"Проклятый"

Чужая воля, сдавившая его словно клещами, внезапно исчезла, и Кейн, задыхаясь, рухнул на колени, пытаясь не потерять сознание. Желудок скрутило мучительным спазмом, грозя выдавить из него сегодняшний ужин, но Кейн, совладав с собой, сумел-таки подняться на ноги, цепляясь за дерево. Выроненный из рук меч тускло сверкнул внизу, словно напоминая о себе, и Кейн, нагнувшись, поднял его с земли. Туман рассеялся. Шагах в пяти от него озадаченно крутил головой Скай, очевидно тоже потерявший его из виду. Заметив его, он с облегчением улыбнулся, а потом вдруг замер, открыв рот. Кейн повернулся, проследив его взгляд, и тоже потерял дар речи.

На освещенной луной прогалине стояла рыжая волчица, прижимавшая к земле нечто, проходившее на неудачную детскую поделку из коры и веток. Ростом с крупного ребенка, оно извивалось и шипело, пытаясь вывернуться, но волчица держала крепко.

— Отпусти сестру, отпусти, — послышалось откуда-то сверху, и Кейн, подняв голову, заметил еще несколько таких существ, цеплявшихся за деревья.

— Лесавки! — ахнул Кейн, который сроду не встречал подобную нечисть и только читал про нее в отцовских книгах. Волчица глухо зарычала, обнажив острые зубы в опасной близости от своей пленницы, и остальные запричитали громче, умоляя ее о пощаде. С другой стороны прогалины показался второй волк — черный как смоль, на боках которого красовались две походные сумки, стянутые между собой ремнями. Он злобно оскалился на лесавок, и те в мгновение ока скакнули выше — за пределы досягаемости зубастой волчьей пасти.

— Отпусти, отпусти, — голосили они, заполошно мечась по веткам. — Все скажем, что хотите. Дорогу откроем, очистим, не тронем. Обещаем! Отпусти!

— Про Хозяина говори! — быстро сориентировался Кейн, припомнив давешний шепот. Лесавки хором взвыли. — Ах, так? Ладно. Рада, сломай ей шею!

— Нет! Нет! Мы скажем! — всполошились те, а Кейну показалось, что волчица украдкой показала ему язык. Он только вздохнул — и ведь даже уши паршивке не надерешь. Совсем девка от рук отбилась.

— Говори про Хозяина, — настойчиво повторил он, и одна из лесавок, робко оглядываясь на скалившегося Олафа, спустилась чуть ниже.

— Мы чувствуем. Мы знаем. Хозяин готовится прийти. Будет кровь, много невинной крови, а потом тьма. Наше время, время Хозяина. Мы видели обозы. Всех везут к нему, свежая вкусная кровь. Всех везут к Хозяину.

— Как? — стиснув зубы, процедил Кейн. — Как он готовится прийти?

Лесавка звонко рассмеялась.

— Его Воля и его Рука. Тот, кто был мертв и вернулся, соберет для него дань. Тот, кого нельзя убить, потому что в нем нет души. Ты знаешь его, Кейн, ты его знаешь... — она спускалась все ближе и ближе, снова зачаровывая его шелестящим голоса, но Кейн на этот раз не поддался мороку. Сухая, похожая не веточку, рука взметнулась в воздух, целя ему в глаза, но Кейн легко увернулся и, цепко ухватив лесавку за запястье, швырнул ее прямо под ноги подоспевшему Скаю. Тот, не раздумывая, придавил ее сапогом к земле, не обращая ни малейшего внимания на верещание.

— Клятву дайте не вредить нам! — крикнул Кейн остальным, с воплями и руганью скакавшим по деревьям. — Быстро!

— Клянемся. Клянемся. Клянемся, — послышалось со всех сторон, и Кейн дал знак Скаю и Раде отпустить своих пленниц. Те послушались: Рада с радостью, а Скай с явным сожалением. Лесавки шустро вскарабкались на деревья, по пути осыпав друзей отборными проклятиями, и исчезли в темноте. Стало тихо.

— Где Гурд? — спросил Кейн у Ская, который с недобрым выражением лица прожигал взглядом оробевшую волчицу.

— В охотничью яму они его завели, — не глядя на него, ответил тот и принялся расстегивать широкий кожаный ремень. — Хорошо хоть на колья не напоролся, лапоть. Но ничего, очухается. А вот к кое-кому у меня особый разговор, — хищно добавил он, складывая ремень вдвое. — Тебе что было сказано, рыжая? Дома сидеть и носа в лес не показывать! Словами тебе, значит, не понятно. Давай я так поучу, по-дедовски.

И к непередаваемому удивлению Кейна, решительно шагнул к поджавшей хвост Раде. Та, взвизгнув, задала стрекача. Скай, ругаясь на чем свет стоит, бросился вдогонку, уступая, однако, девчонке в скорости и ловкости. Кейн обменялся с волком одинаковыми ошарашенными взглядами.

— Не спрашивай, — сказал ему Кейн. — Я и сам ничего не понял.

Рада рыжей молнией снова вылетела на прогалину, а вслед за ней, ломая кусты, показался изрядно выдохшийся Скай. Олаф, не долго думая, преградил ему путь, выразительно скаля зубы.

— А ты уйди, псина-переросток, — отмахнулся от него Скай. — Вот женишься, тогда и влезай, а пока я тут старший. И я ее сегодня выпорю!

Рычание стало куда более угрожающим, но собравшегося вмешаться Кейна остановил возмущенный звонкий голос.

— Никто меня пороть не будет! И вообще, нас тетка благословила, так что, считай, почти женаты!

Лицо Ская приняло занятное выражение. Рада, прекрасная в лунном свете, стояла на земле, укутанная только в собственную роскошную гриву, и от этого зрелища у всех трех мужчин разом отнялся язык. Скай открыл было рот, подумал, снова его закрыл и сделал единственно верное, что только мог — отвернулся. Кейн быстро последовал его примеру, осознав, что пялиться на девушку в присутствии ее жениха, не самая лучшая идея. За спиной послышалось недовольное бурчание, потом шуршание и возня.

— Поворачивайтесь, — разрешила им Рада спустя минуту, и оба послушно повернулись. Девушка расправила складки на платье и приладила на ноги удобные дорожные башмаки. Олаф, тоже обернувшийся человеком, с унылым видом разглядывал свою рубаху.

— Волком мне нравится больше, — в никуда сообщил он и принялся одеваться. Рада с видом записной скромницы, потупив глаза в землю, выступила вперед.

— Мы подумали... — сказала она, и из-под полуопущенных густых ресниц сверкнули шаловливые искры, разом развеяв все напускное раскаяние. — Мы решили, что помощь вам не помешает. А дома нам все равно бы жить не дали, — с вызовом добавила она, вскинув голову. — Так лучше уж с вами, чем просто так. Правда, Олаф?

— У меня к этим ублюдкам свой счет, — спокойно отозвался Олаф, выпутываясь из рукавов. — Так что, если нужна помощь...

— Нужна, — вздохнул Кейн, осознав, что их путешествие становится все более и более беспокойным. — Сейчас будем вытаскивать Гурда. Он мужик здоровый, всем работа найдется.

Часть четвертая.

Тропа стелилась под ноги извилистой серой лентой, то и дело огибая болотца, холмы и густые заросли. Первым шел Скай, ведя за собой лошадь, за ним следовали Рада и Олаф. Молчаливый Гурд чуть отставал от них, очевидно еще не уложив в голове двойственную природу новых попутчиков, на которых смотрел неодобрительно и косо. Кейн замыкал шествие, внимательно оглядываясь по сторонам в ожидании очередной подлянки.

— Стой! — внезапно воскликнула Рада и, отпустив руку Олафа, быстро догнала Ская. Тот, послушно остановившись, вопросительно уставился на кусавшую губы девчонку. Та хмурилась, морщила нос и настороженно вглядывалась в тропу, снова уводившую их в обход пригорка.

— Что? — не выдержал Скай. — Ноги устали? Так вставай на четыре, тебе не привыкать.

— Сам дурак, — моментально обиделась Рада. — Дорога странная, пахнет плохо.

— Ну, прости, духов мы с собой не захватили, — разозлился Скай, все еще считавший, что девчонку следует выпороть и отправить домой. Кейн, в принципе, считал так же, но, в отличие от южанина, прекрасно понимал бесполезность этой меры. Снова ведь увяжется следом, только тайно, и, глядишь, вляпается в беду. А так хоть на глазах, под присмотром. — Пахнет ей плохо...

— Не груби, — спокойно осадил его Олаф, встав рядом с невестой, и тут же удостоился убийственного взгляда. — Я тоже чувствую. Нехорошая дорога, будто и не дорога вовсе. Нам туда надо, — он показал на пригорок, заросший таким буераком, что через него вряд ли смогла бы продраться даже мышь. Скай выразительно покрутил пальцем у виска.

— Ты в своем уме, мохнатый? Как мы тут пройдем, да еще и с лошадьми? Капитан, да скажи уже что-нибудь?

— Помнишь лесавок? — негромко шепнул ему Кейн, отозвав в сторону на два шага. Скай неохотно кивнул. — Я нюху оборотков верю, они не зря в лесу полжизни проводят. А морочить нас могут, сам знаешь. Давай сделаем так, как Олаф говорит.

— Но, капитан... — возмутился Скай, и Кейн крепко сжал его руку.

— Ты же не будешь упрямиться, только потому, что это предложил Олаф? — вкрадчиво поинтересовался он, и бровь Ская удивленно поползла вверх. — Иначе у меня начнет складываться нехорошее впечатление, что ты попросту ревнуешь. Мне пора беспокоиться об этом?

Скай глянул на него, как на сумасшедшего, а потом от души расхохотался.

— Ладно, — согласно кивнул он и, высвободив руку, шагнул к Олафу. — Ну, показывай, куда идти. И, клянусь святыми угодниками, если заведешь нас в болото, пеняй на себя.

Дорогу пришлось буквально прорубать. Первым начал Скай, и под его ударами тяжелые переплетенные между собой ветви вздрагивали, скрипели и постанывали, заставляя кровь стыть в жилах. Подвигались они медленно, шаг за шагом, а лес словно наваливался на них, пытаясь придушить и опутать корнями. Через час Скай выбился из сил и уступил свое место Гурду.

— Вот же ж пакость какая, — ворчал он, заметив на щеке ссадину, оставленную упругой хлесткой веткой. — Как будто в глаза метила, зараза. Зря мы по дороге не пошли, капитан...

Он вдруг осекся и требовательно ухватил Кейна за плечо, показывая вперед. Тот пригляделся и с трудом сдержал рвущееся с языка проклятие. Они снова вышли к тому же самому месту.

— И дальше что? — поинтересовался Кейн у растерянной Рады. Та только покачала головой, прислушиваясь к своим ощущениям.

— Нам туда, — сказала она, снова показывая на пригорок, и Скай витиевато выругался. — Я чувствую! Надо перекинуться, тогда станет отчетливее, но по дороге нельзя, там смерть!

В ее голосе зазвучало отчаяние, и Кейн, успокаивая, положил ей руку на плечо.

— Что будем делать? — спросил он у Ская. Тот задумчиво закусил губу.

— Есть одна идея, — сказал он через несколько минут. — Вы, — кивнул он Олафу и Раде, — перекидывайтесь и показывайте путь. А ты, капитан, доставай-ка меч. Хочу кое-что проверить.

— Меч? — удивился Кейн, выполняя указание. Олаф и Рада тем временем отошли в сторону, чтобы раздеться. — А что такого в моем мече?

— Помнишь, что случилось с моим кинжалом? — неожиданно поинтересовался Скай, легонько проведя пальцами по древним рунам. — Ну, когда мы убивали ведьму. А твоему мечу хоть бы что. И лесавкам он не понравился, я слышал. Авось и тут сработает.

— Почему бы не попытаться, — согласился Кейн и, размахнувшись, рубанул по узловатой толстой ветви. Результат превзошел все его ожидания. Во все стороны полетела щепа, земля под ногами вздрогнула и затряслась, словно в ее недрах одновременно закопошились сотни огромных кротов. Кейн, не медля, ударил снова, и меч, словно нож в масло вошел в густые заросли, легко перерубая все на своем пути. Гурд забормотал что-то под нос, осеняя себя крестным знамением. Скай издал торжествующий возглас.

— А я знал! Знал! — победно воскликнул он и от души хлопнул по плечу ошарашенного Гурда.

— Бесовство, — проворчал тот, косясь на перекинувшихся волков, а потом вдруг вцепился в руку Ская. — Точно бесовство!

— Вот тебе и дорога, — сглотнув, произнес тот, глядя на булькающую черную топь, раскинувшуюся на месте, где только что была тропинка. — И правда воняет...

Рада возмущенно тявкнула и толкнула его лапой, словно укоряя за недоверие. Скай опустился на одно колено и бережно тронул пальцами влажный черный нос волчицы.

— Веди, давай, — с притворной суровостью велел он, и Рада, вильнув хвостом, помчалась по проложенной Кейном просеке. За несколькими срубленными деревьями открывалась удобная широкая тропа.

Волчий нюх больше ни разу не подвел, и на следующий день путники вышли к проезжему тракту.

— Дальше придется по дороге, — сказал Кейн, когда они расположились на обочине. — По лесу не пройдем, кругом болота. А потом надо будет думать, как войти в город.

— Как наемники? — предложил Скай, вольготно раскинувшийся на одеяле, которое забрал в единоличное пользование, заявив, что Рада с Олафом вполне могут обойтись собственной шерстью. — А это — наша добыча, — кивнул он в сторону разом вскинувшейся девушки.

— А татуировка? — напомнил Кейн. — Без нее нам попросту не поверят.

— Я могу нарисовать, — предложила Рада и подошла ближе, мстительно наступив Скаю на ногу. — Не настоящую, на время. Краской, которой брови чернят.

— И где мы возьмем эту краску? — язвительно поинтересовался Скай, потирая отдавленную ступню. Рада бросила на него победный взгляд, и с южанина моментом слетела вся сонливость. — Да ладно! Серьезно? Мы премся к черту на рога, а ты тащишь с собой чернила для бровей? Вот женщины!

— Но пригодилась же! — возразила ему Рада и сделала знак Олафу. Тот принес ей сумку, и девушка, порывшись в ней, извлекла на свет небольшую коробочку. — Вот, надо только развести водой и можно рисовать. Вы не бойтесь, я умею!

— Вот и наш пропуск в город, — подытожил Кейн и внимательно оглядел свой небольшой отряд. — Там мы осмотримся, прикинем обстановку. А потом я проникну в замок и убью Маркуса.

— Как? — в одно единственное слово Скай умудрился вложить столько сарказма, что его хватило бы на целую речь. Воцарилось долгое задумчивое молчание.

— Тот, кто был мертв и вернулся, — по памяти повторил Кейн, обрывая затянувшуюся паузу. — Это же про Маркуса, правда? Тот, кого нельзя убить, потому что в нем нет души. Вот почему моя стрела ему не навредила. Это может нам помочь.

— Правда? И как это поможет найти ответ на мой вопрос? — заметил Скай. — Как убить того, кого нельзя убить?

— С ведьмой вышло, — напомнил Кейн и тут же заработал три вопросительных взгляда. — Это было в Хоквуде. На нас напала ведьма, которая сумела отделить свою душу и заключить ее в куклу.

— Твой братец случайно не увлекается игрушками? — усмехнулся Скай. — Будем искать его любимую?

— Не может быть все так просто, — покачал головой Кейн. — Сосуд для его души — это нечто особенное. То, что нам будет непросто уничтожить...

— Что, например? — поинтересовалась Рада. Кейн развел руками.

— Я не знаю. Это мы поймем только на месте.

— Хорошенькое дело, — поморщился Скай. — Можно подумать, он даст тебе свободно погулять по замку, попутно громя все, что попадется под руку.

— У тебя есть другие предложения? — поднял бровь Кейн. Скай криво усмехнулся и покачал головой. — Я смогу попасть в замок через погреб. Там есть старый проход, Маркус о нем не знал. Думаю, даже отец не был в курсе. А я сбегал через него в детстве, когда хотел, чтобы меня никто не видел. Там я и войду.

— А мы? — тут же вскинулся Скай, и Рада поддержала его воодушевленным кивком. Гурд и Олаф слушали молча, словно заранее согласившись с любым планом. У каждого из них была своя причина находиться здесь, но Кейн чувствовал в них то особое единство, присущее только настоящей команде.