— Маккензи, — угрюмо сощурился он, перекрыв удирающему Кенену пути отхода. — Это не чертёж. Где пояснения? Что это за системы? Что мы с ними должны делать? И как мы туда доберёмся?

— На челноках, — безмятежно ответил Кенен; видимо, алитийский симбионт что-то впрыскивал ему в кровь — других причин для такой довольной улыбки Гедимин не видел. — Будут ждать за шлюзом. Покажи им карту, и тебя довезут куда надо. С собой возьми запас кислорода, респиратор на корабле не открывай, — там другой воздух.

Он попытался прошмыгнуть мимо Гедимина, но Иджес сцапал его за плечо и дёрнул назад.

— Атомщик спросил — как это чинить? — напомнил он, хмуро глядя на Кенена. Гедимин недовольно сощурился — "Какой ещё атомщик?!" — но начинать спор не стал.

— Кто тут ремонтник — я или атомщик?! — всплеснул руками Кенен. — Ничего сложного, парни. Соединяйте красное с красным, а чёрное с чёрным, трубки втыкайте в трубки, а тряпки сшивайте с тряпками. Что будет не так — позовут переделать.

— Или расстреляют, — мрачно дополнил Зет. — Маккензи, говори толком, — чего от нас хотят? Пустили на военный корабль...

— "Мийяфьоси" — не военный корабль, — отмахнулся Кенен. — Это станция планетарной разведки. Мирные картографы. Идите-идите, парни, мы прилетели сюда работать, а не трепаться!

Гедимин, тяжело вздохнув, отцепил руку Иджеса от плеча Маккензи и пошёл к выходу. Он пытался вспомнить, кто из сарматов относится к его бригаде. На его счастье, у них память на лица была лучше, — все собрались вокруг ещё до того, как он добрался до кислородной станции.

— Баллоны с собой, — распорядился он. — Запас на полную смену. Респираторы не открывать. Ничего не делать, пока я не скажу.

Бригадирствовать он не любил, и особенно ему не нравилось отвечать за девять сарматов, не считая себя, на незнакомом корабле при непонятной работе. Но отказываться было поздно, — через полчаса его бригада первой выходила из шлюза навстречу "челнокам" — чем бы эти устройства ни были.

Гедимин думал, что за шлюзом увидит бездну космоса, и приготовился высматривать знакомые планеты (и выяснять заодно, на чьей орбите они вместе с "картографами" сейчас болтаются), но сарматов вытряхнуло в непрозрачный пузырь с чёрными стенками. Не успел Гедимин включить анализатор, как сквозь черноту просочилась белесая лента трёхметровой ширины и, обернувшись вокруг сарматов, начала расширяться кверху и книзу. Через пять секунд ремонтники оказались внутри белой сферы с торчащими со всех сторон отростками. Она непрестанно шевелилась, выпуская всё новые "щупы" и окружая ими сарматов. Когда первый из них дотянулся до скафандра, Гедимин изумлённо мигнул, — он наконец понял, что эта штука делает. Она формировала ударостойкий кокон — плотную оболочку с пористой структурой.

Один из щупов протянулся к голове сармата и остановился, не прикасаясь к ней, в десятке сантиметров от его лицевого щитка. Его поверхность не была гладкой, как у других отростков, — там было множество отверстий, забранных чем-то чёрным. "Глаза?" — неуверенно предположил Гедимин. "Покажи им карту," — промелькнуло у него в голове. "Вот сюда бы Хольгера — у него вечно всё было живым..."

Он притронулся к запястью, разворачивая перед чёрными "глазками" трёхмерную карту. Щуп, громко пискнув, втянулся в оболочку, и она, качнувшись, поплыла — сначала вверх, потом вбок, потом плавно снизилась. Гедимин, включив анализатор, водил лучом во все стороны, даже не глядя на экран, — от новой информации голова уже распухла, и анализ следовало отложить на более спокойное время.

Оболочка развернулась и распласталась блином по неровной поверхности. Это случилось так внезапно, что Гедимин не сразу понял, что висит в вакууме, и за его плечом — ослепительный шар Солнца. Он замер на месте, но секунду спустя сообразил, что бояться нечего — его тело прижимает к поверхности искусственная гравитация "Мийяфьоси", а от раскрывшегося челнока к спине тянутся, страхуя от срыва в бездну, несколько длинных белых тросов. Сармат подёргал за один из них — волокнистая структура была весьма прочной. Хмыкнув, он потянул сильнее — трос не без труда, но поддался, и белесая петля, обёрнутая прозрачным кольчатым коконом, теперь свободно лежала на ладони сармата. Он включил лучевой резак, но не успел оставить даже надпил на странном веществе — оглушительный визг полоснул по ушам, и сармат отдёрнул руку. "Ну да. Всё живое," — он неприязненно покосился на прилипший к корпусу корабля челнок. "Тут медик нужен, а не механик..."

— Гедимин, — напомнил о себе один из ремонтников. — Что делать-то?

Сармат огляделся. Тросов у челнока хватило на всех — все девять его рабочих свисали рядом с ним с бугристого корпуса корабля. В полуметре от руки Гедимина в блестящей розовато-красной обшивке зияли неровные проломы. Он оттолкнулся от корабля, встал на ноги, чтобы осмотреться, — повреждений было много, как будто по борту станции ударил поток метеороидов. За отверстиями виднелись внутренние переборки — неровные, со множеством углублений и торчащих наружу белых игл. Из разодранной обшивки торчало всё вперемешку — растрескавшиеся красные пластины, оборванные синеватые тросы, багровые трубки, сочащиеся чем-то чёрным... Гедимин, безнадёжно покачав головой, развернул карту повреждений и повернулся к сарматам, жестом собирая их вокруг себя.

— Начнём отсюда. Я делю местность на квадраты. Никуда не спешим, работаем тщательно. Пластины соединяем с пластинами, трубки — с трубками, по возможности — одного цвета и близкого расположения.

— Чем соединяем? — мрачно спросил у него один из ремонтников. Гедимин сердито сощурился. "Вернусь в модуль — дам Кенену под дых. Выставил меня идиотом на всю галактику..."

— Где клеится — клеим, где похоже на скирлин — стягиваем скобами, где на металл — применяем сварку, — ответил он, стараясь говорить уверенно.

— Покажи, — буркнул ремонтник.

Гедимин огляделся. Пролом поблизости от него был неглубоким, но обширным — десяток квадратных метров обшивки выкрошился под ударом, и наружу торчали острые шипы. Сармат потянул за тросы, дождался, пока они удлинятся, и притронулся к краю дыры. На её дне из неровных отверстий торчали трубки разной ширины. Одни из них ещё сочились, другие то ли высохли, то ли жидкость по ним никогда не текла. Гедимин, секунду понаблюдав за ними, подобрал два мокрых обрывка и, обернув один из них тонким уплотняющим скирлином, всунул в другой. Лучевой резак нагрел края и тут же погас — странный материал мгновенно схватился и застыл. Трубка, вновь становясь эластичной, дрогнула в руке Гедимина и втянулась в обшивку, ритмично пульсируя. Сармат проверил шов — наружу ничего не сочилось — и взялся за другую пару обрывков. Ремонтники за его спиной облегчённо вздохнули.

— Дай нам квадраты, — попросил один из них. — Потом проверишь, то мы делаем или нет. Ты тут один в этом разбираешься.

Это был самый странный ремонт в жизни Гедимина — даже растаскивание вручную плавящихся твэлов не могло сравниться с этим ковырянием в недрах полуживого корабля. И дозиметр, и сканер были здесь бесполезны — с их помощью едва можно было прикинуть, что применять к данному виду обломков — паяние, сварку или распыление фрила. Несколько раз Гедимин, по его ощущениям, перепутал системы — соединённые детали так и остались безжизненно болтаться. Остальное, вернув себе целостность, втягивалось под обшивку, утаскивая с собой часть внешней оболочки, и снова вздувалось, закрывая очередной участок пролома. Самыми важными были трубки, чуть менее — игольчатые "балки" толщиной с палец, но толстые, сантиметров двадцать-тридцать в диаметре, были важнее всего. С одной такой, треснувшей по двум направлениям, Гедимин возился полтора часа, скрепляя её всем, что нашлось по карманам, и уже думал послать Кенена за запчастями, когда балка, завибрировав, ушла на полметра вглубь обшивки и тут же выпрямилась, потянув за собой сложный игольчатый каркас. Глубокий пролом выправился, превратившись в сетку узких трещин. Гедимин, облегчённо вздохнув, выпрямился и огляделся по сторонам.

Сегодня сарматы продвинулись недалеко — залатать удалось едва ли двадцать метров обшивки. Челнок, по-прежнему прилипший к кораблю, остался где-то внизу. Вокруг во всех направлениях тянулись его отростки-тросы — по три штуки к каждому сармату. Гедимин запоздало удивился, что все эти "верёвки" до сих пор не спутались в один клубок.

В наушниках зашипело.

— Эй, парни, — осторожно заговорил Кенен, — вы там про время не забыли? У нас в договоре шесть часов отдыха, так что хватит ползать по обшивке. Стягивайтесь к модулю! Джед, Ис, Зет, вы меня слышите?

— Угу, — буркнул Гедимин, недовольно щурясь. "Вот только начал что-то понимать..."

— Хэ-э! — крикнул он, вскинув обе руки. — Hetatza!

Он не был уверен, что его услышат, а услышав — отвлекутся от работы, но все сарматы, вздрогнув, повернулись к нему.

— Возвращаемся, — Гедимин резко развернулся лицом к тросам и проследил за ними до самого челнока. Он всё ещё был на месте, но заметно уменьшился — видимо, весь размотался на страховочные канаты.

— Вот же странные штуковины, — задумчиво пробормотал кто-то из ремонтников; Гедимин попытался вспомнить его имя, но в голове были только трубки, шипы и тросы, никак не складывающиеся в единую схему. "Не завидую я тому, кто это строил," — подумал он, осторожно пробираясь вдоль канатов к челноку. Все сарматы двинулись в том же направлении, и тросы затрепетали. Гедимин, приостановившись, впервые увидел, как они перестёгиваются — мгновенно отделяются от спины страхуемого и тут же прилипают обратно, пропустив под собой пересекающийся канат другого ремонтника. Он сгрёб несколько дециметров ближайшего троса в кулак, направил на них луч сканера, — внутри было много разнородных волокон околоорганического состава, скрученных вместе и перевитых оплётками. Гедимин тяжело вздохнул и прыжком преодолел расстояние, оставшееся до челнока. Устройство, втянув в себя десятки метров тросов, снова уплотнилось и отлепило края от корабля, быстро приобретая прежнюю форму. Сарматы уже привычно располагались в формирующихся ячейках, стараясь держаться ближе друг к другу, но челнок всё равно "прорастал" между ними, обволакивая каждого из них защитным коконом. "Как он поймёт, куда нам надо?" — спохватился Гедимин, когда маленький корабль, закрыв последний проём, качнулся и пополз вверх. "Карты модуля у меня нет..."

Их высадили там же, где взяли, — у главного шлюза, в чёрной камере, сформированной плотным защитным полем, одновременно с бригадами Иджеса и Зета. Гедимин переглянулся с бригадирами — оба смотрели на него не мигая, и их зрачки расширились до краёв радужки.

Челноки отстыковались от камеры, и Иджес махнул рукой в их сторону и брезгливо поморщился.

— Надеюсь, Кенен не притащит это на базу, а то с него станется.

— Ты чего? — удивился Гедимин. — Это обычные дроны. Ты такие сам программировал.

Иджеса передёрнуло.

— Такие, да не такие, — пробормотал он. — Эта штука думает сама. И что она там думает, ни один сармат не разберёт.

Шлюз медленно открылся, впустил сарматов в промежуточную камеру, и тут же Гедимин услышал шипение и увидел зеленоватый туман — помещение заполнялось дезинфицирующим газом.

— Десять минут на дезинфекцию! — послышался в наушниках взволнованный голос Кенена. — Не забывайте о дезинфекции, парни. Откройте все инструменты, всё, чем пользовались на корабле. Всё суйте в газ, иначе внутрь не пущу!

Иджес скривился.

— Ты свой имплант продезинфицировал? Если мы откуда и нахватаемся заразы, так это от него!

Кенен оскорблённо фыркнул и отключился.

Через двадцать минут, отмывшись от остатков газа, но так и не избавившись от его запаха, Гедимин вышел в коридор модуля и вдохнул корабельный воздух. Это были не более чем шутки перегруженного мозга, но после кислорода из баллонов газовая смесь внутри модуля показалась сармату свежей, как ветер с озера. Он втиснулся в жилую капсулу, вновь убедившись, что она тесна в плечах, и лёг, развернув перед собой голографический экран с показаниями сканера. Невероятно запутанная, нелепо усложнённая структура мианийского корабля в сигма-лучах выглядела так же невнятно, как вживую. "М-да, кому-то было очень непросто," — вздохнул про себя Гедимин. "А я ещё глазел на несимметричную броню Кумалы..."

— Я не удивлюсь, если вся эта дрянь просто растёт из земли, — буркнул в соседнем отсеке Иджес — похоже, сармат нечаянно проговорил свои мысли вслух. — Где-нибудь на Миане или Алити... если это, конечно, планеты! Просто растёт, а они её срезают и откармливают. Одна надежда — сарматов она, вроде бы, не жрёт...

25 ноября 29 года. Лунный рейд, корабль "Мийяфьоси"

Бригада ремонтников распределилась по объекту — Гедимин только успевал следить, как тянутся от неподвижного челнока во все стороны страхующие тросы. В этот раз он рискнул дать каждому по три квадратных метра на обследование и ремонт — за два дня сарматы более-менее освоились и уже не пугались шевелящихся псевдоподий и капающей с трубок жидкости. Сегодня они сдвинулись вниз по обшивке, к области глубоких повреждений, — здесь в губчатом борту корабля зияли каверны в пятьдесят-двести сантиметров глубиной. Дав напоследок указания насчёт толстых балок — начинать следовало с них, и они, по-видимому, были элементами скелета корабля — Гедимин двинулся к наиболее глубокому пролому. В отличие от других, его края не сгладились и не оплыли, — частичная регенерация, присущая мианийскому кораблю, отчего-то не сработала. "Серьёзный перелом," — покачал головой сармат, заглянув в каверну и увидев две массивные балки, треснувшие в нескольких местах под разными углами. "Надеюсь, у них тут есть запас органов и тканей. Не уверен, что я это залатаю..."

Он провозился с балками два часа, и по завершении процесса это сильно напоминало его собственную ногу, собранную на запчастях от истребителя, — балки держались на системе самодельных фиксаторов, сооружённых из чего попало. Самому Гедимину конструкция не нравилась, но корабль оценил его старания, — сегмент обшивки зашевелился, меняя форму, и наполовину закрыл пролом. Края наконец округлились, и наружу что-то закапало — строго внутрь корабля, по вектору силы тяжести.

Дальше было проще — Гедимин шёл вдоль повреждённого края, собирая и скрепляя обрывки трубок. Они легко вытягивались, добавляя несколько дециметров к длине, и не рвались, — это было удобно.

Когда проём сузился до полуметра, Гедимин спохватился, что едва не замуровал себя в нише, не имеющей выходов, на чужом корабле, и взялся за края отверстия, чтобы выползти наружу и оттуда закончить работу. Каркас слегка спружинил под рукой, но выдержал — при всей своей пористости и волокнистости он был довольно жёстким и не уступал в прочности обшивке "Фениксов". Гедимин выглянул наружу — там на фоне отдалённых звёзд проплывал лунный диск, и на Пиках Вечного Света сверкали точки зеркальных полей. Сармат остановился и попытался разглядеть Кларк на дне кратера Пири, но тень гор его скрыла.