После Пламени. Корона Севера

— Властелин, даже если Тургон не нападет, мелодии Гондолина губительны для Эндорэ, — Первый Помощник не собирался отступать. — Диссонанс сильнее всего именно в этой точке.

— Я знаю, Саурон. Но Гондолин нельзя уничтожить, пока мы не восстановим и не укрепим земли вокруг. Сначала Хифлум и Химринг. Потом Нарготронд. И лишь после этого можно убирать последний очаг Диссонанса. Иначе при малейшей ошибке Западный Белерианд окажется под водой. Ты хочешь так рисковать? Я — нет.

— Как надоела эта язва на теле Эндорэ! — не сдержался майа. — Но ты прав. Я займусь Хифлумом.

— Лучше Химрингом. Хифлум поврежден меньше, туда отправится Ирбин. И пошли орков на юг. Пусть две армии обойдут Дориат с запада и с востока. Надо полностью перекрыть путь караванам между морским побережьем и Оссириандом. Маэдрос сейчас бессилен, но вряд ли он сдастся. Захочет договориться с Кирданом — пусть обходится одним палантиром. И никаких гонцов!

4

А вот и человек, которого я искал! Тот, на ком можно будет проверить работу Венца. Бесстрашный: смотрит прямо в глаза, с вызовом. И боец, каких поискать. Орки уверяют, что при захвате пленника полегло больше сотни воинов. Конечно, реальные потери раза в три меньше, но все равно неплохой результат для человека.

— Это Хурин, предводитель людей Дор-Ломина, — небрежно заметил я, полуобернувшись к стоявшему рядом с троном Саурону.

И мой потомок по двум линиям, кстати. Что сделает опыт еще более интересным.

— И друг короля Тургона, — усмехнулся Первый Помощник. — Почти год прожил в Гондолине.

— Вот как? — я сделал вид, что удивился. — Тогда он расскажет нам очень много полезного.

Человек вскинул голову и с ненавистью посмотрел на меня: дескать, буду молчать, хоть на куски режьте. До таких крайностей я доходить, разумеется, не собирался, но укрепить настрой пленника стоило.

— Допроси его, — приказал я Саурону, в упор глядя на Хурина.

"Но смотри не покалечь! — добавил я мысленно. — Надо только, чтобы он разозлился. Не так, как сейчас — по-настоящему".

"А Воплощенный обязательно должен быть в ярости, чтобы управлять Венцом? — усомнился майа.

"Нужны сильные эмоции. Эльфу помог страх за других, желание защитить их. Думаю, это сработает и с человеком: у него ведь осталась семья в Дор-Ломине. Но надо немного помочь ему. Показать, чего именно нужно бояться. Остальное дополнит воображение".

5

— Ангбанд, отведи меня к Мелхгуру, — попросил я.

И завертел головой в ожидании провожатых. Но никакие новые двери не появились. Даже волков не было.

Я подождал немного, ковыряя ногтем разноцветный прозрачный ставень, закрывающий окно — Мори сказал, что это называется "витраж". Красивая штуковина, но непрочная... одна такая разбилась: я же не знал, что здесь тоже есть что-то хрупкое! Теперь, конечно, стараюсь быть осторожнее.

— К Мелх-гу-ру, — повторил я, нарочно медленно и внятно выговаривая слова на случай, если Ангбанд не расслышал.

Зажмурился, подождал немного, снова открыл глаза — ничего!

— К Властелину, — уточнил я, начиная терять терпение.

Потом вспомнил, что Мори говорил о вежливости и добавил:

— Пожалуйста.

Ангбанд и не подумал слушаться. Может, Древний наврал все?

— Ну, и ладно, — сердито пробормотал я. — Сам найду.

Вышел из комнаты, спустился по лестнице, миновал коридор с узорчатыми стенами, свернул за угол, распахнул первую попавшуюся дверь — и замер на пороге. Я и впрямь нашел Мелхгура! Быстрее, чем думал.

По правде сказать, в моих снах он выглядел гораздо внушительнее. И на Древних походил меньше. С другой стороны, он ведь не ожидал, что его тут кто-то увидит.

Я смущенно топтался на месте, опасаясь помешать Властелину. Но и уйти было бы глупо.

— Заходи, Ульт, — разрешил Мелхгур.

Хотя сидел в профиль ко мне и даже не взглянул в мою сторону. Был занят чем-то своим.

— Дверь за собой закрой.

Я закрыл. Осторожно подошел и устроился на стуле напротив Властелина. Мелхгур больше не обращал на меня внимания: рассматривал какой-то кинжал и... пел ему, вот честное слово, пел! Рассказать Ульниру — не поверит же! А кинжал отзывался, но как-то неправильно. Гудел, звенел — раздраженно так, неприятно. А Властелин замолчит, повертит его в руках — и опять поет. Кинжал пуще прежнего дребезжит — хоть уши затыкай. Потом вообще взял и сломался. Мелхгур поморщился, глядя на куски металла, валяющиеся на полу, и принялся вытирать руки, словно испачкался.

— Не получается? — сочувственно спросил я.

— Пока нет, — он перевел взгляд на меня.

— Его Древние сделали, да? У них похожие...

И тут я осекся: вспомнил, зачем пришел. И торопливо выдохнул давно мучивший меня вопрос:

— Властелин, а победил-то кто? Наши?

6

Хурин молчал, несмотря на все усилия палачей. Только презрительно усмехался окровавленными губами:

— Где Гондолин? Так я вам и сказал!

Враг явно боялся Тургона, боялся и хотел уничтожить. Да только не мог найти Тайный город, хранимый, по словам эльфов, самим Валой Ульмо.

И когда Хурина вместо того, чтобы снова тащить в застенок, привели к Морготу, человек не удивился. Кнут не подействовал — самое время посулить пряник.

— Твоя стойкость не уступает храбрости в бою, — признал Враг. — Чем тебя так очаровал Гондолин, хотел бы я знать? Эльфийский город, человеку там вряд ли уютно. Да и Тургон никогда не дружил с людьми.

— Ты ничего не знаешь о людях, Моргот Бауглир! — вскинул голову Хурин.

— Вот как? — Враг усмехнулся.

— Ты слепец, который видит лишь тьму и думает, что ничего больше нет в мире! Что ты можешь дать людям?

— Всем людям? А может быть, лично тебе, Хурин? Ну, например, свободу. Хочешь, я отпущу тебя? Или, может, ты предпочтешь остаться здесь — не пленником, разумеется. Сотником для начала.

Хурин зло рассмеялся. Моргот и вправду был так глуп, как говорили нолдор.

— Даже ребенок не поверил бы твоим обещаниям! Что помешало бы тебе просто убить меня, если бы я рассказал тебе то, что ты хочешь?

— То есть, если бы у тебя была гарантия, ты согласился бы? — задумчиво спросил Враг. — Кстати, Хифлум, где остались твоя жена и сын, теперь мой.

— Они не знают, где Гондолин, — твердо сказал человек. — А я никогда не скажу тебе этого, даже ради спасения их жизни.

— Эльфы стали тебе дороже твоего народа и даже семьи? — приподнял брови Моргот. — Еще интереснее.

Поднялся с трона и сказал оркам:

— Ведите его за мной.

После смрада ангбандских подземелий свежий ветер на вершине горы был невероятным, немыслимым наслаждением. Последним: Хурин не сомневался, что его сейчас казнят.

Вместо этого его усадили в резное каменное кресло, а Враг надел на голову человека черный венец со сверкающими камнями.

— Мне не нужна власть, Моргот, — с презрением бросил Хурин.

Мотнул головой, пытаясь сбросить венец, но тот словно прирос. И ни рукой, ни ногой было не шевельнуть, будто плоть обратилась в камень.

— Если не нужна — тогда просто смотри.

Враг поднял к лицу человека меч — и переломил его, легко, будто соломинку.

— Гондолинская сталь хороша, но и у нее есть предел прочности. А твой сын и жена — не из стали. Отсюда ты сможешь наблюдать за их судьбой.

— Их смерть ничем тебе не поможет, Моргот, — глухо сказал человек.

— Я не собираюсь их убивать. Они все сделают сами.

7

— Властелин, а почему именно Гондолин?

— А потому, что Тургон наверняка взял с этого упрямца клятву. Он ведь уверен, что мы не знаем, где его город. Так что Хурин, скорее всего, ожидал вопросов именно об этом.

— Может, стоит открыть Тургону глаза? — предложил Первый Помощник.— Тогда он займется укреплением Гондолина и не будет нам мешать.

— Это укрепление не пойдет на пользу Эндорэ, — возразил я. — Вдобавок нолдор могут перепугаться и полезть в драку раньше времени. Нам сейчас ни к чему отвлекаться на Тургона.

— Я вот чего не пойму: зачем столько возни с этим человеком? Разговоры, физическое воздействие. Парочка хороших иллюзий — и он поверил бы во что угодно.

— Хурин устойчив к наваждениям. Люди вообще подвержены им гораздо меньше, чем эльфы. А этот — видел бы ты, что он творил на Сосновом Нагорье!

— А что? — заинтересовался Саурон.

— Вытащил оттуда группу разведчиков — всех, кто выжил. Впрочем, я тебе покажу.

— Да-а, — уважительно заметил майа, когда я закончил. — Неплохо. Но если он не воспринимает иллюзий, то возможно, ему не хватает воображения.

— Потому и понадобился допрос с пристрастием.

— Я постарался, чтобы до пленника все дошло, Властелин, — хмыкнул Саурон. — Но ты ведь ждешь от Хурина управления Венцом. То есть творчества. А у лишенного фантазии человека вряд ли что-то получится.

— Что ж, тут возможны два варианта, — я почесал за ухом Анфауглира, положившего морду мне на колени. — Или тревога за близких пробудит воображение, и Хурин с помощью Венца воплотит свои страхи, или он будет просто наблюдать за судьбой жены и сына. Во втором случае он в конце концов не выдержит и вмешается — если им будет грозить опасность.

— А опасность обеспечим мы? — понимающе улыбнулся Саурон.

— Если понадобится. Люди и сами отлично умеют находить приключения на свою голову. В любом случае, рано или поздно у Хурина возникнет сильное желание изменить ход событий.

— И он погубит своих близких, — предположил майа. — Или спасет?

— Зависит от него, — я пожал плечами. — Но в любом случае он воспользуется Венцом. А мы увидим, на что он способен.

8

— Вала, как же я... соскучила-ась!

Начала я мысленно, а закончила вслух, как только звериная пасть превратилась в рот. Створки окна с грохотом распахнулись, открывая дорогу. На лету — нет, уже в прыжке — меняя облик, я мгновенно оказалась рядом с Мелькором и повисла у него на шее... хорошо, когти успела убрать в последний момент. Восставший покачнулся и сделал пару шагов назад.

— Можете идти, — разрешил он кому-то за моей спиной, тщетно пытаясь освободиться. — Продолжим разговор позже.

Я обернулась и увидела двоих Воплощенных, ошарашенно смотревших на нас. Эльф и человек. Мори, отвечающий за работу нолдорских мастерских, и юный Ульт из племени Рейлин. Я широко улыбнулась, показав клыки, и мальчишек как ветром сдуло.

— Могла бы и через дверь войти, — с упреком сказал Мелькор. — Что стряслось-то? За тобой гонятся Владыки Амана в полном составе? Или нолдор внезапно решили оставить в покое Белерианд и податься на юг?

— Ничего..., — я улыбнулась, пытаясь выглядеть виновато, но это не очень-то получалось. — Просто я безумно долго тебя не видела!

— Дюжину дней, — уточнил Властелин. — И между прочим, Таринвитис, я посылал тебя на разведку. Что там с эльфийскими пиратами?

— Они плавают вдоль всего западного берега, — я поспешно перешла на деловой тон. — Похоже, их действиями руководит Кирдан. Вылазки становятся все более дерзкими.

— Цель?

— Прорвать блокаду у них сил не хватит. А вот отвлечь наше внимание — это да. Пока мы разбираемся с пиратами, Маэдрос в Оссирианде вполне может готовить что-нибудь посерьезнее.

— Пожалуй, — согласился Мелькор. — Надо будет отправить Дарглуина присмотреть за сыновьями Феанора. Интересно, зачем Кирдану так сильно рисковать? Не настолько ему нужна торговля с Оссириандом и гномами Синих гор, во всяком случае, не такой ценой. Ему против нас не выстоять, он это знает — и нарывается на войну.

— Похоже, он чрезмерно надеется на свои корабли, — предположила я. — У нас флота нет, балрогам и драконам на море до эльфов не добраться, и орки воды боятся.

— На море нам сражаться действительно не с руки, — согласился Вала. — Зато разрушить Гавани и лишить Кирдана верфей будет не трудно. И пусть потом болтается в море, отрезанный не только от союзников в Оссирианде, но и от собственных бывших владений.

— Мелькор, — я заглянула ему в глаза, — а потом что? Когда все закончится?

— В смысле — когда закончится? — переспросил Восставший. — Пираты — мелочь, ты же понимаешь. Вот с Нарготрондом и Гондолином повозиться придется.

— Ты ведь уйдешь из Арды? — осторожно спросила я. — Изгонишь захватчиков, приведешь земли в порядок — и уйдешь?

— Да, — тихо подтвердил он. — Постараюсь уйти.

— Не надо, — жалобно попросила я. — Останься. Ведь все Эндорэ будет твоим! И люди — многие племена верны тебе, Мелькор. И... и я, все мы — с тобой. Разве этого мало?

— Не могу, — он мягко обнял меня. — Эта Музыка будет завершена, Тарис, а мне необходимо петь! Творить новое, все время, потому что продолжать и поддерживать — не для меня. Начинать мелодии, в крайнем случае — изменять их, я не могу иначе. А переделывать что-то в полностью воплощенном мире значило бы ломать его. Я должен уйти прежде, чем начну разрушать Арду.

— Тогда... возьми меня с собой! — я прижалась к нему, с трудом подавив желание вцепиться внезапно удлинившимися когтями, удержать, не пустить. — Возьми: я не смогу без тебя! Ни петь, ни... ничего не смогу!

— Ты уверена? — он внимательно посмотрел мне в глаза. — Тарис, это очень опасный путь. Никто из Поющих не покидал мир с тех пор, как Музыка обрела форму. Я не знаю, что ждет снаружи. И не уверен, что мы уцелеем.

— Ты найдешь способ справиться с этим, Мелькор, — я положила голову ему на плечо. — А если нет, если наши мелодии смолкнут — пусть. Главное — я буду с тобой, остальное не важно.

9

— Ты не властен над людьми, Моргот, — Хурин презрительно улыбнулся. — И никогда не будешь властен. Ты волен убить меня, но я уйду за пределы этого мира и ты не сможешь меня преследовать.

Враг молчал, но человек угадывал, что тот мог бы сказать:

"За пределами Арды лишь пустота. А вся Арда принадлежит мне".

— Лжешь! — пленник дерзко расхохотался.

Моргот не ответил. Да его и не было на этой скале. Никого не было — только человек, прикованный к каменному креслу. И колючий ветер. Но ветер плохой собеседник.

"С Шестой Южной очень хорошо видно. Все Эндорэ — при желании. Ты сможешь следить за судьбой жены и сына... Да, и за судьбой дочери, кстати. Морвен ждет ребенка, она не успела сказать тебе?"

Прозвучали эти слова наяву или были еще одним ложным воспоминанием, частью воображаемых разговоров с Морготом, которыми изводил себя пленник? Хотя тут как посмотреть, изводил или наоборот поддерживал. Для жизнерадостного и деятельного Хурина вынужденное одиночество и бездействие оказались хуже любых пыток. Страшнее этого была только тревога за близких.

"Ты можешь увидеть их отсюда. В любой момент — тебе достаточно только захотеть".

Хурин хотел. Безумно хотел — и гнал эти мысли, до крови кусая губы, снова и снова вступая в спор с отсутствующим собеседником, лишь бы занять себя. И не поддаваться Врагу, только не поддаваться!

— Пусть я в оковах, но я свободен, слышишь?! Я видел свет Амана в глазах эльфов, я знаю истину, и ты не обманешь меня. Никого из людей не обманешь. Этот мир творил не ты один. Ты расточил свои силы попусту, Моргот! Другие создатели снова одержат над тобой верх и посадят на цепь! Твоя цепь ждет тебя!