— Мирослав Теплов. Альва... — выдохнула я, с трудом борясь с навалившейся усталостью. — Если он еще жив, не тронь...
— Он будет жить, — пообещал Гектор и снова повернулся к дочери.
Ну вот и все. По-настоящему все. У меня получилось. У нас получилось!
Я поймала восхищенную улыбку Ники, встревоженный взгляд Андрея. Мир завертелся вокруг миллиардами разноцветных огоньков, комната рассыпалась и снова собралась в единую картинку. В глазах зарябило, во рту пересохло, в висках бешено стучал пульс. На Лидию ушло гораздо больше кена, похоже, восстанавливаться придется долго...
— Никто не должен знать, что мы были здесь, — сквозь ватную, плотную пелену пробился голос Андрея. — И о том, что Полина умеет, ни слова. Альрик слишком жесток в своих экспериментах.
— Понимаю. — Гектор повернулся к нам и снова стал Гектором — жестким и сильным. Словно и не было тех минут слабости, в которые он позволил себе слезы. Дочь он прижимал к себе, как самое главное сокровище. Словно ее снова могли отнять, лишить разума, оставить там, в бескрайней степи, в траве, под высоким, немым небом. — Никто не станет трепаться, а если станет... — Он недобро улыбнулся. Продолжать не стоило — Гектор умел устранять врагов.
Он посмотрел на Эрика. Я ждала ненависти, ведь теперь, когда Лидия здорова, ничто не мешало ему поквитаться с тем, кто лишил его дочери на столько лет. Но увидела другое. Тревогу. И тревога эта с вдыхаемым воздухом передалась мне — странная субстанция смешалась с усталостью и на удивление прибавила сил. Мир снова обрел очертания, гостиная заиграла красками. Только пить все еще хотелось, но попросить у Гектора я не посмела. Я вообще казалась себе теперь тут лишней...
— То убийство. Ты знаешь, что это может быть. Знаешь, чем это грозит ей. — Гектор указал на меня пальцем. — Нам всем. Мы не можем это просто оставить.
— Не можем, — глухо ответил Эрик.
— Так ты пойдешь со мной?
— Пойду.
Я не понимала, о чем они говорят, и понимать не хотела. Внезапно стало безразлично, что там будет дальше. Если не высплюсь хорошенько, просто умру от усталости, и будущее для меня не наступит.
— И я пойду, — пробормотала и, поймав недоуменный взгляд Гектора, добавила: — То есть мы. Домой. Здесь нам больше нечего делать.
Ника догнала нас на крыльце. Развернула меня к себе, крепко обняла и прошептала на ухо:
— Спасибо!
Это было, наверное, самое искреннее спасибо за сегодняшний день. Потому что Гектор, пусть и был благодарен за возвращение Лидии, все же гордость перебороть не смог.
Плевать. Надеюсь, я никогда больше его не увижу.
— Он скучает по тебе, — улыбнулась я и потрепала ее по плечу. — Он никогда не покажет, но он скучает.
Она кивнула и опустила глаза. Привязалась. Может, даже любит. Но для некоторых долг важнее любви. Ника свой долг отдала.
Эрик за нами так и не вышел. Я ждала. Делала вид, что все по плану, но в душе теплилась надежда, что он догонит нас хотя бы у машины. Захочет поговорить, объясниться, но... Он не вышел. И крыльцо, на которое я бросила последний взгляд перед тем, как сесть в машину, пустовало. Ветер трепал белье на сушилке, а фонари отбрасывали молочного цвета круги на дорожку. Даже охотник-страж не вышел нас проводить.
Мы были свободны. Я свободна...
Только вот почему так пусто в груди? Почему он так и не вышел?..
— Ты как? — поинтересовался Андрей и хотел было убрать прядь волос, упавшую мне на лоб, но вовремя отдернул руку. Все же природа позаботилась о том, чтобы между охотником и хищным никогда не возникло связи. Никакой.
— Нормально, — устало ответила я. — Пить только хочется.
— На вот, держи. — Он протянул бутылку минералки, и я долго и с жадностью пила.
Отлипнув от нее, посмотрела вперед. Впереди была дорога, ведущая в город. Туда, где жизнь кипит и где еще не знают, что я умею и чего это стоит.
— Еще хочешь чего-нибудь? — спросил Андрей.
Я улыбнулась.
— Хочу. Безумно хочу пить чай с бутербродами у тебя на кухне. И пусть Петр катится со своими запретами!
Андрей улыбнулся в ответ и повернул ключ зажигания. Мотор заработал, я откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза...
Глава 8. Свидание
Фартук оказался на меня велик, и пришлось подвязать его в нескольких местах, чтобы не сползал. Оладьи жарить я не разучилась. Они выходили пышные, ароматные, и внушительной горкой лежали на большой тарелке. Нужно пошарить у Андрея в холодильнике, вдруг у него есть джем. Оладьи с джемом я обожала еще с детства. Помню, мама пекла, а мы с папой наперегонки ели... Славные были времена.
Выспаться так и не удалось. Всю ночь мучили кошмары, где кто-то за мной неизменно гонялся и хотел убить. Я видела нож в крови и глаза — бесстрастные глаза фанатика, которому нужна была моя жизнь. Или кровь. Или кен. Кто их разберет, этих случайных убийц?
Андрей встал поздно — ближе к обеду, я как раз заканчивала готовить. Прошаркал на кухню в растоптанных тапочках, блаженно закатил глаза и пошутил:
— Отлично выглядишь. На моей кухне и в переднике. Смотри, я могу привыкнуть.
— Боюсь, Альрик не одобрит этой связи! — пошутила я в ответ, и мы рассмеялись.
Напряжение вчерашнего дня спало. На улице распогодилось. Небо было высоким и ясным, без единого облачка, и в окно к нам, ласково улыбаясь, светило солнце.
— Как себя чувствуешь? — спросил Андрей, накладывая себе на тарелку горку оладьей и поливая их сметаной. Джема я, к сожалению, не нашла.
— Немного штормит, но пройдет. Слишком выложилась вчера.
— Опасный дар, — заметил охотник и положил кусочек в рот.
— Не опаснее, чем остальные. Привыкну.
— Вернешься к скади?
Я пожала плечами.
— Извини, но у меня в два часа сбор у Петра. Он не любит, когда опаздывают.
— Все нормально, — уверила я. — Ты и так очень помог! Мои планы всегда немного...
— Сумасшедшие, — усмехнулся он.
— Именно. — Я вздохнула и присела за стол. Разгладила несуществующие складки на белой скатерти. — Поеду к скади, там мой дом. Да и по Алану соскучилась безумно.
— Если честно, я не думал, что ты решишься. — Поймав мой вопросительный взгляд, Андрей пояснил: — На посвящение.
— Мы с Эриком были близки. Кто же знал, что так получится...
— Извини, не хотел бередить твои раны.
— Ничего...
Это не раны. Так, царапины. Зудят, но терпимо. Я вообще научилась относиться ко всему проще.
Завтрак с Андреем был самым спокойным временем дня...
Дом скади упрощать мне жизнь не собирался. Хмурился. Стены громоздились исполинскими великанами и заранее осуждали. Высокое небо, какое обычно бывает осенью, холодно смотрело сверху, совершенно не грел ослепительно-белый солнечный диск. Ветер рвал листья, швыряя их под ноги, на мощенную камнем дорожку.
Гостиная пустовала. Лишь часы на каминной полке размеренно тикали, отсчитывая время. На столе стояла забытая кем-то чашка с недопитым чаем. Эрик бы ругался. Он всегда ругается, когда не убрано, хотя сам просто обожает разбрасывать вещи.
Интересно, он домой приходил после... Или все еще с Гектором, расследует таинственное убийство? Странно, что они все еще разговаривают, общаются. Я-то думала, Гектор презрительно и позорно выгонит его из дома.
Помню, как Лидия кричала, испугалась, бедняжка. Каково ей находиться в одном доме с тем, кого она до смерти боится? С тем, с кем она совсем недавно...
Нет, нельзя об этом думать. Есть много других важных мыслей, например, где я теперь буду жить. Оставаться в этом доме, с Эриком, который непременно вернется, желания не было. Гордость все же у меня есть. И если раньше я думала, что он просто защищает меня, то его поведение после того, как Лидия вернулась, о многом говорит. Я ему не нужна. Эрик Стейнмод больше не любит меня.
Скорее всего, у него было время подумать, а удовольствие быть со мной рядом сомнительное. Все же я не принимаю много законов хищных, а это его в какой-то мере ограничивает. Расставшись со мной, он может жениться на ком угодно и не раз. Впрочем, жениться вовсе не обязательно.
Наверное, мне проще оставить все, как есть. Жить на Достоевского, а к Алану приходить, когда Эрика не будет дома. Нет, я не настолько наивна, чтобы не понимать: нам все равно придется пересекаться. Но лучше сократить количество встреч. Пока не переболит. Пока не перестану вздрагивать каждый раз, когда он входит в комнату.
Одной жить, конечно, небезопасно, но я могу попросить какую-нибудь защитницу об услуге. Например, Лару, все равно она скоро посвятиться в скади. Черт, я же обещала Робу спросить о ней Влада!
О том, что телефон был выключен все это время, вспомнила лишь, когда его достала. Я отключила его перед домом Гектора, а включить забыла, слишком устала. Экран засветился яркой заставкой, заиграла приветственная мелодия. Я набрала выученный наизусть номер.
Влад поднял трубку почти сразу.
— Привет, пророчица. Соскучилась?
— Вчера была у Гектора, — опуская приветствие, доложила я.
— Как успехи?
— Лидия здорова. А я выжата совершенно.
— Могу помочь с этим, — многозначительно промурлыкал он в трубку, и я буквально представила себе его лицо — довольное, как морда кота, объевшегося сметаны и разлегшегося отдохнуть на солнышке. Обычные интонации совращения, ничего не поменялось. Что ж, хоть что-то в этом мире стабильно и неизменно.
— Спасибо, справлюсь.
— Как знаешь, — не стал настаивать он. — Ты звонишь из вежливости или...
— Звоню спросить о Ларе. Ты обещал подумать...
— Я подумал, — без промедления ответил Влад. — Если Ларисе настолько хочется в скади, я не буду ее держать.
— То есть ты... изгонишь ее? Правда? — удивилась я.
— Повторю, я готов идти на компромиссы. Предлагаю обсудить это сегодня, часиков в семь. Что скажешь? Поужинаешь со мной?
Я растерялась. Молчала, дышала в трубку, как школьница, и не знала, что сказать. Влад, я, ужин. Опасно...
— Полина?
— Это... неожиданно, — призналась я.
— Как по мне, весьма закономерно, — уверенно возразил он. — Так куда за тобой заехать?
— Не уверена, что это хорошая идея, — нахмурилась я.
— Брось, я же не тебя есть буду, — пошутил он. — В том месте, куда я собираюсь повести тебя, подают кролика в вине и чудесный греческий салат.
— Звучит заманчиво. Хорошо, — согласилась я. Немного отвлечься мне не повредит, особенно после событий с Гектором и Лидией. — Если пообещаешь не давить на меня ни в чем.
— Мне это ни к чему. Ты будешь у скади?
— Нет, у себя. То есть... На Достоевского.
— Ну да, конечно, Стейнмод! — Мне показалось, в его голосе промелькнули ревностные нотки. — Как он воспринял... хм... твои новые способности?
— Понятия не имею, — вырвалось у меня. И уже жалея, что сказала, я добавила тихо: — Еще его не видела.
— Вот как? Он боится в глаза тебе взглянуть?
— Не твое дело! — резко ответила я и решила сменить тему. — Но, если тебе интересно, я была у Андрея.
— Всю ночь? Петр не погладит его по головке за это.
— Петру необязательно знать.
— Хорошо, Полина, — на удивление быстро принял правила игры Влад. — Заеду за тобой в семь.
И повесил трубку.
Я несколько раз глубоко вздохнула, стараясь отогнать ненужные образы. Теплая куртка, пахнущая мускусом, дыхание на щеке, ваниль в венах. Поцелуи — жадные, порывистые. И слова о том, что он будет бороться. И да, я понимала, что это Влад, все тот же Влад, каким я его знала, но... Голос гипнотизировал, а словам хотелось верить. На задворках сознания мелькнула мысль о старых граблях.
Но мне ведь необязательно на них наступать. Всего лишь ужин. Разговор. Бокал вина. Не больше. В конце концов, Влад отпускает Лару, да и на Тибете помог мне, ничего не требуя взамен. Думаю, он заслужил шага навстречу. Возможно, мы сможем нормально общаться, без взаимных претензий и обидок.
Я кивнула, словно старалась убедить сама себя. Развернулась, подняла глаза и... застыла.
— Где ты была всю ночь? — холодно спросил Эрик. Он стоял, облокотившись о стену, всего в нескольких шагах от меня. Сложил руки на груди и ждал ответа.
В воздухе сгустилось опасное напряжение, сердце заколотилось так, что готово было выпрыгнуть из груди, а в голове обрывками кружили мысли. Что он успел услышать и что мне говорить? Стоит ли вообще говорить? Отвечать? И как себя вести с ним?
— Ты меня напугал, — сказала первое, что пришло в голову. И ведь ни словом не соврала же, действительно испугалась. Сжимала трясущейся рукой телефон, тщетно пытаясь спрятать его в карман. То ли карман внезапно стал меньше, то ли с меткостью у меня проблемы.
— Вот как? Извини. — Ни капли раскаяния в голосе. — Просто ты очень избирательно отвечаешь на телефонные звонки.
Черт-черт-черт! Он звонил. Звонил и, наверное, искал, а я... Раскаяние растеклось по душе едким раствором. И чувство вины проснулось — куда уж без него.
Хотя... какого черта вообще?! Это он должен извиняться, не я! Эрик сказал, что имеет право на личную жизнь. Что ж, я тоже его имею.
— Извинение принято, — стараясь казаться невозмутимой, ответила я и отвернулась. Я пришла сюда не для этого. И вообще мне эти разборки ни к чему. Телефон все же скользнул в карман, позволяя почувствовать себя увереннее. Контролирующей хоть что-то.
— Тебя не было на Достоевского, не было у атли, — остановил меня Эрик на пути к лестнице. Злость сменилась на обиду, смешанную с тревогой. — Я волновался.
— Ты такой заботливый, — съязвила я. — Всего несколько недель прошло, а ты уже начал переживать.
— Полина...
Договорить ему не дали — входная дверь с шумом распахнулась, вошел Маршал в сопровождении Тамары, а за ними Роб — хмурый и бледный. Увидев меня, Тома остановилась, как вкопанная, и Роб влетел ей в плечо. Облегченно выдохнул и покачал головой. Осуждающе так покачал. Смотрел при этом на меня.
— Все хорошо, нашлась пропажа, — спокойным голосом, который резко контрастировал с недавним обвинительным тоном, сказал Эрик.
То есть они искали меня, что ли? Дружно? Зачем? Разве я пропадала? Разве все не закончилось хорошо? Лидия здорова, Гектор доволен, кена его во мне больше нет. Так чего переживать?
Они переживали. Тревога была написана на обычно спокойном лице жреца, она сквозила в мелких продольных морщинках Томы на лбу — когда воительница хмурилась, то морщила лоб, становясь отдаленно похожа на шарпея. Даже Маршал удивленно моргал, не зная, что теперь делать. Лучшая ищейка скади. Странно, что они не вычислили, где я была. Впрочем, энергетика Андрея и не дала бы — охотники умеют прятаться не хуже хищных. И морок напускают отличный.
— Отдыхайте, — велел им Эрик. — И остальным отзвонитесь, пусть едут домой.
Ого, да тут целая поисковая миссия на одну маленькую меня. Даже неловко как-то.
— И не стыдно? — покачала головой Тома. — В городе сумасшедший убийца, а ей — гулять!
Маршал молча удалился, Роб направился на кухню, на ходу набирая чей-то номер.
— Какой убийца? — нахмурилась я.
Если с утра во всем теле ощущалась небольшая слабость, то к середине дня она усилилась, и начинало клонить в сон. Ничего, я сольвейг, восстановлюсь.
