— Я понимаю, но где его взять?
— Сходи в гильдию наемников и найми подходящего человека, раз деньги есть, а лучше домой вернись, пока беды не случилось.
— Гильдия наемников? Да, пожалуй. А где она?
Травница написала, как найти гильдию, подробно изложила, как лечить девочку, и распрощалась. Под недовольный бубнеж торговца Элья доехала до 'Тыквы'. В гостевом доме возница перестал торопиться домой, с удовольствием послушал перебранку по поводу появления еще одной сопливой жилички, которую еще и носить на руках надо.
Девочка так и не пришла в себя, а ночью у нее начался жар. Элья просидела над ребенком до утра. Не дождавшись ни смерти малышки, ни облегчения ее состояния, она уснула. Так потянулись день за днем.
Девочка держалась на грани жизни и смерти почти неделю, а скрывающаяся леди оказалась крепко к ней привязана. Уйти даже ненадолго, без сумки с деньгами, она боялась, а хозяин опасался, что соплячка уйдет, бросив на него умирающую беспризорницу, и его репутация из-за вызова стражей пострадает.
'Какая репутация может быть у этого заведения!' — злилась Элья.
Она попыталась через хозяина нанять сиделкой какую-нибудь женщину, но когда зашла речь об оплате, то у него настолько подозрительно заблестели глаза, что девушка решила еще подождать пару дней.
— Где я? — тихо прошелестел голосок девочки.
— Очнулась! Ну наконец-то, — обрадовалась как никогда в жизни беглянка. — На-ка попей отвара. — Поддерживая голову малышки и наклоняя кружку с травяным чаем, Элья благодарила Бога, что та пришла в себя.
Девочка присосалась к напитку, как пиявка. Во время ее лежания в бессознательном состоянии леди поила ее через мокрую ткань. К побоям добавилось обезвоживание, усилилось истощение, но живучесть малышки победила. Через день Элья ей рассказала, как нашла ее, как ухаживала и что в дальнейшем не бросит, если малявке некуда идти. Девочка в ответ поведала свою историю. Говорила она складно и с охотой.
— Мама меня называла Пенея, братик — Пенни. Мы ехали с разоренных земель барона Красса.
'Барон Красс, — вспоминала миледи, — древний род, погибший на войне. Уже более десяти лет эти земли принадлежат герцогу Амальти. Наверное, малышка с чьих-то слов называет земли старым именем. Странно, Таури считал владения Амальти благоустроенными, даже хвалил его. Девочка в силу возраста не должна была застать разруху, если она была', — размышляла Элья, но, слушая горестную историю Пенни, поддалась эмоциям и жалела девочку.
— Мы надеялись устроиться в городе, но мама заболела. Из снятой комнаты нас выставили в тот же день, как заболел еще и братик. Хозяева и соседи побоялись заразы. Они нас вывезли из города и бросили на улице. Ни мама, ни брат не пережили ночь. А я не знала, куда идти, и вернулась в город. С тех пор живу на рынке, хотела бы работать, но я еще маленькая, и мне приходится воровать.
Элья осталась в шоке после исповеди Пенни. Той оказалось восемь лет, но больше шести не дашь.
Девочка быстро пошла на поправку. Приличное питание, целебные отвары, мази помогли восстановить здоровье. Элья стала потихоньку выходить на улицу и собирать информацию о городе.
Она разобралась в районах города, определив, где живут аристократы, зажиточные горожане, ремесленники и другие. Сходила в гильдию наемников, но, покрутившись там, посмотрев на лица-морды мужчин, не осмелилась никого нанимать в сопровождающие. Еще она успела прицениться к лошади, намереваясь купить ее. Дело в том, что понравившийся ей район находился в противоположном конце города, и следовало бы походить там, внимательнее присмотреться, но на своих ногах это заняло бы целый день. Она опасалась оставлять свою подопечную надолго одну в 'Тыкве', не доверяя странным взглядам хозяина и уж тем более его людям. К тому же Элья рискнула не носить с собою тяжеленную сумку, и каждый раз, уходя, она беспокоилась, что из-за ее золота могут убить ребенка.
Хозяин 'Тыквы', получая в срок уплату за комнату, вроде попривык к тому, что у него живет излишне самостоятельная пигалица, и уже не кривился, если она обращалась к нему по поводу еды или уборки в комнате. Но в то же время он с каким-то странным интересом поглядывал на ее реакцию, когда его слуга Хэл неприлично вел себя перед нею, оглаживал или почесывал интимные места, делал гадкие намеки.
— Пенни, мистер Старх сказал, что ты уже пару дней выходишь на улицу?
Девочка потупилась, и из глаз у нее полились слезы.
— Вы мне не говорили, что нельзя выходить, — жалобно прошептала малышка, а у Эльи сжалось сердце. Она вовсе не в упрек сказала, а, наоборот, обрадовалась, что вскоре они могут покинуть эту 'Тыкву'.
А еще она расстроилась из-за того, что мало общается с Пенни. Все время получалось так, что она то кормит ее, то проверяет раны, то уходит по делам. Каково ребенку одному здесь сидеть? Вот так спасительница! Мало того, что у нее малышка изнывает от скуки, так она ее еще оставляет с сумкой, набитой золотом, и тем самым рискует ее жизнью. Правда, уходя, Элья надевала пояс и жилетку, но того, что спрятано в сумке, хватит, чтобы позариться и пренебречь чьей-то жизнью. Это очень угнетало юную леди, но ее сил не хватило бы изо дня в день таскаться с вещами, да и у мистера Старха это вызвало бы ненужное подозрение.
— Ничего страшного, Пенея. — Элья присела на корточки и вытерла слезы у малышки. — Я не думала, что ты уже настолько окрепла, да и на улице очень холодно.
Потом она задумалась и воскликнула:
— Пенни, тебе надо купить теплую одежду, из этой ты уже выросла.
Девушка сразу представила, какой милой и славной будет ее малышка в обновках. Не девочка, а куколка!
— Не нужно, мне на этот год хватит.
Подняв красивые глаза на девушку, которая представилась ей Томой, девчушечка улыбнулась. На ее щечках образовались очаровательные ямочки.
— Все равно, завтра начнем делать покупки! — решительно объявила Элья, скрывшаяся перед Пенни под своим старым именем. — Одежда, лошадь, может, нам с жильем сразу повезет, тогда нужен будет конюх, охранник. Еще у нас будет красивый сад. Ты любишь цветы?
— Не знаю, — растерянно пробормотала Пенея, слушая о планах девушки, раскрыв рот.
Элья была удовлетворена реакцией малышки. Она снова руководит, знает, что делать, и впереди их ждет новая жизнь.
'Все будет хорошо, прорвемся', — подумала она.
На следующее утро Элья проснулась из-за странной тишины. Она уже привыкла, что Пенея из-за нездоровья по ночам похрапывала, сопела, и это поначалу сильно раздражало, но потом именно сопение позволяло спать спокойно. Раз подопечная издает разные звуки, значит, жива.
Сейчас же доносились голоса с первого этажа, немного шума с улицы, но в комнате установилась тишина. Девушка приподнялась на локте и осмотрела скромное жилище. Пенеи не было. Удивленно вскинув брови, она поднялась и сразу заметила в небогатой меблировке помещения отсутствие своей сумки. Внутри все как оборвалось, но думать о худшем не хотелось. Не доверяя своим враз ослабевшим ногам, она села обратно на кровать. Дышать стало тяжело, грудь как будто сжало обручами. Переведя дух, она еще поискала сумку, в надежде, что девочка вышла, а поклажу спрятала, к примеру, под кровать. Ведь видела, как Тома бережет ее.
'Ничего. Неужели ребенка выманили, обманули?..'
Решительно собравшись, Элья двинулась на разборки к мистеру Старху.
— Где Пенея?! — Схватив нож со столешницы, она показательно смяла железо в шарик. — Где де-во-чка? — Пылая гневом, она всем своим видом угрожала хозяину.
— Шальная, — отпрянул он от нее. — Откуда мне знать, где твоя приблуда?! — взъярился мистер Старх.
— Вечером ребенок был на месте, утром ее нет. Кто, кроме вас, хозяина этого паршивого заведения, может знать? — процедила постоялица. Одновременно она выискивала глазами каменные и металлические предметы, на которые могла бы воздействовать магией в качестве устрашения. Ей было плевать, что она не зарегистрирована, что при внимании властей ее могут опознать. Элья больше не могла себе позволить терять близких, а Пенни стала для нее дорога́.
— Хэл, Хэл, иди сюда, где тебя носит! — рявкнул хозяин, обжигая Элью ненавидящим взглядом. — Ты утром открывал 'Тыкву', ее, — кивок в сторону девушки, — шмакодявку не видел?
— Чего ж не видеть, видел, — лениво и насмешливо ответил работник.
Элья с нескрываемой брезгливостью сверлила его глазами, Старху тоже надоело ждать, когда мужчина соизволит дать пояснения.
— Ну и чего молчишь, говори, — процедил он.
— А че говорить-то? Тихонечко сошла с лестницы и вышла, еле волоча сумку. Даже жрать не попросила. Обычно-то в три горла наворачивала, а тут прошмыгнула, и все.
— Не верю, — твердо ответила Элья. — Зачем ей уходить, когда я обещала заботиться о ней. Куда она пойдет? — И снова свирепея: — Где мой ребенок?!
— Совсем спятила. Подцепила подзаборную дрянь и еще своим ребенком называет! — вознегодовал хозяин. В зале собирались ранние посетители и с неодобрением смотрели на разгорающийся скандал.
— Хорошо, кто-нибудь может подтвердить слова этого... этого работника? — выплюнула миледи.
— Хэл, кто-нибудь еще видел приблуду?
— Так Ненья с кухни выходила, спрашивала, что я есть буду. Во дворе Фарх уже суетиться начал, мог видеть.
— Зовите Ненью, Фарха, — приказала Элья.
Недовольно косясь на разошедшуюся девушку и прислушивающихся посетителей, Старх позвал работников. Слова Хэла повторила Ненья, а подтверждение конюха Элья выслушала уже с потухшим взглядом.
— Чего, мелкая тварь много стащила? — вроде как даже заботливо поинтересовался мистер Старх, только на лице его цвела радость и удовлетворение. Потому как нечего строить из себя не пойми что! И он еще придумает, как она будет заслуживать его прощение и на каких условиях он примет ее на работу к себе.
— Много, — безжизненно ответила постоялица.
Вернувшись в комнату, Элья села на кровать и замерла. Целый день она провела в ступоре, так сильно на ней сказался поступок девочки. Вечером она поднялась и бездумно повторила привычные действия перед сном, как будто она до сих пор в графстве, в безопасности. Она забыла, что давно уже не дома, впервые со времени ухода из замка разделась до рубашки и повалилась на шкуры, потихоньку впадая в забытье. Очнулась она оттого, что ей стало тяжело дышать. В темноте ничего не было видно. Резкая вонь и тяжесть на ней испугали. Вслед за испугом, прогнавшим безразличие и опустошенность, накатило понимание, что на нее наваливается какой-то мужик, пристраиваясь поиметь ее.
— Вот с-сука, в шкуры закуталась, не подступиться, — процедил насильник.
Потом отпрянул от нее, но не для того, чтобы освободить, а просто поменял положение. Она вздохнула полной грудью, а он резко раздвинул ей ноги, рывком подтянул к себе и уже пристроился, но тут очнувшаяся жертва отреагировала.
Насильник был не один, второй стоял рядом и пока никак не проявлял себя, лениво перебирая вещи постоялицы.
Элья мгновенно почувствовала прилив магической силы, которой так мало давала выхода в последнее время. В том состоянии, в котором она находилась, не особо раздумывая, даже где-то не только желая смерти подонкам, но и на себя махнув рукой, девушка отпустила силу на волю. Выплеснутая энергия, наполненная жаждой разрушения, миновав деревянный дом, вмиг впиталась в землю и разверзла ее. Здание зашаталось и начало проваливаться в яму. Произошло все мгновенно.
Вот насильник зло тыкается членом в поисках места проникновения, намеренно больно сжимая бедра высокомерной соплячки, чувствует, что она проснулась, и предвкушение удовольствия заставляет его поторопиться, но девчонка напряглась, мешая ему, и тут же задрожал дом, разваливаясь и как будто падая.
Рухнула балка на голову стоявшего рядом приятеля, треснуло, перекосившись, окно, заскрипел, выгнулся, зашатался пол. Мелкая стерва, до сих пор замиравшая от ужаса, извернулась и резко пнула его ногами, отчего он неловко опрокинулся на спину, выворачивая собственные лодыжки. Дальше жертва спрыгнула и вцепилась в торчавшее достоинство, рванув со всей силы, как репку.
Здание огласил душераздирающий вопль, но насильник пострадал скорее морально, чем серьезно физически.
Элья, первоначально пожелавшая выкрутить член Хэла, а это был он, просто побрезговала. Только поэтому сила хватки ослабла, и она не покалечила его. Ситуация менялась на глазах. Беря под контроль разбушевавшийся дар, она успела, давя в себе тошноту, обтереть руку о шкуру и, увидев, что ее окошко, располагающееся на втором этаже, теперь вровень с землей и разбито, выскочила в него и отбежала подальше.
Холод отрезвил ее с первых шагов. В рубахе, босиком, она первым делом подумала о других постояльцах, которые не виноваты в ее бедах. Стуча зубами, неопытная юная магиня уплотнила под домом землю, чтобы остановить падение. Что еще делать она поопаслась, боясь ухудшить сложившееся положение.
— Эй, чего у вас там произошло? — спросил стоящий рядом долговязый парень. Элья со страхом оглянулась. Рядом с ней пристроились двое ребят разбойничьего вида. Оба высокие, тощие, похожи друг на друга.
'Братья'.
Одному было лет восемнадцать, второму четырнадцать-пятнадцать. Девушка угрюмо на них посмотрела и, устало прислонившись к дому, присела, сжавшись в комочек.
Пацаны переглянулись. Младший пренебрежительно сплюнул.
Они оба возвращались с работы. Ловля пьяненьких гуляк и чистка кошельков было их делом. Странная вибрация под ногами, рушащийся дом и выскочившая девчонка в тонкой рубашонке не могли не привлечь их внимания. Она была раздета, но вызывало жалость не отсутствие зимой одежды, а ее обреченный, полный безнадежности взгляд. Такой был у собаки, укусившей молочницу и в отместку забитой камнями, когда она уже не могла больше сопротивляться. Только девчонка была лучше собаки. Вся беленькая, с удивительными глазами, роскошными растрепанными косами и смешными толстыми бровями.
— Вроде больше не рушится, — деловито произнес младший. — Слушай, ты ведь оттуда, можешь вернуться, одеться, а то замерзнешь.
Элья уже замерзла, ее била крупная дрожь. Но возвращаться туда, где двое насильников, которые укажут на нее как на разрушительницу?
— Эй, ну ты что, испугалась? — ласково спросил старший парень. — Со сна, наверное, соскочила? Родной кто есть там у тебя? — продолжал он терпеливо общаться с нею как с больным ребенком.
Тем временем из окон второго этажа гостевого дома начали вылезать другие немногочисленные постояльцы. Криков не было, мужчины просто выбирались и недоуменно почесывали головы. Некоторые деловито залезали обратно и выкидывали вещи.
— Чего молчишь-то? — стал раздражаться младший. — Может, немая? Я слышал, так бывает. С виду нормальная, а говорить не может.
Разбойные парни склонились над Эльей. Она грустно усмехнулась.
Надо же, о ней проявляют заботу, причем не приличные люди вроде хозяина 'Тыквы', а уличные воришки.
— Нельзя мне возвращаться, — произнесла она. Хотела сказать уверенно, а вышло еле слышно, жалобно.
