору больше было нужно подтверждение, что все это произошло на самом деле, а не является плодом его больного воображения.

— Много чего... Ходить по воде, например... — У Виктора буквально остекленели глаза от такого заявления. — Я специально так сказал, мне было интересно посмотреть на твою реакцию. Я действительно могу очень много чего... Особенно в области уничтожения, в том числе и массового... — Виктор побелел... Думаю, я его скоро сломаю. Я продолжил. У него на языке вертелось много всего недосказанного, и с этим надо разобраться.

— Не нужно так таращиться, и трепетать при слове "массовое уничтожение". Поясняю — Вот вы — майор ФСБ, так? — Виктор кивнул. Он уже не удивился, что я знаю эту милую подробность его биографии. — У вас под пиджаком спрятана кобура, в которой находится пистолет с глушителем, так? — Он кивнул, тоже не удивляясь. — Ну так почему Вы не достанете свой пистолет и не перестреляете всех встреченных нами воров и алкашей? Ведь это вроде как Ваша обязанность — бороться с преступностью и спасать нацию, которая все больше и больше спивается? — Мне пришлось снова перейти на "вы", потому, что разговор свернул из личного русла в официальное, и включал в себя не только его, но и всех его доблестных коллег, что без страха и упрека.

Виктор глубоко задумался. Но не на предмет своего "предназначения", а на тему, как бы объяснить мне, человеку (условно), хоть и разбирающемуся в тутошних заморочках, но все-таки не местному, разницу между "ворами и алкоголиками", и почти половиной населения его Великого Государства.

— Можно не отвечать на мой вопрос. У каждого из нас свои представления о своих задачах. И никак иначе. Я пришел в этот мир, чтобы решить одну из своих текущих проблем. Ни больше, ни меньше. Все остальное я делаю исключительно в этом же аспекте — чтобы улучшить или ускорить решение этой проблемы. Я хочу здесь все наладить и отправиться дальше, потому что мои проблемы адекватны моим возможностям. Я предпочитаю говорить "спасибо" тем, кто мне помогает, потому что не исключено, что мне пригодится их помощь и в будущем, и устранять помехи, которые мне мешают. Вопросы?

— Но Вы могли бы столько всего сделать... — Это вырвалось из Виктора само собой... Видимо потому, что он уже "снял ограничитель", потому что я все равно прочитаю его мысли, так что нет смысла их скрывать.

Я остановился и очень внимательно посмотрел ему в глаза. Без магии — просто. Он был выше меня, так что классической картины не вышло, но все равно неплохо. В его глазах теплилась надежда и вера.

— А ты? Что ты сделал в этой жизни хорошего? — Я спрашивал тихо и спокойно, показывая, что мне отлично известен ответ. — Вчера? Сегодня? Год назад? У тебя большая зарплата, но ты хоть раз подал милостыню? Ведь не обеднел бы? Да, я знаю, что у вас сбор милостыни — это один из самых жестких видов криминала, но уж ты-то мог бы разобраться? Ты хоть раз купил игрушку и отнес ее в детский дом, где тощие голодные дети волком смотрят на всех взрослых, потому что ничего, кроме горя, они от них не видели? Ты, здоровый сильный мужик, хоть раз отнес своей бабушке-соседке сумку с продуктами? Да, я знаю, что эта бабушка — мама Влиятельного Человека, и в сумке не картошка, а вполне-таки дорогие фрукты и мясо, которое не всем по карману, и у нее нет такой уж необходимости ходить за ними в магазин самой, а это просто привычка с прошлых времен. Это не важно. Важно, что у нее болит спина, а ты не помог. Ты хоть раз вмешался, когда из-за очередного чиновника пострадали люди, которых просто назначили виноватыми? А ведь такое происходит каждый день, и ты все это знаешь. Нет — ты беспокоишься за свою карьеру, и правильно — она может очень быстро закончиться, если начать проявлять ненужное рвение. Твой сын учится в хорошей школе, у тебя хорошая машина и все в порядке. Зачем что-то делать? А вдруг придет какой-нибудь дядя со стороны и сделает так, чтоб вот сразу всем стало хорошо и замечательно. А мы ему "спасибо" скажем... Вот только не скажем, понадеемся, что скажут другие... Ведь нам даже на это не хочется расходовать свои драгоценные силы и время, правда? Вот только и другие не скажут. А что скажут и что сделают — тебе известно... У вас один уже пытался... Да и не один, просто именно у вас чтут одного. Странное слово — чтут. Знают "как надо" все, а поступают наоборот... А еще у вас есть один великий писатель. Его тоже очень чтут. Так же, как и того, кто пытался сделать этот мир лучше. Он очень точно писал картину второго пришествия. Думаю, что он абсолютно прав. Знаешь, меня на костре сжечь не получится... Я ведь и обидеться могу... И устроить небольшой Армагеддон. У меня есть некоторый опыт в этом деле... Так что поверь, будет лучше, если я не стану вмешиваться в ваши дела, а вы, наконец, сами сделаете хоть что-то. Для самих себя...

Я отправился дальше. Виктор молча пошел следом. На ночь нам сняли лучшие номера местной гостиницы... Осмотрев мой "Люкс", Виктор предложил вернуться в самолет — там было куда комфортнее. Но я решил остаться тут — было в этом крошечном номере и протертом половике что-то знакомое, что вызывало ностальгию, которой я, к счастью, не страдаю. Даже графин с мутной водой, которую не меняли полгода, вызывал улыбку. Я уже по привычке грохнул все жучки, а заодно и тараканов, которые очень чувствительно отреагировали на мое заклинание. Ночь прошла спокойно и тихо — это вам не столица, которая не засыпает ни на секунду.

Утро принесло новые приключения. Ну, ладно я — мне-то не привыкать разогревать воду заклинаниями, да и к бритью я отношусь без лишнего пиетета, а вот Виктору пришлось несладко. Слух у меня хороший, да и стенка, которая разделяла ванные комнаты наших номеров, была не очень толстой, так что я пополнил свою коллекцию парочкой новых ругательств и не без злорадства похихикал над его рожей с многочисленными порезами. На мой вопрос "с кем он успел подраться?" он ответил, что пока не успел, но обязательно доберется.

Завод тоже гудел... Вот только не в том значении, в котором мне бы хотелось. Выслушав вчера от руководства новости и вычленив в них главное — увеличение зарплаты, и полностью проигнорировав запрет на пьянство, посчитав это очередной директивой об укреплении трудовой дисциплины, и отнесясь к ней так же, как и к предыдущим, то есть никак, завод отправился отмечать! И отметил с размахом. В ход шли заначки, и сколько можно, брали в долг — еще бы, ведь теперь только жить начинаем! Так что наутро цвет "завода" был сизо — багровым... Ну, у тех, кто дополз...

— Ну, и что мне с этим делать? — Спросил я вслух самого себя, когда очередной рабочий блеванул едва мне не под ноги... Да ладно бы под ноги, хорошо, что вчера уже отключили все станки, потому что сегодня было бы столько травм, что не справилась бы и нормальная больница, а не то, что тут было под этим названием. Многие рабочие спали прямо на них, лишь во сне видя правила техники безопасности и получая премию за их неукоснительное соблюдение.

Я закончил беглый осмотр территории и поднялся наверх в заводоуправление. Там тоже стоял переполох, но совсем по другому поводу. В отличие от ударников нелегкого труда, дирекция вчера отлично поняла, что я не шучу, поэтому ожидала страшной кары за сегодняшнее состояние дел. Ожидала, но, понятно, ничего поделать с этим не могла. Когда я вошел, все притихли и вжались в свои рабочие места. Я сухо поздоровался, зашел в кабинет директора, оставив за собой дверь открытой, сел в кресло во главе конференц-стола (ну, так это произведение советского мебельного искусства стало называться лет через тридцать после своего изготовления) и громко осведомился, у открытой двери:

— Ну и что мы будем делать? — Те шорохи, которые возникли после того, как я вошел в кабинет, моментально стихли. Никто даже не дышал. На пороге нерешительно возник зам. Похоже, правильно я его наметил. Его никто ответственным не назначал, так что мог бы прикинуться валенком, а он решил самоотверженно сунуться в пасть к дракону, то есть ко мне. Я вспомнил свою трансформацию и улыбнулся. Внутренне, разумеется. Я кивком указал заму на кресло рядом со мной. Он деревянным шагом прошел к указанному месту и сел, как на электрический стул. Я с любопытством уставился на него, ожидая, что же он все-таки скажет в такой ситуации. Мое молчание в совокупности с приподнятой бровью, и заинтересованным лицом патологоанатома перед вскрытием, сделали свое черное дело:

-Гхм... Похоже... Сотрудники завода не совсем верно поняли сделанное вчера объявление... — Моя бровь поднялась еще выше. Патологоанатом нашел интересную штучку внутри объекта. Остренькую такую.

— Гхм... Совсем неправильно... — Изумительно... В придачу к остренькой штучке нашли чудесный напиток с привкусом миндаля... Цианистый калий, называется...

— Объявление проводил я, поэтому вся вина за сегодняшнее состояние рабочих завода на мне... — Ну а то, что объект сам повесился, да еще и записку перед смертью написал о тяжком раскаянии, то это уже не так интересно.

— Ну что ж. Ваше признание может быть засчитано, если в след за ним Вы предложите способ исправить случившееся... Так, чтобы эта прискорбная ситуация в дальнейшем не повторялась. Итак, я слушаю. Очень внимательно.

— Нуу... Надо поставить на проходной аппараты по измерению уровня алкоголя в крови... И чтобы результаты фиксировал компьютер... Ну, это чтобы на жалость не давили, и не просили "войти в положение" по поводу усопшей тетушки... У кого выше нормы — не пускать с занесением... Три занесения — уволить...

— Неплохо... Я так понимаю, что в этот раз всем все простить? Непедагогично...

— Да, но если сегодня всех уволить, то вреда от этого будет больше, чем пользы. Они ведь почти пятнадцать лет только и делали, что пили. А некоторые — намного больше. У нас не Штаты. Тут просто никто не поверил, что времена поменялись... Наконец... А в городе другой работы нет, поэтому, если уволить всех местных и взять на их место всех иногородних... Представляете, что тут начнется? Вряд ли Вам это надо...

— Приемлемо... Не насчет ситуации в городе, а насчет Вашего объяснения. Я рад, что Вы сами не стали давить на жалость и просить войти в положение, а нашли рациональное объяснение, и как своим помочь, и как ситуацию исправить. Я так понимаю, что и в остальных аспектах работы завода Вы тоже неплохо разбираетесь...

— Нуу...

— Ясно. Значит так. Назначаю Вас ответственным за все это мероприятие со всеми вытекающими. Думаю, у Вас это вполне получится. Вы готовы мне помогать?

— Да... Господин.

— Замечательно. По основным вопросам — к Виктору. По нестандартным — ко мне. Желаю успехов. — Я поднялся из кресла, похлопал бывшего зама, а ныне — директора, по плечу, и покинул территорию завода, дышать на которой из-за перегара было затруднительно.

По большому счету, можно было двигаться обратно. Думаю, новый директор с командой вполне неплохо справятся с задачей и без меня. Но все-таки можно еще задержаться на денек — гляну завтра, как произойдет "естественный алкогольный отбор".

Я не спеша прогуливался по городу. Следом за мной на небольшом отдалении шел Виктор. Моя вчерашняя проповедь эффекта не возымела, да я на это и не рассчитывал. Не такой он был человек, чтобы раскаяться в своих поступках и исправиться в лучшую сторону от одной проповеди. Такие карьеру "при дворе" не сделают. Мне его раскаяние было и не нужно, просто интересно посмотреть на реакцию человека, которого ткнули, как котенка, в только что наваленную кучу на дорогом ковре. Реакция была такая же — обида и поиск самооправдания. Ну и главный вывод, что я "ничего не понимаю". Каждому свое. И, если уж на то пошло, не мне проповеди читать.

Стоял отличный солнечный день. Листья уже начали желтеть, и в воздухе чувствовалась осенняя прохлада, но солнце все еще прикрывало спешное отступление лета. К моему удивлению, на улице почти не было детей. Это наблюдение я сделал случайно и не придал ему большого значения, пока до моего слуха не донесся, а затем стал нарастать шум детских голосов, запальчиво что-то вопящих. Проходя мимо одного из зданий, я отчетливо расслышал нюансы:

— Он за ящиками затихарился!

— Мочи гада!

— Пацаны, какой код на броньку?

— Во уроды, через трубу все пролезли!

Ну и так далее... Все сразу понятно — детки ловили последние предшкольные дни по-своему. Интереса ради, я заглянул в открытую дверь. Большое помещение, очень плотно уставленное компьютерами, ломилось от детворы. Преимущественно мальчишки, но были и девчонки. Дышать было совершенно невозможно, но, судя по всему, их отсюда не выгонит и ядерная война. Они ее сами кому хочешь устроят.

За столом админа сидел паренек лет двадцати и делал вид, что ужасно занят. Особенно порадовала стена сбоку от админа. Она была вся увешана фотографиями детворы, сделанными в уголовном стиле. Над коллекцией была прикреплена большая надпись — "Бан Лист". Я спросил у админа: