Ключи ушедшего бога

Фиилор согласился с мнением большинства широким зевком, торопливо прикрытым ладошкой, и на этом прения завершились. Нервное напряжение, сопровождавшее поиск ключа, спало, на смену ему пришла общая сонливость.

Глава 11. У нас есть план? У нас есть план!

Утром мы завтракали в трактире под набор местных сплетен, которыми щедро делилась довольная трактирщица. Судя по переглядкам с Киртом и Кертом, причины довольства лирты именно сейчас наворачивали толстые куски мяса, втрое превосходящие габаритами немаленького собрата, возлежавшего на тарелке Шерифа.

Среди пестрого вороха сведений о том, кто с кем подрался, напился, женился, сверкающим бриллиантом выделялась главная новость. Какие-то пьяные дураки (а кто трезвый на такое сподобится?) разломали решетку стока на площади у фонтана! Трактирщица грешила на свадьбу кузнеца, гулявшую третий день в соседнем квартале. Понятно, никто из гостей, тех, кто если не стоял к утру на ногах, то хотя бы ворочал языком, ответственность за варварское деяние на себя не взял. Но переглядывались мужики так гордо, что их вина стала очевидна для всех, пусть пропажу и не вернули. Нам оставалось только порадоваться удачно подвернувшемуся алиби и тоже промолчать с гордостью тайной и переглядом украдкой.

Дольше оставаться в заведении 'На площади' мы не стали, так же как и совещаться поутру в номерах. Слишком выжидающе поглядывала на щитовиков хозяйка и явно не собиралась давать им возможность побездельничать. Большое сердце лирты жаждало продолжения ночи любви.

Пришлось нам имитировать спешку и отправляться в путь сразу, чтобы устроить остановку-совещание недалеко от города. Дабл Кей пару-тройку раз опасливо покосились в сторону Ральина. Но, видать, решили, что их ночной бабочке-бочечке не по силам организация масштабной погони за героями постельного сражения, и спокойно присоединились к беседе.

Самой главной проблемой для нашей компании являлась геополитическая. Не в том глобальном смысле, который вкладывают в это слово ученые экономисты, а все же, все же. К расположению географическому нужного нам региона поиска и к политическим раскладам наши затруднения имели самое прямое отношение. Мы ведь оправлялись в Ламильян, где, объективно, год назад пропали при катастрофе служанка принцессы и два ее охранника, кое-кто все еще мог случайно вспомнить своих героев и опознать их даже теперь, когда мужчины сверкали лысинами, а Кимея обзавелась личиком Симелии и замаскировалась.

Правда, глядя на отражение в тазике, я поутру констатировала, что теперь на принцессу не очень-то и похожа, вернее, похожа как дальняя родственница или жертва случая. Другая прическа изменила овал лица, веснушки россыпью солнышко подарило, ушки умилительно топырятся. Да и вообще... Лицо не маска, замершая в неподвижности, тут большую роль мимика играет. А она у нас с капризницей-принцессой разнилась.

Кстати, о наших радильярских спутниках. Фиилора и Шерифа в Ламильяне тоже знали. Не столь хорошо, но знали. Как быть? Как маскироваться, если традиции закрывать лица паранджой, венецианскими масками или полями сомбреро на Фальмире нет и аналогов Венецианского карнавала ждать не приходится?

Если нас по случаю опознают, самой светлой перспективой, коль не выбирать из котла и костра, — пожизненная должность монашки Первоматери или Первоотца. Все-таки в Ламильяне даже с подозрением на ересь все сурово, как в Челябинске. Это в Радильяре полегче будет. Может, потому Шериф терпим ко всему творящемуся безобразию и даже худо-бедно его покрывает. У них там более всего Первоотец почитается, чей лик днем милостив, а в ночи жесток. То есть, бог один, а сферы покровительства по времени суток варьируются, оттуда и большая толерантность проистекает.

Между прочим, не зря о Шерифе нашем я так хорошо думала. Выход нашел именно он, послушав наши охи-вздохи о маскировке и мой вопрос ребром. Я четко спросила общество: 'Кто и при каких условиях может на законных основаниях ходить с закрытым лицом, не вызывая подозрений и немедленного желания лицо рассмотреть?'. После этого наш жрец поскрипел зубами и выдал на-гора ценное предложение:

— Странники Первоотца, пускающиеся в паломничество к любой из обителей. Идти придется пешком, но одежда странников — коричневый плащ с глубоким капюшоном — убережет от досужего любопытства. Нас пятеро — один жрец, четверо паломников — достаточно для малого путешествия-покаяния. И путь мимо нужной тюрьмы проложить можно.

— А нас твой покровитель молнией не шарахнет за кощунство? — выпалила я тот вопрос, который, кажется, завертелся на языке у всех.

Жрец пошевелил пальцами, то есть пожал плечами по-местному, и ответил:

— Здесь, в Пустошах, я не могу воззвать к Первоотцу, молитвы не достигнут его слуха. Пространство между миром вещей и духовной сферой искажено так же, как дороги, отмеченные Ушедшим. Когда покинем проклятый край, буду молиться и испрашивать совета и помощи. Другого пути не вижу.

— Ты, когда молиться соберешься, предупреди, отойдем подальше, а то молнии с небес не всегда точечно бьют, — брякнул непосредственный Кирт.

— Обязательно, — хмыкнул Шериф, огладил бородку и подмигнул испуганно взирающему на духовника Фиилору.

'Если в сборе ключей боги, как они ни хорохорятся, тоже заинтересованы, то может выгореть. Помогать, вряд ли будут, унизительно для них пойти на сделку с нае..., то есть, говоря литературно, оставившим их в дураках шутником, но мешать не должны. Лишь бы степень кощунственности нашей задумки не показалась Первоотцу выше перспективной выгоды от результата, — подумалось мне. Озвучивать выводы я не стала. Все-таки спутники с рождения воспитаны в почитании к здешним божествам. Им мои циничные выкладки вряд ли по вкусу придутся. Меня же, после бесед по зеркалу с персонификацией смерти напугать было сложновато. Сейчас, признаться честно, больше всего заботил физический аспект пешего путешествия. Ноги-то не казенные и выносливость у девицы Кимеи никакущая, да и Филя ни разу не турист. Не приспособлены мы к такого рода нагрузке.

Решив самый насущный вопрос маскировки, мы озадачились новым: откуда и как будем двигаться. Тут уж степень моей выносливости и физическую форму принца адекватно оценили все более тренированные и физически крепкие члены команды.

Паломничество наше планировали начать из Дильяры, самого восточного города Ламильяна, от которого в равной степени близко, а как по мне, одинаково далеко до всех тюремных достопримечательностей страны, которых насчитывалось ровным счетом три. Нет, Ламильян, к счастью, просторами России 'с южных гор до северных морей' похвастаться не мог, но пешком — это всегда пешком, а не на поезде или, на худой конец, в карете. Даже если по шоссе. А их тут нет и отродясь не было! К тому же встала остро проблема хранения нажитого непосильным трудом имущества. Куда девать наше средство передвижения и вместилище немалого багажа, который обязательно понадобится в пути?

Команда принялась мучительно соображать, как и на елку влезть (паломничество маскировочное совершить), и поверхностных травм нижней части тела избежать. Соображалось плохо, пока я не уточнила у Шерифа, как поступают с теми, кому до зарезу надо, а ноги не ходят: перелом или другая инвалидность.

Жрец посветлел лицом и оглядел собрание столь хищным взглядом, в котором явственно читался вопрос 'Кому сломать ногу?', что компания невольно отпрянула назад. Оказалось, что в любом правиле, в том числе и 'ножками, ножками, молитвенным пехом, и никак иначе', есть исключения.

Они делались для глубоких старцев и, нет, не угадали, не для инвалидов — тем не можешь ходить, ползи и будешь в итоге исцелен, или не будешь, если вера твоя и желание бога помочь именно тебе (не нравишься ты мне и точка!) недостаточно крепки.

Второй категорией льготников оказались беременные женщины, которым вздумалось поклониться не только Первоматери, но и Первоотцу. Надо же, даже боги сражаются за клиентуру, не брезгуя акционными предложениями! Словом, кареты разрешались, но с тем условием, что двигаться они должны были не быстрее бегущего человека. Уже неплохо! Бегать можно по-разному. Дабл Кей, скажем, умеют это делать очень быстро и очень долго!

На старцев мы с Филькой не походили никак, даже с большой натяжкой. Зато в экипаже имелись подходящие просторные одежды и подушки для придания фигурам нужных очертаний глубоко беременных особ. А уж что там и как на самом деле никого не касалось. Заглядывать под чужой плащ считалось омерзительно дурным тоном, все равно что на Земле девчонке юбку задрать. За нехорошее любопытство и побить не возбранялось.

Таким образом, бесценную карету удалось отстоять. Шериф погрузился в глубокие раздумья, даже вытащил из глубин серой хламиды невиданные прежде обществом черно-белые четки и принялся постукивать камешками. Наверное, подбирал аргументы и готовил оправдания перед Первоотцом за маскарад. Остальные, рьяные противники пешего туризма, воспрянули духом.

Фиилор тоскливо вздыхал, но против пузатой роли возражать не спешил. Помог по моему предложению элементарный эксперимент под лозунгом: 'Хочешь пешком — иди!' Первый же пяток демонстрационных километров, который он начинал с апломбом: 'Я смогу, я пройду, как настоящий паломник! Никакие подкладные подушки мне не нужны!', закончился виноватыми тоскливыми вздохами. Филя хромал на обе ноги разом и жалобно охал. Мы 'героя' демонстративно не жалели, подвезли не предлагали и советов не давали, позволяя принцу в полной мере прочувствовать все прелести пешего перехода. Потом Шериф, как владелец местного аналога аптечки первой помощи, врачевал стертые в очередной раз и на совесть, до кровавых пузырей, ноги уныло-счастливого (унылого из-за неудачи, счастливого из-за окончания мытарств) Фильки. Нотаций и риторических сентенций 'А мы тебе говорили....' избежали. Все и так понятно, зачем парня лишний раз макать в это самое, если он и так себе и в себя не очень верит после очередного облома?

В захудалом городке Дильяре на границе с Вольными Пустошами, никакой стражи или пропускного пункта не было отродясь. Просто потому, что тамошний бесплодный кусок отвратительной земли никому и никогда не приходило в голову назвать своим и побороться за это право. Мы ненадолго задержались здесь лишь для того, чтобы купить коричневые плащи паломников. Светиться своими покойницкими и разыскиваемыми физиономиями никто из нас не стремился. За обновками ходил лично Шериф. Его-то лицо под картинкой 'взять живым или мертвым' точно нигде не висело. Он же приобрел в продуктовой лавке еды в дорогу. Все прочие сидели в карете, пока жрец занимался шопингом. К тому же, если кому и доверять покупку продуктов, то именно Шерифу, потому что только у него выходило приготовить не просто 'съем и не отравлюсь', а 'вкусно и даже очень вкусно'. Потому, по общему соглашению, от некулинарных обязанностей нашего повара уже давно отстранили и наслаждались нормальной пищей тогда, когда остановиться в трактире не было возможности.

Я, освобожденная от готовки и присмотра за живностью, шарахающейся от 'запаха Смерти, тоже не бездельничала. Освоила активацию швейных умений Кимеи и починила все вещи компании, нуждавшиеся в мелком и крупном ремонте. Да так мастерски, что отыскать следы этого ремонта без очень внимательного изучения не смогла бы и сама. Золотые руки были у девчонки, а что голова с ветерком и массой шаблонов, сквозь которые приходилось продираться новой владелице тела, чтобы составить собственное представление о происходящем, — издержки возраста, воспитания и мира. И нечего мне было возмущаться. Жить здоровой все равно лучше, чем валяться под аппаратом где-нибудь в больнице или, пуще того, в деревянном ящике под землей. Между прочим, я, наконец, сделала себе три комплекта нижнего белья и почувствовала себя человеком! Филя изучал комплектики и выпытывал подробности с такими горящими глазками, что я поверила: в парне дремлет будущий гениальный модельер, способный встряхнуть бельевую сферу всего Фальмира.

Итак, на территорию Ламильяна, граничившую с Вольными Пустошами, из Дильяра мы выехали во всеоружии, то есть при плащах. Жрец сидел на козлах, дабл Кей спокойно вышагивали рядом с каретой. Мужики выносливые, могли бы и побежать, но мы не настолько торопились, чтобы выбиваться из обывательских представлений о паломничестве.

Я заблаговременно подшила к платьям мелкие пуговички изнутри в районе груди, чтобы крепить мешки с подушками, а к самим мешочкам приметала лямочки. Хорошо, что образ моделей перед мысленным взором имелся: пара моих коллег за прошедший год под стоны главбуха дружно отправилась в декрет. Как и что должно выглядеть, я превосходно помнила. Фиилор украдкой вздыхал, но больше в бой, то есть пешком и по-мужски, не рвался. Стертые ноги окончательно утвердили его в здравом решении — вернуться на стезю актерствования. Умный мальчик. Вот только его благоговейный взгляд, порой устремляемый на меня, был откровенно не в кассу.

Припомнив свой план действий по деромантизации, я поднатужилась и от души рыгнула. Взгляд принца стал умиленным. А пускать ветры как назло по заказу я еще не научилась. Придется попросить Шерифа приготовить что-нибудь из гороха или бобов. А пока я звучно шмыгнула носом. Градус умиления во взгляде Фильки не понизился. Рр-р-р! Он вообще меня, небось, не слышал, пребывая в своей стране грез, где исполняются мечты. Может, надо было сговориться с дабл Кей и прошлой ночью попытаться подсунуть принца любвеобильной трактирщице? Хотя, парня жаль, не заслужил он ничем, сбежав от одной крупногабаритной дамы, пасть жертвой другой. Эх, Филя, Филя... Что с тобой делать, ума не приложу!

На ночлег мы снова останавливались в чистом поле, то есть у какого-то хилого лесочка, и вовсе не из нашего желания не встречаться с людьми. Просто дорога к Пустошам была на редкость пустынной и сервисом похвастаться не могла. Зато, пользуясь безлюдностью, откинули с лиц опостылевшие капюшоны. Правила паломничества дозволяли находящимся в одной группе людям не таить лиц друг от друга. Иначе кушать-то как? Все через трубочку?

Кстати об ужине. Его приготовление в этот раз отправлявшийся молиться Шериф скинул на наши плечи, руки и... что там еще планировали использовать дабл Кей в искусстве готовки. Голову точно не собирались. Это я уяснила в ту минуту, когда Кирт собрался подсолить воду в котелке, вооружившись ложкой — кузиной черпака и бойко засунув ее в кисет-солонку. После столь вопиющего проступка умелец был отправлен строгать к ужину колбасу, сыр и хлеб, чем и занялся с удовольствием. Обращаться с ножом, в отличие от половника, щитовики умели превосходно.

Тушенки в банках на Фальмире не водилось, макарон тоже пока не придумали. Зато зерно, похожее на гречку, имелось. Эту кашку я и замутила, добавив для запаха и вкуса копченого мяса. Вроде неплохо получилось. У Шерифа, конечно, получше бы вышло, но наш главный великий кашевар нынче весь в молитвенном экстазе где-то в лесочке бился. Оставил нас поститься без хорошего ужина, потому как дождаться ближайшего храма не смог. А вообще-то правильно, лучше заранее о крыше позаботиться. Не отзовется Первоотец, сам виноват, абонента набирали. Правда, меня терзали смутные сомнения, что такая отмазка с богом не прокатит, но лучше иметь хоть какое-то оправдание, чем не иметь.