После жизни

— Переодевайтесь, я вас жду, — провожает меня Класп, кивая в сторону ширмы.

Я захожу за нее; в руках новая одежда.

Через пять минут я уже готова. Класп отдает мне последнюю вещь — сандалии на деревянной подошве. Они миленькие с небольшой застежкой с краю.

— Они красивые.

— Я рад, что вам понравилось. Они и правда милые. Готовы?

— Мы можем идти.

Класп кивает и открывает дверь.

Он выходит первым, прикрывая меня собой. Как будто есть от кого прикрывать. Мое сознание вновь отправляет меня в то время, когда я была рядом с Графом, Ненси и Несс. Теперь мне кажется, что это было самое лучшее время. Если бы я знала, что этого времени будет так немного, то не спорила бы с Графо понапрасну.

Но Класп настороже. Он приводит свой автомат в боевую готовность, снимая тот с предохранителя.

— Все в порядке. Мы можем идти.

— Как скажешь.

Коридор пустой. Лампы светят нам на всем пути следования. Никто не бродит бесцельно по коридорам. Это закрытое элитное место. Здесь все лежат инкогнито. Элита сильная и она не болеет. Ее не должны видеть в таком состоянии и знать о том, что она уже возможно не сможет править. Как это по-идиотски. Я хмыкаю и качаю головой.

— Что-то не так? — тут же отзывается Класп. Он не поворачивается ко мне, но склоняет голову в сторону, чтобы лучше расслышать.

— Нет. Все хорошо. Мы идем к моей семье?

— Можно сказать и так, — неясно отвечает он мне. Это мне уже не нравится.

— Что значит, можно и так сказать?

— Они ждут вас у выхода из госпиталя. Их привезли сюда. У вас будет всего лишь несколько минут.

— Что?! — я закусываю губу и хватаюсь рукой за стену. Мой стресс тут же отражается на всем моем состоянии. — Но он же мне обещал!

— И выполнил свое обещание, — слышу я голос Ксандера — моего нового тюремщика. Он медленно направляется к нам. На нем идеально отглаженный костюм темного цвета в тонкую светлую вертикальную полоску. На руке поблескивают массивные часы, что отсчитывают время его "царствования". Он — хозяин положения.

— Ты обещал мне, что я смогу увидеть свою семью, если я выполню твое условие! — держусь я за стену, одновременно опираясь на руку Класпа. Ксандер быстро оказывается около нас и сменяет военного. Класп отходит. — Ты обманул меня!

— Нет. Ты увидишь семью.

— Пара минут! Пара минут?!

— Мы не оговаривали время и место. Я взял это на себя.

— Я вас всех здесь ненавижу! Ненавижу! — впадаю я медленно, но верно в истерику. Ксандер отрывает меня от стены и трясет со всей силы. Я заставляю себя замолчать, чтобы он этого не делал. Меня уже начинает подташнивать. Я чувствую как начинает подниматься температура. Тело становится ватным и оно уже не принадлежит мне.

— Успокоилась?! Я не тот, хладный, что игрался с тобой! Сюсюкать не стану!

— Отпусти! — хриплю я, отводя взгляд от пронзительных глаз Ксандера, что сочатся злобой и ненавистью. В них давно уже не осталось ничего теплого и живого. Все — лед. И ничего больше.

Ксандер молчит. Он все же отпускает меня. Я теряю равновесие и заваливаюсь назад; Класп тот, кто ловит меня, заставляя остаться на ногах.

Я прихожу в себя. Мне нельзя сейчас уходить в незабытье, чтобы избавиться от ненавистной компании мэра. Я должна быть в сознании, чтобы увидеть семью.

— Успокоилась? — отряхивает свои руки и поправляет рукава пиджака Ксандер.

— Да.

— Еще одна такая выходка и твоя семья станет для тебя лишь воспоминанием. Ты должна меня благодарить уже за то, что я позволил тебе их увидеть. Смирись и идем!

Он резко хватает меня за руку, впиваясь пальцами в мою кожу. Мне больно. Ксандер видит это, но не ослабляет хватку, а лишь ухмыляется. Намеренно.

Мы быстрым шагом достигаем хромированных дверей лифта, что уже через секунду после вызова распахиваются и впускают нас внутрь.

На первом этаже мы идем к выходу. Я уже вижу через стеклянные двери, что раскрываются перед нами автоматически, своих близких: мама, что стоит и вытирает слезы, Оливер, который держит ее за плечи, подбадривая, и Несс, что нетерпеливо подпрыгивает на месте.

Я кидаюсь к ним, вырываясь из хватки Ксандера. Но он останавливает меня, оттягивая назад.

— Не спеши, — строго и серьезно говорит он мне.

— Я хочу к ним. У меня и так мало времени, что ты дал мне. Пусти меня! Я хочу к ним! — дергаю я рукой и у меня получается выдернуться.

Я не медлю. Мои ноги сами собой несут меня к родным. Мама первой замечает меня. Она дергает Олли за руку, обращая его внимание на меня. Глаза брата, которые спокойны до этого, лихорадочно начинают бегать по сторонам.

— Мама! — кидаюсь я на шею к ней, когда мне удается выбежать на улицу. Меня никто не останавливает, но Класп неотступно находится за мной. Ксандер держится в стороне, давая время. — Мамочка! — перебирая я ее волосы и касаюсь ее лица, вглядываясь в каждую черточку ее лица. — Я так скучала по тебе!

— Красавица моя! — обнимает меня с силой она, сдавливая мои ребра.

— Мам... осторожнее, — улыбаясь, шепчу я ей. — я... мам, я в...

— Я знаю. Знаю, — шепчет мне она, не останавливая свои слезы. Они текут и у меня.

— Прости, я не послушалась тебя и подвергла опасности Несси.

— Не надо. Все теперь хорошо.

Мне тоже хочется так думать. Но я знаю, что для меня далеко все не так хорошо. Надеюсь, что для них хотя бы это правда.

— Мама! — вновь кидаюсь я ей на шею, ощущая себя маленькой девочкой. Она гладит меня по волосам, успокаивая.

— Я так сильно тебя люблю моя красавица!

— Сестренка, — распахивает свои объятия Олли. Его улыбка несмелая, словно он не верит в то, что видит меня.

— Олли! — обнимаю я теперь его. Несс, что до этого терпеливо ждет, не выдерживает и обнимает нас с братом. Мама, видя эту картину, рыдает еще сильнее.

— Не плачьте, не нужно.

— Как ты? С тобой хорошо обращались? — интересуется у меня брат. Мама кивает в такт.

— Хорошо. Не волнуйтесь.

— А как мой внук? — кладет мне на плоский еще живот руку мама. Я ощущаю ее теплоту и любовь; ребенок спокоен, как и тогда, когда Граф делал что-то похожее.

— Развивается. Все нормально.

— Мой племянник не должен пойти в тебя, — умно сообщает мне Олли.

— Почему?

— Ты слишком плаксивая и хрупкая. Он пойдет в меня и будет сильным! — веселит нас Оливер, зная как всех угнетает вся эта обстановка.

— Нет, — встревает в наш разговор Несс. Все склоняются к ней. — Виви говорила, что будет девочка и она должна быть похожа на Графа.

Мама с Олли напрягаются. Видимо, они уже знают кто такой Граф. Я чувствую себя немного неловко.

— Мам, — касаюсь я ее руки.

— Все хорошо.

— Да. Не думал, что мой зять будет сильнее меня.

— Уже нет никакого зятя, — вырывается у меня.

— Что? Ты о чем, Вивиан? — серьезно спрашивает меня мама. Несс дергает свой сарафанчик, нервничая.

— Всех, кто был там, убили. Всех хладных. Против них было использован какой-то газ, больше похожий на туман. И я... я бы тоже могла... но меня спас один из них.

— И ты? Но почему? Ты тоже могла погибнуть? Ведь ты человек! — вскипает Оливер. — Они могли убить мою сестру?! — бросает он гневный взгляд в сторону Класпа и Ксандера, что неотрывно наблюдают за нами.

— В моем животе ребенок, который наполовину хладный. Это убило бы меня.

— Господь всемогущий! — ахает мама, вскидывая руки. — Девочка моя, как же тебе было сложно, красавица моя! — обнимает меня вновь мама. Оливер вдыхает и выдыхает, закрыв глаза.

— Не беспокойся. Не нужно, — пыталась я успокоить мать. Ей это сложно дается, но мама берет себя в руки.

Мама теперь просто смотрит на меня, вглядываясь в мои глаза. Оливер не выпускает мою руку, а Несс держится за меня, обнимая за талию.

— Время вышло, — обрывает нас Ксандер. Он непоколебим.

— Это мало. Дай больше времени!

— Кто это? — шепотом спрашивает меня Оливер.

— Председатель всех семи округов. Мэр нашего гетто.

— Он? — удивляется Оливер. И я понимаю почему. Я тоже понимаю его удивление. Ксандер молод и красив, сильный накаченный человек. Но он без души. Душу у него забрали вместе с женой; я давно догадываюсь об этом.

— Да.

— По его приказу тебя здесь держали, так?

— Да.

— Я не дам им тебя увести! — рвется защитить меня Оливер.

Мне удается его удержать, пока он не натворил глупостей. Оливер с недоумением смотрит на меня.

— Стой. Ты нужен маме и Несс. Нужен и мне. Но всем ты нужен живой. Мне они ничего не сделают, я нужна мэру, а вот ты... Оливер, если что-то ты сделаешь сейчас по своей необдуманности, то я не смогу защитить тебя. Оливер, одумайся!

Видно было, что внутри брата идет борьба. По его лицу ходят желваки. Жестокость в его глазах по отношению ко всем, кто заставил пережить все это нашу семью.

— Я и так потерял отца, видел как страдает мать и как пытаешься держаться ты. Я не могу потерять тебя! Виви!

— Олли, — кладу я руку на широкую ладонь Оливера, взяв ее в свою.

— Идем! — с силой вытягивают меня из круга любящих людей. Это Ксандер. Класп молча следует за нами; не в его силах препятствовать своему начальнику. Никто не может ему воспрепятствовать.

Мама кидается нам наперерез. Она расставляет руки в стороны, загораживая собой нам проход. Я испуганно гляжу на Ксандера и Класпа, что держит оружие наготове. Оливер реагирует мгновенно. Он встает перед матерью; Несс испуганно переводит свой взгляд то на меня, то на маму с братом.

— Отойдите, если не хотите получить обвинение в попытке нападения на меня, — серьезно чеканить каждое слово Ксандер.

— Нет! — единственное слово моей матери.

— Вы не можете делать, что вам хочется. Вивиан не хочет идти с вами. Отпустите ее! — поддерживает ее Оливер.

— Не могу?! — усмехается Ксандер. Он не сдерживается и смеется во всю силу. Мне становится страшно; он похож на безумца. — Могу, мальчик! Ты хоть понимаешь, что я спас твою сестру от смерти?! Если все узнают, кого носит в своем животе твоя сестра, думаешь народ придет ее поздравить и принесет пироги? Нет! И ты это знаешь!

Оливер тушуется. Он знает отношение людей к хладным. Он и сам их не любит. Особенно, их ненавидят в нашем районе, что так близок к Громаде, стене, что отделяет нас от них. Ведь, чаще всего девушек забирают из наших семей. Их проще забрать. Меньше препятствий.

— Правильно делаешь, что молчишь. Ты знаешь, что я говорю правду. И я должен был так поступить. Она должна была быть уже мертва.

Я дергаю рукой, но Ксандер держит мою руку намертво.

— Но в чем ее вина? Она заключенная?

— Нет. Она под моей защитой. И если ее ребенок не будет вредить нашему обществу, то она вернется к тебе и твоей матери. А сейчас, успокойся и отойди! — прорычал мэр.

Оливеру хватает несколько секунд для принятия решения, чтобы отвести мать с нашей дороги. Мне эти секунды кажутся часами. Долгими часами, за которые я успеваю сильно понервничать.

— Я люблю вас! — успеваю я крикнуть, когда меня с силой усаживают в темную машину с непроглядными окнами. Ксандер быстро садится рядом со мной и захлопывает дверь. Класп садится на сидение рядом с водителем. Мне даже не дают шанса посмотреть назад, чтобы взглядом попрощаться со своими близкими.

Глава 8

Мы подъезжаем к высокому зданию с несколькими десятками этажей. Он весь "обернут" зеркалами, которые не дают увидит то, что творится внутри. Элита и ее место прибывания. Место огорожено по периметру кованным забором.

Ксандер выходит из машины и идет вперед. Он не ждет меня; оставляет меня на попечение Класпа. Тот ждет и ждет исправно. Я иду ко входу. Мой затылок чувствует будто его тянут в сторону. Я оглядываюсь. Но нет никого. Кругом нет посторонних, лишь охрана на входе и мы с Класпом. Ксандер уже ждет в холле.

— Что-то не так? — спрашивает у меня Класп.

— Нет. Все так. Идем, а то у твоего работодателя уже жила на лбу вздулась от нетерпения.

— Не стоит говорить таких вещей здесь. Тут везде уши, — советует мне парень. Я киваю, принимая его предостережение. Он удовлетворен и рукой просит следовать вперед. Я еще раз кидаю взгляд в сторону. Возможно, это все из-за того, что я не могу забыть встречу с семьей.

Мы проходим в холл, что размером в два раза больше, чем весь наш дом с небольшим куском земли — участком за ним. Тут всюду камеры слежения. Мне не по себе. Как можно жить в таком месте и не думать о всех этих предметах слежения? Я понимаю, что все это для безопасности, но все же...

— Почему ты там задержалась? Мне нужно тебя тащить за собой как собачонку на поводке, чтобы ты не глядела по сторонам?! — зло кидает мне Ксандер. Я морщусь от его злобы.

— Знаешь, — тихо говорю я. Ксандер ждет. — ты похож на них больше, чем ты думаешь. И не стоит их тебе так ненавидеть.

— О чем ты?

— О хладных и тебе. Они говорят наподобие и с таким же тоном.

— С каким же тоном?

— С превосходящим. Ты ведь думаешь, что все ниже тебя, так? Я права, — вижу я по глазам Ксандера. Класп, что стоит чуть поодаль нас с ним, выпучивает глаза и приоткрывает в изумлении рот. — ты очень похож на них.

Я не успеваю что-то добавить. Ксандер заставляет меня замолчать хлесткой пощечиной. Моя голова дергается в сторону; щека страшно горит. Моя рука касается покрасневшей кожи. Моя голова идет кругом.

— Не смей! Никогда! Слышишь?! Не смей сравнивать меня с этими ублюдками! Иначе, я убью тебя собственными руками!

Мои уши закладывает. Я уже практически ничего не слышу. Мой живот охватывают дикие рези. Боль удушает. Я скручиваюсь на полу, падая на колени. Класп подбегает ко мне, чтобы помочь, но Ксандер дает отбой.

Он медленно подходит ко мне и присаживается на корточки. Я кривлюсь от боли, не имея возможности думать о чем-то еще.

Ксандер медленно накручивает мои волосы себе на руку, заставляя приблизиться к нему:

— Видишь как легко заставить тебя упасть на колени передо мной? Ты — никто. Та, кто лег под ублюдков. Толпа, узнай, кто ты, растерзала бы тебя, не задумываясь. Думаешь, я сильно отличаюсь от них? Не зли мне больше! — его голос полон яду. Я дышу через раз короткими вздохами. Мне трудно.

Ксандер ждет ответа. Спазм скручивает с новой силой. Что-то тянущее ощущается внутри.

— Скажи, если усвоила?

— Да.

— Отлично.

После этого, он берет меня на руки и направляется к лифтам. Их тут четыре и все они широкие и светлые. Класп кивает и остается. Дальше ему, как и всем простым людям, ход закрыт.

Квартира, больше похожая на огромный замок, где все его этажи растянулись в один.

Самое первое, что я вижу, это огромная барная стойка, что пересекает коридор и закрывает обзор.

Ксандер обходит ее вместе со мной и опускает на низкий круглый диван из мягкого материала. Цвет у него топленого молока.

Я откидываюсь на его спинку и закрываю глаза, стараясь успокоиться. Моя температура... она должна снизиться или станет лишь хуже.