А ведь у парнишки дело-то, наверное, первое — мелькнуло в голове. Вон как переживает, бедняга. Энтузиаст. А хватки-то нет, профессионализма не видать пока. Нет, никак не похоже, чтобы он мог что-то знать — и придержать при себе, не выложить сразу. Да и зачем бы ему?

— Вы хотели со мной поговорить, — напомнил адвокат уже слегка нетерпеливо и чуть ли не просительно. — О чём?

Я откашлялся. Совсем отвык говорить, черт возьми.

— Хотел разузнать о тактике, — голос все равно звучал хрипловато. — О тактике защиты, которую вы запланировали. Вы... ведь планируете что-нибудь?

Адвокат покраснел, ей-богу. Краснеющий юрист — да, это было что-то.

— О тактике! — воскликнул он, широко, театрально разводя руками. — Вы хотите услышать от меня о тактике! Вы не дали мне ни зацепочки, ни крошечного факта, который я мог бы использовать, не сказали ни словечка — а теперь хотите знать о тактике!

Никакого плана у него не было и в помине, это отчётливо читалось под его преувеличенным возмущением. Да, адвокат мне попался — тот ещё подарочек.

— Но ещё не поздно, впрочем, — заговорил он торопливо, придвигаясь ко мне. — Я очень рад, что вы одумались, правда. Только поймите и другое, молодой человек. Доверие, только доверие может быть основой наших взаимоотношений. Составим, непременно составим мы с вами планчик. Не сразу, конечно. Мне нужна информация, понимаете ли. Вам нет смысла скрывать что-то от меня; я не использую её вам во вред, поверьте. Вы расскажете мне сейчас всё подробненько, по порядочку. И мы разработаем тактику. Мы ещё им всем покажем!

Я смотрел на него пристально, не отрываясь. Показной энтузиазм, натянутая мина при плохой игре. Нет, нету у него никакой заначки в рукаве. Весь он тут, вот, как на ладони.

Но что же тогда мог означать тот разговор?

Кому-то мой "защитник" сливал информацию. И для меня сейчас даже не важно — кому. Гораздо важнее, откуда он эту информацию взял. Если своих источников и своих планов у него нет — значит, он болтал о том, что узнал от следователей.

Я всё же ещё спросил:

— Так у вас нет никаких наметок? Может, что-нибудь неожиданное? Какой-нибудь, ммм... эффектный ход?

— Вы имеете в виду что-то конкретное? — оживился адвокат.

Я покачал головой.

Защитник мой вздохнул печально.

— Я не чудотворец, простите. Единственным по-настоящему эффектным ходом могло бы стать возвращение денег. Или хотя бы арест ваших сообщников — тогда бы мы поработали над тем, чтобы вам досталась не ведущая роль в этом деле. Но это возможно только с вашей помощью, а вы не хотите меня слушать. Может, обсудим изменение вашей линии поведения? Пока не поздно, э?

— Спасибо, — сказал я. — Я выяснил всё, что хотел.

Я, конечно, устроил себе-таки проблемы. На радостях, что я открыл рот, следаки тут же закатили мне ещё один допрос — круче прежнего; и долго-долго не могли смириться со своим очередным поражением.

Однако их ждало разочарование.

Я молчал.

И отправился в камеру с чётким ощущением, что сегодня со мной случилась слуховая галлюцинация.

В камере я рухнул на койку и тут же уснул — будто провалился в бездонную, наполненную вязкой, тягучей жижей яму.

* * *

Посреди ночи я проснулся, как от толчка, весь в испарине.

Слова и фразы подслушанного разговора плавали перед глазами, будто написанные огненными письменами.

Брат. Нейродрайв. Летал раньше... тоже.

"Есть информация, что брат", — вот как он сказал.

У адвоката — моего адвоката — своей информации нет и быть не может по определению. Ему известно то, что известно следствию.

"Кое-что. Вроде бы, уже летал раньше. Тоже. Есть информация, что брат у него бывший... не проверить... именно."

Нет, это не галлюцинации.

Но откуда?

Предположение о том, что меня догнала "психическая" ориентировка, я уже отверг. Не пляшет. Пусть даже следствию невыгодно признать меня психом — допустим. Не такая уж проблема для суда; в конце концов, в документах уже есть отметка психиатра. Но за любые сведения обо мне полиция ухватилась бы, как за манну небесную. У них же дело голое, как столб в чистом поле. Нет, не знают они обо мне ничего; точно — не знают. Какие-то урывки на уровне сплетен.

Так откуда?

Допустим, меня нашла мать. Та же схема. Мимо — по тем же причинам.

"Есть информация, что брат, но это..."

Но это — что? Не подтверждено? Закрытые сведения?

"Есть информация".

Если не по моей линии — то только из банды, от стукача.

Это выглядело бы реально — стукач постарался бы дать такие подробности, хотя бы ради того, чтобы к его информации отнеслись серьёзно. И оговорка "не проверить" тут в тему. Рассказал, что знал.

Но.

Для этого он должен был такие подробности знать.

И ещё один момент. При том количестве усилий, которые положили следователи, чтобы раскрутить меня на дачу показаний, этой информацией они не воспользовались ни разу.

Неправдоподобно.

Если только...

Если только не оберегали столь трепетно своего стукача.

Или им велели оберегать.

Меня пробрал озноб.

Два человека во всем мире знали и о моем брате, и о полете с симбионтом.

Моя мать... и Кот.

Коту я рассказал сам. Наедине. И в банде об этом никому не стало известно — Кот промолчал; я помню, как был благодарен ему за такую неожиданную деликатность.

Мне представился таинственный "крот", хорошо законспирированный, обвешавший все принадлежащие банде помещения "жучками", ночами втихаря прослушивающий тонны записей через скрытый наушник, прячущий все это хозяйство в интимных местах своего тела...

М-да.

А если без маразма?

Информация о брате, о нейродрайве всё-таки откуда-то взялась.

И стукач был, несомненно.

А парней с деньгами из казино, тем не менее, по его наводке упустили.

Конечно, приятней думать, что это моя заслуга, но...

Бифлаи с тепловизорной оптикой. То есть с системой слежения, не входящей в стандартную комплектацию, поскольку рассчитана на "ведение" именно человека, а не другой леталки. Подготовка — по высшему разряду.

И такая вопиющая халатность.

В городе, внутри путаницы улиц и домов тепловизор почти бесполезен — это правда. Но что им стоило повести меня сверху с самого начала?

Оно бывает, конечно. Самонадеянность — распространённое свойство; возможен в жизни и такой счастливый случай.

Только обычно не со мной.

Невольно я стал размышлять о Коте.

Что я знал о нём — сам, а не со слов кого-либо?

Я видел, как он убивал людей?

Да, видел. Тех бандитов-"северян". И ещё он присутствовал при казни. И планировал убийство Дракулы.

Так, что мы имеем? Все убитые — бандиты.

А как же полицейские на "встрече"?

А я не видел попаданий! Я только слышал вопли.

Несмотря на густую стрельбу, на нашей стороне никого не убили. Дикое, невероятное везение. Или это не везение вовсе?

Имитационная стрельба?

Однако у "северных" люди погибли, это я тоже знаю.

А почему я уверен, что Кот целил в легавых? Только потому, что он меня прикрывал, а основная опасность исходила от полиции? В той кутерьме я не мог разобраться определённо, и вряд ли кто-то мог.

Но я ведь помню, как трещал и вонял гарью подпалённый клок волос на моей голове.

Да, но там стреляли ещё и "северные". А если уж пойти совсем далеко по пути фантазии, то ведь и Кот мог решить, что если при моей пробежке меня даже не подпалят, будет выглядеть совсем уж неестественно. При его точности поджечь мне клок волос, да почти в упор, ничего не стоило бы.

Кто предупредил полицейских?

Нет, это неправильный вопрос. Спросим иначе: почему полицейские вообще туда явились? Зачем?

Допустим, они узнали о бандитской разборке.

Ну и что? Что им на ней делать — подставляться под лучемёты?

Бандиты в Норе мочат друг друга — что, казалось бы, может быть лучше?

А если поставить вопрос так: "Что явилось прямым следствием появления полицейских на встрече?"

Ответ один — убийство Дракулы. План, полностью принадлежащий Коту.

Кот — агент с "лицензией на убийство"?

Боже, у меня заворот мозгов. Это же комикс какой-то.

Так, пойдём от обратного. Зачем это могло бы быть нужно?

"Северная" банда стала слишком сильной. Мы это знали, когда воевали с ней. Она уже много лет потихоньку подгребала под себя все новые и новые территории. Опять же, её главарь — Дракула — личность амбициозная, непредсказуемая и трудноуправляемая. И он мощный лидер.

Уберём Дракулу, придавим "северных". Что получается?

Получается, что следующая по силе банда — наша. А в ней — Кот, агент влияния и в перспективе — несомненно, лидер.

Мне стало совсем нехорошо.

Может, я зарвался? Ведь тогда я сам обострил ситуацию — своей дурацкой выходкой, этой пробежкой. За что потом и расплачивался.

Допустим, не было пробежки. И что?

А ведь всё то же. Обвинили бы всё равно нас. Доказать бы мы ничего не смогли. Вот только не в кого было б конкретно ткнуть пальцем.

Всю группу Груздь отдать не мог. Не жребием же "стукача" выбирать?

И вот тогда точно остался бы один выход — убить Дракулу. Только это была бы уже совсем другая операция, хорошо спланированная, надёжная. Как все разработки Кота.

Бр-р-р.

Я совсем замёрз, только никак не мог понять, стало ли холодно в камере или я мёрзну от собственных мыслей.

Неужели человек может не по случаю, не от безысходности, а сознательно так распорядиться своей собственной, единственной жизнью?

Предположим, правительство действительно не способно справиться с Норой обычными средствами. В стране экономический кризис, денег нет, а ведь при любых радикальных мерах придётся ещё решать что-то со всеми обосновавшимися в Норе людьми. Куда их девать?

А вот если не трогать, но как-то контролировать...

А единственный рычаг контроля в Норе — банды.

Рычаг власти.

Бр-р-р.

Есть "но". Серьёзное. Кот воровал для банды деньги.

С другой стороны, ну и что?

Дела-то, в общем -то, были мелкими, плёвыми. Зато авторитета добавляли. И ставили Кота вне любых мало-мальских подозрений, буде такие и возникли бы.

Опять же, деньги брал не у государства.

И укреплял свои позиции.

Так?

Нельзя достоверно притворяться бандитом и при этом не быть им.

И между прочим, финансовая подпитка, пусть скромная, но регулярная, для Норы немаловажна. А что, собственно, может требоваться властям от такой дыры?

Чтобы ситуация не стала социально взрывоопасной.

И подпитка-то внебюджетная, опять же.

Ну, голова, Данил. Вот это додумался. Точно в дурдом пора.

Ладно. Пофантазируем дальше.

Я стал проявлять ненужную инициативу. Он смог взять больше с моей помощью, намного больше, а это уже опасно. Совсем другой масштаб.

И на первом же деле меня, именно меня повязали.

Вот это да!

Вот это доразмышлялся.

А откуда взялись бифлаи?

М-да. Но результат-то налицо.

На крыше никто не погиб — это я знал. Теперь знал, а прежде мне с этим нервы помотали здорово. Как-то прочувствовали легавые, что тут — одно из моих больных мест.

Ну, это я пережил; ладно.

Когда узнал — судьбе благодарен был за подарок, мне ведь казалось, что это случайность.

Однако, такие "случайности" довольно легко планируются.

Лучемёт-то был только у Кота.

Газ выключил охранников очень качественно. Никого ведь не пришлось даже по голове садануть для надёжности. Захлебнуться в пене? Да физически не успели бы — вся наша операция заняла сколько-то секунд.

А Кот, при всей его меткости, ни в кого не попал.

И ещё интересный момент. "Дело"-то, по сути, выгорело. Куш ребята взяли, и немалый. Значит, разбирательств в банде по типу "кто виноват" не будет. И вопросом о леталках никто особо не задастся, и на прочие щекотливые моменты внимания не обратит.

С другой стороны, о бифлаях Кот может и сам заговорить. Пусть наглость, но он все равно вне подозрений, его позиция непробиваема. И на меня тут уже не кивнёшь: меня-то как раз повязали, причём я своё дело сделал, отвлёк погоню, а они ушли с деньгами. Так что если Коту кто-то мешает в группе... Например, Каланча, который в последнее время стал трудноуправляем, и который имел видимый мотив... Я ведь сам сначала на него грешил...

Буйное у меня, однако, воображение.

Нет, я-таки зарвался. Это невозможно, потому что даже ради далеко идущих целей никто бы не позволил Коту спереть миллион.

Стоп.

Во-первых. Почему речь идёт о миллионе? Мне ведь так и не сказали точно, сколько там было денег. "В особо крупном размере" — формулировочка обтекаемая. Размер-то, он у каждого свой.

Во-вторых. Сколько бы их ни было, взяли всего лишь часть суточной выручки частного казино. Которое от этого особо не обеднеет. Опять же, кто во власти "крышует" это казино, мне неизвестно; возможно, там ещё и какие-нибудь политические интересы замешались.

В-третьих. Такое дело — тот самый рычаг, который сможет продвинуть банду на новый уровень влияния, а Кота — поближе к командирскому креслу, пожалуй, даже сразу в мастера.

И в-четвертых. Преступник-то пойман. Для общественности козел отпущения имеется: вот он я.

Возникла злая мысль — если всё так, как я думаю, значит, полиция знает все в деталях и подробностях, зачем же они тогда меня прессинговали? Просто из любви к искусству?

Или как раз чтобы я даже подумать не смог, что они что-то знают?

Для этого надо было так усердствовать?

Они ведь чуть не сломали меня — теперь я уже был способен себе в этом признаться.

Данил, не страдай манией величия. Это для себя ты — "Я" с большой буквы. Для них ты — рядовой бандит, и это твоё "Я" ничего не стоит, даже сожалений мимоходом. Может быть, бандиту с их точки зрения лучше никакого "Я" не иметь. Может, они вообще не задавались этим вопросом. Может, посчитали, что в конспирации лучше перебдеть, чем недобдеть, а может, у них просто было плохое настроение.

И все равно я мучился глупой детской обидой, пока не утешил себя тем, что легавые вряд ли знали много. Наверняка такое внедрение — если это всё же не мой горячечный бред — проводит не полиция, а спецура покруче. Легавым, конечно, дали какие-то наводки и кое-что обо мне, как о главном действующем лице — но и только. Ведь даже поймали меня вояки, не полиция. Тогда получается, что полицию тоже кинули. Указали — знай своё место. Есть от чего легавым взбелениться.

И это вояки, не полиция упустили парней с деньгами, хотя легко могли взять.

У каждой службы — свои интересы.

Досадно только, что меня опять подарили, как утешительный приз.

Холодно-то как. Наверное, и впрямь снова регулятор вывернули.

Холодно.

* * *

Когда легавые пугали меня тюрьмой, они грозили среди прочего ещё и тем, что хозяева казино этого дела так просто не оставят, что в Тихушке им до меня добраться трудно, а вот в тюрягу засыл сделать — проще простого, так что там уж меня раскрутят по полной программе. Этим страшилкам сбыться оказалось не суждено — потому, что мне присудили рудники на Сомме.