Тильвус остановился: вокруг царила кромешная темнота. Он мгновение помедлил, закрыв глаза, перестраивая зрение и в тоже время мысленно исследуя подвал. Живых существ было немного. Где-то вдали Тильвус чувствовал присутствие Сидора: тот шурудил в дальнем конце подвале. Справа чуялось какое-то маленькое существо. Не кот. Крыса. А сам кот...

Тильвус открыл глаза: темнота отступила. Зрение стало иным: теперь он видел во тьме не хуже норлока. Маг огляделся кругом: подвал был громадный, темный, полузатопленный гнилой водой из прорванных труб, заваленный всяческим хламом — жильцы явно не любили утруждать себя походами к мусорным бакам. Тильвус уверенно спустился по ступенькам, обогнул кучу гниющего проросшего картофеля и двинулся вдоль бетонной стены. Он пригнул голову, чтобы не стукнуться о ржавые, сочащиеся влагой трубы, обошел разодранный матрац, с торчащими клочьями ваты: не иначе зимой в подвал наведывались бомжи, ночевали возле теплых труб. Две серые тени торопливо шмыгнули мимо, стараясь не попасться Тильвусу на глаза. Он остановился на мгновение, уточняя местонахождение кота, и повернул направо: кот сидел, забившись между стеной и разбитым деревянным ящиком, и волны ужаса и паники, исходившие от беглеца, ощущались даже на расстоянии. Тильвус прошел еще немного и, наконец, заметил в темноте две зеленые светящиеся точки.

— Иди сюда, балбес, — негромко приказал маг. Кот бросился навстречу, будто выпущенный из катапульты, мгновенно вскарабкался по штанине и оказался у него на руках. Тильвус, растроганный огромным кошачьим счастьем, которое заполнило, казалось, весь подвал, прижал его к груди.

— Эх, ты, пропажа... — проговорил Тильвус. — Что, несладко в подвале-то сидеть? То-то! Подвал — это, брат ты мой, для тех, кто попроще. Для дворовых кошек да для крыс. Ну, для бомжей еще. А ты — все же зверь породистый, благородных кровей! Дай-ка глянуть на тебя...

Кот и впрямь был диковинной породы: большеухий, бесшерстный, покрытый лишь мягким пушком палевого цвета, с огромными глазами на треугольной мордочке, похожий на тьюрки: маленьких злобных зверьков, которых иной раз для забавы заводят у себя в логовах тролли.

Тильвус двинулся в обратный путь, легко ориентируясь в кромешной темноте громадного подвале.

— Сейчас вернем тебя хозяйке. Ну, не сейчас, само собой, а немного погодя. Ну что, почему... потому что хозяйка-то твоя удивится небось, как я тебя отыскал в темном подвале за пять минут. Понимаешь? Сомнения у нее появятся. А мне это ни к чему. Ну, почему-почему.... Потому! Что за любопытная ты скотина! Что? Ну хорошо, извини. Не скотина. Ну, я же извинился! Будешь придираться к словам, оставлю в подвале! Что? Ну, пошутил, пошутил! Ты что, не понимаешь? Ну да, согласен, дурацкие у меня шутки. Ладно, больше не буду.

Он подошел к двери и опустился на ступеньку.

— Посидим тут немного, потом я тебя хозяйке верну. Ты зачем удрал от нее? Испугался? Чего испугался-то? А, на улице никогда не был... понятно. Да черт ее знает. Говорит, хотела, чтоб ты воздухом подышал свежим. Что? Да ладно... Она тебя любит... по-своему. Хотела, как лучше. Что сделаешь? Куда? Прямо ей на кровать? Ну... А мордой тебя не натычут в ... ну, в это самое? Что? Еще раз сделаешь?

Тильвус погладил кота по теплому боку.

— Да... Характер у тебя! Уважаю! А? Нет, брат, со мной нельзя... Ну, куда я тебя возьму... у меня и дома-то своего нет. Чего вру? Не вру вовсе... Бомж я... Что значит "хватит заливать"?! Ты где таких выражений нахватался? Ах, по телевизору слышал? Ну, ладно, это я и без тебя знаю... вы, кошки, чувствуете, когда вам врут. Ну, есть дом. Но далеко. Не хочу я туда возвращаться. А вот это не твоего кошачьего ума дело, ясно?

Получив деньги за найденного кота, Тильвус и Сидор повеселели.

— В "Светлячок" можно сегодня и не ходить, — рассуждал великий маг. — По бульвару только пройдемся, это рукой подать!

— Точно! — поддакивал Сидор. — Потом, это самое, к строительному техникуму поднимемся, там, знаешь, столовая студенческая пончиками торгует. Вкусные!

— Не уважаю я повидло в пончиках, — скривился Тильвус. — Лучше бы их с мясом делали.

— Пончик, значить, с мясом — это уже беляш! Еще билет надо купить лотерейный. Давно, это самое, собираюсь! Может, выиграю. Я бы, знаешь, тогда дом в деревне...

— Купишь. На главпочтампт зайдем по дороге — и купишь!

— Кабы этот кот, значить, каждую неделю терялся, как бы мы зажили тогда! — размечтался Сидор. — Повезло тебе, что ты на него в подвале наткнулся!

— Да он сразу у двери сидел, — отмахнулся Тильвус. — Я на него чуть не наступил.

Они остановились на обочине тротуара: ждали, когда можно будет перейти на другую сторону улицы. Ожидание затягивалось: мимо неслись сверкающие машины с тонированными стеклами, где-то впереди завывала сирена. Усиленный мегафоном голос предлагал быстренько очистить проезжую часть.

— Опять гости города, — обреченно проговорил кто-то рядом с Тильвусом. — Пора бы и честь знать! А то ишь... загостились!

Наконец, показалась вереница дорогих автомобилей, впереди кортежа несся черный джип губернатора, известный всему городу. Когда вой сирен затих, постовой махнул рукой, пропуская истомившихся ожиданием пешеходов.

Тильвус и Сидор чинно перешли дорогу и спустились к кинотеатру, возле которого толпились зрители. Аппетитно пахло жареным: рядом с кинотеатром стояли киоски, где вовсю шла торговля горячими чебуреками и холодным пивом. Зрители давились в очереди за пирогами так, словно выбирались в кино только затем, чтобы перед сеансом поесть, как следует. Принюхиваясь к заманчивым запахам, приятели миновали кинотеатр и направились дальше.

— На обратном пути чебуреков купим, — пообещал Тильвус, заметив взгляды, которые Сидор бросал в сторону киосков с надписью "Пирожки горячие". — Народ в кино уйдет, очереди не будет.

Тот кивнул.

Они свернули на тихую улицу и вскоре оказались возле серого унылого здания. На крыльце Сидор неловко потоптался и потянул на себя тяжелую стеклянную дверь. Они зашли внутрь, по привычке опасливо косясь по сторонам, хотя охранников тут никогда не было, и с улицы заходил самый разнообразный народ: офисы здесь сдавали в аренду и все пять этажей здания были забиты какими-то конторами. Фирмы-распространители чудо-средств для похудения соседствовали с туристическими компаниями, школа испанского языка размещалась напротив кружка, где учили танцам живота, клуб разведения бульдогов находился как раз напротив вывески "Продажа колготок по оптовым ценам". В кабинете, расположенном по соседству по выходным проводились бесплатные курсы по изучению Библии.

На пятом этаже помещалось местное отделение Красного Креста — туда-то и направлялись Тильвус с Сидором: небогатый Красный Крест получил две комнаты в центре города благодаря чьей-то спонсорской помощи. Первым знакомство с сотрудниками этой замечательной организации свел Сидор, потом познакомил с ними Серегу и Тильвуса и с тех пор раз в два-три месяца приятели считали своим долгом нанести визит вежливости.

Возле дверей лифта приятели остановились. Подниматься на пятый этаж на лифте маг категорически отказывался: темная и тесная обшарпанная кабина будила в нем крайне неприятные воспоминания о пыточных застенках, где Тильвусу когда-то довелось провести немало времени. Сидор же, напротив, с удовольствием покатался бы на лифте, но не был уверен точно, какую кнопку следует нажимать, а поэтому из солидарности с приятелем тоже отправился пешком.

Две маленькие комнатки Красного Креста находились в самом конце коридора, а сразу возле лифта находился офис Комитета солдатских матерей, возле которого частенько крутились тощие юные солдаты с перепуганными глазами. Комитетом заправляла решительная дама с крутым перманентом: она ухитрялись держать в страхе все военное начальство округа.

Приятели прошли пыльным гулким коридором и Сидор робко постучал в стеклянную матовую дверь. Дверь тут же распахнулась: на пороге стояла девушка.

— Здравствуйте, Сидор! — сказала она. Сидор страшно сконфузился: никак не мог привыкнуть, что Аня, сотрудница отделения, называет их с Тильвусом на "вы". — Вовремя подошли: как раз вчера одежду привезли. Заходите!

Апартаменты, оплаченные Красному Кресту щедрым спонсором, были небогаты. В комнате стоял стол, несколько пластиковых стульев да тяжелый металлический сейф. На стене висел большой портрет Анри Дюнана — основателя Красного Креста.

— Сейчас соберу вам что-нибудь, — сказала Аня. — Присаживайтесь, подождите пока что. Одна я сегодня, так что.... Марь Михална на дачу внука увезла, а Катя поехала портфели закупать, к первому сентября уже готовимся.

Она достала пластиковые одноразовые стаканчика, налила кипятка, бросила по пакетику заварки, придвинула коробку с печеньем.

— Угощайтесь, — рассеянно предложила Аня. — Ежегодную акцию готовим "Помоги собраться в школу", вместе с отделом соцзащиты. Для малообеспеченных родителей, у кого денег нет, чтобы детишек в школу собрать. Много таких! А то учебный год начнется, а ребятня так будет по улице болтаться.

Она задумалась.

— Даже и не знаю, есть от этого какой-то толк? — Аня вздохнула. — Мы родителям-то деньги не даем, а привозим вещи для детей. Думали, так лучше будет. А родители и портфели, и учебники сразу же продают, а деньги пропивают. И что с ними делать?

Она подлила Сидору чаю.

— Завтра поеду в "Призма-банк", деньги просить на беспризорников. Вот как вы думаете, если я скажу, что это для детей — дадут? Ведь нужно же им как-то помочь? Ведь они же не чужие, они в нашем же городе живут?

Тильвус улыбнулся.

Аня совершенно не делала различий между людьми и одинаково разговаривала и с вокзальными бомжами, и с чиновниками, и с банкирами. Знаменитый призыв Дюнана "Все мы братья" Аня воспринимала буквально и старалась воплощать в жизнь принципы Движения Красного Креста.

Тильвусу она напоминала диллерийку.

Диллерийки, женщины, одетые в длинные темно-серые платья, в белых передниках и белых покрывалах, ниспадающих до земли, были приверженцами Ордена Диллери, покровительницы всех, кто нуждался в защите и помощи. Дав обет милосердной Диллери, они всю жизнь служили великой цели: помогали страждущим, облегчали людские немощи. Монастыри диллериек были почти в каждом городе. Находясь под защитой своей богини, диллерийки ухаживали за больными проказой, бесстрашно входили в зачумленные селения — и страшные болезни обходили стороной этих женщин. Они помогали раненым на поле сражения: людям и нелюдям, свои и чужим, не делая никакого различия между ними и в этом их принципы вполне совпадали с принципами великого гуманиста, основателя Красного Креста, который, как известно одним из принципов движения выдвинул беспристрастность.

Пока приятели распивали чаи, Аня вышла в другую комнату, заваленную тюками с одеждой. Из дверей тянуло едва уловимым запахом плесени.

— Одежду собрали для северного района, наводнение у них было в прошлом месяце, — говорила Аня, распаковывая огромный баул. — Сейчас вам найду что-нибудь. Обуви нет пока что, но к зиме будет обязательно

Вскоре она появилась с охапкой тряпья в руках.

— А в прошлый раз вас вроде трое было? — спросила Аня. Она положила вещи на стол и присела, отыскивая в недрах его полиэтиленовый пакет. — Вот, возьмите. Сложите сюда одежду. В августе теперь приходите или в сентябре. Будем акцию проводить "Зима на пороге", теплую одежду собирать.

— А это Серега с нами был, — пояснил Тильвус, запихивая в пакет одежду. — Спасибо большое!

— Его на днях сестра, это самое, домой забрала, — Сидор, конфузясь, взял печенье, громко хрустнул, смутился и покраснел.

— Сестра?

— Ну да, — пояснил Тильвус. — Она его сперва из дома выгнала, а вчера вот приехала. Отыскала и домой увезла. Вспомнила о брате.

— Это хорошо, — благодушно проговорил Сидор. — Так что Серега, значить, теперь дома живет, телевизор смотрит. Хорошо, что сестра о нем вспомнила!

— Да уж... — неопределенно протянул Тильвус.

Аня быстро глянула на него и отвела взгляд.

— Домой забрала? Ну, будем надеяться...

В гулком коридоре застучали каблуки, раздались голоса. На пороге появилась дородная дама в светлом костюме, в блузке с пышным воротником. Сидор и Тильвус оробели и одновременно поднялись со стульев. Дама скользнула по бродягам неприязненным взглядом и отвернулась.

Тильвус пристроил на краешек стола стаканчик с недопитым чаем и покосился на дверь. Самое время исчезнуть, но уходить, не попрощавшись с Аней было бы крайне невежливо.

— Ты одна, Аня? Ах, досадно как! Хотела попросить, чтоб кто-то из вас с водителем поехал!

Тильвус, хоть и не бывал никогда в отделе соцзащиты, однако даму, возглавлявшую отдел, знал: сталкивался пару раз в кабинете Красного Креста. Дама была напориста и деятельна., от нее исходила агрессия и недоброжелательность.

— Куда — поехал? — не поняла Аня.

— Завтра же приют открываем! — пояснила дама. — Хлопот — выше крыши! Открытие — в два часа, губернатор приедет, гости города. Они с утра едут строящиеся объекты глядеть: онкологический центр, детский дом, дорожный техникум и наш приют для бездомных. Телевидение будет! Я уже на укладку записалась в парикмахерскую. К Дориану...

— Приют, это хорошо, — горячо одобрила Аня. — А то зимой все больницы переполнены, врачи жалуются, что все отделения бездомными забиты. Ну, а куда ж им зимой деваться-то? В городе даже столовой благотворительной нет — стыд! Пусть уж в приюте живут.

— Приют не резиновый! — отрезала дама, расправляя на груди золотые цепочки. — И долго мы их там держать не станем, пусть не надеются! Пять дней, а потом на работу будем устраивать. Да это все не в коня корм! Не будут они работать, — они окинула кислым взглядом приятелей.

— Дел много, Аня, разрываюсь просто! Маникюршу на вечер вызвала! — дама внимательно оглядела длинные малиновые ногти. — В новостях нас покажут, по двум каналам! Все на высоте должно быть! А у нас ведь и контингент еще не весь подобран. Приют на пятьдесят человек, а по спискам пока...

Аня оживилась.

— Не весь подобран? Так вот, посмотри! — она махнула рукой в сторону Тильвуса и Сидора. — Вот и этих бы взяла! Я их давно знаю, хорошие люди!

Дама скривилась.

— Ну, ты скажешь тоже... — она поглядела на приятелей. — Кого попало с улицы брать что ли?

Тильвус удивился, дама, заметив это, презрительно фыркнула

— Мы же по направлению районных отделов берем, а не с вокзалов бомжей собираем! — пояснила она. — Человек документы оформить должен, а то кто их знает, кто они...

Сидор переступил с ноги на ногу, явно чувствуя себя неуютно, и тоже стрельнул глазами на дверь

Дама побарабанила ногтями по столу, раздумывая.

— Хорошие люди, надежные, порядочные! — продолжала расхваливать Аня.

— Документы есть? — отрывисто спросила дама, уставившись на Сидора. — Паспорт, справка об освобождении?

Тот поспешно закивал головой.

— Справка, это самое, есть, да.

— Об освобождении?