2 - Падшие из ада

-Вопросы здесь я задавать буду! — парень направил луч фонаря мне в глаза, — а ты?

-Мы вместе, — я не понимал, что происходит, но не видел ничего зазорного в том, чтобы жить на 288-м этаже. Это же не преступление, в конце концов!

-Вы все оттуда?

-Какое это имеет значение!? — вновь попытался протестовать Антон, заработав на сей раз тычок под ребра от собственного отца, соображавшего заметно быстрей.

-Мы с ним — с 261-го, — ответил Михаил за него.

-Куда направлялись?

-Вниз, — ответ казался мне сам собой разумеющимся, — хотим выбраться отсюда.

-Смешно пошутил. Ха-ха. Что в баулах?

-Личные вещи.

-Вываливайте.

-А не пойти ли вам... — тут уже и я сам не вытерпел, но Кира резко дернула меня за рукав, и только поэтому удар пришелся мне по плечу, а не по темечку.

Дискуссии не предполагалось, все разговоры остались в прошлом, уступив место дубинкам и беспрекословному повиновению. С меня сорвали рюкзак и вытряхнули все его содержимое, а также содержимое двух сумок наших спутников в одну кучу. Глядя на то, как в наших вещах роются какие-то чужие люди, я вдруг вспомнил свои размышления в туристическом магазине. Мои опасения начали претворяться в жизнь даже скорее, чем я ожидал. Власть закона в 'Айсберге' уже закончилась, и началась власть силы.

-Откуда вода? — парень, выступавший тут за старшего, сунул мне в лицо одну из бутылок.

-Из бассейна, — ответил я, изо всех сил сражаясь с искушением добавить еще пару ласковых слов от себя.

-О! Его удалось открыть!? — он подозвал к себе одного из помощников, — сбегай к Марку, скажи, чтобы отправил группу наверх захватить бассейн. Пусть займут оборону и никого к воде не подпускают. Схему ее распределения мы потом проработаем.

-Эй, вы что себе позволяете!? — возмутилась Кира, — это же единственный оставшийся у жильцов источник воды!

-И именно поэтому его необходимо взять под контроль, — командир отпустил посыльного и обернулся к ней, — в условиях ограниченности ресурсов их потребление приходится строго регламентировать.

-Вы хотите уморить жаждой всех жильцов?

-В критической ситуации иногда приходится принимать непростые решения. В любом случае, кто не работает — тот не ест. А все остальные получат свой паек в строгом соответствии с тем вкладом, что они внесли в общее дело.

-Что еще за 'общее дело'? — в голосе жены послышалась тревога, да и я сам почувствовал, как от этих слов повеяло чем-то зловещим. В воображении всплыли картины, исполненные колючей проволоки и вооруженных охранников с озлобленными цепными псами.

-Организация обороны, разумеется. Разве вы не видите, что мы на войне? И все вы теперь — мобилизованные, — он кивнул кому-то за нашими спинами, — Петро, забирай их к себе в овощной, пусть помогут там с баррикадами.

-На вой... войне!? Какой войне!? С кем!? — я так опешил, что даже начал заикаться. Судя по всему, остальная наша компания чувствовала себя аналогично. Мозг принялся лихорадочно генерировать самые разные версии, одна безумнее другой.

В стране внезапно начался вооруженный конфликт!? Это бы многое объяснило — и отключение электричества, и пропажу связи, но с чего вдруг? Да и открывающийся из окон вид нисколько не напоминал панораму разбомбленного мегаполиса. Город продолжал жить своей обычной жизнью, ни истребителей в небе, ни танков на улицах.

В нашем здании проводится спецоперация? Вражеский десант высадился в 'Айсберге'? Но мы же не слышали ни стрельбы, ни взрывов. Да и просто бред!

-С кем, с кем... — в сиплом голосе Петро сквозила вселенская усталость от необходимости в сотый раз объяснять очевиднейшие вещи бестолковым недотепам, — с Нижними, естественно. Так что подбирайте свои шмотки и шагайте! Они вас дожидаться не будут, новый штурм может начаться в любой момент.

Нам позволили забрать наши сумки и рюкзаки, предварительно полностью их выпотрошив и изрядно облегчив. В первую очередь от воды, продуктов и фонариков. Хорошо, хоть документы и кое-какие теплые вещи оставили. И на том спасибо.

Дальнейший наш путь пролегал по темным задворкам супермаркета. Двери всех магазинчиков, что мы проходили, были распахнуты настежь, и, скорее всего, все, что представляло хоть мало-мальскую ценность, оттуда уже вынесли. В воздухе отчетливо ощущался запах дыма, и я уже начал опасаться возможного пожара, но тут мы завернули за угол и вышли в основной торговый зал, который освещался множеством чадящих факелов. Света они давали немного, разгоняя тьму только на небольших пятачках вокруг себя, а потолок и вовсе исчезал в кромешной тьме. То ли потому, что свет до него не доставал, бесследно исчезая в пелене дыма, то ли потому, что он весь уже покрылся толстым слоем сажи.

Со всех сторон слышался шум, гам и лязг. Мы увидели, как люди волокут продуктовые тележки, пустые стеллажи и ящики, складывая их в бесформенную груду, перегораживающую ведущий влево проход. Баррикада уже поднялась выше человеческого роста, но работа не прекращалась. Несколько человек забрались на ее вершину, и одни указывали, куда складывать принесенный металлолом, а другие, стоявшие рядом с ними, внимательно всматривались в темноту по ту сторону завала, чтобы вовремя предупредить о начавшейся атаке.

-Это Молочный фланг, — Петро подтолкнул меня в спину, — нам дальше.

-Ну и вонь! — Кира недовольно поморщилась и зажала пальцами нос.

Я также отметил, что к запаху гари тут примешивались ароматы испорченных продуктов. В молочном отделе это ощущалось еще не так сильно, всего лишь легкая кислинка от прокисшего молока, но теперь, по мере приближения к пункту назначения, вонять стало заметно сильней. Полные склады уже начинающих гнить овощей и фруктов создавали вокруг неописуемую атмосферу свежести и благоухания. Что ж, этого и следовало ожидать — наш отключившийся холодильник начал попахивать уже на второй день. А тут, да еще с поправкой на масштаб...

-Отставить капризы! — усмехнулся Петро, — считайте, что вам еще повезло, могли ведь и в рыбный отдел направить...

-Слушайте, — решил я предпринять еще одну попытку объясниться, — мы просто проходили мимо, нам надо выбраться из здания, и мы не собираемся лезть в ваши дела. Дайте нам пройти дальше вниз и все.

-Ты, похоже, плохо слушал, — меня снова грубо ткнули палкой в спину, требуя быстрее передвигать ноги, — так что я повторяю специально для тебя: вы теперь — мобилизованные, и будете делать то, что вам прикажут. Иначе останетесь без пайка. И это еще в лучшем случае.

-Замечательно! — угрюмо буркнул Антон, — а что будет в худшем?

-Если Нижние прорвут нашу оборону, то они заберут все, оставив нас подыхать с голоду.

-Имеющихся продуктов хватит на всех!

-Не болтай чушь! Сюда каждый день завозили по несколько фур продовольствия, которое к вечеру уже полностью расходилось. Тут складских запасов — на день бодрой торговли, не больше. А с учетом того, что часть товара уже испортилась, уже и этого нет. Так что лишние рты нам не нужны, и от желающих поживиться нашим добром приходится держать оборону.

-Но какой смысл цепляться за склады с гнильем!? — встрял я, — почему бы всем просто не собраться и не покинуть 'Айсберг'? Спокойно и организовано.

-Ха! Как ты думаешь, стали бы Нижние с таким остервенением рваться к нам сюда, если бы там, внизу, — Петро указал пальцем себе под ноги, — царила бы тишь и гладь? А здесь у них еще есть хоть какой-то шанс выжить.

-Но что же такое творится на нижних этажах, если...? — Кира потрясенно округлила глаза.

-Отставить разговоры! Принимайтесь за работу! — Петро подвел нас к баррикаде Овощного фланга, — крепите оборону всем, чем сможете. Если начнется штурм — отбивайтесь, и ваша доблесть будет вознаграждена по заслугам. Все, приступайте, время не терпит!

В последующие несколько часов мы оказались счастливо избавлены от необходимости о чем-то глубоко задумываться и, тем паче, принимать решения. А на все не относящиеся к делу вопросы следовал короткий и доходчивый ответ в виде удара палкой, так что наша дрессировка не отняла особо много времени. Под бдительным надзором вооруженных дубинками бригадиров мы волокли к баррикаде тележки, стеллажи, морозильные лари, да и вообще все, что попадалось под руку. Другие бригады занимались непосредственно укреплением оборонительного вала с использованием всего того хлама, что мы им подтаскивали.

Нашу спустившуюся сверху компанию распределили по разным бригадам, и мы пересекались лишь изредка. Михаил с Антоном, насколько я мог судить, выглядели вполне довольными своими новыми обязанностями и таскали металлолом даже с некоторым энтузиазмом. Киру поставили к другим женщинам, которые запасали боеприпасы, в качестве которых выступали гнилые овощи. Их задача состояла в том, чтобы перебирать продукты, выбирая из них те, что еще годились в пищу, и складывая их в отдельные ящики. Приставленные к ним контролеры пристально следили за тем, чтобы никто не утянул под шумок что-нибудь съедобное.

Все то, что можно было более-менее долго хранить без холодильника или темпоральной камеры, уже давно изъяли и переместили на 'центральный склад', организованный в мясном отделе. Наибольшую ценность представляли консервы и крупы, которые стерегли особенно рьяно. Через некоторое время я увидел, как на склад проследовали несколько человек с ведрами и большими бутылями в руках. Судя по всему, они все же захватили бассейн, лишив жителей доступа к воде и пустив псу под хвост все наши вчерашние усилия. Рядом я услышал вздох Киры, но поделать ничего не мог и только скрипнул зубами в бессильной злобе.

Я так и не понял, кто именно здесь всем заправлял — сами жильцы или кто-то из персонала магазина. Скорей всего, и те и другие, слившись в трогательном симбиозе, удовлетворяли свои давние тайные фантазии, вырвавшиеся на волю в едва разгоняемом желтым светом чадящих факелов мраке (факелы, кстати, поставлял именно наш отдел, пропитывая растительным маслом тряпки, намотанные на ручки от оконных щеток и швабр). Да, критическая ситуация порой диктует необходимость принятия жестких решений, но кое-кто, как мне кажется, быстро вошел во вкус и теперь с упоением играл на его фоне роль Спасителя Нации. Сурового, строгого, подчас жестокого и беспощадного, но руководствующегося исключительно соображениями всеобщего блага. Ну а как иначе? Приятно же, когда чинимое тобой насилие оправдано! Потом еще спасибо скажут. Как Джорджу Роджерсу, который сперва сам поджег 'Морро касл', а потом стал национальным героем, прославившись активным участием в спасении пылающего корабля.

Мы стаскивали на передовую все, что удавалось оторвать от пола, оставляя более тяжелые либо просто крепче прикрученные вещи на потом. Развлекались, так сказать, в чуть меньшем масштабе, срывая свою агрессию на бессловесных железках. Критическая же ситуация, верно? Круши, ломай — никто и слова не скажет, ибо так надо.

В какой-то момент нашу работу прервали крики, донесшиеся со стороны баррикад.

-Нижние пошли на штурм! — воскликнул кто-то, и мы, бросив на полпути очередной холодильник, со всех ног помчались к передовой.

Тревога, однако, не то, чтобы оказалась ложной, просто на сей раз атакующие ударили на другом участке обороны. Нападающие, как я понял, всякий раз прощупывали наши рубежи в разных местах, пытаясь найти слабину, но пока безуспешно. Шум и крики продолжались около минуты, а потом все вновь стихло. Когда стало ясно, что атака отбита, я машинально вздохнул с облегчением, хотя, будь наступление более удачным, у нас, возможно, появился бы шанс отсюда сбежать.

Эта мысль меня так заинтересовала, что только хриплый окрик Петро вывел меня из задумчивости.

-Что стоишь, как пень!? Все уже сделал, да? Кондитерский отдел еле отбился, а следующий удар вполне может прийтись по нам!

-И чем же они отбивались? — не удержался я от ехидного вопроса, — тортами с заварным кремом?

Только быстрая реакция уберегла мою голову от еще одной шишки — палка просвистела у самого уха.

-Если ты такой умный — придумай что-нибудь более действенное!

-А если и вправду придумаю?

-Получишь двойную пайку, — Петро кивнул на Киру, — для себя и для супруги.

-Но кто же будет холодильники таскать?

-Кончай разглагольствовать! И без тебя справятся. Есть дельные идеи — продемонстрируй. Можешь сгонять в другие отделы, посмотреть, что у них есть полезного. Скажешь, что я прислал.

-Ладно, по рукам, — я погрозил ему пальцем, рискуя вновь навлечь на себя карательную дубинку, — двойная пайка, не забудь.

Не дожидаясь ответа, я схватил жену за рукав и поволок за собой в частокол голых железных стоек оставшихся от демонтированных стеллажей.

-Что ты задумал?

-Еще не знаю. Четкого плана у меня пока нет, но есть кой-какие общие соображения.

-Куда мы идем?

-В отдел бытовой химии, — я невольно усмехнулся, выхватывая воткнутый в стойку факел, — по диплому я же все-таки химик! Ты, кстати, не знаешь, где этот отдел находится?

* * *

В отличие от других членов Совета, Эдуарду перед заседанием не требовалось приводить себя в порядок, одевать пошитый на заказ костюм и натягивать на лицо маску напыщенной важности. Ведь вместо проекции остальные видели только бесстрастную текстовую ретрансляцию его реплик. Будь их воля — они бы не задумываясь сжили бы его со света, счастливо избавившись от одного из самых главных своих страхов, и только инстинкт самосохранения удерживал их от совершения необдуманного шага. Отступи они от Кодекса однажды — и уже никто из них не сможет чувствовать себя в безопасности, поскольку исключения так и норовят превратиться в новую традицию.

Никто из них не возражал, когда родной брат сослал Эдуарда на этот безымянный островок в океане — угроза, которую представляли для них его экстраординарные способности, вызвала удивительное единодушие в данном вопросе. Но вот убить? Не-е-ет, слишком рискованно, слишком опасно. Хоть прочие Корректоры и боялись Эдуарда до холодного пота, как всего неизвестного и необъяснимого, собственных коллег они все же страшились сильней, ибо знали друг друга как облупленных.

Накинув на плечи махровый халат, он прошел в центр арены и сел в кресло. Прекрасно изучивший привычки хозяина робостюард вложил в его протянутую руку запотевший бокал с коктейлем.

-Я на месте, — объявил он, и окружающее пространство обернулось залом Совета.

Эдуард уже давно хотел выяснить, воссоздает ли эта виртуальная проекция какое-то реально существующее помещение или же она является исключительно плодом воображения неизвестного дизайнера?

Высокий купол свода, узкие стрельчатые окна с деревянными рамами и отполированными латунными ручками, лепнина, вьющаяся по стенам и забирающаяся на потолок, огромный круглый стол из темного натурального дерева посередине — с учетом того, что каких-то двадцать лет назад никакой Лиги еще и в помине не было, все эти отсылки к почтенной старине выглядели по меньшей мере нелепо. На кого мы пытаемся произвести впечатление? Друг на друга, что ли? Сидя на одинаковых жестких неудобных стульях с прямой спинкой? Провинциальное мещанство какое-то!