— Нет, все херня! Порви! — рявкнул Герцог.
Олис порвал письмо, взял другой лист и застыл в ожидании.
— Значит так, пиши! Ваша Светлость, со всей ответственностью заявляю, вы со своим безумным супругом и дурацкими варварами уже затрахали весь Эрхабен и меня лично! Написал? — Олис кивнул, — Так, чего бы ещё написать? Хотя, чего время на них тратить! Так и напиши! Шли бы вы на хер! — Герцог рассмеялся, и тут же принялся рассуждать вслух, — Скоро я и до Камирии доберусь. Что это за невидаль, Герцогством управляют сумасшедшие идиоты! Развел бардак мой тупой братишка, тьфу!
— Ваша Светлость, а вы не думали, что сейчас неплохой повод взять Камирию? — осторожно поинтересовался Олис.
— Конечно повод, там же идиоты сидят! Вон, какие письма шлют. Клыкастые их, значит, одолели. Болваны! — искренне возмутился Генри, и вдруг задумался.
Проклятье, а ведь действительно, он может под шумок подчинить себе Камирию. Причем без особого труда.
— Нет, это тоже херня! Пиши другое письмо! — оживился Генри, а сам уже обдумывал, как написать доходчиво про свое согласие выделить войска и едва ли не лично помочь расправиться с варварами. Действительно, таким образом можно без особых проблем заставить Камирских принести ему клятву на верность.
Довольный Генри распорядился отдать письмо гонцу и остался в своем кабинете в одиночестве. Он открыл бутылку санталы и сделал несколько глотков. За такое грех не выпить. Настроение было как никогда хорошим. Впереди целый вечер, возникла мысль напоследок отправиться в Честь Империи. Когда он ещё сюда попадет? Возможно уже никогда, потому что Эрхабен рано или поздно падет и все растащат.Не враги, так обнищавшие подданные, которых уже сейчас под стенами тысячи, разнесут погрязший в разврате и бесчестии Эрхабен ко всем демонам.
Только Герцог хотел отдать распоряжение готовить экипаж, чтобы все-таки отправиться в Честь Империи, как в его кабинет постучали. Это был снова Олис, который сообщил, что к нему пожаловал посыльный от Императора. Поначалу Генри хотел потребовать вышвырнуть императорского посыльного, но в итоге решил узнать, зачем тот пожаловал. Вдруг извиниться решили?
Оказалось, никаких извинений не пришло, зато его все еще желает видеть Фердинанд. Все стало ясно, болезный братец не отказался от удовольствия почитать ему морали. Выпроводив посыльного, Генри приказал Олису остаться. Он решил никуда не идти, а просто написать письмо. Впрочем, только писарь приготовился к выполнению своих обязанностей, Герцога переклинило.
— Нет, ни хера я ему писать не буду, как какой-то трус. Я приду и выскажу ему все в лицо. Скажу, какой он бездарный мудила и тупица. Правильно ведь? Я спрашиваю, правильно?! — с рыком вопрошал он, по сути, не ожидая услышать иного ответа, кроме как утвердительного.
— Я полностью с вами согласен, однако разве вам не хочется воспользоваться глупостью вашего брата в свою пользу, а заодно отомстить? — вдруг выдал писарь.
— Слушай, твоего мнения никто не спрашивал! Твое дело исполнять мои приказы! — Этот вопрос почему-то взбесил его.
На самом деле он уже не раз думал об этом, вот только при всей глупости Императора, прямо сейчас отомстить ему он не может.
— Разумеется. Простите меня Ваша Светлость. Я всего лишь хотел напомнить вам то, что вы сами говорили накануне. Когда предатель Олаф подсунул вам пойло, вы забыли происходящее. А ваше предложение было очень интересным, — как всегда бесстрастно пояснил писарь.
Генри заинтересовался, действительно, из его памяти оказался стерт практически весь день.
— Хорошо, говори, что я такое предлагал? — раздраженно уточнил он.
— Вы сами утверждали, что хотите выказать на военном совете предложение. Вы говорили, Клеония не отправляла воинов по причине бедственного положения, однако вы хотели сделать прошение выделить из имперской казны золото, дабы набрать людей и направить их на передовую, — сообщил Олис.
— Ты какого хера мне это говоришь, совсем идиот? Я это говорил, когда ещё был маршалом! Сейчас я даже пальцем не пошевелю! — возмутился Герцог.
— А как вы смотрите на то, чтобы озвучить ваше предложение Императору как герцог? Получить золото и послать Империю? Простите, если я сказал глупость, возможно, вы не желаете идти на обман своего брата, — предположил Олис.
Генри хотел было возмутиться, но тут до него дошел смысл идеи. Проклятье, а ведь сейчас неплохой момент не просто разжиться дополнительными средствами, но и крепко подставить всех мудаков, предавших его. Нужно всего лишь прийти на прием к Императору, сделать вид, будто он сожалеет о своем поступке и желает внести свою лепту в общую победу. Конечно, велика вероятность, ему придется извиниться перед Императрицей. Мерзко до тошноты идти на такое унижение.
Но с другой стороны, он представил лица святоши Фердинанда, шлюхи Миранды, их отродия мужеложца, а главное предателя Олафа, когда он вместо помощи пришлет послание с объявлением независимого королевства, и эта идея показалась ему не такой плохой. Поверит ли в его искренность брат? Поверит. Во-первых, Император — мягкосердечный тряпка, а во-вторых, он, Генри Клеонский, едва ли имеет репутацию человека, бросающегося извинениями. Он ещё ни разу перед братом не извинялся.
"Извинюсь. В первый и последний раз"
Генри никогда не понимал своего младшего брата. Фердинанд был младше на пять лет и с детства отличался немыслимыми малодушием. Мало того, после его рождения мать сбежала, бросив супруга и детей. Генри был мал, помнил только, что матушка не особенно общалась с отцом. Тот называл её шлюхой, а сама она постоянно молилась и его учила. Генри, вспоминая слова отца, потом не раз думал, может, Фердинанд ублюдок? Как бы там ни было, он предпочитал думать, что Фердинанд пошел в матушку. Нравилось ему молиться. А еще он всегда был трусом.
В восемь лет тот рыдал, потому что увидел, как забивают корову. Генри поначалу думал, тот просто малолетний, но с каждым годом он только убеждался, братец трусливый дурак. Фердинанд только молился, читал и прогуливался в одиночестве. В играх с мальчишками он участия не принимал. Генри подговаривал его поколачивать, сам пытался. Но брат вел себя как идиот. Не отвечал, трусливо снося удары. В итоге Филипп Клеонский махнул рукой на Фердинанда. Пусть делает, что хочет, только в послушники пусть не суется. Отец придерживался традиционнх клеонских верований.
Когда Фердинанд стал старше, он ожидаемо не поумнел. Воинские искусства, охота, девицы, его не интересовали, зато желание уйти в послушники стало проявляться все чаще и чаще. Правда, это слюнтяй даже это сделать не решился, ибо отец запретил. Генри было девятнадцать, когда он женился на Беатрис. У него вскоре родился наследник Альберт. Через два года умер отец и он принял титул. Но Фердинанд продолжал вести все тот же образ жизни.
Брату как раз исполнилось восемнадцать, когда в Небельхафт приехала делегация из Ордена Света. Торжественно объявили, что исходя из пророчества, его младший брат — избранный Мирозданием. И он должен жениться на единственной наследнице имперского престола, Адриане Сиол. Получается, однажды он станет Императором.
Генри не мог поверить в подобную чушь, его никчемный братец — будущий Император. Ни кто-то другой, а именно этот трус. В Империи хватало высокородных юношей, но избранный именно Фердинанд. Пусть не он избранный, тем более, он женат, но тот не достоин. Особенно злила реакция самого Фердинанда. Тот не обрадовался, а едва сознание не потерял и неделю не выходил из комнаты. Генри тогда хотелось пойти и удавить этого слюнтяя. Впрочем, он вскоре успокоился, рассудив, что если его брат будет Императором, это тоже неплохо. Он сам пошел успокаивать его. Как он потом сожалел об этом. Лучше бы Фердинанд тогда удавился.
Вскоре брат покинул Клеонию. Пока был жив Александр, тот не имел никакого влияния, с его то характером это было неудивительно. Генри надеяться было не на что, он мог только ждать. Он решил отправиться воевать, благо война с Хамонским Королевством такую возможность ему предоставила. Генри командовал клеонским ополчением, умудрился проявить себя и закончил войну уже в звании маршала. В Небельхафт с тех пор он ездил только периодически и максимум на месяц. Вся его жизнь оказалась связана с воинской службой и ожиданием, когда же Фердинанд станет Императором.
Александр был отравлен, а Фердинанд предложил Генри стать его советником. Вот только Герцог вскоре убедился, напрасно он ждал, что сможет оказывать на брата влияние. Вроде тот слюнтяй, нерешительный мягкий идиот, вот только Генри никак не удавалось найти к нему подход. Генри, сторонник жесткого правления, поражался тому, как Император откровенно распускает подданных. Он имел доступ к Фердинанду, вот только тот его почти никогда не слушал. Зато слушал других.
Вокруг уже столпились другие советчики, готовые перегрызть друг другу глотку за возможность пастись рядом с новоявленным Императором. Верховный Жрец Кириус первым заморочил ему голову. Тот чуть не заставил его вернуть Инквизицию. Помешала Миранда. Правда, тогда он ещё не знал какая та хитроумная стерва. Генри попытался сговориться с ней, но та иметь с ним дел не захотела.
В качестве советника, Герцог пробыл почти три мучительных года. Именно тогда он и стал завсегдатаем трактира Честь Империи. А еще окончательно возненавидел брата. Последней каплей для него стал скандал, связанный с его сыном. Император, проигнорировал его просьбу и позволил Альберту бросить службу в Императорской гвардии. А для чего? В Академию Мудрости тот захотел. Этот слюнтяй, несмотря на то, что весьма отличился в школе и получил назначение в саму Императорскую гвардию, проявил трусость и захотел стать лекаришкой. Генри убедился, брат его не уважает, и оставил дворец, чтобы вернуться на воинскую службу...
"Ну ничего, ты за все заплатишь. Сдохнешь, как собака. Тебя разорвут голодранцы" — успокаивал себя Генри, переступая порог кабинета.
Фердинанд выглядел как всегда неважно. В последние годы Император все больше становился похож на старика. Большую часть времени он проводил в постели, и все чаще говорил о смерти. Государственные дела брат практически забросил, переложив все на Миранду. К удовольствию последней.
Как и предполагал Герцог, брат ему поверил. Более того, ему поверила даже Императрица. Перед ней ему тоже пришлось извиниться. Лично. Пожалуй, это был один из самых отвратительных дней в его жизни, даже несмотря на то, что он все-таки добился своего. Несмотря на весь успех, из дворца Генри уходил как никогда злой.
"Подавитесь извинениями, вы их слышали в первый и последний раз. Совсем скоро все поймут, кто такой Генри Клеонский. Когда мои войска будут осаждать Эрхабен, извиняться будут они. Только вряд ли это их спасет" — мысленно говорил себе Герцог, который теперь помышлял не просто о Клеонском Королевстве. Пусть Империя Сиолов падет, он построит новую Империю. Собственную Империю.
Отъезд пришлось отсрочить на сутки, так как доставить золото раньше возможности не представлялось. Выехал Генри не на рассвете, а уже за полдень. Золото было предоставлено вовремя, но Герцог накануне выпил в Чести Империи. Нужно было расслабиться после мерзкого разговора.
Отправился он в сопровождении всей своей гвардии численностью в сотню человек, так что придорожные разбойники едва ли могли стать угрозой. Тем более путь в Тильское Герцогство проходил через достаточно спокойные места. И хотя Генри изначально не планировал нигде задерживаться, на деле получилось иначе. Он не собирался ночевать в гостиных домах, предпочитая останавливался в качестве гостя у графов и баронов. Тем более, те были гостеприимны. Иногда он задерживался на пару тройку дней. Все же следует налаживать отношения с будущими подданными.
— Ваша Светлость, вы уверены, что нам стоит отвлекаться на посещение этого злачного места? Насколько я слышал, Золотая Лихорадка всего лишь неудачная копия Чести Империи. Я боюсь, вас постигнет разочарование, — осторожно заметил Олис, когда Герцог объявил о своем решении отправиться в Редград.
— А тебе какое дело? Выполняй приказ и не суй свой нос в мои решения, — отмахнулся Генри.
— Простите Ваша Светлость. На самом деле я беспокоюсь. Гвардейцы могут оказаться не такими морально стойкими как вы. Вдруг они напьются, поддадутся азарту, и проиграют свое оружие? — оправдывался Олис.
— Тебе кто дал право сомневаться в моих гвардейцах? У меня сброд не служит! Все высокородные выпускники Императорской гвардейской школы, между прочим. Не какие-то там наемники! Слушай меня писарь, я никакой такой херни не потерплю. Ещё раз посмеешь сунуть нос в мои дела, вышвырну на хер, — пригрозил Генри. По его мнению, Олис в последнее время слишком много себе позволял.
— Простите, Ваша Светлость. Я виноват. Обещаю впредь не допускать таких оплошностей, — стал распинаться тот.
В Тильском Герцогстве неравнодушный к азартным играм Генри планировал не только набрать наемников, но и посетить Редград. В последние три года слава про этот город гремела особенно громко. Его приглашали многие знакомые. Город и вся округа держались на азартных играх. Но если в деревнях стояли игорные дома для простых людей, Редград был доступен не каждому. А в главный игорный дом Редграда Золотая Лихорадка, который по последним слухам был шикарнее самой Чести Империи, вход был доступен только для очень богатых людей.
Как ни странно, Генри ни разу не бывал здесь. Более того, несмотря на все чаще звучавшие заявления, будто даже средний игорный дом Редграда превзошел Честь Империи, он весьма скептически относился к таким утверждениям. Герцог был уверен, не может появившийся всего десять лет назад игорный дом быть лучше, нежели столичное заведение с вековыми традициями. Какой-то выскочка купил себе баронство, назвался Игроком, понастроил там игорных домов и борделей, и объявил себя "Богом Удачи". Болтовня, одним словом.
Однако любопытство и чего греха таить, жажда азарта — взяли свое. Если уж он все равно будет проезжать мимо, грех не заглянуть и не оценить пресловутую Золотую Лихорадку. Да и любопытно посмотреть на творение так называемого Игрока, который успел уже прослыть служителем Проклятого.
Когда они подъезжали к Редграду — уже стемнело. Но ещё издалека Генри увидел сияние. Оказалось, так светились крепостные стены города. Выходит, не лгали, когда рассказывали, будто Игрок для освещения города использует алхимию. Правда, зачем освещать стены ночью, да ещё и снаружи? Ведь это дает дополнительные преимущества противнику, если тот надумает штурмовать крепость. Герцог не понимал, полагая это глупым. Ворота здесь тоже не запирались круглые сутки. Утверждалось, этот город никогда не спал.
Чтобы войти в Редград Герцогу пришлось за себя, писаря и десяток гвардейцев отдать двадцать пять золотых. Остальным гвардейцам он дал распоряжение разбить лагерь неподалеку. Не хватало ещё платить за всех. А для охраны имеющихся ценностей хватит и десятка.
Оказавшись внутри, Генри удивился ещё сильнее. На улицах было светло почти как днем. Здания весьма замысловатой постройки светились разными цветами. Разряженный на различный лад народ веселился. Многие были одеты как на маскараде, расхаживая с масками на лице, которые бесплатно давали тем, кто желал остаться инкогнито. На улицах на каждом шагу выступали жонглеры, акробаты, музыканты и певцы. Тем, кому не терпелось поиграть, предлагали простые азартные забавы, например, угадать в каком из трех стаканчиков находится шарик.
