Честь и Польза - 2

Двадцать минут вели артиллеристы обстрел заслона басмачей, после чего капитан Ульман повел своих бойцов в атаку. Все солдаты были одеты в противогазы, благо этот элемент защиты входил в повседневный комплект бойца.

Бежать в гору в противогазе было очень трудно и сложно, но это было чистой ерундой по сравнению с тем, что по наступающим цепям не прозвучало, ни одного выстрела со стороны басмачей. Выстрелы конечно были. Огонь вели те, кто укрылся в пещерах, и кого не задело смертоносное облако, однако они прозвучали, когда русские уже прорвались через заслон, перегородивший узкую дорогу. Когда были приведены к молчанию все огневые точки с пулеметчиками и стрелками, занимавшие крайне выгодные позиции для обороны.

В одной из пещер Саланга находился штаб Мумин-бека и когда раздались крики ужаса с разрывами, а затем на позицию басмачей ворвались русские, курбаши вместе с джигитами своей охраны решил атаковать их. Это был смелый, но очень опрометчивый шаг.

Те, кто выскочил из пещеры первыми, наглотались ядовитого газа, побросали оружие и были уничтожены солдатами Ульмана. Когда же по пограничникам ударили, выстрели тех, кто ещё не покинул пещеру, в ответ загрохотали автоматные очереди, сразившие остатки охраны курбаши и его помощника.

На фоне возникшей суматохи, у Мумин-бека был шанс спасти свою жизнь бегством. Маленький шанс, но он был, однако курбаши предпочел погибнуть в бою с шашкой в руках. Единственное о чем он сожалел было то, что не смог достать своей саблей горла русского солдата срезавшего его автоматной очередью в последнем броске.

Увидев, что цепь штурмующих солдат ворвалась в расположение вражеского заслона, а пулеметы молчат, Рокоссовский без раздумий бросил в атаку все силы своего отряда. В противогазах, они окончательно сломили сопротивление врага, перебив почти всех басмачей.

Девять человек из числа защитников Саланга спаслось бегством. Шесть человек сдались в плен, а все остальные были уничтожены.

Преодолев горную преграду, Рокоссовский двинулся на Кабул, до которого было рукой падать. Появление русских солдат в столице королевства было сравнимо с шоком. Сторонники Джунаид-хана поспешили покинуть город те, кто поддерживал короля, сдержано приветствовали чужестранцев покоривших Саланг при помощи дьявольского оружия. Все ожидали известия о результате сражения под Газни между Надиршахом и узурпатором. По всем приметам это должна была быть "битва битв", но она не состоялась. Узнав, что капитан Рок вопреки всему таки прорвался к Кабулу и занял его, Джунаид-хан не стал испытывать воинского счастья. Под покровом темноты он бежал в Индию, прихватив с собой королевскую казну, захваченную в Кабульском банке.

Теперь все население Кабула дружно приветствовало возвращение короля. Все чиновники и приближенные наперебой доказывали монарху, что всегда считали истинным правителем только его и были вынуждены исполнять приказы узурпатора под страхом немедленной и мучительной смерти.

Через несколько дней после возвращения Надиршаха, все русские войска были выведены с территории Афганистана. Почти каждый из участников похода получил либо орден, либо ценный подарок от Фрунзе. Генерал-губернатор ничего не жалел для участников Афганского похода, но при этом давал волю собственным предпочтениям.

Так помня несговорчивость Осипова, он представил его к награждению орденом "За заслуги" III степени, ценным подарком, но отказал ходатайствовать о присвоении очередного звания. В том же звании остался и Рокоссовский, но зато его грудь украсил новенький орден Боевого Знамени за номером 25. недавно введенный Сталиным вместо упраздненных орденов Станислава, Белого орла, Мальтийского креста и ордена святой Анны.

В отношении последнего российский президент своеобразно пошутил. — В Кремле есть Георгиевские, Александровские, Владимирские, Андреевские и Екатерининские залы. А вот Анненского зала нет, значит, такой орден не так был сильно и нужен. Будем экономиь народные деньги

Сам Афганский поход в стране был не очень известен. Центральная пресса вскользь упомянула об войсковой операции на границе с Афганистаном, направленной на уничтожение вооруженных банд содержащихся на деньги одного недружественного России иностранного государства.

Документы того времени.

Из постановлений правительства Российской республики, опубликованные в газете "Известия" от 3 июля 1926 года.

Согласно утвержденному положению Конституции России провести очередные партийные выборы в Государственную думу, а также в местные и региональные органы власти в воскресенье 14 ноября этого года. Создать избирательные комиссии на уровне краев, областей и районов согласно ранее утвержденным выборным уставам и положениям. Возложить на местные власти заботу о создании избирательных участков и проведения процедуры тайного голосования.

В выборах могут принимать участие все партии и движения, которые не запрещены решением Верховного Суда России как экстремистские или подпадающие под закон об иностранных агентов и имеют финансирование из-за рубежа.

Для контроля и наблюдения за проведением очередных парламентских выборов на территории Российской Республики создать Центральный избирательный комитет по проведению выборов. Назначить председателем Центрального избирательного комитета, помощника московского губернатора гражданина Кирова Сергея Мироновича.

Президент России — Сталин И.В.

Москва. Кремль 3 июля 1926 г.

Из докладной записки президенту Сталину И.В. от Чрезвычайного и Полномочного посла Российской Республики в Германии Коллонтай А.М. от 4 июля 1926 года.

Недавнее решение рейхсканцлера Вильгельма Маркса отправить в отставку генерал-полковника Рейхсвера Ханса фон Секта, было вызвано решением последнего, предложить принцу Вильгельму Гогенцоллерну пост начальника военной подготовки. Подобные действия Секта, создавшего по утверждению канцлера государство в государстве недопустимы, так как открывают дорогу к возрождению имперского духа в армии.

Это решение Маркса получило согласие со стороны президента Гинденбурга, имеющим старые личные счеты как с принцем Вильгельмом, так и с генералом Сектом. На его место назначен генерал от инфантерии Курт Шлейхер имеющий связи с сыном президента Гинденбурга Оскаром.

Из других серьезных политических событий необходимо отметить встречу председателя партии НСДАП (национал-социалистической рабочей партии Германии) Адольфа Гитлера с представителями деловых кругов Германии. Она прошла 28 июня в Эссене на вилле владельца "Один-верке" Вильгельма Кеплера. Кеплер вместе с Куртом Шредером главой кельнского банка "Штайн" и имперским комиссаром по валюте Ялмаром Шахтом помогают Гитлеру получить крупные денежные пожертвования на финансовые нужды нацистской партии. Необходимо отметить, что банкир Шредер имеет родственные связи с германскими банкирскими домами Маллинкродт, Бишоф, Кляйнвортов, а также с американскими банкирскими домами Морганов и Рокфеллеров.

По сообщениям из закрытых каналов, по требованию Шахта, для оказания нужного впечатления на представителей германского делового сообщества, Гитлер написал новую книгу "Путь к возрождению". Она была издана малым тиражом и предназначалась для узкого круга лиц и является своеобразной экономической программой нацистской партии.

Эта книга, как и первое творение Гитлера "Моя борьба" благосклонна была принята гостями Кеплера. Они согласились оказать денежные пожертвования в партийную кассу под видом помощи для пострадавших и нуждающимся в лечении штурмовиков СА. Первые пожертвования от банковских домов после этой встречи, поступившие на партийный счет, составили 300 тысяч марок.

Необходимо отметить, что это вторая встреча председателя НСДАП. Первая состоялась в апреле этого года в городе Кенигсвинтере. На ней присутствовали представители "ИГ Фарбениндустри" Освальд Шницлер и американских фирм "Истмен-кодак" и "Стандарт ойл" Брэдли и Розенкранц.

НСДАП является официально зарегистрированной партией в имперском реестре партий, желающих принять участие в парламентских выборах 1928 года. Главой парламентской группы выдвинут Герман Геринг. В прошлом военный летчик, избранный депутатом в Баварский парламент на выборах 1924 года в качестве независимого кандидата.

Чрезвычайный и Полномочный посол Российской Республики в Германии Александра Коллонтай.

Глава IX. Под нами — Арктика.

Полеты на дирижаблях всегда имею пикантную особенность. С одной стороны это незабываемый вид, что открыт твоему взору при отсутствии облаков и делающий тебя если не самим богом, то точно его приближенным. А с другой стороны будничная работы без выходных и проходных, от рассвета и до рассвета, если ты не его высочество господин — пассажир. Такого титула ни один из участников полярной экспедиции на дирижабле "Россия" не имел никто. Начиная от самого академика Обручева и кончая кинорежиссером Дзигой Ветровым, все были заняты своей повседневной работой.

Вопреки ранее объявленным планам создатель нетленного киноэпопеи о покорении Севера присоединился к экспедиции не в районе Мангазеи, а в Архангельске, что породило массу споров среди экипажа дирижабля и членов экспедиции. Одно с уверенностью говорили, что причиной преждевременного появления Вертова на борту "России" обусловлены трудностями сообщения с дельтой Енисея.

— Слишком удлиненное плечо перелетов в эту Мангазею. Что-то нам нарушилось со снабжением вот поэтому его, и отправили в Архангельск — авторитетно заявляли пилоты и близкие к ним люди. Другие с не меньшим апломбом заявляли, что такой ход был заготовлен заранее.

— Это специально сделали наши спецслужбы, чтобы ввести в заблуждение вражескую разведку. Сказали, что Ветров полетит к Оби, а самого в самолет и сюда. Экспедиция у нас ведь хоть научная, но сплошь секретная. Не зря к нам специального агента прикрепили — говорили знатоки и со знанием дела кивали в сторону Покровского, за которым с первого дня экспедиции негласно закрепилось прозвище "наблюдатель".

Что касается самого кинорежиссера, то на все расспросы он отвечал кратко и уклончиво.

— Ничего не знаю, ребята. Говорили Мангазея, а затем выдали на руки предписание, билет в зубы и полетел в Архангельск спецрейсом.

Столица поморов была последним крупным городом, "островком цивилизации" на пути экспедиции на восток. После того как устье Двины скрылось из глаз, потянулась нескончаемая тундра и заболоченные поймы полярных рек только-только вскрывшихся ото льда. Экспедиция добросовестно отщелкала реку Мезень, Канин Нос, Печору и неспешно добралась до Вайгача.

Здесь в Карских Воротах кончалась сила теплого Гольфстрима, дающего свободное плавание в Баренцевом море, и начинался холод Ледовитого океана. Имей остров Новая Земля иное расположение, возможно Карское море также было свободным для судоходства, но судьба сулила ему иное. Огромное море, вбирающее в себя воды могучих сибирских рек Оби и Енисея, было почти круглый год покрыто льдом и только на короткий летний период было открыто для прибрежного судоходства.

— В честь кого такое огромное море получило свое название? Я не помню такого землепроходца и исследователя Арктики. Возможно это местное название? — спросил Покровский Обручева и тот огорошил его своим ответом.

— Землепроходца и тем более исследователя Кара действительно нет. Как нет и племени обитавшего на его берега. А что касается названия, то море получило его от названия речки Кара, что впадает в море как раз в этих местах. Скоро мы её посетим.

— Но ведь река такая маленькая! Её и на карте не сразу найдешь, а море такое огромное!? — удивился Алексей Михайлович.

— Так кто же знал, что оно такое огромное. Сначала думали, что оно ограничено одним Ямалом, потом Пясиной и только затем узнали о Таймыре и его окончании мысе Челюскина. Расстояния громаднейшие, погодные условия жутчайшие, вот и открывали это море, что называется в час по чайной ложке — горько усмехнулся академик. Это хорошо, что правительство нам такую комфортную машину выделила, а без неё достигнуть верхушки Таймыра за одно лето невозможно!

Дирижабль был действительно великолепен. Он обладал не только высокими комфортными условиями, включая двухместные каюты, горячее питание и теплый туалет, но и великолепными летными качествами. Они в полной мере проявились, когда Дзигу Вертова на специальной лебедке спускали на землю, чтобы тот снял прилет дирижабля в район Мангазеи.

Академик Обручев с самого начала был против остановки в этом районе, считая его полностью бесперспективным для создания порта Северного Ледовитого пути. Он пылко приводил массу доводов и ссылок в качестве поддержки своего мнения, но все было бесполезно. Высокие государственные чиновники лучше его знали, где ставить северные порты.

— Ведь раньше Мангазея была портом? Была. Через неё северная шла торговля? Шла. Так, что, по-вашему, тогдашние землепроходцы и торговые люди глупыми были? Ставили порты, где придется? Правильно не ставили — назидательным тоном рубили они в лапшу выкладки академика.

— Но ведь Мангазея — была речным портом! Для создания морского порта там нет никаких условий! — протестовал Обручев.

— Очень может быть, — охотно соглашались с ним представители министерства. — Вот вы слетайте, посмотрите и с фактами в руках закройте этот вопрос.

Против такой логики академик был бессилен и "Россия" была вынуждена задержаться над Обской губой. Что написано пером, то не вырубишь топором.

Где была Мангазея, никто толком не знал. Министерские умники просто ткнули пальцем в карту и с нетерпением ожидали результата. Зря, что ли такие деньги выделены, будьте добры отработайте их. И "россияне" с честью выполнили эту задачу. Выбрав наиболее удачное место на берегу губы, они высадили на землю несколько человек и Вертова с аппаратурой, который и снял прибытие дирижабля в "Мангазею".

В этот день был сильный ветер, и только мастерство пилотов и отличный летные качества дирижабля позволили сделать из ничего конфетку. У смотревших потом кадры кинохроники людей не возникло никакой мысли о ветре, так плавно и красиво спускался с высот небесный тихоход, лихо сбрасывал якоря, которые тут же закрепляли неизвестно откуда взявшиеся люди. И они же приветствовали спустившуюся по откидному трапу группу ученый во главе с академиком Обручевым. Одним словом красивое получилось кино.

Следующая остановка дирижабля должна была быть на восточной стороне Таймыра, но вмешался его величество Случай, а также ненасытное любопытство главы экспедиции, которое тот с радостью и легкостью удовлетворял за государственный счет.

Изучая восточное побережье Карского моря, каждый из участников экспедиции мог на деле ощутить безграничные возможности способа аэросъемки и высоком качестве немецкой техники. Сразу после поворота от устья Енисея на север, в поведении академика Обручева появились признаки нервозности и напряженности. Так бывает когда, человек боится пропустить встречу с чем-то важным и значимым для себя. С этого момента, академик приказал удвоить наблюдение в мощные морские бинокли за прибрежной полосой и стал требовать результаты фотосъемки не дважды в день как прежде, а почти каждые два часа. Бедный фотолаборант замучился проявлять пластины и печатать свежие снимки.