Нехотя заняв свое место, я вынужден был наблюдать за тем, как врач чужой команды, умело обрабатывает "страшную рану" моего соперника. При этом заботливый медик не слишком торопился, давая Дото достаточно времени, чтобы снова передохнуть. Когда эта ничем не обоснованная пауза затянулась на совсем неприличный срок, с трибун, кажется, как раз из того сектора, где засели мои особые фанаты, снова раздался оглушительный свист. Но этим эпизод не исчерпался. Стоило только Дото вернуться на татами, как судья поднял веер и, указав в мою сторону, неожиданно огласил.

— Шишигавара Моэ, спортивный клуб Мияшита. Вам выносится первое предупреждение за чрезмерную жестокость.

Два предупреждения — штраф пять очков. Три — техническое поражение. Наш поединок определенно становился все веселее. А главное понятно это было не только мне. Зрители, например, встретили заявление судьи недовольным гулом, причем не только те, что были изначально на моей стороне, но и из числа болельщиков самого Рёманмару немало людей открыто демонстрировали сейчас свое неудовольствие. Гендо, едва не взорвавшегося явно не самым лицеприятным высказыванием, в последний момент успел остановить сенсей. Оно и понятно, предупреждение выглядело, по меньшей мере, нелепо. Да, кровь, но это всего лишь большая ссадина. К тому же это финал категории, и хотя излишняя жестокость здесь никому не нужна, но и не до нежностей всяких.

Но судья был тверд в своем решении, которое, впрочем, не добавило моему оппоненту храбрости, уверенности или чувства удовлетворения. Ну что же, значит, буду чуть более аккуратным и осторожным.

Атакующую серию Дото, окончательно утратившую былую скорость и страсть, я отразил чисто механически, не вникая особо в нюансы, и без усилий провел "двоечку" правой по зубам и в глаз. Голову Рёманмару заметно мотнуло назад, но только-только я настроился продолжать, как меня остановил окрик судьи... Да какого хера на этот-то раз, а?!

Отправив меня на разметку, арбитр снова принялся плясать вокруг Дото. Выглядело это уже совсем не смешно. Зубы у Рёманмару, похоже, остались все на своих местах, но десны я ему от души раскровавил, а его правый глаз начал слегка заплывать. Ухоженная кожа наливалась хорошей такой синевой, и солидного фингала на четверть физиономии Дото явно было уже не избежать. Тем не менее, это к категории "чрезмерной жестокости" или даже "спортивной грубости" точно никак отнести было нельзя. Под презрительно-недовольное ворчание трибун, судья все-таки вернулся на место и продолжил поединок.

Хмуро хмыкнув и покосившись на Хараду-сенсея, я спокойно опустил руки и вышел из стойки. Дото, пару секунд неуверенно взиравший на это, преодолел колебания и бросился в бой. Он провел четыре четких удара в корпус и, напоследок, от души вмазал мне боковым, угодив точнехонько в ту отметину, что оставил на моем лице рюкюсец Сокон. Последнее было по-настоящему болезненно, но предыдущие атаки я сумел перенести почти без проблем, заранее настроив на это мышцы груди и пресса. После этого, видимо, сам испугавшись своего успеха, Рёманмару отскочил обратно и замер, уже совершенно не понимая, что происходит. Впрочем, он был сейчас в этом зале такой не один. А я, криво улыбаясь, перевел взгляд на судью и достаточно громко, чтобы было слышно во всем притихшем зале, поинтересовался:

— Теперь хотя бы было достаточно "не жестоко"?

Многочисленные люди на трибунах, наблюдавшие за всеми предыдущими действиями судьи с откровенным неудовольствием, ответили на мой вопрос взрывом хохота, местами откровенно издевательского, одобрительными восклицаниями, а некоторые и громкими аплодисментами. Я, тем временем, перевел взгляд на Дото и, чуть склонив голову, одними губами произнес:

— Так быстро я с тобой заканчивать не собираюсь.

Во взгляде Рёманмару вспыхнула внезапная искра понимания, почти сразу сменившаяся паникой, которую в свою очередь довольно быстро вытеснил гнев. Дото понял, что я дал ему ударить себя не только ради того, чтобы приструнить судью, уже явно начавшего подыгрывать одной из сторон. Гораздо важнее было то, что к этому моменту мой счет уже "опасно" приблизился очкам к двенадцати-тринадцати, и потому следующий "раунд" сшибки грозил принести мне победу. Которую я, пока, совсем не хотел получать. Мне нужно было продолжение поединка, и осознание этого стало для Дото отнюдь не самым приятным сюрпризом.

Реакция у Рёмы-третьего, по моему скромному мнению, в ответ на подобное откровение могла быть двух видов. Парализующий волю страх или яростная истерика. Изучив этого парня в бою, все остальные варианты я счел слишком упорядоченными для его натуры, откровенно несдержанной и чрезмерно эмоциональной. И Дото меня не подвел и даже не разочаровал, выбрав из двух то, что, по крайней мере, окончательно не уронило его в моих глазах. Сипло зашипев сквозь зубы от злости, парень снова ринулся в атаку.

Излишний гнев заставляет ошибаться, хотя самому тебе в момент его проявления может казаться, что ты все делаешь верно и правильно. Рёманмару, по-видимому, тоже казалось, что решение перебить мне ударом кулака кадык, раз и навсегда закончив нашу схватку, является в нынешний момент наиболее оптимальным. То, что это приведет к моей смерти и его дисквалификации с чемпионата, не говоря уже об уголовном деле, Дото волновало мало. Впрочем, если учитывать, кто был его родителем и связи, которыми этот человек обладал, то последний пункт вероятно и вправду был для парня совершенно не страшен.

Я действительно сильно рисковал в этот раз, но оставалось надеяться, что Дото уже не покажет сегодня своей лучшей скорости, а мне удалось достаточно хорошо приноровиться к его манере сражения. Кулак Рёманмару, нацеленный точно в мое адамово яблоко, замер, лишь на волос не успев добраться до своей "мишени". Я не менял свою позу и не вставал обратно в стойку. Я лишь в самый последний момент опустил резко голову, зажав руку Дото между своим подбородком и грудинными концами обеих ключиц. Все-таки мой противник не был еще настолько сильным мастером, чтобы нанести серьезный вред моему горлу, так и не коснувшись его. А огромный зал удивленно смолк, и вокруг на долгие две секунды повисла невероятная тишина. На самом деле, это было не сложнее, чем перехватить руку с ножом или поймать пистолетную пулю. Единственная сложность — не использовать Силу при этом. Но я рискнул, и успех окупился сторицей.

Прямо передо мной замерло пораженное лицо Рёманмару — глаза, расширившиеся от шока, лоб с наклейкой-пластырем и крупными каплями пота, рот, приоткрытый в немом изумлении. Что ж, этого зрелища мне, пожалуй, будет достаточно, нельзя быть слишком жадным в удовлетворении своих желаний. Разницу между настоящими бойцами и такими, как Дото, каких повыбивали еще на отборочных, видел теперь весь зал. И хорошо, что здесь стою я, а не Рю-кун, например. Кто знает, какие бы способы нашли те же якудза и прочие покровители семейки Рёманмару, чтобы принудить другого бойца "слить" финал этому папенькиному сынку? Конечно, тот же Кампаку парень не робкий, но боюсь, не у всех был в кармане такой же тайный козырь, как у меня. А, кроме того, уж что-что, а несравнимую славу маленькому провинциальному додзё из Мияшиты такой финальный поединок не мог не принести. Теперь в могуществе стиля, преподававшегося в вашей школе, Харада-сенсей, узнали все, кто был хоть немного заинтересован в вопросах боевых искусств. И этот триумф не только мой лично. Это — моя вам плата за всё, учитель!

Левая кисть, метнувшись змеей, легла на запястье Дото, и уже в следующее мгновение рука противника оказалась вывернута вниз, едва освободившись из "тисков" подбородка и ребер, от чего он сам согнулся почти пополам. Дернув его на себя, я сместился чуть вперед и сильно вправо, сходу нанося согбенной фигуре удар ногой в район диафрагмы. Рёманмару вздрогнул всем телом, подпрыгнув на месте, но прежде, чем он упал, моя левая нога, возвращаясь после предыдущего удара, едва чиркнула пальцами по мату и снова взметнулась вверх. В который раз за эти три дня турнира я восславил своих безымянных предков за мою великолепную растяжку. Ноге, согнутой в колене, не пришлось искать "обходных путей во время подъема, и, распрямив ее вверх, я едва не коснулся пальцами собственного уха. Удар пяткой из этой позиции по согнутой спине Рёманмару, прямо по центральной роже самого большого дракона, был жестоким и сокрушительным. Впрочем, я взял себе труд сдержаться, чтобы попросту не сломать своему противнику позвоночник. Но буквально вбить его в рифленую поверхность татами мне это ничуть не помешало.

Арена в очередной раз взорвалась сумбурным разочарованно-радостным воплем, а я обернулся к побледневшему судье и, глядя исподлобья прямо ему в глаза, с легкой такой угрозой в голосе процедил:

— Можешь впаять мне второе предупреждение и пять очков штрафа.

Для Рёманмару Дото, который даже и не пытался больше уже шевелиться, этот бой в любом случае был завершен окончательно. Не обращая никакого внимания на членов команды "Рёма", высыпавших на площадку, я двинулся в сторону своего улыбающегося сенсея и Гендо-семпая, демонстрирующего мне два оттопыренных больших пальца. Дико приятное чувство абсолютного удовлетворения, появившееся у меня в душе, оказалось на удивление опьяняющим.

— Рёманмару Дото, школа Акэси, Токио, продолжать поединок не сможет, — раздался у меня за спиной срывающийся голос судьи, безрезультатно силящийся перекрыть шум от неистовствующих трибун. — Победа в финальном поединке, категория дзюдзюцу, вторая возрастная группа, за Шишигавара Моэ, спортивный клуб Мияшита...

— Спасибо, Моэ, — куда важнее, чем те слова от человека стоящего в центре зала, для меня были эти, сказанные едва сдерживающим слезы сенсеем. — Спасибо тебе!

— Молодец! Так держать, парень, — Гендо по-свойски похлопал меня по плечу.

А я, сделав шаг назад, еще раз посмотрел на Хараду и склонился параллельно полу.

— Спасибо за это только лишь вам, сенсей.

Вокруг шумел огромная спортивная арена, щелкали фотоаппараты, сменялись надписи на электронных табло, и царила странная, новая и совершенно незнакомая мне атмосфера. А я... Я просто радовался своей первой в жизни серьезной победе, достигнутой не для себя, а для кого-то другого. Удивительно, но делать это, оказывается, тоже чертовски приятно!

И хорошо, наверное, что в тот момент я еще и не догадывался о том, как повернутся события буквально через несколько часов, и к чему это все приведет в конечном итоге.

* * *

— ... Таким образом, ваш ученик будет лишен своего титула и полагающихся наград, а победа на чемпионате автоматически переходит ко второму финалисту. Кроме того, решением организационного комитета Ассоциации за подобные нарушения Шишигавара Моэ получает запрет на выступления в любых спортивных состязаниях на территории Японии сроком на четыре года. Запрет может быть снят только по истечении данного срока и после прохождения полного медицинского освидетельствования, — заместитесь председателя той самой "Ассоциации" подвел итог своей пространной речи, взирая на нас с другой стороны широкого стола.

Только у этого тощего невзрачного типа с глазами дохлой рыбы хватало духу поднять на нас свой взгляд. Остальные члены, так называемой, дисциплинарной комиссии стыдливо сверлили взглядом столешницу и изучали линолеум на полу кабинета.

О том, что грядут серьезные неприятности, я стал догадываться, когда уроды в белых халатах заявили о том, что у меня надо взять повторную пробу на допинг. А уж когда нас завернули с церемонии награждения, то все стало ясно уже окончательно. Молниеносное разбирательство по грубо сляпанным обвинениям в мой адрес, гласившим, что, кроме стероидов, я принимаю еще и какую-то дрянь с труднопроизносимым названием, прошло за невероятно быстрые сроки — всего лишь несколько часов с момента получения первой "положительной" пробы, и пожалуйста. Почему ни одна предыдущая проверка ничего не выявила, никого совершенно не интересовало, да оно и понятно. Вот же, мрази...

— Также, на спортивный клуб Мияшита в пользу Ассоциации возлагаются штрафные санкции в размере трехсот тысяч иен. А само решение организационного комитета может являться основанием для подачи в суд исков со стороны участников соревнований, имевших в рамках турнира встречи с дисквалифицированным бойцом, и их тренерских команд, как в отношении выявленного нарушителя, так и в отношении самой Ассоциации, допустившей возможность подобного нарушения, — процедил сквозь зубы тощий мудак.

Гендо успел подхватить покачнувшегося сенсея под руку, но спустя мгновение Харада уже вновь крепок стоял на ногах, опершись на свою трость. У, суки! Хоть бы предложили сесть старому человеку, гады! Сами-то все сидят, ублюдки гнойные, а нас типа вызвали "на ковер"! Приговор послушать!

Реакция Харады на сообщения о штрафах и судах была мне прекрасно понятна. Сенсей брал со своих учеников только самую минимальную оплату, чтобы покрывать затраты на инвентарь и "коммуналку". А поэтому, никаких серьезных сбережений или иных больших накоплений у наставника попросту не было. Триста тысяч! Хоть совесть поимейте, твари! Мои кулаки от гнева сжимались все сильнее, ногти вонзились в кожу ладоней, и эта боль хоть чуть-чуть притупляла ярость. Но срываться было нельзя, я обещал Хараде-сенсею, что буду держать себя в руках. К тому же, это не улица, где все можно легко решить в относительно честном споре одной лишь грубой силой.

— Вы можете подать апелляцию по вопросу в течение двух недель, либо обратиться за прямым разбирательством в суд, — заключил заместитель председателя.

Утырок лупоглазый, ты ведь прекрасно знаешь, что школе Харады не по карману даже участие в судебном разбирательстве, инициированном с нашей стороны! К тому же, оно должно вестись даже не в суде нашей префектуры, а в городском суде Токио, одно только проживание в котором обойдется мастеру в неподъемную сумму! Нет, можно являться лишь на главные заседания, передав ведения дел адвокату, но адвокаты тоже работают не за бесплатно! А уж хорошие и подавно...

— Нам жаль, что так получилось и приходится принимать столь жестокие меры...

Тощий совершенно случайно встретился взглядом со мной. И, от того, что увидел в глазах обычного хулиганистого школьника господин заместитель, он сразу осекся на середине фразы и подавился гортанным кашлем. Не волнуйся так, тварь. Я хорошо запомнил твою бледную рожу, и, может быть, не сегодня, и даже, наверняка, не завтра, но когда-нибудь тебе точно придется с ужасом вспомнить обо всем этом скотстве, в котором ты принял самое непосредственное участие.

Толпа встревоженных людей, состоящая из тренеров и спортсменов, поджидала нас за дверьми, где шло "вынесение приговора" от Ассоциации. К моему немалому облегчению, никого из журналистов охрана спорткомплекса сюда не пропустила. Одним из первых навстречу Хараде-сенсею протиснулся тот седой дядька, которого мне показывал Гендо. Отоёси Сунегехара, кажется.

— Не волнуйся, — обратился он к моему мастеру с самым суровым видом, — так просто мы это уже не оставим. В этот раз они зашли слишком далеко.